Файл: Андрей Владимирович Курпатов Счастлив по собственному желанию. 12 шагов к душевному здоровью.pdf

иной напасти. Вполне возможно, ваш приступ оказался следствием каких-то случайных обстоятельств. Так что будьте настойчивы и, если нет органических заболеваний, заставляйте себя испытывать то, чего вы боитесь.
Предупреждение : если вы испытываете какие-то боли, сердцебиения, неприятные ощущения в тех или иных участках тела, прежде чем приступать к этой процедуре, обратитесь к терапевту, пройдите медицинское обследование и убедитесь в том, что реальной угрозы для здоровья нет.
№ 3
Если вас мучают тревоги относительно собственного здоровья, постарайтесь избавиться от мысли, что вы живѐте вечно. Животное не сознаѐт своей конечности, но оно и не способно бояться того, чего бояться бессмысленно. Будете вы бояться умереть или нет, здоровья у вас от этого не прибавится. Поэтому смиритесь с тем, что мы не вечны, смиритесь с мыслью, что рано или поздно вам (каждому из нас) придѐтся умереть. Для поднятия бодрости духа в этом деле можете использовать забавную присказку: «Человек может не родиться, а умереть он обязан».
№ 4
Если вас мучает тревога, осознайте, что это способ, которым вы пытаетесь избавить себя от необходимости любить. Страх любви рождает в вас тревогу, которая способна по своей интенсивности и накалу подменить чувство любви. Найдите ту ситуацию, которая заставила вас загримироваться в обличье своей тревоги, чтобы уйти от любви, подавить в себе любовь, отказаться от неѐ. Выставите своей тревоге счѐт за отлучение от любви, разозлитесь на неѐ за это, за то горе, которое она вам доставила, и вызовите еѐ на бой лицом к лицу. Прикажите ей появиться и осознайте свою силу, когда она убежит, не выдержав вашего благородного гнева.
№ 5
Для того чтобы избавить себя от внутренней, подспудной, невыраженной тревожности, возьмите себе за правило осознавать ситуации, в которых ваши страхи были беспочвенны.
Научитесь смеяться над своими нелепыми и несбывшимися страхами. Обычно мы слишком доверяем своим страхам, и потому, когда они оказываются ложными или беспочвенными, мы прощаем им их абсурдность. Теперь поменяйте прощение на смех, посмейтесь над собой и над своей пугливостью. Посмотрите, как смешно вы выглядите, когда боитесь каких-нибудь мелких и никчѐмных вещей, а ведь в других ситуациях каждый из нас проявляет чудеса мужества, даже не осознавая этого! Так что каждый из нас напоминает ту барышню в гусарском обличье, которая с лѐгкостью побеждала до зубов вооружѐнных французов и падала в обморок при виде маленькой серой мышки. Смейтесь над собой – это самый добрый и самый целебный смех в мире! Не воспринимайте себя слишком серьѐзно, пусть так вас воспринимают другие. Позвольте себе быть естественным в своѐм собственном обществе.
Седьмой шаг.
«Прыжок с лезвия бритвы»
(или не все то золото, что блестит)

Не буду скрывать, я долго раздумывал над тем, стоит ли рассказывать в этой книге о психологическом приѐме, которому посвящена настоящая глава, поскольку будет значительно лучше, если в его использовании вам поможет опытный психотерапевт. Так что, если вы недостаточно уверены в себе, просто прочтите эту главу. Еѐ, как информации, на первом этапе вполне достаточно. Если же вы чувствуете в себе силы и уверенность, а главное, мужество, то можете и попробовать. Чем черт не шутит?
Впрочем, есть у этого психологического механизма и «скрытые резервы», неизвестные даже автору, так что можете использовать свою фантазию. Однажды в большой компании моих друзей и их спутниц я между прочим рассказал про этот метод. В ответ мужчины, как это у них водится, посомневались, порассуждали и забыли. Но через пару недель произошла забавная вещь. Практически все женщины, которые слышали мой рассказ, одна за другой признались, что с помощью этой процедуры они сами, да вдобавок ещѐ и их сотрудницы, с которыми они поделились этим «ноу-хау», успешно справляются с «болями в животе»
(неизвестными мне как мужчине).
