Файл: Контроль за профессиональной деятельностью нотариуса (Понятие, цели, задачи, процедуры контроля за деятельностью нотариуса ).pdf

В данном документе рекомендуется при разработке типовых норм времени для однородных работ определять затраты рабочего времени для выполнения единицы работы (функции, услуги) одним работником или группой работников соответствующей квалификации, включающие, как правило, затраты рабочего времени на подготовку к выполнению работы, а также на обработку и оформление ее результатов. Для проведения расчетов рекомендуется использовать рациональный трудовой процесс, основными критериями рациональности которого являются: минимальные затраты времени при соблюдении необходимого качества выполняемых функций, оказываемых услуг; обеспечение содержательности и оптимальной степени интенсивности труда; безопасность работы и нормальные условия труда; соответствие трудового процесса современному уровню техники и технологии, организации производства, труда и управления. В этих целях рекомендуется также применять аналитический метод нормирования труда с использованием двух видов наблюдений (фотографии рабочего времени и хронометраж), данных учета и отчетности, результатов анализа организации труда и разработки мер по ее совершенствованию^[24].

Таким образом, нотариальной палате следовало бы помимо расчета типовых норм времени для совершения нотариальных действий различного вида вновь проанализировать количество совершенных нотариальных действий нотариусом М. на предмет их соответствия указанным типовым нормам времени, исходя из количества сотрудников, работающих у нотариуса по трудовому договору и обеспечивающих его деятельность; организацию труда в нотариальной конторе М.; распределение полномочий между сотрудниками; уровень техники, технологии и программирования в нотариальной конторе; наличие и использование в работе проектов различных документов и справочно-правовых баз; распределение количества совершенных нотариальных действий по различным видам; режим работы нотариальной конторы.

Палата также посчитала, что нотариус М. нарушил законодательство при свидетельствовании подлинности подписи переводчика на нелегализованных иностранных документах без проверки соответствия диплома переводчика языку перевода и на переводах с очень большого количества языков на очень большое количество языков.

Без уточнения конкретных обстоятельств по указанным случаям сложно согласиться с приведенными выводами палаты в силу действующего правового регламентирования совершения данных нотариальных действий.

По общему правилу нотариус принимает документы, составленные за границей с участием должностных лиц компетентных органов других государств или от них исходящие, при условии их легализации органом Министерства иностранных дел Российской Федерации. Легализация документов представляет собой процедуру, предусматривающую удостоверение подлинности подписи, полномочия лица, подписавшего документ, подлинности печати или штампа, которыми скреплен представленный на легализацию документ, и соответствия данного документа законодательству государства пребывания. Результатом названной процедуры является выдача заявителю документа с проставленной на нем легализационной надписью (ст. 106 Основ о нотариате, ст. 27 Федерального закона от 5 июля 2010 г. N 154-ФЗ "Консульский устав Российской Федерации", Административный регламент Министерства иностранных дел Российской Федерации по предоставлению государственной услуги по консульской легализации документов, утвержденный Приказом МИД России от 18 июня 2012 г. N 9470).

Однако правило об обязательности принятия нотариусом только легализованных иностранных документов не применяется в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации. Например, проведение легализации иностранных документов не требуется в соответствии: с Конвенцией, отменяющей требование легализации иностранных официальных документов, заключенной в г. Гааге 5 октября 1961 г.; Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенной в г. Минске 22 января 1993 г.; Соглашением между Правительством Республики Беларусь, Правительством Республики Казахстан, Правительством Кыргызской Республики, Правительством РФ и Правительством Республики Таджикистан от 24 ноября 1998 г. "О взаимном признании и эквивалентности документов об образовании, ученых степенях и званиях"; Соглашением стран СНГ от 20 марта 1992 г. "О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности" и др.

