Добавлен: 14.03.2024
Просмотров: 30
Скачиваний: 0
Первая группа авторов, в числе которых можно выделить Е.А. Суханова, Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева, С.С. Алексеева, считает, что содержание права собственности составляют три общепризнанных правомочия - право владения, право пользования и право распоряжения.
Вторую группу составляют правоведы (Г.А. Аксененок, А.В. Венедиктов и др.), считающие, что необходимо дополнить, изменить триаду правомочий собственника. Они придерживаются расширительного подхода к рассмотрению содержания права собственности.
И, наконец, третья группа цивилистов (Белов В.А., Крашенинников Е.А. и т.д.), изучая содержание права собственности, раскрывают указанную правовую дефиницию через призму субправомочий собственника.
Рассмотрим указанные позиции более подробно.
По мнению Е.А. Суханова под правомочием владения общепризнанно понимается юридически обеспеченная, т.е. основанная на законе, возможность иметь у себя и содержать в своем хозяйстве имущество; под правомочием пользования - возможность эксплуатации (хозяйственного использования) имущества путём извлечения из него полезных свойств, его потребления; а правомочие распоряжения есть возможность определять судьбу имущества путём изменения его принадлежности, состояния или назначения (в форме отчуждения, уничтожения и т.д.). Подобного подхода к определению содержания триады прав собственника придерживаются Ю.К. Толстой, А.П. Сергеев, С.С. Алексеев и многие другие учёные-правоведы. Таким образом, исходя из сказанного видно, что представления как дореволюционных, так и современных учёных по поводу определений правомочий собственника не вызывают сильных разногласий и не носят серьёзных различий, а идея хозяйственного господства лица над вещью по-прежнему объединяет «триаду правомочий», являясь для них ключевой, объединительной. Именно она определяет отношение юристов к феномену права собственности.
Иного подхода придерживаются такие отечественные цивилисты, как А.В. Венедиктов, Г.А. Аксененок, С.А. Зинченко и многие другие правоведы. Они рассматривают содержание права собственности в более широком аспекте, выдвигая предложения по его расширению и дополнению. Следует отметить, что в юридической литературе неоднократно предпринимались попытки дополнить, изменить триаду правомочий собственника. Уже в дореволюционный период крупнейшими цивилистами «своего времени» высказывались предложения по доработке такой правовой конструкции как содержание права собственности. Так, например, С.Е. Десницкий в качестве элементов права собственности называл: 1) право употреблять свою вещь по произволению; 2) право взыскивать свою вещь от всякого, завладевшего оною неправедно; 3) право отчуждать свою вещь, кому кто хочет, при жизни и по смерти. Г.Ф. Шершеневич указывал на то, что законодатель при перечислении правомочий собственника упустил право уничтожения вещи, а А.В. Венедиктов считал, что право собственности отнюдь не исчерпывается тремя элементами, не «слагается из трёх отдельных прав: владения, пользования и распоряжения». Он предложил определять право собственности через понятие «использование» как право индивида или коллектива использовать средства, а также продукты производства своей властью и в своем интересе.
Кроме того, ссылаясь на многообразие гражданских правоотношений, существующих сегодня и регулируемых не только гражданским, но и тесно связанными с ним иными отраслями права, некоторые учёные - правоведы также предлагают внести изменения в конструкцию содержания права собственности. Например, Г.А. Аксененок полагал, что формула правомочий собственника недостаточно учитывает специфику земельных отношений, поэтому предложил добавить к трём имеющимся элементам четвёртый - право управления. Правомочие управления в качестве самостоятельного элемента права собственности выделил также С.А. Зинченко.
Совершенно иной взгляд на конструкцию содержания права собственности выдвигает третья группа учёных-цивилистов, среди которых особо следует выделить позиции В.А. Белова и Е.А. Крашенинникова.
В.А. Белов предлагает новый, оригинальный подход к определению структуры права собственности. По его мнению, права собственника вещи, имущества, предусмотренные в п. 2 ст. 209 ГК РФ, представляют собой не общепризнанные в науке гражданского права правомочия, а субправомочия лица на активные действия (субправомочия владения, пользования, распоряжения). Указанные субправомочия являются одной из составляющих содержания права собственности. Вторую составляющую конструкции права собственности, в соответствии с точкой зрения правоведа, представляют права собственника требовать от всех иных, противостоящих ему лиц, воздерживаться от каких - либо действий с его вещью без его разрешения.
