Файл: Использование результатов ОРД в качестве информации в процессе доказывания(Общая характеристика результатов оперативно-розыскной).pdf
Добавлен: 14.03.2024
Просмотров: 34
Скачиваний: 0
Форма вины по отношению к этим последствиям может быть выражена как умыслом, так и неосторожностью. Понятие тяжких последствий является оценочным признаком, так как законодателем не определено. Данный признак устанавливается индивидуально по каждому делу. К таким последствиям можно отнести осуждение лица к лишению свободы, исключительной мере наказания, суицид незаконно осужденного, его близких и т.п.
А.С. Горелик и Л.В. Лобанова к тяжким последствиям относят также результаты фальсификации, которые свидетельствуют о невыполнении задач правосудия: осуждение невиновного, назначение чрезмерно сурового наказания, уход от ответственности лица, виновного в совершении преступления, и др. [5, с. 226].
Объективная сторона деяния, предусмотренного ч. 4 ст. 303 УК РФ, не определена временными рамками и не требует наличия возбужденного уголовного дела. Предметом являются результаты оперативно-розыскных мероприятий, выступающих поводом для возбуждения уголовного дела. Согласно Федеральному закону от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»* (далее -ФЗ «Об ОРД») они могут повлечь уголовное преследование и выступать в последующем доказательствами по уголовным делам, использоваться для причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации. Законодатель не связывает момент окончания преступления с легализацией самих результатов оперативно-розыскных мероприятий. Можно говорить о том, что законодатель сформулировал самостоятельный состав преступления - фальсификацию результатов оперативно-розыскных мероприятий, существенно отличающийся от фальсификации доказательств.
Например, в законе отсутствует определение понятия «результаты оперативно-розыскных мероприятий». В ФЗ «Об ОРД» определен лишь порядок их использования (ст. 11). Возникает вопрос об определении «заведомой непричастности» к совершению преступления; момента окончания такого вида фальсификации, особенно в части преследования цели причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации. Наступление же тяжких последствий, предусмотренных ч. 3 ст. 303 УК РФ, на данный вид фальсификации не распространяется, хотя он также может привести к незаконному осуждению лица и другим указанным выше последствиям. Такие последствия находятся за рамками анализируемого состава и могут быть квалифицированы по совокупности, если содержатся признаки другого преступления.
Решая вопрос о возможности вменения ч. 4 ст. 303 УК РФ, правоприменитель должен исходить из понятия оперативно-розыскной деятельности как вида деятельности, осуществляемой гласно и негласно оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных на то ФЗ «Об ОРД», в пределах их полномочий посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств.
Как представляется, к результатам оперативно-розыскной деятельности следует относить документы, предметы, справки, различного рода информацию и т.п., полученные в результате оперативно-розыскных мероприятий, закрепленных в ст. 6 ФЗ «Об ОРД», которые могут производиться только по основаниям, перечисленным в ч. 1 ст. 7 указанного закона. Соответственно, фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности, которая проводилась по иным основаниям, должна квалифицироваться как превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ).
Субъект фальсификации всегда специальный - должностное лицо, наделенное соответствующими полномочиями, либо иное лицо, обладающее конкретным процессуальным статусом (лицо, участвующее в деле, его представитель и др.). Норма в данной части носит бланкетный характер, для уяснения процессуального статуса субъекта преступления необходимо обращаться к соответствующему процессуальному законодательству. При этом процессуальный статус должен подтверждаться процессуальными либо иными документами, предоставленными в установленном порядке.
Фальсификация доказательств лицом, не относящимся к числу указанных в норме, при определенных обстоятельствах и условиях может быть квалифицирована как соучастие в фальсификации доказательств. Согласно ч. 4 ст. 303 УК РФ субъектом преступления являются лица, уполномоченные на проведение оперативно-розыскных мероприятий. В качестве таковых могут выступать должностные лица оперативных подразделений органов внутренних дел, органов федеральной службы безопасности, должностные лица федерального органа исполнительной власти в области государственной охраны, таможенных органов Российской Федерации, Службы внешней разведки Российской Федерации, Федеральной службы исполнения наказаний. В то же время иные лица, участвующие в оперативно-розыскных мероприятиях, субъектами анализируемого преступления являться не могут. К иным лицам следует отнести негласных сотрудников. Они могут нести ответствен-
ность лишь за соучастие в преступлении. Кроме того, не могут являться субъектами данного преступления также частные детективы и частные охранники, хотя их профессиональная деятельность по внешним признакам часто имеет сходство с оперативно-розыскной деятельностью.
