Файл: Курсовая работа На тему По междисциплинарному курсу (дисциплины).docx
Добавлен: 28.03.2024
Просмотров: 13
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
В ноябре 1839 г. в редакционном примечании к публикации "Фаталиста" сказано: "С особенным удовольствием пользуемся случаем известить, что М.Ю. Лермонтов в непродолжительном времени издаст собрание своих повестей, - и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый, прекрасный подарок русской литературе" [11].
К моменту издания "Тамани" ("Отечественные записки", 1840, № 2) [13] работа над романом была завершена. По свидетельству мемуаристов, сюжет повести основан на действительных событиях, участником которых оказался сам Лермонтов во время своего пребывания в Тамани осенью 1837 году. Товарищ Лермонтова по Школе юнкеров и позднее по лейб-гвардии Гродненскому полку М.И. Цейдлер, который посетил Тамань через год после него, в своих записках о Кавказе 1830-х гг. подробно описал дни, проведенные в этом "небольшом, невзрачном городишке", и не мог не отметить сходства своего описания с "поэтическим рассказом о Тамани в "Герое нашего времени": "Мне отвели с трудом квартиру, или, лучше сказать, мазанку, на высоком утесистом берегу, выходящем к морю мысом. Мазанка эта состояла из двух половин, в одной из коих я и поместился... по всей вероятности, мне суждено было жить в том же домике, где жил и он; тот же слепой мальчик и загадочный татарин послужили сюжетом к его повести. Мне даже помнится, что когда я, возвратясь, рассказывал в кругу товарищей о моем увлечении соседкою, то Лермонтов пером начертил на клочке бумаги скалистый берег и домик, о котором я вел речь" [5]. Рисунок сохранился [24].
В апреле 1840 г. было опубликовано "Сочинение М.Ю. Лермонтова (так стояло на обложке книги) Герой нашего времени", состоящее из ряда отдельных новелл, открывавшегося "Бэлой" и завершающегося "Фаталистом" [13]. В следующем, 1841 г. состоялось второе издание романа, в которое было включено предисловие, помещенное по техническим причинам не в начале, а перед второй частью. Предисловие содержит ответ на критику романа С.П. Шевыревым, увидевшим в Печорине порочное явление, не свойственное русской жизни, а привнесенное с Запада, и С.А. Бурачком, который в журнале "Маяк" (1840, ч. IV, гл. IV) [13] определил Печорина как "эстетическую и психологическую нелепость", клевету "на целое поколение людей".
Первоначальное заглавие романа, известное по рукописи, - "Один из героев начала века" - связано с появившимся в 1836 г. романом А. Мюссе (точный перевод - "исповедь одного из детей века") [6].
Многие персонажи повести "Княжна Мери", по свидетельству мемуаристов, имели своих прототипов. Общепризнанным прототипом Грушницкого был Николай Петрович Колюбакин (1811-1868). Вспыльчивый, фатоватый, любитель вычурной фразы и завзятый дуэлист. Ранение в ногу во время экспедиции послужило поводом для поездки на воды, где и состоялась его встреча с Лермонтовым. Не исключено, что в Грушницком отразились и какие-то черты Н.С. Мартынова (1815-1875), противника Лермонтова на роковой дуэли, состоявшейся в июле 1841 г., в прошлом его товарища по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Прообразом Веры, очевидно, послужила В.А. Лопухина-Бахметева; мнения современников относительно прототипа княжны Мери расходятся: одни называли имя Н.С. Мартыновой, сестры Н.С. Мартынова, другие - Э.А. Клинберг, пятигорской знакомой Лермонтова, впоследствии жены А.П. Шан-Гирея, друга и родственника поэта. Доктор Вернер списан с медика штаба кавказских войск в Ставрополе Н.В. Майера, Вулич - с конногвардейца И.В. Вуича [13].
Прообразом Печорина, как убедительно доказала Э.Г. Герштейн, в значительной мере явился товарищ поэта по "кружку 16-ти" граф Андрей Павлович Шувалов. Он "храбро сражался на Кавказе, где получил... легкую рану в грудь. Он был высокого роста и тонок; у него было красивое лицо... плохо скрывавшее нервные движения, присущие его страстной натуре... Он очень нравился женщинам благодаря контрасту между его внешностью, казавшейся нежной и хрупкой, его низким приятным голосом, с одной стороны, и необычайной силой, которую скрывала эта хрупкая оболочка, - с другой" [6].