Особый интерес представляет позиция и другого известного отечественного цивилиста Е.А. Крашенинникова, который первоочередно выделял в праве собственности субъективную составляющую, включая в неё всего лишь два правомочия, а именно:
1) правомочия собственника на свои действия, которые содержат в себе три субправомочия - возможность владеть, возможность пользоваться и возможность распоряжаться вещью;
2) правомочия собственника в отношении действий третьих лиц, то есть право требовать от всех обязанных лиц воздерживаться от действий, препятствующих собственнику осуществлять вышеназванные субправомочия.
Проанализировав существующие в российской юридической литературе предложения по уточнению и дополнению триады правомочий собственника, по её предполагаемому в связи с этим совершенствованию, авторы статьи пришли к следующему выводу. Представляется нелогичным и нецелесообразным расширять круг полномочий собственника за счёт включения в него права требования, права управления, права контроля, защиты или же какого - либо иного права, которые по сути представляют собой производные права собственника, вытекающие из основных его правомочий. Кроме того, общественные отношения не находятся в застывшем состоянии: они динамичны, подвержены изменениям и законодатель не всегда успевает отследить и закрепить эти изменения в нормативно - правовых актах. Поэтому нужны нормы, чётко закрепляющие основу законодательного регулирования права собственности и правомочий собственника. На сегодняшний день таковыми нормами являются положения статьи 209 ГК РФ.
Таким образом, рассмотрев и проанализировав актуальные проблемы института права собственности в российском гражданском праве, авторы статьи приходят к следующим выводам. Предлагается законодательно закрепить определение понятия «право собственности», ибо в настоящее время законодатель не дает легального определения вышеуказанного термина, а раскрывает его через закрепление в законе (ст. 209-211 ГК РФ) полномочий пользования, распоряжения и владения. Предлагаем дать и закрепить в законе следующее определение термина «право собственности». Право собственности - это закрепленная за физическим или юридическим лицом, публично-правовым образованием юридически обеспеченная возможность владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим ему имуществом по своему усмотрению и в своем интересе путём совершения в отношении этого имущества любых действий, не противоречащих закону и иным правовым актам и не нарушающих права и охраняемые законом интересы других лиц, а также возможность устранять вмешательство третьих лиц в сферу его хозяйственного господства.
Во-вторых, представляется нелогичным и нецелесообразным расширять круг полномочий собственника за счёт включения в него права требования, права управления, которые по сути представляют собой производные права собственника, вытекающие из основных его правомочий. Вторичные, служебные правомочия собственника не имеют самостоятельного характера по отношению к выделенному, первичному правомочию - ядру права собственности, они обеспечивают, гарантируют его осуществление, способствуют реализации. В этом заключается их служебный характер. Состав служебных правомочий собственников не является одинаковым применительно к разным объектам собственности, он различается в зависимости от вида вещей (движимые или недвижимые вещи, потребляемые или непотребляемые, объекты интеллектуальной собственности и т. д.).
2. Особенности права собственности в РФ
2.1. Право собственности на недвижимое имущество
Проблема определения правового положения покупателя недвижимого имущества в период с момента передачи ему недвижимой вещи и до регистрации перехода права собственности на неё является актуальной для отечественного правопорядка на протяжении длительного времени. Попытки всестороннего описания вышеприведённой проблемы и поисков путей её решения неоднократно предпринимались в доктрине отечественного права. Однако до сих пор остаётся неразрешенным вопрос: в какой момент времени или совершением какого действия покупатель становится собственником земельного участка, а продавец перестает быть таковым?
Несмотря на то, что действующее законодательство не содержит в себе описания содержания и существа права покупателя на недвижимое имущество в период с передачи последнего покупателю и до момента регистрации перехода права, в искомый период покупатель обладает совокупностью мер возможного поведения в отношении переданной ему вещи. По справедливому замечанию Н. Ю. Шеметовой, «вещь и право на вещь не могут быть антагонистами по отношению друг другу». Г. Ф. Шершеневич распространял презумпцию принадлежности права собственности фактическому владельцу как движимой, так и недвижимой вещи. Следовательно, факт владения недвижимой вещью, основанный на законе, с неизбежностью влечет возникновение прав у её обладателя.