Например, 17 декабря 2007 г. Судебная коллегия по уголовным делам Тюменского областного суда рассмотрела уголовное дело, возбужденное в отношении дознавателя К. по ч. 3 ст. 303 УК РФ. В ходе расследования установлено, что К. умышленно, осознавая, что фальсифицирует доказательства, собственноручно составила протокол следственного действия - предъявление для опознания вещей, в который внесла заведомо ложные сведения, не соответствующие действительности. Кроме того, осознавая, что она фальсифицирует доказательства, собственноручно составила расписку от имени потерпевшей Д. о получении вещей от дознавателя К.
Вина К. была полностью доказана материалами уголовного дела. К. приговорили к 3 годам лишения свободы с лишением права заниматься деятельностью в правоохранительных органах, связанной с оперативно-следственной работой, сроком на 2 года.
Следует отметить высокую латент-ность рассматриваемого деяния. В то же время на примере Тюменской области (см. таблицу) показана положительная динамика по количеству зарегистрированных уголовных дел, возбужденных по ст. 303 УК РФ в течение пяти лет.
В результате анализа ст. 303 УК РФ выявлена необходимость скорректировать ее наименование. По нашему мнению, она может быть названа «Подделка, уничтожение или изъятие доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности». Кроме того, диспозицию ч. 2 ст. 303 УК РФ целесообразно изложить в следующей редакции: «Подделка или уничтожение доказательств по уголовному делу дознавателем, следователем, прокурором либо их изъятие из уголовного дела, а равно отказ дознавателя, следователя или прокурора в приобщении к уголовному делу документов или иных предметов, имеющих доказательственное значение, -».
Действия защитника представляется необходимым квалифицировать по ст. 325 или ст. 327 УК РФ, поскольку он не является ни должностным лицом, ни лицом, осуществляющим предварительное расследование.
Нормативное регулирование использования результатов ОРД
С момента формирования оперативно-розыскного (сыскного) права использование результатов оперативно-розыскной деятельности (ОРД) представляло собой юридическую проблему с точки зрения возможности и допустимости их включения в уголовный процесс. Обращаясь к истории российского уголовно-процессуального законодательства, можно отметить, что впервые оперативно-розыскная (сыскная) деятельность как объект правового регулирования была выделена в 1894 г. в Уставе уголовного судопроизводства [1].
В соответствии со ст. 254 Устава полиция получала право на проведение розысков, негласного наблюдения и словесных расспросов. Однако процедура дальнейшего использования полученной при этом информации не находила должного закрепления в нормативных документах.
Вместе с тем в работе полиции придавалось огромное значение фиксации информации до возбуждения уголовного дела. В частности, в Положении о районных охранных отделениях (1906 г.) отмечалась необходимость точной фиксации всех фактов, которые в дальнейшем при формальном расследовании могли бы быть установлены как улики следственными действиями [2]. Таким образом, фактические данные, полученные полицией до возбуждения уголовного дела, могли служить базой для последующего формирования доказательств.
В советский период осуществление ОРМ было предусмотрено в ст. 93 УПК РСФСР 1923 г., которая допускала возможность негласной проверки оперативно-розыскными органами анонимных заявлений о совершенных или готовящихся преступлениях. После проверки объективности и достоверности анонимных сведений они служили поводом к возбуждению уголовного дела. Во всех остальных случаях оперативно-розыскная деятельность признавалась строго секретной и ее результаты не подлежали использованию в расследовании по уголовным делам [3].
В 1958 г. в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик нашла закрепление возможность осуществления оперативно-розыскных мероприятий при раскрытии и расследовании преступлений [4].
