Файл: Методическое пособие для слушателей курса Психотерапия. М. Центр психологической культуры, 2001. 356 с. Удк 615. 851 Ббк 53. 57.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.10.2024
Просмотров: 159
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
ком, формы защиты которого чрезвычайно слабы и которому следует приписать нарушение личности. Чем более человек способен интеллектуализировать или каким-либо другим образом защищаться от такого рода убеждений и сопутствующих им эмоций, а также чем менее нарушены другие адаптационные функции, тем лучше он будет функционировать и выдерживать усиленный стресс (невроз или стиль характера). Несмотря на очень серьезные различия, скрытая динамика все же подобна и формирует ее именно эта ключевая проблема, которая рано или поздно должна будет человеком поднята, чтобы он мог реализовать свой потенциал.
Поскольку проблема существования является для этой структуры решающей, скорее всего она найдет какое-то выражение в повседневной жизни человека. Может быть, к примеру, так, что вопрос безопасности станет особенно важным, или, наоборот, будет явно отвергаться. Обладание достаточным количеством денег, судорожное цепляние за выполняемую работу, выражаясь в общем — жизненный успех может быть предметом особых усилий. Пытаясь убежать от страха, связанного с выживанием, человек может просто искать другие пути решения проблем взрослой жизни или же защитным способом игнорировать саму безопасность. Может также появиться защитное убеждение или идея «я — некто исключительный». Часто этому сопутствует убеждение философского или религиозного происхождения, гласящее, что вселенная — дружественна, что она — единое целое и имеет глубокое значение. В обоих случаях эти убеждения не будут хорошо интегрированы с остальной частью личности. Исключительность такой личности может проявляться в ее самовозвеличивании, по крайней мере время от времени, а ее философские и религиозные убеждения могут составлять такую часть концепции собственного self, противоречие между которыми могло бы восприниматься как угроза. Поскольку идеи эти служат размыванию настоящих взглядов, они могут сохраняться особенно стойко.
Независимо от качества шизоидных познавательных функций, одна из их главных характерных черт, это диссоциация между мышлением и эмоциями. Имея дело с такого типа людьми, проще всего составить себе представление об ограниченности чисто интеллектуального, оторванного от чувств взгляда на действительность. Однако, наверное именно благодаря этой способно
сти к диссоциации многие люди смогли развить свои интеллектуальные способности до чрезвычайно высокого уровня, хотя часто в очень ограниченной области знаний. Отделение интеллектуальных процессов от чувств вероятно предохраняет интеллектуальные функции от нежелательного засорения — через защиту от хлопотливых эмоций и чувств. Подобно многим другим защитным и компенсаторным попыткам и эта имеет свою цену, но в то же время представляет очевидную ценность — способствует выживанию, и причем не только в детстве, но и на протяжении всей жизни.
Пользуясь при оценке заторможенности развития периода привязанности - связей терминами теории объектных отношений, стоит заметить, что явно заметной чертой является переживание слияния с человеком, осуществляющим опеку. Появляется способность к имитации и способность погружаться в примитивные защитные функции вытеснения, интроекции и проекции. Выявляется также возможность возвращения к состоянию ухода из первых нескольких недель жизни. Развитие в этот момент идет от 1) состояния относительного ухода, через 2) состояние переживания слияния или симбиоза и вплоть до 3) фазы, в которой self сознательно отличаемо от других. Если в более поздний период разовьются и другие способы защиты от шизоидной реальности, в этой ранней фазе все, что кажется личности доступным, это непосредственное отрицание этой реальности и уход, а также механизмы проекции и интроекции. Иными словами, все, что человек может в этой ситуации сделать, это примитивным образом заблокировать реальность своего существования, осуществить интроекцию «плохого объекта» и затем проецировать его аспекты вовне.
Окончательным результатом всех шизоидных травм и ранних ограничений развития является «замораживание» тела, цель которого — контроль над мощными негативными эмоциями. Личность затем может направить свою энергию на развитие, в относительной изоляции, познавательных адаптивных функций, которые начинают выделяться как результат ее естественного развития Однако по причине нарушений в этом раннем периоде, постоянно могут иметь место проблемы с умением различения, особенно в социальном контексте и — на самом глубинном уровне — проблемы с различением собственных мыслей и чувств от чужих.
Ненавидимый ребенок действительно предстает перед выбором между посвящением и уходом. В плане развития он еще не
достиг уровня более искусных форм приспособления. Естественная жажда привязанности — одна из начальных проблем выживания. Обратившись к исследованиям Harlow и его коллег (напр. Harlow, Harlow, 1966) мы можем вспомнить, что хотя обезьяны, воспитываемые искусственными матерями, не были слишком счастливы, социально ориентированны или хорошо приспособлены, они в большинстве своем выжили.