Характеризуя положение приобретателя недвижимого имущества, Е. Никифорова отмечает, что «покупателю недвижимости принадлежат правомочия собственника, за исключением правомочий по распоряжению вещью». Как совершенно справедливо отмечает В. А. Белов, если в составе абсолютного субъективного права на вещь присутствует правомочие владения, то это субъективное право вещное. Если факт передачи правомочий по владению и пользованию вещью при передаче земельного участка покупателю является очевидным, то вопрос о факте передачи правомочий распоряжения вещью является открытым. По общему мнению, подкреплённому судебной практикой, покупатель не признаётся обладателем правомочий по распоряжению вещью в связи с тем, что продавец всё ещё сохраняет право собственности. Непризнание со стороны как законодателя, так и судебной практики за покупателем недвижимости правомочий по распоряжению вещью не учитывает специфических физических свойств, присущих земельным участкам. Как отмечали Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон, «любые действия, касающееся пользования земельным участком, влекут обязательное изменение последнего, так как его физические свойства с неизбежностью преобразуются и способны привести вплоть до уничтожения вещи».
Изменения, возникающие в процессе использования земельного участка, затрагивают не только физические свойства вещи, но и её правовой режим, что и составляет содержание правомочия распоряжения. Если покупатель участка до регистрации права на него возведёт строение, то между последним и земельным участком возникнут юридические связи, которые совершенно очевидно изменят правовой режим земельного участка, так как по общему правилу потенциальное отчуждение строения влечет и отчуждение земельного участка и наоборот. Стоит заметить, что допустимость совершения покупателем земельного участка действий по его застройке, до регистрации перехода права собственности, подтверждается судебной практикой.
Вопреки распространённому мнению о невозможности покупателя распоряжаться вещью, переданной продавцом во исполнение договора купли-продажи до государственной регистрации перехода права, в ряде случаев за покупателем признаётся возможность вводить недвижимое имущество в гражданский оборот. В частности, отсутствие акта государственной регистрации права на вещь за отчуждателем не препятствует ему заключать договоры, влекущие отчуждение недвижимости. Подобные сделки признаются действительными и влекут возникновение соответствующих обязательств, что немыслимо без признания за продавцом возможности распоряжаться вещью.
Передавая земельный участок покупателю, продавец подтверждает факт исполнения принятых им на себя обязанностей, важнейшей из которых является отказ от права собственности и передача его покупателю. Испол-
нив обязанности по передаче недвижимого имущества и выплате выкупной стоимости, стороны, по сути, прекратили возникшее между ними обязательственное правоотношение, так как совершили необходимые и достаточные для этого действия. Следовательно, факт передачи вещи покупателю выступает в качестве акта, удостоверяющего состоявшийся на стороне продавца отказ от права на вещь и его последующую передачу контрагенту.
Как отмечает А. Балкаров, «если одна из сторон уклоняется от совершения действий по регистрации перехода права собственности или высказывается против, то суд проверяет только факт исполнения обязанностей продавца по передаче вещи и оплате имущества покупателем». Следовательно, после исполнения обязанностей по договору продавец и покупатель не могут оказывать влияние на регистрацию перехода права собственности, так как на этом этапе их воля принципиального значения не имеет. При этом отсутствие акта регистрации перехода права собственности не оказывает влияние на действительность договора купли-продажи недвижимости. Тем самым акт регистрации перехода права собственности является вторичным и производным компонентом, в то время как акт исполнения обязательств по передаче денег и вещи является первостепенным и важнейшим, из чего можно предположить, что именно с ним необходимо связывать момент возникновения вещно-правового эффекта на стороне покупателя.
Наиболее явно признаки, присущие вещно-правовым последствиям, прослеживаются в передаче покупателю бремени содержания и риска гибели вещи. Подобные правовые элементы являются одним из характерных признаков права собственности (ст. 210, 211 ГК РФ), в отличие от иных прав на вещи. Таким образом, если право собственности на недвижимое имущество возникает в момент государственной регистрации, то переход риска гибели вещи не может быть осуществлен до признания покупателя собственником вещи. Однако судебные инстанции считают, что риск гибели вещи и бремя содержания недвижимого имущества переходят к покупателю в момент передачи ему земельного участка в силу положений ст. 459 ГК РФ, что представляется весьма спорным.