Надо сказать, это весьма меня удивило, но и очень порадовало. Боли в животе – тоже проблема, которая влияет на состояние психологического комфорта. Поэтому, даже если эта техника пригодится только для этой или подобной ей цели – это уже замечательно. А если с еѐ помощью вы научитесь справляться и с более выраженными психологическими проблемами – лучше некуда!
Наше самоопределение не появляется у нас в голове; оно складывается из наших поступков.
Ретт Браун
Впрочем, все началось именно с боли. Однажды мне пришлось срочно выехать в командировку. Зимой в Сочи – что может быть лучше? Ещѐ до отъезда меня немного беспокоил зуб, но к стоматологу, как это водится, я не успевал. На какое-то время боль успокоилась, и я с лѐгким сердцем отправился в солнечный город, где небо ночью кажется темно-синим ситом с алмазами. На второй же день зуб разболелся, словно специально.
Что делать? Во-первых, совершенно не было времени, а во-вторых, куда идти с больным зубом в чужом городе? Надо было перетерпеть, но не помогали даже безумные анальгетики! Казалось, во рту взорвалась бомба. Я боролся с болью, как Самсон со львом, только в отличие от этого мифологического сюжета – это мне, а не льву разрывали многострадальную «пасть». На какое-то время мои героические усилия давали некоторый эффект, но стоило мне прерваться в своих психологических изысках, как зубная боль брала надо мной верх. Наверное, я был похож на раненого зверя, впрочем, о льве я уже упоминал.
В один из таких приступов, признаюсь, я сдался. Просто отдался своей боли, и все.
Через какое-то мгновение я с удивлением для себя констатировал, что боль заметно утихла.
«Bay!» – сказал я себе, и она появилась вновь во всей своей красе. Что было делать? Мне пришло в голову утрировать, усилить свою «капитуляцию». Я лѐг, закрыл глаза и, насколько это было вообще возможно, сконцентрировался на своей зубной боли. Она переходила всякие границы приличия – так просто негуманно было болеть! Но я твѐрдо решил довести дело до конца. Все свои душевные порывы я посвятил зубной боли и не поддавался ни на одно резонно возникающее предложение (со своей же собственной стороны, как вы понимаете) прекратить этот инквизиционный эксперимент.
Когда боль достигла своего апогея, я не остановился, а пригласил на подмогу все своѐ врачебное воображение. Я стал представлять воспалительный процесс. Я шѐл от малого к большому. Сначала я представлял себе, как в воспаление вовлекается вся моя верхняя челюсть. Потом этот процесс перекидывается на все близлежащие органы: глотку, нижнюю челюсть, носовые ходы, евстахиевы трубы, уши, глаза и т. д. Боль росла, как на дрожжах.
Воображаемый гной растекался по всем возможным анатомическим пространствам, а где их

не было, он их образовывал. Примерно через пять минут у меня начался «сепсис»
(«заражение крови»). Меня не понарошку стал бить озноб, а боль поглотила весь мой тщедушный организм и казалась нечеловеческой. Наконец пришло время спасительного гнойного менингита. Я грезил о смерти, как заплутавший в пустыне путник мечтает о глотке воды. И я умер… Вот так.
Примерно через минуту после своей «смерти» я открыл один глаз, осмотрелся и обнаружил, что у меня ничего не болит. Ровным счѐтом – ничего! Я постучал по зубу, но, кроме глухого насупившегося раздражения, так ничего и не услышал. Всю следующую неделю я чувствовал себя прекрасно. Море, небо и приятные встречи. Когда я вернулся в родной «город, знакомый до слез», боль возобновилась, и я отправился к стоматологу. Для флегматичного стоматолога он достаточно сильно удивился и спросил: «Долго вы с этим ходите?» На мой встречный вопрос о том, почему это его так интересует, он ответил, что подобной комбинации и в таком запущенном состоянии ему уже давно не приходилось видеть. На одном зубе был и пульпит, и периодонтит, и абсцесс. И с этим я нормально прожил целую неделю! Нонсенс.