В случае с каждой шизоидной личностью, с которой я встретился в моей практике, обязательным оказывалось открыто посмотреть в лицо собственной деструктивной, демонической силе. Обычно она воспринимается как совершенно чуждая и полностью пребывающая под контролем личности. В структурном смысле, как мне кажется, ее стоит рассматривать как неассимили-рованный интроект образа опекуна и, в то же время, как естественную реакцию злобы на эту пренебрежительную или холодную личность. Если эта деструктивная сила воспринимается незрелым образом, прежде чем в терапии произойдет понимание, создание и закрепление необходимо безопасной атмосферы, это может привести к дезинтеграции и декомпенсации. Там, где различение self-другие слабо, как при нарушении личности, дезинтеграция может привести к параноидной патологии. Проявления распада личности однако являются самыми очевидными не у хронически больных, а у тех личностей, у которых дезинтеграция появляется, как ответ на действие мягких наркотических средств, усилия марафонского бега или психотерапевтической техники, которые слишком рано отягощают имеющиеся защитные механизмы.
Выводы.
Шизоидный опыт принципиально касается какой-то неудачи в процессе привязанности, которое произошло в начале или почти в начале этого процесса, когда познавательные и структурные ресурсы организма были еще минимальными. Вследствие этого защитные механизмы, которые человек вынужден использовать, чтобы ответить на этот фундаментальный вызов, остаются также примитивными. Это: вытеснение, интроекция и проекция. Эти механизмы будут включаться вновь и вновь, чтобы справиться с упорно возвращающейся проблемой существования и выживания, а также с каждой последующей ситуацией, которая произвольным образом может вызывать такого рода главные трудности. Таким образом, в то время, как автономные функции, другие познавательные процессы и способности эго могут быть очень хо
рошо развитыми, даже в чрезвычайной степени, в организме по-прежнему будет существовать определенная фундаментальная структурная чувствительность. Поэтому особенно важно в случае структуры такого типа не пренебрегать разрушенной областью и являющейся следствием чувствительностью.
Несмотря на очевидные сильные стороны личности с шизоидной структурой характера она вынуждена по сути сражаться с проблемами выживания, а также связанными с ним чувствами страха и злости. Следует быть очень внимательным, чтобы не перегрузить их терапевтическими техниками. Главная задача будет заключаться в развитии толерантности к сокрытой в теле витальности, укреплении доверия к терапевтическим отношениям и усложнении хорошо укорененной силы эго — еще до того, как они должны будут окончательно встать лицом к лицу со своей окончательной проблемой, которая откроется, как только ослабнут формы защиты и когда они доберутся до скрывающихся под ними чувств.
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ЭКСПРЕССИЯ
Исследователи, которые подчеркивают значение физической динамики структуры характера, подтверждают, что организм реагирует на фрустрацию со стороны окружения не только изменением отношения и поведения, но также и контролируемыми, и даже невольными изменениями в мускулатуре. Когда молодой организм встречает упорный и в данный момент неустранимый негативизм и фрустрацию, то чтобы выжить, он предпринимает попытки тормозить или противодействовать тем импульсам, которые, как ему кажется, отвечают за столь негативный опыт. Проявлением такой задержки в организме является спазм тех мышц, которые подавляют враждебные импульсы. Такого рода спазм становится хроническим и в итоге может привести к очень серьезным изменениям в позе тела, и даже в функционировании внутренних органов.
Блокирование импульсов посредством мышц — есть конкретная и видимая манифестация родительских ограничений и ограничений со стороны окружения. Это физическая манифестация процесса интроекции. Усвоение ограничений или негативности вызывает утрату спонтанности в движениях, чувствах и поступках. Человек выбирает это только потому, что альтернативой является боль, связанная с последствиями естественных, спонтанных реакций на хронически переживаемую фрустрацию. Решение о блокировке переживается как выбор выживания за счет экспрессии. Зависимый ребенок не может жить в состоянии хронической войны со своим окружением и с внутренними состояниями беспрестанной ярости, ужаса и отчаяния, которые сопутствуют отрицанию спонтанности. В итоге организм обращается против самого себя, ограничивает свои импульсы и переносит внутрь баталию между своими врожденными потребностями и ограничениями, навязываемыми окружением.
