Файл: Методическое пособие для слушателей курса Психотерапия. М. Центр психологической культуры, 2001. 356 с. Удк 615. 851 Ббк 53. 57.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.10.2024
Просмотров: 193
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
видуальные попытки воссоединить идеализированную мечту, охватывающую ощущения симбиоза и собственной значимости с реалиями экзистенции, влекущей за собой отдельность и ограничения. Окружение, которое способно позаботиться об обеих этих полюсных сторонах, которое любит чудо зарождающейся личности и красоту открытого и независимого ребенка, поддерживает, укрепляет и развивает подлинность личности. В то время она может быть так прекрасна и, вместе с тем, так слаба и так беззащитна перед любой травмой, какой родилась. Однако, если то, кем ты являешься, слишком велико или слишком мало, слишком энергично или недостаточно энергично, слишком сексуально или недостаточно сексуально, чересчур возбуждает или возбуждает не слишком, слишком рано развито или развивается слишком медленно, излишне независимо или независимо в недостаточной мере, то ты не можешь свободно самореализоваться. Это и есть нарциссиче-ская травма.
Твои попытки быть тем, кем я хочу, чтобы ты был — это и есть фальшивое self. Патологии, объединенные общим названием «нарциссические», — есть, просто выражаясь, результатом 1) твоего бытия скорее тем, кем хотели, чтобы ты был, а не тем, кто ты есть в действительности и 2) твоей блокировки в той точке, в которой для действительного становления собой тебе необходимо было поддерживающее отражение. Значительная часть возникшей патологии есть результат отвержения самого себя. Отвергая в себе то, что отвергали другие, ты будешь отражать свое окружение. Ты будешь пытаться скрыть то, что ранее было отвергнуто, и упорно работать, чтобы компенсировать эту утрату. Скорее всего ты будешь злиться или избегать тех людей, которые проявляют отвергнутые тобой черты.
Объектные отношения у нарциссической личности постоянно будут отображать ее попытки отрицать то, что было отвергнуто и подавлено, а также достижения и презентацию фальшивой компенсации. Этот закон наиболее очевидно проявляется у тех нарциссических особ, которые почти компульсивно посвящают себя тому, чтобы иметь подобающую одежду, дом, автомобиль, партнера — то есть то, что позволит им представить миру фальшивую компенсацию self. Однако необходимо помнить, что ком-пульсивные формы самоотрицания и затирания содержимого собственного self могут быть так же нарциссичны таким образом, ко
торый мы здесь описываем. Если податливость травме и человечность кому-то угрожали, то он отрекся от них; если кому-то угрожала собственная значимость — он также ее отринул. Нарциссизм — это просто прокламация фальшивого self, которому отдается преимущество перед self настоящим. Удачная терапия будет в итоге базироваться на возрождении и, затем, — выражении истинного self.
Мне кажется, что фазу нового сближения, описанную Mahler, следует считать периодом, в котором ребенок впервые сталкивается с двумя принципиальными человеческими противоположностями, которые должны быть интегрированы. Эта поляризация касается 1) единства — индивидуации и 2) чувства собственной значимости — подверженности травмам. Многие психопатологии рождаются в ситуациях, в которых какая-либо часть какого-либо противопоставления не может быть свободно переживаема и интегрирована. Симбиотический характер наверняка возникает из недопущения интеграции первой противоположности, тогда как характер нарциссический является следствием блокировки развития второй. Это дихотомическое разделение, однако, наверное имеет более эвристическую, нежели действительную природу, поскольку нарциссический характер, не став собой, никогда не достигает индивидуации. Он скорее пытается воплотить то, чего требует от него окружение — возникшая таким образом идентичность фальшива. Однако по-прежнему кажется, что он достиг индивидуации и, в принципе, способен предпринимать активные, внешне самостоятельные шаги в реальном мире.
Чтобы лучше понять людей с нарциссическими проблемами, необходимо помнить о сильной подверженности травмированию, которую испытывает ребенок в период нового сближения. Ребенок начинает испытывать угрозу от обнаруживаемой своей восприимчивости к травмированию и бессилия, а также от сознания того, что он — отдельное от матери существо и не обладает ее магической силой. Когда он вырастает из носящей скорее маниакальный характер фазы упражнений, то нуждается в особенно чутком понимании, симпатии, отклике, отражении и уважении. Кажется, это — период, в котором особенно трудно оставаться «в меру хорошей» матерью. Быть в меру хорошей значит позволить «прорастающей» личности нарциссический катексис или использование родителей в процессе переживания сложных внутренних
конфликтов.
