Файл: Лекция философия в ее историческом развитии тема философия древнего мира мифологическое мировоззрение как предпосылка философии.rtf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.04.2024
Просмотров: 100
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Шопенгауэр – первый европейский философ, предложивший этику абсолютного миро- и жизнеотрицания. Он изобрел для определения сути своей философии специальный термин «пессимизм» ( с лат. «наихудший»). Он стремился доказать, что основа всех человеческих несчастий имеет космический характер и никакие общественно-политические преобразования не помогут улучшить жизнь людей. Страдание неотрывно присуще жизни и поэтому устраняется не страдание, а только та или иная его форма. Счастье – это лишь избавление от какой-то из многочисленных форм страдания. Имущие классы в этой связи, в представлении Шопенгауэра, несчастны, как и неимущие, поэтому и классовая борьба бессмысленна. Выход он видел в отказе индивидов от желаний и потребностей, в осознании ими того, что воля всегда и везде одна и та же. Познавший это индивид отрешается от жизни, доходит до состояния полной безмятежности, аскетизма, благодаря чему вместе с жизнью данного тела исчезает и мировая воля, проявлением которой оно было. С исчезновением воли в ничто превращается и весь мир, так как мир – это только представление, образ, созданный нашим сознанием.
В то же время другой путь освобождения от подчинения бессмысленной «воли к жизни», что является высшим благом для человека, – это обращение к открытой для каждого и по отношению ко всему миру человечности, проявляющейся в чувстве вины и сострадания и способной преодолеть зло эгоистически замкнутого существования. Человек, по мнению Шопенгауэра, способен переступить через свой эгоизм, порождающий стремление к обеспечению собственного блага, преодолеть свою злобу, которая хочет чужого горя, и достичь чувства сострадания, которое хочет чужого блага.
Произведения Ф. Ницше (1844 – 1900) написаны в блестящей афористической литературной форме. По содержанию и социально-философской направленности их можно разделить на три группы. В общих чертах они соответствуют и трем этапам эволюции взглядов их автора. Ранние работы посвящены проблемам культуры и написаны явно под сильным влиянием А. Шопенгауэра. Это «Происхождение трагедии из духа музыки», «Философия в трагическую эпоху Греции» и «Несвоевременные размышления». Вторая группа, в которую входят «Человеческое, слишком человеческое», «Утренние зори», «Веселая наука», характеризуются отходом от идей Шопенгауэра в пользу «переоценки всех ценностей». Третья группа произведений включает «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «Генеология морали», «Антихрист», «Сумерки кумиров», «Эссе Hоmо» и «Воля к власти» (наброски). В них систематически – насколько это позволяет литературноафористическая манера – излагается философская концепция Ницше, центральное место в которой занимают наряду с понятиями «воля к власти» и «сверхчеловек» идеи «вечного возвращения» и «нигилизма».
Рассмотрим основные идеи ницшеанства. В его онтологии привлекает прежде всего волюнтаризм – учение о воле как первооснове всего существующего. Волюнтаризм не был открытием Ницше. Последний заимствовал эту теорию непосредственно у А. Шопенгауэра, в творчестве которого видел в начале своего философского пути образец философского мышления. Но Ницше, во-первых, заменил шопенгауэровский монистический волюнтаризм плюрализмом воль, признанием множества конкурирующих и сталкивающихся в непримиримой борьбе «центров» духовных сил. Во-вторых, отверг другую важнейшую идею Шопенгауэра – учение об отказе от воли, самоотречении, аскетизме как намеренном сокрушении воли путем отказа от приятного и взыскания неприятного, добровольной жизни покаяния и самобичевания ради непрестанного умерщвления воли. Шопенгауэр видел в отказе от «воли к жизни» «средство спасения».
Отказу Шопенгауэра от «воли к жизни» Ницше противопоставил утверждение в жизни «воли к власти». Он считал, что жизнь стремится к максимуму чувства власти. В этих двух посылках, содержащихся в одном и том же афоризме, обнаруживается полная расплывчатость понятия «жизнь» у Ницше: оно представляет собой обобщение биологических, социологических и психологических элементов. И Ницше умело пользуется этим условным обобщением для того, чтобы преодолеть противоположность идеализма и материализма в понимании сущности бытия и его субстанциональной основы. Жизнь лежит «по ту сторону» противоположности материи и духа, считает он. И коль скоро это так, то естественно, что это понятие выступает как конечное понятие, «феномен» нашего познания и не поддается ни дальнейшему изменению, ни дальнейшему анализу.
Ницше отвергает дарвиновскую теорию эволюции. «Наиболее приспособленные», – утверждает Ницше в «Воле к власти», – это как раз не «наилучшие», а «средние», «посредственные». В жизни «наиболее сильные и счастливые оказываются слишком слабыми, когда им противостоят организованные стадные инстинкты, боязливость слабых, численное превосходство». И если дарвинизм склонен видеть в эволюции исторический прогресс, то Ницше видит противоположное – регресс и декаданс, порожденный и постоянно порождаемый «культурой» упадок «высшего типа» человека.
