ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 26.04.2024
Просмотров: 11
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Футуризм. Общая характеристика. ИРЛ
Футуризм (от лат. futurum — будущее) — одно из наиболее известных и плодотворных литературно‑художественных движений первой трети ХХ в. Зародившийся в Италии и существовавший в ряде стран Европы, в США, Мексике, Японии, футуризм был связан с эстетическим бунтом против омертвелых канонов искусства, позитивистских норм и мистических идеалов.
Первый манифест футуризма, написанный итальянским поэтом Филиппо Томмазо Маринетти, был опубликован в парижской газете «Фигаро» 20 февраля 1909 г. В нем провозглашалось искусство молодых.
Русский футуризм появился позднее — первый литературный сборник «Садок судей» вышел в марте 1910 г. в Петербурге, а первый манифест в альманахе «Пощечина общественному вкусу» в декабре 1912 г. в Москве.
Русский футуризм формировался как передовой отряд тех творческих сил, которые были не удовлетворены достижениями символизма и требовали более радикального преображения творческой сферы. В этом устремлении к новому художественному языку отражался общеевропейский процесс смены приоритетов, наблюдаемый в итальянском футуризме, французском кубизме и фовизме, в немецком экспрессионизме. Безусловно, футуристические манифесты в России попали на хорошо подготовленную почву, но не были единственным источником, из которого питалось новое искусство.
Рядом с типологически общими или заимствованными дискурсами в русской литературе и искусстве возникали разнообразные тенденции, рожденные на переломе веков, в условиях социальной нестабильности, наступления новой цивилизации, эпохальных научных открытий. Так, в пределах реалистической школы накапливались элементы экспрессионистской эстетики, прежде всего в творчестве Л. Андреева, повлиявшие на становление В. Маяковского. В значительной мере основы русского футуризма намечались его главными оппонентами — символистами. Темы города, машинной цивилизации, всеобщего хаоса и разрыва привычных связей, отступления от нормативной поэтики, сложные виды рифм — все это уже наблюдалось в их поэзии. Поколение футуристов не только выросло в атмосфере символизма, но и получило в наследство от него разнообразные связи с европейской культурой, прежде всего с французской и немецкой.
Широкий историко‑художественный контекст, в котором формировался русский футуризм, во многом определил его неповторимый облик, сделал по‑настоящему авангардным явлением.
Полиструктурность русского футуризма стала одной из определяющих его черт, источником своеобразия, неповторимости не только в индивидуальных проектах, но и в целом в рамках русского литературно‑художественного авангарда первой трети ХХ в
Футуризм был неоднородным направлением. В его рамках можно выделить четыре основные группировки или течения:
1) «Гилея», которая объединяла кубофутуристов (В. Хлебников, В. Маяковский, А. Крученых и другие);
2) «Ассоциация эгофутуристов» (И. Северянин, И. Игнатьев и другие);
3) «Мезонин поэзии» (В. Шершеневич, Р. Ивнев);
4) «Центрифуга» (С. Бобров, Н. Асеев, Б. Пастернак).
Самой значительной и влиятельной группировкой была «Гилея»: по сути, именно она определила лицо русского футуризма. Ее участники выпустили множество сборников: «Садок судей» (1910), «Пощечина общественному вкусу» (1912), «Дохлая луна» (1913), «Взял» (1915).
Кубофутуризм
Кубофутуризм – направление в искусстве 1910-х гг., наиболее характерное для русского художественного авангарда тех лет, стремившееся соединить принципы кубизма (разложение предмета на составляющие структуры) и футуризма (развитие предмета в "четвёртом измерении", т.е. во времени).
"Гилея"* – первая футуристическая группа. Они называли себя также "кубофутуристы" или "будетляне" (это название предложил В.Хлебников). В начале 1910 года в Петербурге "Гилея" заявила о своём существовании в составе Д. и Н.Бурлюков, В.Хлебникова, В.Маяковского, В.Каменского, Е.Гуро, А.Кручёных и Б.Лившица.
Первым совместным выступлением кубофутуристов в печати стал поэтический сборник "Садок судей". Идея исчерпанности культурной традиции прежних веков была исходным пунктом эстетической платформы кубофутуристов. Программным стал их манифест, носивший намеренно скандальное название "Пощёчина общественному вкусу". В нём декларировался отказ от искусства прошлого, звучали призывы "сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч. с парохода современности".