2.1. Философская проблематика романа «Герой нашего времени»
Реалистически показывая в романе определяющее значение среды и обстоятельств для формирования характера, Лермонтов в образе своего героя сосредоточивает внимание не на этом процессе, а на конечном итого развития человеческой личности, на потенциальных возможностях внутренне суверенного развития, во многом определяющего ее поведение. Отсюда глубокий психологизм романа – одна из главных его новаторских черт, определившаяся своеобразием творческой индивидуальности поэта и историческими условиями, когда, по словам Герцена, «бедность сил, неясность целей указывали необходимость… работы предварительной, внутренней».
Одна из заслуг Лермонтова – в углублении представлений о сложности и многомерности человеческой личности. Рассмотрение диалектики внутреннего и внешнего в человеке обретает в романе как социальный, так и философский смысл. Еще в «Княгине Литовской», отметив в облике героя черты «в моде и духе века», автор заключал: «Но сквозь эту холодную кору прорывалась часто настоящая природа человека…» [3].
В каждой половине по три «главы». Однако сам Лермонтов счел нужным нарушить стройность подобной двучленной композиции. В отдельном издании романа «Тамань» из «Журнала Печорина» вместе с «Предисловием» к нему были отнесены к I части [13]. Возможно, это было сделано, чтобы соблюсти между частями соразмерность (принимая во внимание размеры «Княжны Мери»). Но нельзя не заметить, что при таком «асимметричном» делении внутреннее взаимопроникновение в романе двух композиционно-повествовательных форм стало еще более тесным. К тому же в I части (включая «Тамань») Печорин предстает в кругу «естественных» и «простых» людей, во II части – в близкой ему «цивилизованной», привилегированной среде.
Образ Печорина – одно из главных открытий Лермонтова. Он поистине эпохален. В нем получили свое выражение коренные особенности после-декабристской эпохи, в которой, по словам Герцена, на поверхности «видны были только потери» [24], внутри же «совершалась великая работа… глухая и безмолвная, но деятельная и беспрерывная». Изображению и раскрытию образа Печорина как героя особой исторической эпохи и подчинена своеобразная композиционно-сюжетная структура романа. В читательском восприятии роман четко разграничивается на две части. Одна представляет собою объективное повествование о Печорине «извне» – в записках странствующего офицера («Бэла», «Максим Максимыч», «Предисловие» к «Журналу Печорина»); другая – субъективно-исповедальное самораскрытие героя изнутри в его «Журнале» («Тамань», «Княжна Мери», «Фаталист»).
Вопрос предназначения, фатума (рока), единоборства человека с судьбой - основной философский аспект романа. Полностью этой проблеме посвящена завершающая глава "Фаталист", в которой Печорин пытается создать некую "модель судьбы".
Роман Лермонтова "Герой нашего времени" создан как бы "на стыке" двух художественных методов: романтизма и реализма. Согласно романтическим канонам, образ главного героя разработан максимально глубоко и полно и противостоит всем прочим персонажам.
Один из важнейших героев романа – штабс-капитан Максим Максимыч. Он и Печорин образуют как бы структурно-художественные полюса романа. При их взаимной искренней приязни они не понимают и никогда не поймут друг друга. Их духовная разобщенность не случайна. Критика справедливо расценивает сложность взаимоотношений этих героев как своеобразное отражение драматической разобщенности передовой русской интеллигенции и народа. Взаимоотношения этих героев в романе Лермонтова подтверждают глубокую мысль В.Г. Белинского: "Личность вне народа есть призрак, но и народ вне личности тоже призрак… Как печоринская правда свободно, критически мыслящей личности, так и правда непосредственного патриархально-народного сознания Максима Максимыча далеки от завершенности и гармонической целостности. Для Лермонтова полнота истины не в преобладании одной из них, а в их сближении..." [6].
"Портрет поколения" раскрывается перед читателем не только в образе Печорина, составленного, как сказано в предисловии, из пороков его времени. Каждый персонаж романа в своем взаимодействии с главным героем проявляет себя представителем времени.
Здесь мы вплотную подходим к аспекту романа, без которого невозможно понять ни смысла эпохи, ни сути образа главного героя: к проблеме фатума, рока, то есть к философской проблематике романа.