Понимание термина «нарциссический катексис» необходимо для полной оценки значения развития нарциссизма и более поздних потенциальных его проявлений во взрослой жизни. Объект нарциссически катексируется, когда становится целью посвящения и привязанности кого-либо, кто не замечает, что он (ребенок) имеет самостоятельный центр жизни и активности. Его значение связывается лишь с фактом бытия частью чьей-то жизни, имеет ценность, обнаруживаемую только в соотношении с другой особой и в определенном смысле он должен безусловно удовлетворять чьи-то потребности. Другими словами — это архаический self - объект, воспринимаемый только в связи с потребностями других, а не объект настоящий, воспринимаемый таким, какой он есть на самом деле. (Такого рода разделения на -объект и объект реальный нет у Kohut, но по моему мнению, оно представляет эвристическую ценность).
Фаза нового сближения является для ребенка правомерным этапом развития. Зрелый родитель поддерживает своего потомка, допуская нарциссический катексис и разрешая ребенку воспользоваться им для определения закладывающегося и отдельного self. Понимание, уважение, отражение, отклик и любовь, о которых говорят психологи ориентированные на развитие, это примерно то же самое, что награждение в концепции Carla Rogers и безусловно позитивный подход в психотерапии. Хотя «в меру хороший родитель» вынужден навязать своему ребенку некоторые границы, но в способе его поведения будет содержаться принципиальное послание, что с ребенком все в порядке, что он желанный и любимый такой, какой он есть. Безусловно позитивный подход будет касаться его сущностной человечности со всем его величием и всей восприимчивостью к травмированию. Это такой же род приятия, какой способны проявлять по отношению друг к другу взрослые искренне любящие партнеры, когда привязываются, как настоящий объект к настоящему объекту и ценят прекрасное в другом человеке, одновременно поддерживая друг друга в воспринимаемых слабостях.
В понимании нарциссизма мне очень помогла Alice Miller (1981), показав метод, с помощью которого нарциссические родители воспитывают нарциссических детей. Родитель, испытавший в детстве нарциссическую травму, будет искать у своего ребенка нарциссическое понимание и отражение, которого сам не получил. В итоге ребенок не может использовать его в разрешении своих
огромных проблем периода нового сближения; он скорее сам использует ребенка для отражения, в котором постоянно нуждается. В своей известной работе Golomb (1992) представляет поучительные истории нарциссических родителей и их детей и объясняет последствия нарциссического воспитания.
Классическая архетипическая фигура матери, которая ка-тексирует своего ребенка, это «сценическая мать». Этот типично патетический характер живет артистической экспрессией своего потомства и в процессе такой идентификации утрачивает свои границы. Чаще всего ребенок сценической матери используется ею в надежде предотвратить разочарования и дефицит в жизни матери; поэтому ее забота начинает принимать какой-то отчаянный характер. У героини фильма Fame (Слава), Дорис Финекер — классическая сценическая мать. Она периодически вторгается и вмешивается в прослушивания своей дочери, которая стремится получить место в нью-йоркской школе искусств. Когда же позднее она звонит, чтобы узнать окончательный результат, то с беспокойством спрашивает: «Так ты поступила или нет?» Получив ответ, она отворачивается от телефона и говорит с чувством: «Дорис, у нас получилось».
Когда ребенок не дает необходимого отклика или же когда не исполняет завышенных ожиданий, мать может отказать ему в своей любви или же реагировать взрывами гнева, типичными для детской фазы нового сближения. Тогда ребенок, будучи подверженным травмированию и зависимым, станет отрицать свое истинное self, только бы удержать мать рядом. Живя согласно идеализированным ожиданиям и служа ее нарциссическим потребностям, он отвергает и теряет себя. Он инвестирует в идеальное, фальшивое self, стараясь посредством него вернуть то, что утратил — любовь, отклик и отражение, необходимое ему для того, чтобы открыть, воспринять, развить и полюбить свое истинное self. При такой нарциссической этиологии нарциссическая травма бывает связана с родительской неспособностью воспринимать, понимать и любить ребенка со всеми его реальными конфликтами, всей впечатлительностью и величием. Новое переживание отвержения истинного self означает повторное испытание очень хаотических и угнетающих эмоций периода нового сближения, без родительской поддержки, необходимой для разрешения этого кризиса. Конфронтация с этим состоянием, названным Masterson (1976) «депрессией брошенности», появляется в ходе каждого процесса ле
чения нарциссической проблемы.