Психология творит чудеса. Вам так не кажется? Лично я в этом уверен и с тех пор проповедую сумасбродную мысль о том, что если все функции от головы, то, значит, голова может все что угодно. Основание для этого вывода – мой зуб, который благодаря стараниям моего стоматолога служит мне и по сей день. Тьфу, тьфу, тьфу…
Начиная с определѐнной точки возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.
Франц Кафка
* * *
Теперь к делу, сегодня пойдѐт речь ещѐ об одном психологическом механизме, который позволит нам справляться с тревогой, психологическими проблемами, навязчивыми мыслями и даже, в ряде случаев, с болью. В чем он состоит?
Человеку вообще свойственно бояться всего неизвестного , этот инстинкт унаследован нами от животных и соответствует формуле «не знаешь – не лезь». Резонно, ничего не скажешь. Но, как и большинство других «резонных» психологических механизмов, он перевернут нами с ног на голову. Смотришь на такое отношение к
«природным ресурсам» и сразу хочется вступить в партию «психологической экологии». Не любим мы себя – вот что я вам скажу!
Итак, бояться неизвестного естественно. «Но при чем же тут, например, боль?» – спросите вы. Все при том же. Ведь нам неизвестно, к чему она приведѐт. Может быть, действительно к смерти? Боль и смерть – психологически очень близкие друг другу понятия.
Поэтому на уровне подсознания мы точно делаем такой прогноз, а уж он запускает множество других малоприятных психологических механизмов.
Нам также неизвестно, что с нами случится, если тревога или депрессия покроют нас с головой, как волна в семибалльный шторм. Мы не знаем, что будет, если уже долго, но слабо тлеющий семейный конфликт разразится наконец со всей силой. И мы боимся говорить друг с другом «начистоту». Неизвестно, что будет, когда пройдѐт влюблѐнность, что ждѐт нас после смерти и т. п. Иными словами, неизвестно, что будет там – после… А потому мы боимся, оттягиваем приближение этого «неизвестного». Мы боимся окончания того, что
известно, поскольку не знаем, что будет после него. Но от этого страдание не уходит, а лишь растягивается, усиливается и ранит нас, подобно лезвию бритвы.
Если бы мы знали все наверняка, разве стали бы мы переживать? Если бы мы знали, как все случится и чем все кончится, стали ли бы мы нервничать и дѐргаться из-за

временных трудностей? Если бы мы знали своѐ будущее, разве волновало бы нас настоящее?
Если бы мы знали, например, что разгорающийся уже пять лет семейный конфликт приведѐт к разводу, за которым последуют два счастливых брака, разве стали бы мы оттягивать этот конфликт, надеясь, что «все как-нибудь уладится»? Разве стали бы мы мучиться «проблемой выбора»? И разве стали бы мы жить с этим мучительным психологическим грузом все прошедшие пять лет?! Но всего этого мы не знаем. Впрочем, имеем шанс так никогда и не узнать, если будем без конца оттягивать, терпеть, ждать какого-то чуда и привыкать к своему страданию, которое, как это ни печально, мы же сами себе и создаѐм.
Мы постоянно балансируем на лезвии бритвы в страхе перед неизвестным.
Известное нас не радует (лезвие – вещь опасная и неприятная), но мы не в силах от
него отказаться из-за страха перед неизвестным. Но мы никогда не обретѐм нового,
если будем сопротивляться ему, бежать от него, оттягивать его наступление.
* * *
В последнее время большой психотерапевтической проблемой стали поздние разводы.
В прежнем СССР развод считался делом постыдным, а для коммуниста даже недопустимым.
Поэтому зачастую люди, не желая нарываться на неприятности, да плюс ко всему задавленные массовой идеологией, продолжали жить друг с другом в браке даже после того, как из него исчезали не только любовь и дружба, но даже элементарное взаимоуважение.
Кто роет яму, тот упадѐт в неѐ, и кто покатит вверх камень, к тому он воротится.

