Добавлен: 17.03.2024
Просмотров: 28
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
К восточнославянским переводам XI–XII вв. относят обычно переревод византийского героического эпос «Девгениево деяние» и древнюю ассирийскую легенду «Повесть об Акире Премудром» (с сирийского или армянского оригинала). Не позднее XII–XIII вв. была переведена с греческого «Пчела» – популярный сборник афоризмов античных, библейских и христианских авторов, содержащий этические наставления и расширявший историко-культурный кругозор читателя. В том числе были переведены мифы и саги о героях и рассказы, о великих победах, которые как ни странно вошли и в детскую литературу. Устраивались даже массовые чтения для детей, в которых рассматривались переводы сказок, мифов и легенд других стран и объяснялись традиции и обычаи жителей других государств.
При Ярославе Мудром начала складываться «Русская Правда» (Краткая редакция 1-й пол. XI в.) – главный письменный свод законов Киевской Руси, был составлен Древнейший летописный свод при митрополичьей кафедре (1037 – нач. 1040-х гг.), появилось одно из глубочайших произведений славянского средневековья – «Слово о Законе и Благодати» Илариона (между 1037–1050 гг.), были открыты первые книгописные издания для детей, в которых вручную писались и переписывались сборники сказок и преданий. Становится популярным массовое чтение для детей, так же самих детей начинают активно обучать грамоте и чтению. Ярослав Мудрый видел развитие русского народа в его грамотности. Именно поэтому к грамотности в Киевской Руси детей приучали с младшего возраста. Однако, не смотря на все старания всего 1/3 часть крестьянского населения получила образование. Многие дети не старались учиться сами, так как им нравилось слушать сказки а не самим читать. В этом была внутренняя проблема развития детской литературы в Киеве[11, с. 42].
Также продолжается активное влияние на детскую литературу со стороны церкви. Значительная часть детской литературы была написана в монастырях и поучала детей, приобщала их к Богу.
Важнейшим литературным центром был Киево-Печерский монастырь, воспитавший яркую плеяду древнерусских писателей, проповедников и просветителей. Достаточно рано, во второй половине XI в., монастырь установил книжные связи с Константинополем и, судя по всему, с Сазавским монастырем – последним очагом славянской глаголической письменности в Чехии XI в. Именно в этом монастыре было сформировано множество сказок о народных героях («Былина о счастье», «Верность земле» и другие повести которые описывали детям героические поступки обычных людей). Однако, эти предания как и следует понимать носят церковно-просветительский характер и они же выступали как бы средством критики сравнительных природных и животных образов, которые прививались детям сказками. Именно отсюда возникает двойственность в развитии детской литературы, когда одна её часть начинает опираться на церковно-приходскую литературу, а другая продолжает сохранять славянские описательные традиции.
В Киево-Печерском монастыре велось летописание, были составлены значительные работы по всем жанрам древней литературы, в том числе и детской, было написано множество книг, каждая из которых требовала от создателей огромных усилий.
В ХI веке начинают проявляться первые предпосылки стихов. Они исходят из песен, и колыбельных которые пелись детям. Первые стихи носят бытовой характер и едва ли превышают несколько строчек. Они обычно и являлись пословицами и поговорками, а так же короткими стишками-считалками, и стихами-дразнилками для детей. Дети очень быстро запоминали легкие рифмы и соответственно сами того не подозревая использовали данный вид литературы в жизни. Детская литература в древней Руси носит очень богатый содержательный характер в ней отражены и черты характера, и окружающее пространство, и правила поведения, обозначены границы добра и зла, плохого и хорошего. В основном воспринимая на слух, дети внутренне привыкали к определенной линии поведения с детства. Отражением этой линии и была детская литература, которая предоставляла для детей описательные картинки мировосприятия. Дети усваивали их неосознанно, просто слушая и таким образом постепенно сформировывался характер и они вовлекались во взрослый мир уже с некоторыми базовыми представлениями о реалиях древнего мира.