Другая этиологическая картина связана с наличием родителя, который испытывает угрозу и зависть по причине проявляющейся прелести маленького ребенка. Такой родитель, сам, как правило, унижаемый и оскорбляемый в начале жизни, не хочет дать своему ребенку того, что было недоступно для него. Особенно в том случае, если будет видеть, что другой родитель идеализирует ребенка, тогда он будет просто-напросто стараться унизить едва формирующуюся личность.
Нередко мне приходилось наблюдать комбинацию этих двух этиологических факторов, обыкновенно появляющихся в соответствии с определенными, предусматриваемыми относительно пола, отношениями. Часто, например, я встречал случаи, когда мать ребенка мужского пола, разочаровавшись в партнере, идеализировала сына, требуя, чтобы он заботился о ней или жил в соответствии с ее идеализированными представлениями. Обычно, мать прежде идеализировала и отца до тех пор, пока, разочаровавшись, не оставила своей иллюзии. Нарциссически катексируя сына, она переносит свою идеализацию на него самого и, таким образом, создает ему условия для вдвойне более болезненной нарциссической травмы. Когда мальчик в ответ на материнский катексис развивает нарциссическое фальшивое self, то ревнивый отец в ответ унижает его. В такой ситуации детское истинное self переживает двойную травму: вначале от материнского неумения воспринять его слабость и чувствительность и от ее идеализирования его, а затем от отцовской потребности в мести и ощущения унижения. Отчаяние, с каким классическая нарциссическая личность поддерживает образ своего фальшивого self, может быть понято при условии признания сильнейшей боли, которую она испытала в этом двойном отвержении ее истинного self. Осознание этой стороны дихотомии в рамках терапии или вне ее сопровождается интенсивным переживанием отсутствия поддержки и понимания, глубинным ощущением ничтожности и унижения, а также отчаянной жаждой сохранить эти угнетающие чувства. Именно в такой момент нарциссическая личность может предпринять попытки использовать все доступные ей формы защиты для отсечения эмоций. Такие предохранительные механизмы основываются на усилении инвестирования в фальшивое self, на необоснованном чувстве собственной значительности, на acting-out в виде насилия, са
Твои попытки быть тем, кем я хочу, чтобы ты был — это и есть фальшивое self. Патологии, объединенные общим названием «нарциссические», — есть, просто выражаясь, результатом 1) твоего бытия скорее тем, кем хотели, чтобы ты был, а не тем, кто ты есть в действительности и 2) твоей блокировки в той точке, в которой для действительного становления собой тебе необходимо было поддерживающее отражение. Значительная часть возникшей патологии есть результат отвержения самого себя. Отвергая в себе то, что отвергали другие, ты будешь отражать свое окружение. Ты будешь пытаться скрыть то, что ранее было отвергнуто, и упорно работать, чтобы компенсировать эту утрату. Скорее всего ты будешь злиться или избегать тех людей, которые проявляют отвергнутые тобой черты.
Объектные отношения у нарциссической личности постоянно будут отображать ее попытки отрицать то, что было отвергнуто и подавлено, а также достижения и презентацию фальшивой компенсации. Этот закон наиболее очевидно проявляется у тех нарциссических особ, которые почти компульсивно посвящают себя тому, чтобы иметь подобающую одежду, дом, автомобиль, партнера — то есть то, что позволит им представить миру фальшивую компенсацию self. Однако необходимо помнить, что ком-пульсивные формы самоотрицания и затирания содержимого собственного self могут быть так же нарциссичны таким образом, ко
торый мы здесь описываем. Если податливость травме и человечность кому-то угрожали, то он отрекся от них; если кому-то угрожала собственная значимость — он также ее отринул. Нарциссизм — это просто прокламация фальшивого self, которому отдается преимущество перед self настоящим. Удачная терапия будет в итоге базироваться на возрождении и, затем, — выражении истинного self.
