Файл: «Принципы и основания наследования».pdf

Таким образом, предполагается, что завещатель думал бы сначала о детях, о родителях, а в случае их отсутствия отдал бы свое имущество наиболее близкому для него лицу, под которым должен пониматься ближайший по степени родства (см. приложение 3). Право наследования родственников, таким образом, имеет свое основание в общности крови. Только этим может быть объяснено предположение у наследодателя соответствующего желания. Однако, если бы законодатель исходил при установлении очередности призвания к наследству только из принципа учета действительной, а также предполагаемой воли наследодателя, следовало бы придать ему универсальный характер, установить отсутствие пределов праву наследования родственников.

Действующее законодательство, регулирующее наследование по закону, строится не только на предполагаемой воле наследодателя, но и на представлениях о справедливом наследовании. Круг наследников закреплен именно таким образом еще и в силу того, что кровная связь, семейные узы на этих степенях родства еще реальны. Поэтому наследственное право родственников теряет свое естественное основание там, где прекращает существовать семейное сообщество, где отсутствует сознание семейной связи.

Такое понимание вопроса приводит к выводу о необходимости установления пределов наследования родственников. Справедливее учесть при регулировании наследования по закону связь наследодателя с государством, обществом, чем навязывать часто совершенно незнакомых ему людей в лице случайного и безразличного наследника. В связи с этим, учет не только действительной, но и предполагаемой воли наследодателя более правильным было бы считать одним из критериев, которым руководствуется законодатель при регулировании наследования по закону.

Между тем, увеличение числа очередей наследников по закону не является свидетельством стремления государства обеспечить при наследовании интересы членов семьи наследодателя, это нововведение, как справедливо отмечается в литературе, способствует сохранению наследственного имущества в частной собственности. Отнесение к наследникам по закону седьмой очереди (по существу, последней) пасынков, падчериц, отчима и мачехи (см. приложение 3), которые зачастую являются членами семьи наследодателя в отличие от дальних родственников (например, двоюродных племянников), также говорит о том, что законодатель не ставит наследственному праву цель обеспечения интересов семьи^[61].

И.А. Михайлова также подчеркивает, что установление седьмой очереди наследования пасынков и падчериц, отчима и мачехи наследодателя фактически лишает их возможности наследовать друг после друга при юридическом признании за ними данного права, что не соответствует нормам морали и нравственности, так как отношения между названными лицами, как правило, практически не отличаются от отношений между родителями детьми^[62].

Впрочем, с принятием части третьей ГК положение в данном вопросе стало, хоть и ненамного, но лучше. Показательным является следующее дело.

И. обратилась в суд с иском о признании права собственности на квартиру и признании недействительным свидетельства о праве на наследство, сославшись на то, что она является наследницей по закону седьмой очереди после смерти отчима Б., который умер в 1995 году. Согласно свидетельству о праве на наследство по закону, выданному нотариусом 10.06.2004 г., имущество Б. является выморочным и переходит в собственность РФ. Данное свидетельство истица считает незаконным.

Президиум Московского городского суда находит доводы, изложенные в надзорной жалобе, обоснованными. Разрешая возникший между сторонами спор и отказывая в удовлетворении заявленного иска, суд исходил из того, что наследство открылось в 1995 году, жилое помещение, о котором возник спор, как выморочное передано в собственность РФ, истица не обращалась к нотариусу за открытием наследственного дела, наследников после смерти Б. не установлено.

Между тем, в соответствии со ст. 6 Федерального закона от 26.11.2001 г. № 147-ФЗ применительно к наследству, открывшемуся до введения в действие ч. III ГК, лица, которые не могли быть наследниками по закону в соответствии с правилами ГК РСФСР, но являются таковыми по правилам ч. III ГК (ст. 1142-1148), могут принять наследство в течение шести месяцев со дня введения в действие ч. III ГК. И. как падчерица Б. является наследницей седьмой очереди после его смерти, наследники предшествующих очередей отсутствуют, поэтому в силу указанной выше нормы закона заявительница могла принять наследство в течение шести месяцев со дня введения в действие ч. III ГК. Одним из способов принятия наследства в соответствии с п. 2 ст. 1153 ГК является фактическое принятие наследства. Исковые требования И. основывала на том, что, проживая в квартире, она фактически приняла наследство, однако изложенные обстоятельства судом оставлены без внимания. Судебные постановления по делу подлежат отмене^[63].