Отрицание им развития прежде всего выливается в форму отрицания прогресса в смысле совершенствования органических видов. «Что виды представляют собой прогресс – это самое неразумное утверждение в мире... До сих пор не удостоверено ни одним фактом, что высшие организмы развились из низших»
[2].За этим утверждением следует обобщение, ради которого, собственно, и критиковалась теория развития: «Первое положение: человек как вид не прогрессирует. Правда, достигаются более высокие типы, но они не сохраняются. Уровень вида не подымается. Второе положение: человек как вид не представляет прогресса в сравнении с какимнибудь иным животным. Весь животный и растительный мир не развивается от низшего к высшему...»[3]
Понятия «прогресс» и «развитие» Ницше заменяет «становлением» в релятивистском смысле слова. Нет «бытия», есть лишь «становление» – эта неоднократно повторяемая мысль Ницше выражает отрицание им не только «бытия», но и возможных законов и закономерностей его развития.
Критически относясь к любой, в том числе механистической, физической картине мира, основанной на принципе пространственного перемещения атомов, Ницше даже позволяет себе отбросить как «субъективную фикцию» само понятие «атом». В лучшем случае он допускает, что атом есть выражение дискретности «воли к власти», благодаря которой и существует центральная сила мира, обеспечивающая его единство. Понятие движения отвергается Ницше на том основании, что оно – «перевод мира «воли к власти» на язык видимого мира – мира для глаз и т. д. и т. п., вплоть до притяжения и отталкивания в механическом смысле как «фикции», слова, не имеющие смысла, если к ним не присоединены воля и намерение, «воля к...»
На этой основе Ницше строит и свою теорию познания. Идеалистический характер его гносеологии обусловлен уже тем, что Ницше исходит из отрицания объективного существования, характера мира, «вещи в себе». Собственно, он опровергает лишь представление о вещи в себе как безусловной реальности, в том числе и в смысле вещи, никак не соотносящейся с другими. Отсюда он делает вывод, что «сущность вещи есть только мнение о вещи».
В этом мире, где нет никакого постоянства и устойчивости «вещей», само познание обречено оставаться лишь средством полезной для субъекта выработки фикций, которые позволяют ему выжить и осуществить свою «волю к власти». Познание работает как орудие власти, утверждает Ницше. Поэтому оно, во-первых, не простирается далее того, что нужно для осуществления этой воли, а во-вторых, направлено не на познание мира как таковое, а на овладение им. Наконец, истина как цель познания может быть понята лишь как «полезное заблуждение».
Выдвигая эти положения, Ницше хочет «сомкнуть» познание и жизнь, но это для него означает, что надо лишь показать, какие инстинкты действовали за кулисами у всех этих чистых теоретиков, что двигало ими в жизни. Общественная теоретическая практика как основа и критерий истины его теорией познания исключается. Само же познание оказывается слепой игрой инстинктов и желаний, осуществлением не «воли к истине», а «воли к власти». «Чем доказывается истина? Чувством повышенной власти, полезностью, неизбежностью – короче, выгодами... Для чего познавать: почему бы не обманываться. Чего всегда хотели – не истины, а веры. Вера же создается с помощью совершенно иных, противоположных средств, чем методика исследования: она даже исключает последнюю».
[4]
«Воля к власти» – это не только определенное мировоззрение, названное ницшеанством; это не только в определенном смысле оригинальная идеалистическая гносеология; это и критерий значимости явлений общественной жизни. Именно в этой последней роли она выступает в ницшеанской концепции познания, истории, нравственности, трактовки судеб человечества. «Что хорошо? – Все, что повышает чувство воли, волю к власти, саму власть в человеке. Что дурно? – Все, что происходит из слабости», – так выражает эту мысль Ницше в «Антихристе». Способствует ли познание как рациональная деятельность повышению «воли к власти»? Нет, так как доминирование интеллекта парализует волю к власти, подменяя деятельность резонированием. Мораль подрывает волю к власти, проповедуя любовь к ближнему, следовательно, ее следует отбросить. Воля к власти – основа права сильного. Демократия, «масса», «слишком многие» составляют оппозицию ей. «Право сильного» – основа власти мужчины над женщиной, «женское» принижает волю к власти, а потому всякое стремление к равенству прав полов есть признак упадка. Эти ходы мыслей неоднократно повторяются у Ницше, резюмируясь в конечном счете в понятия «переоценки ценностей» и «сверхчеловека».