Мне кажется, что фазу нового сближения, описанную Mahler, следует считать периодом, в котором ребенок впервые сталкивается с двумя принципиальными человеческими противоположностями, которые должны быть интегрированы. Эта поляризация касается 1) единства — индивидуации и 2) чувства собственной значимости — подверженности травмам. Многие психопатологии рождаются в ситуациях, в которых какая-либо часть какого-либо противопоставления не может быть свободно переживаема и интегрирована. Симбиотический характер наверняка возникает из недопущения интеграции первой противоположности, тогда как характер нарциссический является следствием блокировки развития второй. Это дихотомическое разделение, однако, наверное имеет более эвристическую, нежели действительную природу, поскольку нарциссический характер, не став собой, никогда не достигает индивидуации. Он скорее пытается воплотить то, чего требует от него окружение — возникшая таким образом идентичность фальшива. Однако по-прежнему кажется, что он достиг индивидуации и, в принципе, способен предпринимать активные, внешне самостоятельные шаги в реальном мире.
Чтобы лучше понять людей с нарциссическими проблемами, необходимо помнить о сильной подверженности травмированию, которую испытывает ребенок в период нового сближения. Ребенок начинает испытывать угрозу от обнаруживаемой своей восприимчивости к травмированию и бессилия, а также от сознания того, что он — отдельное от матери существо и не обладает ее магической силой. Когда он вырастает из носящей скорее маниакальный характер фазы упражнений, то нуждается в особенно чутком понимании, симпатии, отклике, отражении и уважении. Кажется, это — период, в котором особенно трудно оставаться «в меру хорошей» матерью. Быть в меру хорошей значит позволить «прорастающей» личности нарциссический катексис или использование родителей в процессе переживания сложных внутренних
конфликтов.
Понимание термина «нарциссический катексис» необходимо для полной оценки значения развития нарциссизма и более поздних потенциальных его проявлений во взрослой жизни. Объект нарциссически катексируется, когда становится целью посвящения и привязанности кого-либо, кто не замечает, что он (ребенок) имеет самостоятельный центр жизни и активности. Его значение связывается лишь с фактом бытия частью чьей-то жизни, имеет ценность, обнаруживаемую только в соотношении с другой особой и в определенном смысле он должен безусловно удовлетворять чьи-то потребности. Другими словами — это архаический self - объект, воспринимаемый только в связи с потребностями других, а не объект настоящий, воспринимаемый таким, какой он есть на самом деле. (Такого рода разделения на -объект и объект реальный нет у Kohut, но по моему мнению, оно представляет эвристическую ценность).
Фаза нового сближения является для ребенка правомерным этапом развития. Зрелый родитель поддерживает своего потомка, допуская нарциссический катексис и разрешая ребенку воспользоваться им для определения закладывающегося и отдельного self. Понимание, уважение, отражение, отклик и любовь, о которых говорят психологи ориентированные на развитие, это примерно то же самое, что награждение в концепции Carla Rogers и безусловно позитивный подход в психотерапии. Хотя «в меру хороший родитель» вынужден навязать своему ребенку некоторые границы, но в способе его поведения будет содержаться принципиальное послание, что с ребенком все в порядке, что он желанный и любимый такой, какой он есть. Безусловно позитивный подход будет касаться его сущностной человечности со всем его величием и всей восприимчивостью к травмированию. Это такой же род приятия, какой способны проявлять по отношению друг к другу взрослые искренне любящие партнеры, когда привязываются, как настоящий объект к настоящему объекту и ценят прекрасное в другом человеке, одновременно поддерживая друг друга в воспринимаемых слабостях.
В понимании нарциссизма мне очень помогла Alice Miller (1981), показав метод, с помощью которого нарциссические родители воспитывают нарциссических детей. Родитель, испытавший в детстве нарциссическую травму, будет искать у своего ребенка нарциссическое понимание и отражение, которого сам не получил. В итоге ребенок не может использовать его в разрешении своих
огромных проблем периода нового сближения; он скорее сам использует ребенка для отражения, в котором постоянно нуждается. В своей известной работе Golomb (1992) представляет поучительные истории нарциссических родителей и их детей и объясняет последствия нарциссического воспитания.
