Файл: Методическое пособие для слушателей курса Психотерапия. М. Центр психологической культуры, 2001. 356 с. Удк 615. 851 Ббк 53. 57.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.10.2024
Просмотров: 131
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
кая тенденция к отделению от собственного опыта позволяет обезопасить себя от высокого уровня страха, который может проявиться в момент, когда эта защитная стратегия будет «выключена». Однако когда нечто подобное все же случится, такого типа люди чаще всего допускают порядочную дозу ярости, имеющей характер реванша, которая также держится под контролем благодаря отделению от собственного опыта. Типичное лечение шизоидной личности предполагает не только вскрытие и выражение этих сложных чувств, но также обучение лучшим способам контроля над ними. Когда все это происходит, человек становится все более способным к полному уважения чуткому отношению к другим и к допущению и идентификации с по-настоящему благожелательными и заботливыми чувствами по отношению к другим.
Эффективная терапия людей с шизоидным нарушением фактически заключается в выработке более спокойного отношения к людям, к интимности, даже к осознанию зависимости от других, только вслед за этим может прийти понимание, гармоничная адаптация, сочувствие и любовь. Также она подразумевает уменьшение влияния враждебной «выдуманной компании» (Stern, 1985) или интернализованного сурового, а также враждебного, мстительного self. Наконец, важной терапевтической целью для шизоидной личности будет развитие потребностей в отношениях, удовлетворяемых в более развитом интерперсональном контексте, а не в контексте сурового, неприязненного «другого».
Терапевтические ошибки по отношению к такого типа личностям обычно проявляются в неверном разложении во времени процесса приспособления к сепарированным чувствам и мыслям, а также к другим людям. С одной стороны хладнокровный и сохраняющий дистанцию терапевт может заключить союз с шизоидной особой в очень интеллектуализованной реконструкции или механической, бихевиоральной терапии, сосредоточенной только на некоторых аспектах проблемы. В противоположность ему, чрезвычайно эмоционально ориентированный терапевт может подгонять клиента к незрелому переживанию эмоционального и социального опыта, который может повлечь за собой повторение психической травмы и таким образом привести к углублению диссоциативной защитной стратегии. Клиенты такого типа очень часто вызывают у терапевтов нетерпение, обусловленное нераспо-знанностью глубинных пластов ужаса, который вызывает именно такое, упорное неконтролируемое поведение. Отреагирование на
них за очень слабые и нерегулярные успехи, не будучи своевременно откорректированным может фактически привести к прерыванию терапии. Возможно в случае шизоидной проблемы, больше, чем какой-либо другой, терапевт обязан создать по меньшей мере поддерживающую среду для потенциала клиента, а с другой стороны соблюдать порядочную осторожность, чтобы не оказывать на него чрезмерного давления близостью, интимностью или пониманием, с которыми его неустойчивая структура могла бы не справиться. Именно такие «корректирующие эмоциональные переживания», предлагаемые в рамках терапии и вырабатываемые вне ее и представляют собой то, что является сущностью желаемой терапии.
Для каждой из характерологических проблем и соответствующей ей структуры характера я разработал таблицу, в которой представил некоторые из ее типичных проявлений. В каждом случае я оперировал следующими категориями: 1) этиология, 2) сим-птомокомплекс, 3) когнитивный (познавательный) стиль, 4) защита, 5) скриптовое (сценарное) решение и патогенные убеждения, 6) представление self, 7) представления и отношения с объектом, а также 8) эмоциональная характеристика. Хотя подытоживающиехарактеристики являются в значительной степени упрощенными и, в целом, не допускают разделения в рамках одного континуума структурного развития, я пришел к выводу, что они в эвристическом смысле весьма полезны. В некоторых элементах они повторяются, но эта повторяемость осознанно запланирована; частично потому, что я убежден, что для настоящего овладения этим материалом это зачастую необходимо, а также потому, что свободно изменяющиеся точки зрения и особая в каждом случае лексика, могут быть клинически особенно полезны для более точной идентификации каждого клиента.
ТАБЛИЦА 3.
