Файл: Защита права собственности ( Общие положения о защите права собственности).pdf

Согласно ст. 212 ГК РФ права всех собственников подлежат судебной защите равным образом.

Надлежит иметь в виду, что охрана прав и защита прав - определения различные. Гражданско-правовая охрана права собственности и других вещных прав - суждение обширное. Данная охрана реализуется при помощи полной совокупности гражданско-правовых норм, снабжающих свободное формирование анализируемых отношений. Таким образом, гражданско-правовые нормы, обращенные на защиту отношений собственности, определяют принадлежность вещественных благ лицам гражданских правоотношений и устанавливают уровень их имущественного обособления; создают владельцам обстоятельства для осуществления их прав в назначенных пределах; определяют неблагоприятные результаты для лиц, преступающих права собственников. Гражданско-правовая защита права собственности и других вещных прав - определение узкое, используемое лишь к эпизодах по их нарушению. Она определяет совокупность гражданско-правовых вариантов (мер), какие используются к нарушителям отношений, оформленных при помощи вещных прав. В этом случае, защита права собственности и иных вещных прав исполняется одинаковыми правовыми вариантами. В ст. 45 Конституции определено, что всякий вправе защищать личные права и свободы любыми вариантами, не воспрещенными законом. Но, основными вариантами защиты считаются те из них, какие рассматривает судебная защита, предоставленная субъекту гражданских правоотношений в следствии его обращения в суд с иском о защите оспариваемого или нарушенного права собственности.

В соответствии с законодательством Российской Федерации защита права собственности и иных вещных прав осуществляется судом. Посредством виндикационного, негаторного исков, и иском о признании права собственности.

2. Гражданско-правовое регулирование защиты права собственности

2.1. О модели защиты права собственности при истечении срока исковой давности в свете реформирования гражданского законодательства

В Концепции совершенствования гражданского законодательства и проекте внесения изменений в ГК РФ содержится раздел о вещных правах. Предполагалось, что все не урегулированные ранее вопросы о собственности и производных ее правах получат здесь свое разрешение. Однако этого не произошло. Речь в данной статье пойдет о статусе имущества, которое оказалось у незаконного и недобросовестного приобретателя, которое не может быть виндицировано собственником в связи с пропуском срока исковой давности. В приведенных документах на этот счет ничего не сказано.

В цивилистической доктрине данная проблема получила определенное освещение, включая практические предложения по ее разрешению. Интерес представляют два подхода. Один из них предлагал К. Скловский. Смысл его состоял в том, чтобы предоставить добросовестному и недобросовестному владельцам вещи при невозможности ее возврата собственнику режима давностного владения, для чего отказаться от добросовестности как одного из конструктивных признаков давностного владения. По истечении срока давностного владения добросовестный владелец признается в судебном порядке собственником имущества, а недобросовестный обязан платить долги, пока сохраняется владение, что будет стимулировать возврат вещи лицу, от которого она получена^[31].

Судебная практика не восприняла предложенное решение проблемы, о чем свидетельствует постановление ВАС РФ, в котором было указано, что собственник утрачивает материальное право на иск после истечения срока исковой давности, что означает невозможность восстановления прав собственности^[32].

Предложенный автором и научный вариант нельзя признать безупречным, так как он ставит институт давностного владения в неопределенное, а точнее, противоречивое положение. Давностное владение, влекущее за собой признание собственником недобросовестного владельца, во-первых, разрушает его конструкцию, и, во-вторых, вещь по-прежнему остается в состоянии «зависания»^[33].

Несколько иной подход предложил И.А. Дроздов: в связи с недостатком существующей конструкции приобретательной давности имеет место «зависание» имущества, когда собственнику не удалось его истребовать из незаконного владения из-за пропуска срока исковой давности, а владелец не может стать собственником по причине недобросовестности; проблема может быть решена путем отказа от добросовестности как реквизита давности владения и совмещения истечения исковой давности по виндикационному требованию с приобретением владельцем вещи в собственность по давности^[34].

Автор в полной мере признал равными статус добросовестного и недобросовестного владельца вещи в режиме давностного владения. В чем сложность применения данной модели?

Выравнивание статусов субъектов добросовестного и недобросовестного владения потребует реформирования основополагающих положений ГК РФ. Но как раз, наоборот, в обновленном ГК заложено положение о том, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и исполнении обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. И никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного недобросовестного поведения (п. 3 и 4 ст. 1 ГК РФ). Такое преимущество налицо, если статус добросовестного и недобросовестного незаконного владения вещью порождает одни и те же последствия. Кроме этого, и здесь имеет место разрушение конструкции давностного владения, а новая модель не предлагается^[35].

Думается, что решение данной давно существующей проблемы предполагает системный подход, в котором должны быть определенные методологические предпосылки, касающиеся, во-первых, оценки владения с позиции права и (или) факта, во-вторых, природы давностного владения в аспекте разновидности вещных прав его субъекта, в-третьих, правового статуса собственника, не могущего виндицировать свою вещь, находящуюся у незаконного владельца из-за истечения давностного срока, в-четвертых, возможности виндикации вещи при нахождении ее у незаконного недобросовестного владельца, используя посессорный иск, в-пятых, возможности бывшего собственника, возвратившего вещь посредством посессорного иска, стать давностным владельцем, что позволит вновь признать его собственником утраченной вещи.

Логика предложенного решения заключается в следующем.

