Файл: Книга одного из самых известных американских политологов, главного редактора еженедельника Neesweek international Фарида Закария это попытка подготовить читателя к такому политическому устройству мира,.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 17.03.2024
Просмотров: 8
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Книга одного из самых известных американских политологов, главного редактора еженедельника Neesweek international Фарида Закария - это попытка подготовить читателя к такому политическому устройству мира, в котором Соединенные Штаты Америки не будут являться безусловным гегемоном. Это мир, в котором происходит "возвышение всего остального человечества". Закария показывает, что такой мир вполне можно представить как результат развития современного общества, но США, считает автор, просто обязаны играть в этом мире роль державы, "первой среди равных".
Всякий золотой век заканчивается. Чем блистательнее эпоха, тем фееричнее ее конец. В 2008 году разразился самый тяжелый мировой финансовый кризис после 1929 года, и он вполне может привести к тяжелейшим экономическим проблемам, подобным тем, которые принесла Великая депрессия. Все произошедшие события - масштабны: национализация крупнейших американских ипотечных заимодателей; банкротство Lehman Brothers - самое крупное в истории; почти катастрофическое положение когда-то влиятельных компаний вроде Merrill Lynch или Washington Mutual , решение Федерального резервного "банка взять на баланс триллионы долларов; срочная ссуда в размере 700 миллиардов долларов, выделение 850 миллиардов долларов в качестве фискального стимула. Прибавьте к этим историческим событиям пусть более прозаические, но болезненные изменения в реальной жизни людей - растущую безработицу, рост недовольства, падение цен на жилье - и получится история, которую будут передавать из "поколения в поколение.
Важно вспомнить, как разворачивалась великая паника 2008 года, а еще важнее вспомнить, как мы дошли до этой точки. В значительной степени причиной тому был успех. Хотя на пути были взлеты и падения, в последнюю четверть века в целом происходил небывалый подъем. Объем мировой экономики удваивался каждые десять лет, от 31 триллиона в 1999-м до 62 триллионов долларов в 2008 году, да и инфляция в этот период была удивительно низкой. Подъем переживали и новые регионы. Пока на Западе семьи перемещались из комфортабельных домов в типовые дома Макмэнсонс, крестьяне Азии и Латинской Америки находили работу в быстро растущих городах. Рикши стали работать на предприятиях
, выпускающих программное обеспечение. Африканские дельцы вышли со своими товарами на мировой рынок. Цены на телевизоры с плоским экраном и 1Рос1 везде падали; уровень благосостояния в виде акций, ценных бумаг и цен на недвижимость пошел вверх. Макроэкономические показатели мгновенно дают представление о том, что происходит. 2006-й и 2007-й - годы, отмечающие высшую точку нашего недавно завершившегося Золотого века - рост в 124 странах мира (то есть примерно на двух третях планеты) составлял более 4 процентов ежегодно.
Эта великая эпоха процветания стала возможной благодаря тенденциям, которые подробно рассматриваются мной в этой книге. Уход с мировой арены Советского Союза привел нас к состоянию относительной стабильности. Десятки гражданских войн и вооруженных столкновений спонсировались Советами - а противников часто оплачивал Запад. С прекращением соревнования сверхдержав на земном шаре установился мир. Были конфликты, как на Балканах, было насилие, как то, которое развязала "Аль-Каида", но в целом планета погрузилась в состояние, более мирное и стабильное, чем то, в котором она существовала столетиями. Количество политических жертв сокращалось.