ШИЗОИДНЫЙ ХАРАКТЕР
Этиология: Несоответствующая родительская забота — черствость, недостаток эмпатии, холодность, дистанция и отстраненность. Ребенок чувствует себя ненавистным, нежеланным и ничего не значащим. Располагая в младенчестве ограниченными ресурсами, личность может реагировать только уходом, раздвоением или внутренней миграцией. Блокировка самых основных жизненных проявлений и
отказ от энергии из внешней действительности, поступающей от других и преимущественно из жизни, приводит к своего рода отмиранию и отключению.
Симптоматика: Хронический страх, избегающее поведение и конфликты в социальных контактах, в ситуациях, требующих доверия и привязанности. Как правило имеются проявления аутодеструктивного, вредного поведения, ненависть или отсутствие акцептации собственного self, очень ограниченные навыки заботы о себе и самоподдержки. Личность часто проявляет неспособность различать собственные чувства и создавать прочные социальные и интимные контакты. В значительной степени человека можно определить, как личность, которая не имеет контакта с собственным self и с другими людьми.
Когнитивный стиль: Изоляция мышления от чувств, зачастую наряду с хорошо развитым абстрактным мышлением. Однако часто слабо развиты конкретные операции, относящиеся к физическому миру. «Социальный» ум часто недоразвит.
Формы защиты: Проекция, отрицание, интеллектуализация, «спиритуализация», уход, изолирование чувств, раздвоение и состояния амнезии. У человека может быть очень слабая память, особенно память межличностных событий, конфликтных по отношению к детству.
Скриптовые решения и патогенные убеждения: «Я не имею права на существование. Мир опасен. Наверное, со мной что-то не так. Если бы я позволил себе ослабить контроль, то мог бы кого-нибудь убить. Я все это разрешу своим интеллектом. Настоящие ответы в этой жизни имеют духовную природу и принадлежат к другому миру».
Репрезентация self. Self воспринимается, как поврежденное, возможно, плохо функционирующее или даже плохое. Личность сомневается в собственном праве на существование и погружается в проблемы интеллектуальные и духовные, которые связывает с собственным интеллектом или собственной духовностью.
Репрезентации объекта и отношения с объектом. Другие воспринимаются как непринимающие, как угроза и значительно могущественнее, чем собственное self. Личность очень чувствительна к сухости, неприязненности социального окружения. Часто проецирует враждебность на других или же вызывает ее путем проективной идентифи
кации.
Эмоциональная характеристика: Человек переживает постоянный страх, а часто даже ужас. Чувства изолированы и/или подавлены. Личность не знает, как она себя чувствует и может казаться холодной, лишенной жизни и контакта с самим собой. Под ее страхом и ужасом скрывается примитивная подавленная ярость.
«ОРАЛЬНАЯ» ПРОБЛЕМА
Распространенные в клинической практике проблемы, касающиеся вопросов потребностей, зависимости и зависимого преувеличения послужили основой для выделения таких категорий как «оральный» характер, нарушение личности зависимой и соза-висимой (табл. 4). Подобно всем другим выделенным здесь характерологическим стилям этот также имеет свое начало в клинической практике со взрослыми людьми. Теория развития подкрепилась комбинацией клинического опыта с такого типа личностями, представляет реконструкцию их личных историй с доступными данными о развитии (получаемыми естественным образом или же экспериментально). При ее формировании с самого начала было очевидно, что новорожденный требует пищу почти сразу же после рождения и что его отношение к «питанию» очень легко может стать обобщенным примером для других, удовлетворяющих потребности отношений. В новейших психоаналитических теориях акцент делается на интерперсональные потребности отношений и гармонии между матерью и младенцем. Все теории развития сходятся в подчеркивании значения тех проблем, которые определение «оральный» делает несколько устаревшим, из-за предполагаемого им специфического сужения взгляда. Если же мы воспримем его чисто метафорически, то это определение впоследствии будет весьма полезным.