Размышления Печорина в "Фаталисте" о вере и безверии относятся не только к трагедии одиночества современного человека в мире. Человек, утратив Бога, утратил главное - моральные ориентиры, твердую и определенную систему нравственных ценностей. Система нравственных запретов, предложенная религией, ничего общего не имеет с цепью, на которую кто-то посадил человека. Запретили красть и убивать, пригрозили адом - и человек не крадет и не убивает, сидит тихо. Но вот сняли цепь и сказали: ада нет, никто тебя не накажет. И индивид с гиканьем и свистом помчался грабить, убивать и насиловать. Есть ценность в таком понимании религии? Ни малейшей.
Идея Бога - не цепь и не плетка для усмирения инстинктов, это идея духовной потребности самого человека возвыситься над ними, победив их в себе. Это высшая идея духовного равенства - ибо каждый человек есть образ и подобие Божие, вне зависимости от того, Наполеон он или титулярный советник. Есть один важнейший нравственный закон, истинный во все времена: уважение к миру, к людям начинается с самоуважения. Не с самовозвеличивания, а именно с самоуважения. Это может быть выражено как почтение к божественной сути человека, а может быть выражено иначе. Но вне зависимости от способа выражения и осознания этого нравственного закона, он - центральный, нравственность начинается с него. Человек, унижающий других, не уважает себя. Его потребность унизить кого-то объясняется именно тем, что только торжествуя над слабым, он ощущает себя сильным: он вымещает на другом собственные обиды на мир. Ощущение внутренней ущербности, духовной неполноценности - вот что приносит отсутствие самоуважения. Это психология раба, психология духовного рабства. От этого рабства и бежит человек ко вседозволенности, стремится к разрушению, ибо созидание невозможно без внутренней свободы.
Удивительно, что Печорин понимает этот закон, в то же время не осознавая его важности, не видя в нем истоков своей трагедии. Вспомните его размышления: "Зло порождает зло; первое страдание дает понятие об удовольствии мучить другого..." [7]. Вдумаемся: весь мир, окружающий Печорина, построен на законе духовного рабства - мучают, чтобы получить удовольствие от страданий другого. И несчастный, страдая, мечтает об одном - отомстить, унизить не только обидчика, но и весь мир. Зло порождает зло не само по себе, но в мире без Бога, в обществе, где попраны нравственные законы, где только угроза юридического наказания как-то ограничивает разгул вседозволенности. "Я иногда себя презираю... Не оттого ли я презираю и других?.." Так Печорин вплотную подходит к разгадке тайны своих мучений - но не принимает истину. Человек, которому смешны "наивные верования" предков, отказывается от истины нравственного самоограничения, от идеи Высшего Суда.
Лермонтов приводит своего героя, отказавшегося судить себя, к полному поражению. Печорин постоянно ощущает свою нравственную ущербность: он говорит о двух половинах души, о том, что лучшая часть души "высохла, испарилась, умерла" [13]. Кокетничая с княжной Мери, он увлекается и произносит искреннее, страшное признание: "Я сделался нравственным калекой..." Вот истинная трагедия Печорина: ощущая свою духовную неполноценность, он не видит ее причин, обвиняет мир, людей и время в своем духовном рабстве. И попадает в замкнутый круг.
Задумаемся, почему Печорин так безумно дорожит своей свободой: "Я готов на все жертвы, кроме этой; двадцать раз жизнь свою, даже честь поставлю на карту... но свободы моей не продам. Отчего я так дорожу ею?" В самом деле - отчего? И почему свободу Печорин понимает так упрощенно: как свободу от брачных уз, свободу от дружеских привязанностей? Да потому что истинной свободы - свободы духовной - он не знает.
Печорин так стремится к свободе, потому что он не свободен, духовно закрепощен. Он ищет свободу, но ищет "не там": в одиночестве, в бесконечных скитаниях, то есть находит лишь внешние атрибуты свободы. А поиск внешней свободы заведомо безрезультатен, пока не обретена внутренняя, духовная свобода.
Бездомность, неприкаянность Печорина и бессмысленная смерть на пути из Персии – вот тот духовный крах, полное фиаско, к которому приводит автор своего героя. Ибо не дано человеку судить себя по иным нормам, кроме общечеловеческих, ибо путь двойной нравственной нормы,