Капитализм свободного рынка сделался единственным действенным способом управления экономикой, который побуждал правительства во всем мире стать частью международной экономической системы. Подписание новых соглашений и организация новых институтов, подобных ВТО, были направлены на то, чтобы снижать торговые барьеры и объединять мир. По мере того как ускорялись технологические нововведения, цены на услуги коммуникации снижались и интеграция становилась проще. Вдруг оказалось, что спортивные магазины Небраски могут иметь базу в Китае, продавать товары в Европу и подсчитывать баланс усилиями бухгалтеров из Бангалора. Правительства - от Вьетнама до Колумбии - поняли, что нельзя позволять себе не участвовать в планетарной гонке за повышение благосостояния. Они стали проводить трезвую политику, сократили объем государственного долга, отказались от ущербных субсидий не потому, что люди вроде Боба Рубина или Хэнка Полсона принудили их к этому, а потому, что они увидели преимущества движения в этом направлении (и поняли, чего может стоить отсутствие такого движения). Эти реформы привлекали иностранных инвесторов и создавали новые рабочие места.
В то же время центральные банки учились контролировать и направлять циклы деловой активности,
предотвращая неустойчивые колебания, которые могут уничтожить сбережения и рабочие места, ведя к волнениям и переворотам. Если обратиться к США в качестве примера, то здесь в период между 1854 и 1919 годами рецессии случались один раз в четыре года и продолжались почти полных два года. В последние же два десятилетия США переживали по восемь лет непрерывного роста между рецессиями. Когда случались спады деловой активности, продолжались они всего восемь месяцев. Этот период стабильности был результатом десятилетиями длившихся атак на инфляцию. Начиная с политики Пола Волкера в начале 1980-х годов, когда центральные банки объявили войну инфляции, орудуя тупыми инструментами монетарной политики, чтобы сохранить цены на товары относительно стабильными. Тактика ведения этой войны составила одну из самых успешных экспортных статей Америки. К 2007 году только у 23 стран уровень инфляции составлял более 10 процентов и только одна страна - Зимбабве - страдала от гиперинфляции.
Однако главным побочным эффектом достижения низкого уровня инфляции, роста мировой экономики и развития технологий было падение доли риска. Политический риск снизился из-за политической стабильности после холодной войны. Но более важно то, что и экономический риск также, казалось, упал до нуля. Инвесторы были согласны на относительно небольшое вознаграждение в обмен на то, что при прочих равных условиях считалось бы рискованным вложением. Кредитный спрэд - разница в стоимости между казначейскими ценными бумагами США, которые считаются самыми безопасными, и более рискованными ценными бумагами -побил все рекорды. Нестабильные страны вроде Эквадора и неустойчивые компании вроде "Крайслера" могли занимать деньги почти на тех же ничтожных условиях, что и американское правительство. (И, конечно, к 2009 году Эквадор не выполнил долговых обязательств, а "Крайслер" едва избежал банкротства как раз благодаря срочной правительственной ссуде.) И поскольку долговые обязательства стоили дешево, финансисты и домовладельцы старались этим пользоваться и существовали не по средствам. Банки и инвесторы, которые поддерживали дешевые деньги, надеялись на толстые сундуки своих корпораций - увеличение доходов шло двузначными числами в течение восемнадцати кварталов между 2002 и 2006 годами - и уровень банкротств был гораздо ниже обычного. Казалось, так будет всегда.
Конечно, были сомневающиеся, которые спрашивали, почему бумаги небезупречных компаний должны стоить столько же, сколько бумаги Geberal Electric . Но каждый удачный год заканчивался очередным докладом о немыслимой прибыли или сообщением о миллиардном жаловании руководителю хеджевого фонда. Самые нужные поправки так и не были внесены, голоса сомневающихся становились все тише и тише. На Уолл-стрит происходил какой-то извращенный естественный отбор. Бойкин Карри, управляющий директор Eagle Capital , говорит, что последние 20 лет "ДНК едва ли не всех финансовых институтов опасно мутировала. Всякий раз, когда кто-то за столом голосовал за больший риск и большее использование кредитов для финансовых сделок, со временем оказывалось, что он был "прав". Эти люди поощрялись, продвигались по службе и сосредотачивали в своих руках еще больший капитал. Те же, кто был у власти и колебался, высказываясь за осторожность, оказывались "неправыми". Они никуда не продвигались и теряли доступ к капиталу".