В любом случае, когда клиницисты опять по-новому открывают у этих пациентов проблемы с «конфигурацией потребностей», появляется история то ли депривации, то ли неспособности родителей удовлетворить потребности ребенка. «Оральный» пациент производит впечатление, что никогда по-настоящему не был удовлетворен этой заботливой и эмоциональной поддержкой, которая является необходимой для каждого существа. Язык тела, подобно предъявляемым претензиям и историческим фактам, в целом, кажется, подтверждает это впечатление неудовлетворенности. Пытаясь реконструировать этиологическую картину такой
личности, мы замечаем, что ее защита с психодинамической точки зрения, по своей природе скорее примитивна, а ее отношения, несмотря на изменчивость, имеют простой характер — вращаются вокруг удовлетворения потребностей. В поисках образцов таких примеров развития, мы издавна знали, что маленькие дети с самых ранних минут требуют солидной дозы внимания и эмпатического понимания. Современные исследования подтверждают этот факт (напр. Mahler, Pine, Bergman, 1975; Stern 1985). В клинической практике мы неоднократно убеждались, что люди с такого рода проблемами часто имели родителей, которые не смогли поддерживать с ними отношений даже в первые месяцы их жизни. Главные причины — это депрессия, алкоголизм или же крайне тяжелые условия, которые делали родительскую заботу трудной задачей (напр, одинокие родители, переживания войны или же плохое материальное положение). Такая блокировка со стороны среды или фрустрация естественной зависимости, почти без исключения, увеличивается личностью, которая начинает поддерживать неразрешенную проблему зависимости. Даже у такого типа личностей с самой высокой степенью зависимости, можно четко проследить отсутствие внимания к собственным потребностям, что отличает ее от более гармоничного, относительно self, типа зависимости, которая появляется в симбиотическом характере.
У тех, кто вышел на более высокий уровень адаптации, процесс самоотрицания обычно более заметен. Их потребности вытеснены и/или выражаются в минимальной степени. В действительности эти особы часто воспринимают свои потребности, как чуждые или плохие и требуется исключительная неудовлетворенность, прежде чем они начнут считать их правомочными. Процесс адаптации у таких функционирующих на высоком уровне личностей часто заключается в принятии на себя порядочной ответственности за заботу о других, что часто наблюдается у взрослых детей алкоголиков. Они часто проявляют тенденцию к возложению на себя обязанностей намного больше, чем реально в состоянии выполнять, окончательно попадая в кризис и не давая такой поддержки, которую обещали Именно в такие периоды отчаяния их потребности проявляются с такой интенсивностью, что требуют быть признанными и — по крайней мере в некоторой степени — удовлетворенными. Однако когда с таким трудом и так болезненно отвоеванное удовлетворение оказывается допущенным (часто с чувством вины), человек очень быстро возвращается к
Эффективная терапия людей с шизоидным нарушением фактически заключается в выработке более спокойного отношения к людям, к интимности, даже к осознанию зависимости от других, только вслед за этим может прийти понимание, гармоничная адаптация, сочувствие и любовь. Также она подразумевает уменьшение влияния враждебной «выдуманной компании» (Stern, 1985) или интернализованного сурового, а также враждебного, мстительного self. Наконец, важной терапевтической целью для шизоидной личности будет развитие потребностей в отношениях, удовлетворяемых в более развитом интерперсональном контексте, а не в контексте сурового, неприязненного «другого».
Терапевтические ошибки по отношению к такого типа личностям обычно проявляются в неверном разложении во времени процесса приспособления к сепарированным чувствам и мыслям, а также к другим людям. С одной стороны хладнокровный и сохраняющий дистанцию терапевт может заключить союз с шизоидной особой в очень интеллектуализованной реконструкции или механической, бихевиоральной терапии, сосредоточенной только на некоторых аспектах проблемы. В противоположность ему, чрезвычайно эмоционально ориентированный терапевт может подгонять клиента к незрелому переживанию эмоционального и социального опыта, который может повлечь за собой повторение психической травмы и таким образом привести к углублению диссоциативной защитной стратегии. Клиенты такого типа очень часто вызывают у терапевтов нетерпение, обусловленное нераспо-знанностью глубинных пластов ужаса, который вызывает именно такое, упорное неконтролируемое поведение. Отреагирование на
них за очень слабые и нерегулярные успехи, не будучи своевременно откорректированным может фактически привести к прерыванию терапии. Возможно в случае шизоидной проблемы, больше, чем какой-либо другой, терапевт обязан создать по меньшей мере поддерживающую среду для потенциала клиента, а с другой стороны соблюдать порядочную осторожность, чтобы не оказывать на него чрезмерного давления близостью, интимностью или пониманием, с которыми его неустойчивая структура могла бы не справиться. Именно такие «корректирующие эмоциональные переживания», предлагаемые в рамках терапии и вырабатываемые вне ее и представляют собой то, что является сущностью желаемой терапии.