Один из основоположников течения, В.Хлебников активно занимался революционными преобразованиями в области русского языка. Он писал: "Найти, не разрывая круга корней, волшебный камень превращенья всех славянских слов одно в другое, свободно плавить славянские слова – вот моё первое отношение к слову". Проявляя обострённое чутьё к слову, футуристы доходили до абсурда, занимаясь конструированием. Особое значение они придавали словотворчеству, "самовитому слову".
Характерное для русского футуризма содружество поэта и художника в литографированных изданиях «книг‑автографов» или образцов «самописьма». Весной 1912 г. «взлетели новые книги»: вышли первые книжки Крученых и Хлебникова, изданные литографским способом, иллюстрированные Ларионовым и Гончаровой. «Тогда же выскочил “Дыр булщыл” (в “Помаде”), который, говорят, гораздо известнее меня самого», — вспоминал Крученых. Опыты визуальной поэзии осуществлял Каменский в пятиугольных книгах из ярких обоев. В футуристической книге читатель, по остроумному замечанию Кандинского, внезапно превращался в зрителя. В стремлении сохранить спонтанность, интуитивность творческого акта были созданы разнообразные техники, объединявшие визуальные и вербальные образы.
Выступления на диспутах были особым видом деятельности кубофутуристов, включавшим помимо традиционных докладов и чтения произведений театрализацию костюмов (желтая кофта или розовый смокинг Маяковского, расписные ложки, пучки моркови в петлицах Бурлюка, Крученых), специальный грим и раскраску лиц, декоративные ширмы, показ диапозитивов, вывешивание афиш и раздачу листовок.
Особую популярность у кубофутуристов имели «синтезы» , короткие пьесы, в которых слово переставало быть доминантой и подчинялось физическому действию. Таковой, например, была опера «Победа над Солнцем» (1913), поставленная поэтом А. Е. Крученых, художником К. С. Малевичем, создавшим костюмы и декорации, художником и музыкантом М. В. Матюшиным, который выступил в роли композитора, с поэтическим прологом, написанным В. В. Хлебниковым. Авторы доказывали, что они являются разрушителями литературного языка, отжившего мышления, элегантности, легкомысленности и дешевой красоты. Герои оперы сражались против мира живой природы и в конце концов спрятали Солнце в бетонный дом, откуда оно не могло уйти, и никто его больше не видел. Эта опера интересна еще и тем, что декорации навели К. С. Малевичана мысль, воплощенную впоследствии в его загадочном полотне «Черный квадрат».
Литературные произведения кубофутуристов основывались на полном отрицании всех законов и правил грамматики и поэтики. Основные принципы определялись главным понятием «против» : слово против содержания, слово против языка (литературного, академического), слово против ритма (музыкального, условного), слово против размера, слово против синтаксиса, слово против этимологии. Так, в поэзии В. В. Маяковского
звуки и буквы становятся целостными образами, а полные рифмы заменяются составными и ассонансными.
А. Е. Крученых создал свой искусственный поэтический язык, состоящий из обрывков слов, лишенных смысла звуковых сочетаний.
Дыр бул щыл
убещур
скум
вы со бу
р л эз. [
Утверждение права поэта на расширение поэтического лексикона, оригинальности авторского письма, отрицание правописания, знаков препинания позволило выйти из рамок привычного мировосприятия во имя свободы личностного выражения. Новые эстетические возможности были развиты футуристами в связи с переориентацией многих из них с читаемого на произносимый текст. Поэзия, согласно их представлениям, должна была вырваться из темницы книги и зазвучать на площади.
Эгофутуризм
«Эгофутуризм» был другой разновидностью русского футуризма, но кроме созвучия названий по существу имел с ним очень мало общего. История эгофутуризма как организованного направления была слишком коротка (с 1911 до начала 1914 г.).
В отличие от кубофутуризма, который вырос из творческого содружества единомышленников, эгофутуризм был индивидуальным изобретением поэта Игоря Северянина.
В литературу он входил трудно. Начав с серии патриотических стихов, затем пробовал себя в стихотворной юмористике и, наконец, перешел к лирической поэзии. Впрочем, лирику молодого автора газеты и журналы тоже не печатали. Издав в 1904-1912 гг. за свой счет 35 стихотворных брошюр, Северянин так и не обрел желанной известности.