Поэтому при новом судебном разбирательстве позиция нотариальной палаты о нарушении нотариусом М. законодательства Российской Федерации при работе с иностранными документами должна быть подкреплена конкретными данными о виде иностранных документов, о стране их происхождения (выдачи) и о необходимости их легализации для исключения сомнений по поводу обязательности или необязательности легализации иностранных документов, представляемых нотариусу для совершения нотариальных действий.

Выводы МГНП о необходимости проверки нотариусом соответствия диплома переводчика языку перевода при свидетельствовании подлинности подписи переводчика также ничем не были подкреплены. Представляется, что они и не могли быть чем-то подкреплены, поскольку вопрос о порядке подтверждения статуса переводчика действующим законодательством о нотариате не урегулирован. Более того, из содержания ст. ст. 80, 81 Основ о нотариате, форм N 54 и N 61 удостоверительных надписей о засвидетельствовании подлинности подписи, утвержденных Приказом Минюста России от 10 апреля 2002 г. N 99, не вытекает необходимости документального подтверждения знаний переводчиком соответствующего языка.

Законодательство о нотариате не единственное законодательство Российской Федерации, в котором имеется пробел в отношении процедуры подтверждения статуса переводчика и знания им соответствующего(-их) языка(-ов). Например, в Федеральном законе от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" (ст. 58), части первой Налогового кодекса Российской Федерации (ст. 97), Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях (ст. 25.10), Федеральном законе от 1 декабря 2006 г. N 199-ФЗ "О судопроизводстве по материалам о грубых дисциплинарных проступках при применении к военнослужащим дисциплинарного ареста и об исполнении дисциплинарного ареста" (ст. 9) применительно к требованиям, предъявляемым к переводчику, говорится лишь о том, что переводчиком может быть лицо, владеющее языками, знание которых необходимо для перевода.

В ранее действовавшей Инструкции о порядке совершения нотариальных действий государственными нотариальными конторами РСФСР, утвержденной Приказом Минюста РСФСР от 6 января 1987 г. N 01/16-01, также не конкретизировался вопрос о порядке проверки полномочий переводчика. В соответствии с абзацем вторым п. 131 этой Инструкции предусматривалось, что нотариус свидетельствовал подлинность известного ему переводчика, которым был осуществлен перевод документа. Но основания, вследствие которых переводчик мог быть известен нотариусу, в Инструкции не указывались. Поэтому нотариусы при совершении данного нотариального действия удостоверялись в знании переводчиком иностранного языка либо на основании документа (диплома об окончании средней школы, диплома об окончании профессионального учебного заведения, свидетельства об окончании курсов иностранных языков и т.п.), либо со слов лица, обратившегося за совершением данного нотариального действия и подтвердившего знание иностранного языка переводчиком. В силу сложившегося обычая нотариусы до настоящего времени удостоверяются таким образом в знании переводчиком соответствующего иностранного языка не только при свидетельствовании подлинности подписи переводчика, но и при совершении иных нотариальных действий, в которых необходимо участие переводчика, за исключением переводчиков русского жестового языка (сурдопереводчиков, тифлосурдопереводчиков), которые в силу ст. 14 Федерального закона от 24 ноября 1995 г. N 181-ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации" (в редакции от 29 июня 2015 г.) должны иметь соответствующее образование и квалификацию.

Таким образом, представляется, что само по себе отсутствие диплома, подтверждающего знание переводчиком соответствующего иностранного языка, не является основанием для признания нарушения нотариусом законодательства, если он иным образом удостоверился во владении переводчиком иностранным языком.

Стоит остановиться еще на одном обстоятельстве, определенном палатой как нарушение нотариусом законодательства. Палата указала, что нотариусом были заключены срочные трудовые договоры с работниками без учета требований ст. ст. 58, 59 Трудового кодекса. Никаких иных обоснований в подтверждение своей позиции палатой, как следует из судебного акта, приведено не было.