Для каждой из характерологических проблем и соответствующей ей структуры характера я разработал таблицу, в которой представил некоторые из ее типичных проявлений. В каждом случае я оперировал следующими категориями: 1) этиология, 2) сим-птомокомплекс, 3) когнитивный (познавательный) стиль, 4) защита, 5) скриптовое (сценарное) решение и патогенные убеждения, 6) представление self, 7) представления и отношения с объектом, а также 8) эмоциональная характеристика. Хотя подытоживающиехарактеристики являются в значительной степени упрощенными и, в целом, не допускают разделения в рамках одного континуума структурного развития, я пришел к выводу, что они в эвристическом смысле весьма полезны. В некоторых элементах они повторяются, но эта повторяемость осознанно запланирована; частично потому, что я убежден, что для настоящего овладения этим материалом это зачастую необходимо, а также потому, что свободно изменяющиеся точки зрения и особая в каждом случае лексика, могут быть клинически особенно полезны для более точной идентификации каждого клиента.
ТАБЛИЦА 3.
ШИЗОИДНЫЙ ХАРАКТЕР
Этиология: Несоответствующая родительская забота — черствость, недостаток эмпатии, холодность, дистанция и отстраненность. Ребенок чувствует себя ненавистным, нежеланным и ничего не значащим. Располагая в младенчестве ограниченными ресурсами, личность может реагировать только уходом, раздвоением или внутренней миграцией. Блокировка самых основных жизненных проявлений и
отказ от энергии из внешней действительности, поступающей от других и преимущественно из жизни, приводит к своего рода отмиранию и отключению.
Симптоматика: Хронический страх, избегающее поведение и конфликты в социальных контактах, в ситуациях, требующих доверия и привязанности. Как правило имеются проявления аутодеструктивного, вредного поведения, ненависть или отсутствие акцептации собственного self, очень ограниченные навыки заботы о себе и самоподдержки. Личность часто проявляет неспособность различать собственные чувства и создавать прочные социальные и интимные контакты. В значительной степени человека можно определить, как личность, которая не имеет контакта с собственным self и с другими людьми.
Когнитивный стиль: Изоляция мышления от чувств, зачастую наряду с хорошо развитым абстрактным мышлением. Однако часто слабо развиты конкретные операции, относящиеся к физическому миру. «Социальный» ум часто недоразвит.
Формы защиты: Проекция, отрицание, интеллектуализация, «спиритуализация», уход, изолирование чувств, раздвоение и состояния амнезии. У человека может быть очень слабая память, особенно память межличностных событий, конфликтных по отношению к детству.
Скриптовые решения и патогенные убеждения: «Я не имею права на существование. Мир опасен. Наверное, со мной что-то не так. Если бы я позволил себе ослабить контроль, то мог бы кого-нибудь убить. Я все это разрешу своим интеллектом. Настоящие ответы в этой жизни имеют духовную природу и принадлежат к другому миру».
Репрезентация self. Self воспринимается, как поврежденное, возможно, плохо функционирующее или даже плохое. Личность сомневается в собственном праве на существование и погружается в проблемы интеллектуальные и духовные, которые связывает с собственным интеллектом или собственной духовностью.
Репрезентации объекта и отношения с объектом. Другие воспринимаются как непринимающие, как угроза и значительно могущественнее, чем собственное self. Личность очень чувствительна к сухости, неприязненности социального окружения. Часто проецирует враждебность на других или же вызывает ее путем проективной идентифи
кации.
Эмоциональная характеристика: Человек переживает постоянный страх, а часто даже ужас. Чувства изолированы и/или подавлены. Личность не знает, как она себя чувствует и может казаться холодной, лишенной жизни и контакта с самим собой. Под ее страхом и ужасом скрывается примитивная подавленная ярость.