Классическая архетипическая фигура матери, которая ка-тексирует своего ребенка, это «сценическая мать». Этот типично патетический характер живет артистической экспрессией своего потомства и в процессе такой идентификации утрачивает свои границы. Чаще всего ребенок сценической матери используется ею в надежде предотвратить разочарования и дефицит в жизни матери; поэтому ее забота начинает принимать какой-то отчаянный характер. У героини фильма Fame (Слава), Дорис Финекер — классическая сценическая мать. Она периодически вторгается и вмешивается в прослушивания своей дочери, которая стремится получить место в нью-йоркской школе искусств. Когда же позднее она звонит, чтобы узнать окончательный результат, то с беспокойством спрашивает: «Так ты поступила или нет?» Получив ответ, она отворачивается от телефона и говорит с чувством: «Дорис, у нас получилось».
Когда ребенок не дает необходимого отклика или же когда не исполняет завышенных ожиданий, мать может отказать ему в своей любви или же реагировать взрывами гнева, типичными для детской фазы нового сближения. Тогда ребенок, будучи подверженным травмированию и зависимым, станет отрицать свое истинное self, только бы удержать мать рядом. Живя согласно идеализированным ожиданиям и служа ее нарциссическим потребностям, он отвергает и теряет себя. Он инвестирует в идеальное, фальшивое self, стараясь посредством него вернуть то, что утратил — любовь, отклик и отражение, необходимое ему для того, чтобы открыть, воспринять, развить и полюбить свое истинное self. При такой нарциссической этиологии нарциссическая травма бывает связана с родительской неспособностью воспринимать, понимать и любить ребенка со всеми его реальными конфликтами, всей впечатлительностью и величием. Новое переживание отвержения истинного self означает повторное испытание очень хаотических и угнетающих эмоций периода нового сближения, без родительской поддержки, необходимой для разрешения этого кризиса. Конфронтация с этим состоянием, названным Masterson (1976) «депрессией брошенности», появляется в ходе каждого процесса ле
чения нарциссической проблемы.
Другая этиологическая картина связана с наличием родителя, который испытывает угрозу и зависть по причине проявляющейся прелести маленького ребенка. Такой родитель, сам, как правило, унижаемый и оскорбляемый в начале жизни, не хочет дать своему ребенку того, что было недоступно для него. Особенно в том случае, если будет видеть, что другой родитель идеализирует ребенка, тогда он будет просто-напросто стараться унизить едва формирующуюся личность.
Нередко мне приходилось наблюдать комбинацию этих двух этиологических факторов, обыкновенно появляющихся в соответствии с определенными, предусматриваемыми относительно пола, отношениями. Часто, например, я встречал случаи, когда мать ребенка мужского пола, разочаровавшись в партнере, идеализировала сына, требуя, чтобы он заботился о ней или жил в соответствии с ее идеализированными представлениями. Обычно, мать прежде идеализировала и отца до тех пор, пока, разочаровавшись, не оставила своей иллюзии. Нарциссически катексируя сына, она переносит свою идеализацию на него самого и, таким образом, создает ему условия для вдвойне более болезненной нарциссической травмы. Когда мальчик в ответ на материнский катексис развивает нарциссическое фальшивое self, то ревнивый отец в ответ унижает его. В такой ситуации детское истинное self переживает двойную травму: вначале от материнского неумения воспринять его слабость и чувствительность и от ее идеализирования его, а затем от отцовской потребности в мести и ощущения унижения. Отчаяние, с каким классическая нарциссическая личность поддерживает образ своего фальшивого self, может быть понято при условии признания сильнейшей боли, которую она испытала в этом двойном отвержении ее истинного self. Осознание этой стороны дихотомии в рамках терапии или вне ее сопровождается интенсивным переживанием отсутствия поддержки и понимания, глубинным ощущением ничтожности и унижения, а также отчаянной жаждой сохранить эти угнетающие чувства. Именно в такой момент нарциссическая личность может предпринять попытки использовать все доступные ей формы защиты для отсечения эмоций. Такие предохранительные механизмы основываются на усилении инвестирования в фальшивое self, на необоснованном чувстве собственной значительности, на acting-out в виде насилия, са