Вместе с тем представляется, что положения ст. ст. 58 и 59 Трудового кодекса подлежат правовой оценке во взаимосвязи с положениями ст. 20 названного Кодекса, содержащей законодательное определение институтов, понятий и терминов, используемых для целей урегулирования трудовых отношений. Так, ч. 2 ст. 59 Трудового кодекса допускает возможность заключения срочного трудового договора по взаимному согласию между работодателем и работником, в том числе в случае, когда лицо поступает на работу к работодателю - субъекту малого предпринимательства (включая индивидуального предпринимателя), численность работников которого не превышает 35 человек. В свою очередь, ст. 20 Трудового кодекса относит в рамках трудовых отношений работодателей - частнопрактикующих нотариусов к индивидуальным предпринимателям. Поэтому если количество работников нотариуса М. не превышало 35 человек, то по соглашению с ними он вполне мог оформить взаимные трудовые отношения на основании срочного договора.

Что касается частнопрактикующего нотариуса К., то в качестве одного из оснований лишения ее права нотариальной деятельности палата указала нарушение законодательства при замещении нотариуса в будние дни в связи с работой нотариуса в выходные дни.

Осуществление нотариусом публичных функций по совершению нотариальных действий в выходные дни имеет своей целью обеспечение конституционных прав граждан на получение специализированной квалифицированной юридической помощи. Но осуществление этих функций не должно нарушать конституционных прав нотариуса и создавать препятствия для выполнения его конституционных обязанностей, поскольку нотариус, как и любой гражданин Российской Федерации, имеет, в частности, право на отдых, право и обязанность заботиться о своих детях и воспитывать их.

В связи с этим органы исполнительной власти города Москвы, реализуя предоставленные им Основами о нотариате (ч. 2 ст. 15) полномочия, наделили московских нотариусов правом самостоятельно организовывать работу их нотариальной конторы в выходные дни с сообщением об этом в нотариальную палату и территориальный орган юстиции (п. 1.3 Постановления Правительства Москвы от 22 августа 2006 г. N 583-ПП "О режиме работы нотариальных контор в городе Москве").

В соответствии с редакцией ст. 20 Основ о нотариате, действовавшей на момент проведения (в июле 2013 г.) проверки профессиональной деятельности нотариуса К., в качестве уважительных причин отсутствия нотариуса, допускающих возможность его замещения, назывались отпуск, болезнь и иные обстоятельства. Дальнейшая конкретизация уважительных причин отсутствия нотариуса была дана в Положении о порядке замещения временно отсутствующего нотариуса, занимающегося частной практикой (п. 13), утвержденном решением Правления Федеральной нотариальной палаты от 10 декабря 2008 г. и согласованном с Минюстом России 18 ноября 2009 г. В данном Положении не называлось в качестве уважительной причины отсутствия нотариуса осуществление им приема населения в выходные дни. Но приведенный в Положении перечень уважительных причин не являлся закрытым, и другие причины временного отсутствия нотариуса могли быть признаны в конкретных случаях уважительными территориальным органом юстиции и нотариальной палатой.

В рамках своих полномочий МГНП признала работу нотариуса в выходные дни, а также его работу в вечернее время в режиме дежурной нотариальной конторы уважительной причиной временного отсутствия нотариуса, что нашло отражение в п. 2.9 Положения о порядке наделения полномочиями лица, заменяющего нотариуса, занимающегося частной практикой, утвержденного Постановлением правления МГНП от 19 июля 2012 г. N 18.

Поэтому если нотариус К. надлежащим образом уведомила нотариальную палату и территориальный орган юстиции об организации работы ее нотариальной конторы в выходные дни, то вряд ли можно согласиться с выводом нотариальной палаты о том, что выполнение нотариусом работы в выходные дни не является уважительной причиной его отсутствия и замещения в будние дни. Применительно к конкретной ситуации при возникновении сомнения в уважительности причины отсутствия нотариуса проверяющим следовало бы проверить действительность осуществления нотариусом К. работы в выходные дни и соотнести количество выходов нотариуса на работу в выходные дни с количеством дней, в которые происходило замещение нотариуса в связи с его временным отсутствием.