«ОРАЛЬНАЯ» ПРОБЛЕМА
Распространенные в клинической практике проблемы, касающиеся вопросов потребностей, зависимости и зависимого преувеличения послужили основой для выделения таких категорий как «оральный» характер, нарушение личности зависимой и соза-висимой (табл. 4). Подобно всем другим выделенным здесь характерологическим стилям этот также имеет свое начало в клинической практике со взрослыми людьми. Теория развития подкрепилась комбинацией клинического опыта с такого типа личностями, представляет реконструкцию их личных историй с доступными данными о развитии (получаемыми естественным образом или же экспериментально). При ее формировании с самого начала было очевидно, что новорожденный требует пищу почти сразу же после рождения и что его отношение к «питанию» очень легко может стать обобщенным примером для других, удовлетворяющих потребности отношений. В новейших психоаналитических теориях акцент делается на интерперсональные потребности отношений и гармонии между матерью и младенцем. Все теории развития сходятся в подчеркивании значения тех проблем, которые определение «оральный» делает несколько устаревшим, из-за предполагаемого им специфического сужения взгляда. Если же мы воспримем его чисто метафорически, то это определение впоследствии будет весьма полезным.
В любом случае, когда клиницисты опять по-новому открывают у этих пациентов проблемы с «конфигурацией потребностей», появляется история то ли депривации, то ли неспособности родителей удовлетворить потребности ребенка. «Оральный» пациент производит впечатление, что никогда по-настоящему не был удовлетворен этой заботливой и эмоциональной поддержкой, которая является необходимой для каждого существа. Язык тела, подобно предъявляемым претензиям и историческим фактам, в целом, кажется, подтверждает это впечатление неудовлетворенности. Пытаясь реконструировать этиологическую картину такой
личности, мы замечаем, что ее защита с психодинамической точки зрения, по своей природе скорее примитивна, а ее отношения, несмотря на изменчивость, имеют простой характер — вращаются вокруг удовлетворения потребностей. В поисках образцов таких примеров развития, мы издавна знали, что маленькие дети с самых ранних минут требуют солидной дозы внимания и эмпатического понимания. Современные исследования подтверждают этот факт (напр. Mahler, Pine, Bergman, 1975; Stern 1985). В клинической практике мы неоднократно убеждались, что люди с такого рода проблемами часто имели родителей, которые не смогли поддерживать с ними отношений даже в первые месяцы их жизни. Главные причины — это депрессия, алкоголизм или же крайне тяжелые условия, которые делали родительскую заботу трудной задачей (напр, одинокие родители, переживания войны или же плохое материальное положение). Такая блокировка со стороны среды или фрустрация естественной зависимости, почти без исключения, увеличивается личностью, которая начинает поддерживать неразрешенную проблему зависимости. Даже у такого типа личностей с самой высокой степенью зависимости, можно четко проследить отсутствие внимания к собственным потребностям, что отличает ее от более гармоничного, относительно self, типа зависимости, которая появляется в симбиотическом характере.
У тех, кто вышел на более высокий уровень адаптации, процесс самоотрицания обычно более заметен. Их потребности вытеснены и/или выражаются в минимальной степени. В действительности эти особы часто воспринимают свои потребности, как чуждые или плохие и требуется исключительная неудовлетворенность, прежде чем они начнут считать их правомочными. Процесс адаптации у таких функционирующих на высоком уровне личностей часто заключается в принятии на себя порядочной ответственности за заботу о других, что часто наблюдается у взрослых детей алкоголиков. Они часто проявляют тенденцию к возложению на себя обязанностей намного больше, чем реально в состоянии выполнять, окончательно попадая в кризис и не давая такой поддержки, которую обещали Именно в такие периоды отчаяния их потребности проявляются с такой интенсивностью, что требуют быть признанными и — по крайней мере в некоторой степени — удовлетворенными. Однако когда с таким трудом и так болезненно отвоеванное удовлетворение оказывается допущенным (часто с чувством вины), человек очень быстро возвращается к