В связи с реформированием гражданского законодательства возникла дискуссия о включении в ГК вещного института владения как факта или права. В проекте внесения изменений в ГК владение законодателем отнесено к факту, хотя и помещено в разделе вещных прав. При всестороннем анализе мы пришли к выводу о том, что владение в качестве общего положения следует отнести к праву, а не факту^[36].

Анализ фактического владения и возможность признания его правовым вызывает у многих настороженность. Выражение «право фактического владения» кажется нелогичным. Ведь если это право, то почему мы его признаем фактическим владением, а если это фактическое владение, то почему-то признается правом. Это одна из причин, по которой в доктрине и в законодательстве не признается фактическое владение правом. Немаловажным значением при оценке владения является и то, что в научной доктрине превалирует суждение о существовании только такого субъективного права, которое имеет свою завершенную полноту. Все остальные права субъективными правами не признаются. Зато «найден» его заменитель. Таковым, по мнению К.И. Скловского, является интерес к вещи субъекта фактического владения^[37]. Однако интерес здесь применить нельзя. Как справедливо отмечает Е.А. Крашенинников, институт интереса применяется только в охранительных правоотношениях, если он получил признание в законе. Субъективное же право используется в качестве предмета судебного осуществления, а не предмета судебной защиты^[38].

В системе вещных прав существуют наряду с правом собственности и ограниченными правами другие вещные права, которые почему-то законодателем не признаются. В этом вопросе на позицию нормотворческих органов оказывает влияние научная доктрина ряда юристов-исследователей. В этом плане заслуживают к себе пристального внимания право давностного владения, право арендатора и, конечно же, право фактического владения.

Субъективное вещное право - явление динамичное, оно может обладать целым рядом своих модусов. Но, пребывая в определенном состоянии, приобретает известную самостоятельность, автономность, достаточность для своего предназначения. Применительно к праву фактического владения В.М. Хвостов отмечает, что «юридическое владение, то есть владение, обеспечиваемое владельческими интердиктами, есть право, но право с довольно скудным содержанием»^[39]. Вывод автора об объеме содержания права фактического владения соотнесен с объемом содержания классического субъективного права собственности. Поэтому точнее будет суждение о вполне достаточном, а не скудном объеме, если учесть его природу и функциональное назначение.

Если исходить из понимания владения как права, необходимо выявить его основные особенности и свойства. Оно предназначено для оперативной защиты владельца вещи, которая находится у него на любом титульном праве - праве собственности, ограниченном вещном праве, договоре, при противоправном ее лишении. Этим правом не предрешается вопрос, кому принадлежит такая вещь. На него может быть получен ответ при предъявлении петиторного иска. Как видно, право фактического владения жестко привязано к вещи. Им обладает тот, кто владеет вещью. Поэтому титульные владельцы должны обладать и правом фактического владения. При разработке данной проблемы было высказано мнение, что право фактического владения обычно прекращается в связи с устранением нарушения посредством применения собственником (другими субъектами вещного права) вещно-правовых исков. Но при дальнейшем исследовании, углублении в данную проблему внесены корректировки. Оказалось, что право владения существует постоянно, вне зависимости от права титульного владения. Использование его в оперативном порядке обеспечивает дополнительные гарантии защиты вещных прав титульных владельцев.

Обосновывая идею права фактического владения, нельзя оставить без внимания вопрос о владении без какого-либо титула (как обычно утверждается). Кроме того, такое владение может быть добросовестным и незаконным недобросовестным. Во всем этом ясности еще нет.

В самом деле, если будет признано и включено в законодательство право фактического владения, тогда не будет логических и методологических оснований относить владение вещью на беститульной основе. Титулом такого владения вещью должно быть признано это право. Оно относится к вещному праву и защищается (как и указано в проекте внесения изменений в ГК) вещно-правовыми посессорными исками и другими способами, в том числе и в порядке самозащиты.

В процессе дальнейшей доработки доктрины оказалось, что не всякое фактическое владение признается правом, а только добросовестное владение. Незаконное и недобросовестное владение должно быть только фактическим, защищаемым в порядке, предусмотренном законодательством. Именно эта идея может прояснить и разрешить ряд проблем, в том числе и «зависание» вещи в механизме добросовестного владения и др.

Далее, если фактическое владение является титульным, тогда логичным будет решение, во-первых, о признании давностного владения вещным правом и, во-вторых, обладающим, кроме того, и правом фактического владения. В этом институте не будет места для закрепления в законодательстве фактического владения, так как одним из сущностных признаков давностного владения является добросовестность владельца вещью. Право давностного владения - развивающееся явление, в случае положительного результата которого владелец приобретает статус собственника вещи. Таким образом, давностное владение, как и добросовестное фактическое владение, основывается на правовом титуле. Право фактического владения и здесь играет вспомогательную роль при защите лишенного владения. Оно существует при наличии вещного права давностного владения, а затем - и вещного права собственности, если давностный владелец станет таковым.

Вспомогательная (обслуживаемая) роль права фактического владения связана с оперативным (более надежным) способом восстановления этого права и в конечном итоге права давностного владения. Кроме того, право давностного владения по объему и содержанию в большей мере опосредует вещь.

В итоге к титульному праву на вещь можно отнести право собственности, ограниченное вещное право, вещное право давностного владения, вещное право фактического владения. Незаконное и недобросовестное фактическое владение должно быть приравнено к порядку защиты права фактического владения, хотя фактическое владение и право фактического владения имеют разную юридическую природу. Одно признается титульным, а другое - фактическим, что свидетельствует о различной их юридической силе.