Если мы примем такое представление адаптивных фрустраций self, служащих выживанию организма в ходе выбора между желаниями этого организма и среды, то сможем оценить, каким образом self начинает идентифицироваться с процессом блокирования, как с механизмом выживания. Стереотип блокировки становится стереотипом выживания, который в свою очередь становится частью индивидуального идеального self. Это идеальное self с этого момента оказывается под угрозой, исходящей от живой спонтанной аутоэкспрессии и сохраняется благодаря контролю за такого рода импульсами. Таким образом, познавательное самоопределение в форме «сценарных решений» (напр. «Я — полный
Поскольку проблема существования является для этой структуры решающей, скорее всего она найдет какое-то выражение в повседневной жизни человека. Может быть, к примеру, так, что вопрос безопасности станет особенно важным, или, наоборот, будет явно отвергаться. Обладание достаточным количеством денег, судорожное цепляние за выполняемую работу, выражаясь в общем — жизненный успех может быть предметом особых усилий. Пытаясь убежать от страха, связанного с выживанием, человек может просто искать другие пути решения проблем взрослой жизни или же защитным способом игнорировать саму безопасность. Может также появиться защитное убеждение или идея «я — некто исключительный». Часто этому сопутствует убеждение философского или религиозного происхождения, гласящее, что вселенная — дружественна, что она — единое целое и имеет глубокое значение. В обоих случаях эти убеждения не будут хорошо интегрированы с остальной частью личности. Исключительность такой личности может проявляться в ее самовозвеличивании, по крайней мере время от времени, а ее философские и религиозные убеждения могут составлять такую часть концепции собственного self, противоречие между которыми могло бы восприниматься как угроза. Поскольку идеи эти служат размыванию настоящих взглядов, они могут сохраняться особенно стойко.
Независимо от качества шизоидных познавательных функций, одна из их главных характерных черт, это диссоциация между мышлением и эмоциями. Имея дело с такого типа людьми, проще всего составить себе представление об ограниченности чисто интеллектуального, оторванного от чувств взгляда на действительность. Однако, наверное именно благодаря этой способно
сти к диссоциации многие люди смогли развить свои интеллектуальные способности до чрезвычайно высокого уровня, хотя часто в очень ограниченной области знаний. Отделение интеллектуальных процессов от чувств вероятно предохраняет интеллектуальные функции от нежелательного засорения — через защиту от хлопотливых эмоций и чувств. Подобно многим другим защитным и компенсаторным попыткам и эта имеет свою цену, но в то же время представляет очевидную ценность — способствует выживанию, и причем не только в детстве, но и на протяжении всей жизни.
Пользуясь при оценке заторможенности развития периода привязанности - связей терминами теории объектных отношений, стоит заметить, что явно заметной чертой является переживание слияния с человеком, осуществляющим опеку. Появляется способность к имитации и способность погружаться в примитивные защитные функции вытеснения, интроекции и проекции. Выявляется также возможность возвращения к состоянию ухода из первых нескольких недель жизни. Развитие в этот момент идет от 1) состояния относительного ухода, через 2) состояние переживания слияния или симбиоза и вплоть до 3) фазы, в которой self сознательно отличаемо от других. Если в более поздний период разовьются и другие способы защиты от шизоидной реальности, в этой ранней фазе все, что кажется личности доступным, это непосредственное отрицание этой реальности и уход, а также механизмы проекции и интроекции. Иными словами, все, что человек может в этой ситуации сделать, это примитивным образом заблокировать реальность своего существования, осуществить интроекцию «плохого объекта» и затем проецировать его аспекты вовне.
Окончательным результатом всех шизоидных травм и ранних ограничений развития является «замораживание» тела, цель которого — контроль над мощными негативными эмоциями. Личность затем может направить свою энергию на развитие, в относительной изоляции, познавательных адаптивных функций, которые начинают выделяться как результат ее естественного развития Однако по причине нарушений в этом раннем периоде, постоянно могут иметь место проблемы с умением различения, особенно в социальном контексте и — на самом глубинном уровне — проблемы с различением собственных мыслей и чувств от чужих.
Ненавидимый ребенок действительно предстает перед выбором между посвящением и уходом. В плане развития он еще не
достиг уровня более искусных форм приспособления. Естественная жажда привязанности — одна из начальных проблем выживания. Обратившись к исследованиям Harlow и его коллег (напр. Harlow, Harlow, 1966) мы можем вспомнить, что хотя обезьяны, воспитываемые искусственными матерями, не были слишком счастливы, социально ориентированны или хорошо приспособлены, они в большинстве своем выжили.