2. Дети и книга в России 10-16 веков
1. Начало славянской книжной культуры было положено деяниями братьев Кирилла (826 – 869) и Мефодия (820– 885). Греки родом из Македонии, они несли византийское вероучение в земли южных славян, оттуда и попали в земли Древней Руси первые книжные знания. Кирилл и Мефодий перевели на македонское наречие древнеболгарского языка Библию, книги для церковного служения. Для переводов святые братья создали в 863 году славянскую азбуку на основе греческого алфавита с добавлением еврейских и коптских букв. Азбука получила название кириллицы. До начала истории детской литературы еще далеко, но важнейшая традиция ее – следование высокой учительной цели – была заложена в период становления общеславянской письменной культуры.
2. Литература Киевской Русискладывалась с конца X до середины ХШ века. Древнерусский книжник осознавал писание как проповедь христианства, повествовал лишь о том, что считал правдой. Он не умел и не хотел фантазировать, выражать свою личность через текст или хотя бы сообщать свое имя. Бытовое, частное, индивидуальное не было еще предметом внимания автора, который сообщал только сверхценные сведения, необходимые для всех. Понятие о
жанрах еще не сформировалось тогда, систему жанров заменяла система канонов, т.е. правил писания текстов, в зависимости от их назначения. А каноны не предполагали разделения текстов по возрастным категориям читателей. Литература этого периода по своим свойствам не могла «увидеть» особенного читателя – ребенка. К тому же ребенок воспринимался либо как уменьшенная копия взрослого, либо как несмышленое чадо; да и пора детства заканчивалась гораздо раньше, чем в наше время. В русской литературе XI – XIII веков тема детства отсутствовала. По замечанию Д.С.Лихачева, «для летописца не существует «психологии возраста». Каждый князь увековечен в своем как бы идеальном, вневременном состоянии. О возрасте князя мы узнаем только тогда, когда возраст (как и болезнь) мешает его действиям. Если в летописи говорится о детстве князя, то летописец стремится и здесь изобразить его как бы в его сущности князя. Ребенок-князь начинает битву, бросая копье (Игорь), или защищает мать с мечом в руках (Изяслав), или совершает обряд посажения на коня. С момента «посага» (обычно в восьмилетнем возрасте) летописец по большей части уже не упоминает о возрасте князя, оценивая его поступки как поступки князя вообще». В киевском периоде не выявлен ни один «детский» текст. Вероятнее всего, круг чтения взрослых и детей был общим, в основном это были переводы византийских произведений. Однако знакомство с некоторыми книгами происходило именно в детские и отроческие годы. В первую очередь человек учил Азбуку, т.е. славянский кириллический алфавит[9, с. 32].
Из книг Кирилла и Мефодия на Руси широкое распространение получило недельное Священное Писание (Евангелие, приспособленное для богослужебного календаря). Священное Писание соединилось в сознании народа с дохристианским сельскохозяйственным календарем; во многом благодаря этому соединению сложился ныне известный мир русского фольклора, являющийся важнейшим фактором в развитии детской литературы.
И в Европе, и на Руси одной из первых учебных книг для детей и взрослых была Псалтырь, входящая в состав Священного Писания (Псалтырь – сборник изречений, притч из Ветхого Завета – из всех книг Ветхого Завета ближе всего к христианству). Долгие века она следовала за Азбукой и была общесемейной книгой. Отдельные псалмы и фрагменты заучивали наизусть, выводили из нее пословичные выражения. В детской памяти запечатлевались яркие и поучительные истории-притчи: к примеру, об Ионе, который в бурю упал с корабля, был проглочен китом и спасен по воле Бога; о строительстве Вавилонской башни, положившем начало многоязычию; о царе Соломоне и его мудрых делах. Многие из притч затем не раз перелагались писателями для детей (например, сборник «Вавилонская башня» под редакцией К.И.Чуковского).