На новом этапе развития наследственного права нельзя согласиться с мнением цивилистов, считавших наследственное право одним из факторов, способствующих укреплению семьи. Личные интересы зачастую становятся важнее кровных уз, о чем свидетельствует судебная практика.

Так, Голосенко Т.В. обратилась в Василеостровский районный суд Санкт-Петербурга с заявлением об установлении факта родственных отношений с Гориной Анной Ивановной, 15.05.1923 года рождения, умершей 10.03.2005 года. В обоснование заявленных требований указала, что установление факта родственных отношений ей необходимо для оформления права на наследство по закону после Гориной А.И., так как она является наследницей по закону второй очереди.

Решением Василеостровского районного суда Санкт-Петербурга от 22.08.2006 г. заявленное Голосенко Т.В. требование удовлетворено. В надзорной жалобе Веснина Н.А. просит отменить решение Василеостровского районного суда, указывая на то, что она является единственной наследницей по закону после Гориной А.И. Из материалов дела и жалобы Весниной Н.А. следует также, что Голосенко Т.В. на момент обращения с заявлением в суд было известно о наличии других наследников, но суд об этом в известность она не поставила^[64].

Таким образом, вряд ли можно поддержать идею выделения различными авторами (см. приложение 2) принципа защиты интересов семьи. Этот принцип сам по себе очень важен, но он не реализован в действующем законодательстве.

Свобода выбора у наследников, понимаемая Ю.К. Толстым как возможность по своему усмотрению принять или отказаться от наследства, обусловлена, по нашему мнению, дозволительной направленностью и диспозитивностью гражданско-правового регулирования. Конкретизацией данных положений служат нормы о принятии и отказе от наследства.

Что касается выделенных Ю.К. Толстым в качестве принципов наследственного права положений об охране основ правопорядка и нравственности, интересов наследодателя, наследников, иных физических и юридических лиц в отношениях по наследованию и охране самого наследства от чьих бы то ни было противоправных посягательств, представляется, что названные положения являются проявлением общеправовых принципов реальности и гарантированности субъективных прав и обязанностей субъектов права и законности в нормах, регулирующих отношения по наследованию. Эти принципы как явления более высокого порядка отражают сущность входящих в подотрасль наследственного права правовых институтов. В связи с этим, по нашему мнению, неправильным было бы отыскивать свои специфические принципы для каждого института.

По этому поводу сам Ю.К. Толстой говорил следующее. Во-первых, поскольку речь идет о внутриотраслевых принципах, они неизбежно выступают как конкретные формы проявления более общих отраслевых принципов. Во-вторых, указанные принципы (как отраслевые, так и внутриотраслевые) должны быть вычленены из конкретной правовой материи, а не привнесены в нее извне. Ни в коем случае нельзя становиться на путь «вымучивания» принципов, ставить своей задачей «наскрести» определенный набор принципов во что бы то ни стало^[65].

Рассмотрим некоторые другие принципы, выделяемые различными авторами.

Так, среди принципов, выделяемых Б.А. Булаевским, большинство не вызывают возражений либо были рассмотрены выше. Отметим принцип охраны прав и интересов близких наследодателю лиц в сочетании с правами и интересами других лиц, который, по словам Б.А. Булаевского, находит свое выражение не только в обеспечении интересов необходимых наследников. Прежде всего, он проявляется в правилах об очередности призвания к наследованию, которыми восполняется невыраженная воля наследодателя. При этом основная цель, преследуемая законом, усматривается в имущественном обеспечении наиболее близких наследодателю лиц^[66].