В случае с каждой шизоидной личностью, с которой я встретился в моей практике, обязательным оказывалось открыто посмотреть в лицо собственной деструктивной, демонической силе. Обычно она воспринимается как совершенно чуждая и полностью пребывающая под контролем личности. В структурном смысле, как мне кажется, ее стоит рассматривать как неассимили-рованный интроект образа опекуна и, в то же время, как естественную реакцию злобы на эту пренебрежительную или холодную личность. Если эта деструктивная сила воспринимается незрелым образом, прежде чем в терапии произойдет понимание, создание и закрепление необходимо безопасной атмосферы, это может привести к дезинтеграции и декомпенсации. Там, где различение self-другие слабо, как при нарушении личности, дезинтеграция может привести к параноидной патологии. Проявления распада личности однако являются самыми очевидными не у хронически больных, а у тех личностей, у которых дезинтеграция появляется, как ответ на действие мягких наркотических средств, усилия марафонского бега или психотерапевтической техники, которые слишком рано отягощают имеющиеся защитные механизмы.
Выводы.
Шизоидный опыт принципиально касается какой-то неудачи в процессе привязанности, которое произошло в начале или почти в начале этого процесса, когда познавательные и структурные ресурсы организма были еще минимальными. Вследствие этого защитные механизмы, которые человек вынужден использовать, чтобы ответить на этот фундаментальный вызов, остаются также примитивными. Это: вытеснение, интроекция и проекция. Эти механизмы будут включаться вновь и вновь, чтобы справиться с упорно возвращающейся проблемой существования и выживания, а также с каждой последующей ситуацией, которая произвольным образом может вызывать такого рода главные трудности. Таким образом, в то время, как автономные функции, другие познавательные процессы и способности эго могут быть очень хо
рошо развитыми, даже в чрезвычайной степени, в организме по-прежнему будет существовать определенная фундаментальная структурная чувствительность. Поэтому особенно важно в случае структуры такого типа не пренебрегать разрушенной областью и являющейся следствием чувствительностью.
Несмотря на очевидные сильные стороны личности с шизоидной структурой характера она вынуждена по сути сражаться с проблемами выживания, а также связанными с ним чувствами страха и злости. Следует быть очень внимательным, чтобы не перегрузить их терапевтическими техниками. Главная задача будет заключаться в развитии толерантности к сокрытой в теле витальности, укреплении доверия к терапевтическим отношениям и усложнении хорошо укорененной силы эго — еще до того, как они должны будут окончательно встать лицом к лицу со своей окончательной проблемой, которая откроется, как только ослабнут формы защиты и когда они доберутся до скрывающихся под ними чувств.
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ЭКСПРЕССИЯ
Исследователи, которые подчеркивают значение физической динамики структуры характера, подтверждают, что организм реагирует на фрустрацию со стороны окружения не только изменением отношения и поведения, но также и контролируемыми, и даже невольными изменениями в мускулатуре. Когда молодой организм встречает упорный и в данный момент неустранимый негативизм и фрустрацию, то чтобы выжить, он предпринимает попытки тормозить или противодействовать тем импульсам, которые, как ему кажется, отвечают за столь негативный опыт. Проявлением такой задержки в организме является спазм тех мышц, которые подавляют враждебные импульсы. Такого рода спазм становится хроническим и в итоге может привести к очень серьезным изменениям в позе тела, и даже в функционировании внутренних органов.
Блокирование импульсов посредством мышц — есть конкретная и видимая манифестация родительских ограничений и ограничений со стороны окружения. Это физическая манифестация процесса интроекции. Усвоение ограничений или негативности вызывает утрату спонтанности в движениях, чувствах и поступках. Человек выбирает это только потому, что альтернативой является боль, связанная с последствиями естественных, спонтанных реакций на хронически переживаемую фрустрацию. Решение о блокировке переживается как выбор выживания за счет экспрессии. Зависимый ребенок не может жить в состоянии хронической войны со своим окружением и с внутренними состояниями беспрестанной ярости, ужаса и отчаяния, которые сопутствуют отрицанию спонтанности. В итоге организм обращается против самого себя, ограничивает свои импульсы и переносит внутрь баталию между своими врожденными потребностями и ограничениями, навязываемыми окружением.
Если мы примем такое представление адаптивных фрустраций self, служащих выживанию организма в ходе выбора между желаниями этого организма и среды, то сможем оценить, каким образом self начинает идентифицироваться с процессом блокирования, как с механизмом выживания. Стереотип блокировки становится стереотипом выживания, который в свою очередь становится частью индивидуального идеального self. Это идеальное self с этого момента оказывается под угрозой, исходящей от живой спонтанной аутоэкспрессии и сохраняется благодаря контролю за такого рода импульсами. Таким образом, познавательное самоопределение в форме «сценарных решений» (напр. «Я — полный