Успех пришел с неожиданной стороны. В 1910 г. Лев Толстой с возмущением высказался о ничтожестве современной поэзии, приведя в качестве примера несколько строк из книжки Северянина «Интуитивные краски». Впоследствии поэт с удовольствием разъяснял, что стихотворение было сатирико-ироническим, но Толстой воспринял и истолковал его всерьез. «Об этом мгновенно всех оповестили московские газетчики, после чего всероссийская пресса подняла вой и дикое улюлюканье, чем и сделала меня сразу известным на всю страну! – писал он в своих воспоминаниях.- С тех пор каждая моя брошюра тщательно комментировалась критикой на все лады, и с легкой руки Толстого… меня начали бранить все, кому не было лень. Журналы стали охотно печатать мои стихи, устроители благотворительных вечеров усиленно приглашали принять в них участие…»
Чтобы закрепить успех, а возможно, и с целью создать теоретическую базу своему поэтическому творчеству, идейной и содержательной основой которого являлось самое обычное противопоставление поэта толпе, Северянин вместе с К. Олимповым (сыном поэта К. М. Фофанова) основывает в 1911 году в Петербурге кружок «Ego», с которого, собственно, и начался эгофутуризм. Слово, в переводе с латыни означающее «Я – будущее», впервые появилось в названии сборника Северянина «Пролог. Эгофутуризм. Поэза грандос. Апофеозная тетрадь третьего тома» (1911).
Однако, в отличие от кубофутуристов, имевших четкие цели (атака на позиции символизма) и стремившихся обосновать их в своих манифестах, Северянин не имел конкретной творческой программы либо не желал ее обнародовать. Как он сам позднее вспоминал: «В отличие от школы Маринетти, я прибавил к этому слову [футуризм] приставку „эго“ и в скобках „вселенский“… Лозунгами моего эгофутуризма были: 1. Душа – единственная истина. 2. Самоутверждение личности. 3. Поиски нового без отвергания старого. 4. Осмысленные неологизмы. 5. Смелые образы, эпитеты, ассонансы и диссонансы. 6. Борьба со „стереотипами“ и „заставками“. 7. Разнообразие метров».
В январе 1912 года, несколько раньше московской «Гилей», в Петербурге была создана «Академия эгопоэзии», под крышей которой вокруг своего лидера И. Северянина объединились еще не имевшие литературного опыта Г. Иванов, К. Олимпов и Грааль-Арельский (С. Петров). Ими был выпущен манифест Вселенского эгофутуризма под громким названием «Скрижали эгопоэзии».
Серьезной литературной программы у соратников не было, а в силу декларируемого ими же запредельного эгоизма не существовало и четкой организационной структуры. Подписавшие манифест не составляли единой группы. Георгий Иванов вскоре отдалился от Северянина, перейдя к акмеистам, остальных «академиков» вряд ли можно назвать сколько-нибудь заметными поэтами.
Очень точную характеристику эгофутуризма (как петербургского, так и позднего, московского) дает С. Авдеев: «Это течение было какой-то смесью эпигонства раннего петербургского декадентства, доведения до безграничных пределов „песенности“ и „музыкальности“ стиха Бальмонта <...> Это соединялось с заимствованным у Маринетти прославлением современного города, электричества, железной дороги, аэропланов, фабрик, машин (у Северянина и особенно у Шершеневича). В эгофутуризме, таким образом, было все: и отзвуки современности, и новое, правда робкое, словотворчество („поэза“, „окалошить“, „бездарь“, „олилиен“ и так далее), и удачно найденные новые ритмы для передачи мерного колыханья автомобильных рессор („Элегантная коляска“ Северянина). Кроме Игоря Северянина (вскоре от эгофутуризма отказавшегося) это течение не дало ни одного сколько-нибудь яркого поэта».
Северянин остался единственным из эгофутуристов, вошедшим в историю русской поэзии. Его стихи, при всей их претенциозности, а нередко и пошлости, отличались безусловной напевностью, звучностью и легкостью. Северянин, бесспорно, виртуозно владел словом. Рифмы его были необычайно свежи, смелы и удивительно гармоничны: «в вечернем воздухе – в нем нежных роз духи!», «по волнам озера – как жизнь без роз сера» и т. д.