Мораль, определяющими понятиями которой всегда были «добро» и «зло», возникает, по мнению Ницше, как реализация чувства превосходства одних людей, «аристократов», «господ», над другими – «рабами», «низшими». Выдвинув этот тезис, Ницше натолкнулся на действительно классовое содержание морали и открыто встал на позицию защиты морали «аристократов», провозгласив принципы «господской морали» исходными и «естественными» принципами распознания «добра» и «зла». Доказательством этого служит ему этимология моральных терминов, например, «плохой» со словом «простой», простолюдин. Если понятия «знатный», «благородный» в сословном смысле превратились постепенно в понятие «добра», то параллельно с этим шло превращение понятия «плебейское» в понятие «зла». Но Ницше не желает видеть исторической смены содержания моральных категорий.
Ницше не видит в морали и общечеловеческих ценностей. Для него мораль – только «восстание рабов» и наличие вечной противоположности «господской» и «рабской» морали. Не учитывая реального различия, Ницше проводит мысль о «восстании рабов в морали» в смысле своеобразной перманентной «духовной мести» угнетенных, проходящей через всю историю. Начало этой «мести» связано с возникновением у евреев, этого «теоретического народа», первой «переоценки ценностей». «Аристократическое уравнение ценности (хороший – знатный – могучий – прекрасный – счастливый – любимый Богом) евреи сумели последовательно вывернуть наизнанку. Именно «только одни несчастные – хорошие; бедные, бессильные, низкие – одни хорошие; только страждущие, терпящие лишения, больные, уродливые благочестивы, блаженны, только для них блаженство. Зато вы, вы знатные и могущественные, вы – на вечные времена злые, жестокие, похотливые, ненасытные, безбожные, и вы навеки будете несчастными, проклятыми и отверженными», – пишет он в «Генеалогии морали».
Почти цитируя Нагорную проповедь И. Христа, Ницше таким образом стремится осудить христианскую мораль. Но он не желает видеть ни того, что даже в первоначальном христианстве немаловажное значение, значительное место занимали противоположные мотивы – мотивы подчинения здесь, в земной жизни, рабов господам, ни того, что христианская мораль волей церкви поставлена на службу господствующему классу. Христианскую мораль, обещающую людям блаженство в потустороннем мире ценой примирения с угнетением и унижением в этом мире, он изображает как искренний, определяющий будто бы всю ее сущность и содержание бунтарский гнев. Христианской «морали рабов» Ницше противопоставляет возрождающуюся «мораль господ». Она исходит из якобы прирожденного неравенства людей, из того, что «высший» человек ответственен за свои действия только перед равным себе, но совершенно свободен в поступках по отношению к «низшим». «Горе слабому!» – таков общий смысл новой «переоценки ценностей».
В основе «морали господ» лежат, по Ницше, следующие положения. Во-первых, «ценность жизни» есть единственная безусловная ценность, и она совпадает с уровнем «воли к власти». Во-вторых, существует природное неравенство людей, обусловленное различиями их «жизненных сил и воли к власти»; в-третьих, «сильный» человек, прирожденный аристократ, абсолютно свободен и не связывает себя никакими морально-правовыми нормами. Это «сверхчеловек» как субъект «морали господ». Ницше в «Генеалогии морали» определяет такой тип человека следующим образом: «Это люди, которые проявляют себя по отношению друг к другу столь снисходительными, сдержанными, нежными, гордыми и дружелюбными, – по отношению к внешнему миру, там, где начинается чужое, чужие, они немногим лучше необузданных диких зверей. Здесь они наслаждаются свободой от всякого социального принуждения, они на диком просторе вознаграждают себя за напряжение, созданное долгим умиротворением, которое обусловлено мирным сожительством. Они возвращаются к невинной совести хищного зверя, как торжествующие чудовища, которые идут с ужасной смены убийств, поджогов, насилия, погрома с гордостью и душевным равновесием... уверенные, что поэты будут надолго теперь иметь тему для творчества и прославления. В основе всех этих рас нельзя не увидеть хищного зверя, великолепную жадно ищущую добычи и победы белокурую бестию».
В каких же слоях и расах видит Ницше свой идеал? Он видит прообраз «сверхчеловека» в римском, арабском, германском, японском дворянстве, в гомеровских героях, в скандинавских викингах. Ницше усматривает свой идеал человека в Цезарях, Макиавелли, Цезаре Борджия, Наполеоне. Примечательна особенность «высшей расы» – врожденное благородство, «аристократичность», которых не хватает нынешним «господам фабрикантам и крупным торговым деятелям», чтобы автоматически обеспечить себе господство. Ведь «массы», как пишет Ницше, готовы повиноваться, если их глава доказывает им свое право на господство всей своей аристократической внешностью. Отсутствие аристократического облика у господ наводит «массу» на мысль, что только случай и судьба возвышают одного человека над другим. А коль так, то «попытаем и мы однажды счастья и случай! Бросим и мы жребий! – и начинается социализм», – так в «Веселой науке» Ницше «шутит» с «массой» (скорее, высмеивает ее), с ее возможностями и желаниями изменить свое положение, изменив социальный строй.