Из объяснений Б.А. Булаевским сущности рассматриваемого принципа видно, что примерную аналогию можно провести с принципом защиты интересов семьи. Все, что сказано выше по этому поводу относительно «имущественного обеспечения наиболее близких наследодателю лиц» применимо и здесь.

Г.Г. Черемных выделяет в числе прочих «Принцип защиты интересов семьи», «Принцип демократизма и равенства», «Обеспечение законности при реализации наследственных правоотношений». Об этих принципах (в таких же или аналогичных формулировках уже говорилось выше), что же касается принципа приоритета наследования по завещанию перед наследованием по закону (выделяемого также О.В. Мананниковым), то это положение действительно может быть принято в качестве принципа, поскольку прямо закреплено в ст. 1111 ГК РФ.

Говоря о принципах наследственного права как системе, нельзя не отметить, что какого бы то ни было системного критерия ни один автор не предлагает. Некоторые авторы (Т.Н. Балашова, С.П. Гришаев, Н.С. Смольков) устанавливают приоритет некоторых принципов, которые обозначаются как «основные», а другие как «факультативные». Однако критерия такого деления никто не указывает.

Системный критерий нами понимается как некое положение, определяющее место того или иного элемента в системе. Если критерий не указан, то следует говорить не о системе принципов, а о «наборе» принципов. «Система принципов наследственного права рассматривается как способ их систематизации, четкой организации определенной последовательности и структуры, представляющей единство взаимно связанных между собой нормативно закрепленных руководящих положений в целях упорядочения их изучения, а также выявления новых принципов», - говорит Н.С. Смольков, но в его работе не усматривается использование какого-либо явно определенного способа систематизации принципов.

Впрочем, некоторая попытка определить системный критерий Н.С. Смольковым предпринята. Он отмечает, что правовая природа принципов наследственного права проявляется в единстве двух аспектов - объективного и субъективного, которые отражают закономерности общественной и государственной жизни, выражают волю законодателя. Сущность принципов наследственного права выявляется также через особенности наследственной правосубъектности, субъектного состава наследственных отношений, юридические факты в наследственного праве, меры принудительного воздействия, наследственные правоотношения^[67]. Однако даже из этой, довольно неопределенной характеристики, сам же Н.С. Смольков и не делает практических выводов.

Так, указанным автором выдвинуто ценное, по нашему мнению, положение о том, что правовая природа принципов наследственного права проявляется в единстве двух аспектов - объективного и субъективного. Однако эта идея никак им не реализована при построении системы принципов (см. приложение 2).

Нами предпринята попытка определения системного критерия, состоящая в следующих положениях.

Во-первых, системность принципов наследственного права проявляется в единстве и противоположности двух аспектов - объективного и субъективного.

В этом случае принципы, предлагаемые Н.С. Смольковым, будут располагаться следующим образом:

Субъективный критерий: 1). Свобода завещания; 2). Свобода и диспозитивность в осуществлении наследственных прав.

Объективный критерий: 3). Универсальность наследственного правопреемства; 4). Охрана интересов обязательных наследников.

Свобода завещания – это субъективное право наследодателя. Свобода в осуществлении наследственных прав - субъективное право наследников. Остальные принципы объективны по своей природе.

Выделение же объективных принципов обусловлено наличием в предмете наследственного права общественных отношений по государственному регулированию в сфере реализации наследственных прав.

Универсальность наследственного правопреемства и охрана интересов обязательных наследников заданы объективно и не зависят от воли участников наследственных правоотношений. Здесь могло бы быть высказано возражение, что воля законодателя также субъективна. Это возможно в отдельных случаях, однако в целом законодательство строится в соответствии с объективными законами общественного развития. В частности, в литературе отмечается, что в основе системы права лежат социально обусловливающие ее экономические, социально-политические, культурные, национальные и иные факторы. Как явление объективного характера, она складывается в связи с изменяющейся системой общественных отношений. Все правовые предписания взаимосвязаны познанными и выраженными в них всеобщими потребностями^[68].