сделали сейчас, может в данный момент казаться безумием, но дать фантастический результат в конечном итоге. Кто знает своѐ будущее? Никто. Но все мы живѐм так, будто бы оно нам доподлинно известно. Наверное, ангел нашептал нам на ушко. Хорошо, если бы так, но это был не ангел, а наш панический страх перед неизвестным.
Будущее неизвестно, а потому мы его боимся. Чтобы оно нас меньше пугало, мы
его выдумываем. А потом начинаем верить в свою выдумку как в истину.
И в результате перестаѐм искать, бороться, к чему-то стремиться и всеми силами усыпляем свои желания с тем, чтобы они ненароком не вынудили нас расстаться со стабильностью. Пусть эта синица безрадостна, но она есть, она в руках. А журавль? «Что журавль? Ведь мы не птицы, мы не летаем». Такова наша философия, но это взгляд обречѐнного пессимиста. Из настоящего произрастает будущее. Если мы не изменим
настоящее, будущее не изменится. И если настоящее похоже на трясину, ничто нас из неѐ не вытянет, и будущее будет таким же вязким и безликим.
* * *
Итак, и мой случай с больным зубом, и мои милые знакомые с «болями в животе», и супружеская пара на пороге развода, и ещѐ тысяча других примеров, которые можно было бы привести, – все они говорят о том, что иногда необходимо решиться на худшее, пройти через огонь, воду и медные трубы, отдаться тому, что пугает, и только это откроет нам путь из тупика. В ряде случаев бесконечные компромиссы оказываются более губительными, чем радикальные решения.
Любая неизвестность кажется нам пропастью, мы начинаем балансировать на краю этой воображаемой пропасти, подобно неопытному канатоходцу, и нас охватывает безумный страх. Нерешительность усиливает страх, страх усиливает нерешительность. И мы не решаемся покинуть лезвие, каким бы острым оно ни было. И оно ранит, ох как ранит! Кто решится с него прыгнуть? Только тот, кто справится со страхом, преодолеет всесильный и деспотичный прогноз. Безумству храбрых поем мы песню. Как говорил один из героев
Федора Михайловича Достоевского: «Кто преодолеет страх боли смерти, тот станет Богом».
Остальным суждено мучиться и страдать от страха перед прыжком и от боли, доставляемой жизнью на лезвии бритвы, лишѐнной радости и надежды.
И если вы боитесь, я говорю вам: «Прыгайте!» Если жизнь не мила, если и так
уже все плохо и все схватки проиграны, чего же бояться? Чего терять? Что может быть
страшнее жизни без надежды? Разве жить в страхе не страшно?
Такие ситуации: зубная боль, опостылевший брак, тревога, депрессия – мы называем тупиковыми. А у дзэн-буддистов (очень, надо сказать, толковые дядьки эти дзэн-буддисты) есть по этому поводу такая поговорка: «Тупик – это тоже выход». Нужно только осознать, взвесить и прыгнуть. Всего-то! Впрочем, можете и подождать – как говорится, дело хозяйское.
В XV веке жил один замечательный сумасшедший, звали его Христофор Колумб. Он поверил в выводы другого великого сумасшедшего и решился на отчаянный поступок. Но совершил он его не в одиночку, причѐм между ним и его матросами была одна очень большая разница: Колумб отправился в Индию, а его команда на «край света» в прямом смысле этого слова. Впрочем, в одном они были похожи: все они ошибались, ведь Америка, как вы понимаете, отличается и от Индии, и от «края света». Вот как бывает, причѐм это скорее правило, чем исключение. Хотя большей частью, мы принимаем его за обратное.
Надо сказать, что в процессе этого легендарного путешествия драма под названием
«прыжок с лезвия бритвы» была разыграна с блеском, словно бы на лучших театральных подмостках мира. После долгих месяцев плавания подозрения моряков усилились, а волнения в массах потихонечку нарастали. «Куда мы плывѐм?!» – возмущались моряки. «Он нас со свету хочет сжить!» – кричали другие. Провизия была на исходе, пресная вода