В уголовно-процессуальных кодексах союзных республик эта норма была конкретизирована и включена в число необходимых мер, принимаемых в целях обнаружения преступлений и лиц, их совершивших. В частности, в ст. 118 УПК РСФСР было указано: на органы дознания возлагается принятие необходимых оперативно-розыскных и иных предусмотренных уголовно-процессуальным законом мер в целях обнаружения преступлении и лиц, их совершивших». Однако эта норма носила условный характер, поскольку не был определен механизм использования результатов ОРД. Нерегули-рован был и порядок доступа следователей, прокуроров к деятельности ОВД и КГБ. Более того, Генеральным прокурором СССР в 1960-е и 1970-е годы издавались ведомственные приказы, в которых запрещалось следователям и прокурорам вмешиваться в деятельность оперативно-розыскных органов. Впоследствии в п. 12 Положения о следственном отделе (управлении), утвержденном приказом МВД СССР от 19 ноября 1973 г. № 325, начальникам следственных отделов было предоставлено право ознакомления с материалами ОРД. Однако подобные ведомственные изменения не решили общей проблемы использования непроцессуальной информации.
Вопрос о придании в уголовном процессе доказательственного значения результатам ОРД продолжительное время оставался дискуссионным. Причиной тому было отсутствие его четкой законодательной регламентации.
Сложившаяся ситуация значительно затрудняла выявление преступлений в стране, особенно их организованных форм. В связи с этим на законодательном уровне предпринимались попытки внести изменения и дополнения в действующие нормативные акты по вопросам использования результатов ОРД. Часть 2 ст. 29 Закона СССР от 12 июня 1990 г. № 1556-1 «О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик» устанавливала возможность осуществления ОРМ с использованием видео- и звукозаписи, киносъемки в целях обнаружения признаков преступления и лиц, его совершивших, выявления фактических данных, которые могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу после их проверки в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Подчеркнем, что данный нормативный акт предусматривал необходимость допуска результатов проведенных оперативно-розыскных мероприятий в уголовный процесс.
Кроме того, этим законом в Основы уголовного судопроизводства была внесена дополнительная ст. 35-1, в соответствии с которой допускалось прослушивание телефонных и иных переговоров.
Для реализации этого положения закона были разработаны и утверждены Министерством юстиции СССР, Верховным судом СССР, КГБ и МВД СССР «рекомендации по применению средств видео- и звукозаписи, кинофотоаппаратуры, телефонной связи и использованию полученных результатов при раскрытии и расследовании преступлений» от 30 июня 1990 г., согласованные с Генеральным прокурором СССР. В этом межведомственном нормативном акте было предусмотрено применение криминалистических и иных технических средств до возбуждения уголовного дела.
Данный нормативный акт восполнил определенные пробелы в законодательстве об оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве. Однако его отдельные положения, в частности, широкая возможность осуществления оперативно-розыскных мероприятий еще до возбуждения уголовного дела вызывали резкое противодействие со стороны судей и прокуроров, в особенности, когда такие действия выполнялись органами КГБ СССР. В то же время в нем не получили четкого определения предмет и пределы прокурорского надзора и преобразование результатов проведенных ОРМ в доказательства по уголовным делам.
В Законе РФ об ОРД, принятом в 1992 г., в ст. 10 отмечалось: «Результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы для подготовки и осуществления следственных действий и проведения оперативно-розыскных мероприятий по предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, а также в качестве доказательств по уголовным делам после их проверки в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством».
В новом ФЗ об ОРД 1995 г. в ст. 11 также закреплена возможность использования результатов ОРД. Их использование в качестве поводов, оснований возбуждения уголовного дела и доказываний по уголовным делам
допускается в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства РФ, регламентирующего собирание, проверку и оценку доказательств. Таким образом, принятие открытого нормативного акта, во-первых, законодательно регламентировало всю ОРД, в силу чего материалы, полученные в процессе ее осуществления, потеряли свойство «не подлежащих разглашению данных» или «материалов, добытых негласным путем» и не имеющих доказательственного значения. Напротив, многие из них могут иметь значение «данных, полученных в предусмотренном законом порядке», в связи с чем положительно может решаться вопрос о допустимости их использования по уголовному делу.