Азбука и Псалтырь готовили к чтению главной книги – Библии, были этапными ступенями к постижению универсальной концепции космоса и человечеств
В каждой книге раскрывалось универсальное содержание, постигать которое предстояло всю сознательную жизнь. Человек с малых лет сначала слушал, потом читал, перечитывал, заучивал наизусть фрагменты, переписывал куски или книгу целиком; при этом вся его библиотека могла состоять из единственной книги. И в наше время классическими называют в первую очередь те произведения, с которыми любой читатель может вести диалог всю жизнь. Грамотность широко распространилась среди русичей. Грамотные люди (их называли «букварями») пользовались большим уважением, а книга была предметом особого культа. Рукописные книги чрезвычайно ценились, хотя и не были редкостью. Исключительная значимость книг объясняется их содержанием, выходившим за рамки общенародного знания. Они стоили слишком дорого, чтобы записывать то, что было выражено в фольклоре и легко хранилось в памяти любого человека. Репертуар форм детского фольклора был общеизвестным (в отличие от репертуара былин) и не фиксировался в книгах вплоть до 30-х годов XIX века. Параллельно книжной традиции развивалась традиция устной риторической словесности, в рамках которой юное поколение получало обрашенное к нему авторское Слово. Один из древнейших русских памятников – «Поучение» Владимира Мономаха (1117) дает представление о том, какими могли быть лучшие из подобных произведений. Князь Владимир Всеволодович (1053–1125) обращался с поучением к сыновьям и своим духовным «детям», давая им христианские, военные и житейские наставления и рассказывая о своей жизни. В частности, он призывал постоянно всему учиться и приводил в пример своего отца, который, «дома сидя, научился пяти языкам». Первый из восьмидесяти трех военных походов князь совершил в тринадцать лет, много раз рисковал жизнью на охоте. Лаконичный рассказ князя об опасных охотах способен поразить и современного юного читателя: «Дважды туры поднимали меня на рога вместе с конем. Олень меня бодал, а из двух лосей один ногами меня топтал, а другой рогами бодал. Вепрь у меня с бедра меч сорвал, медведь возле моего колена потник (войлок, подкладываемый под седло) прокусил, лютый зверь вскочил на конский круп и коня вместе со мной повалил». Со временем «Поучение» стало восприниматься как обращение к молодежи, к детям и вошло в круг детского и подросткового чтения. От «Поучения» ведет начало русская мемуарно-автобиографическая литература, одна из жанровых форм которой – автобиографическая повесть о детстве – играет роль промежуточного звена между литературой для взрослых и литературой для детей. В древнерусских памятниках раскрывается тема воспитания идеального человека, которая впоследствии оформилась в так называемые «роман воспитания» (в европейских литературах) или «повесть воспитания» (в русской литературе) и вошла в набор популярных мотивов литературных сказок. Произведения на тему воспитания традиционно входят в чтение современных детей и подростков. Первый образ ребенка в древнерусской литературе встречается в «Сказании о Борисе и Глебе», которое было написано по мотивам истории, изложенной в «Повести временных лет». Это сказание датируется примерно серединой XI века. В нем говорится о сыновьях Владимира, убитых в 1015 году Святополком Окаянным, их старшим братом. В отличие от летописной версии сказание создавалось ради возведения жертв в чин святых мучеников (первых в крещеной Руси), поэтому оно более эмоционально, в нем использованы литературные приемы условности. Так, автор уменьшил возраст князя Глеба, хотя по историческим данным Глеб не был к моменту убийства ребенком; подчеркнул примету будущей святости братьев, сказав, что малолетние Борис и Глеб любили читать книги. Особенно трогателен образ юного Глеба – беспечного, доверчивого. Увидев издали убийц, он тянется к ним, приказывает гребцам своей лодки грести навстречу к ним. Увидев его, злодеи «омрачились»; он же ждет от них «целования». Когда его собрались убить, он посмотрел на убийц кроткими очами и, слезами заливаясь, жалостно умолял: «Не трогайте меня, братья мои милые и дорогие! Не трогайте меня, никакого зла вам не причинившего!.. Не губите меня, в жизни юного, не пожинайте колоса, еще не созревшего, соком беззлобия налитого, не срезайте лозу, еще не выросшую, но плод имеющую». Тот факт, что истоком темы детства в русской литературе является образ ребенка-жертвы, святого мученика, имел огромное значение для дальнейшего развития этой темы в творчестве Пушкина, Достоевского, Толстого, Чехова, Андреева, Платонова и других писателей. Главные вопросы русской философии и этики так или иначе проходили проверку в сюжете детского страдания. Излюбленная в наши дни литература детей и подростков – приключения и фэнтези – восходит к произведению, которое еще в глубокой древности будоражило умы читателей, – к эллинистическому роману «Александрия» (II –III века, первый древнерусский перевод появился не позднее середины XIII века). Это сказочно-легендарное жизнеописание Александра Македонского. В первой части романа рассказывается о родителях Александра – чародее Нектанаве и македонской царице Олимпии, о его детстве и воспитании, о начале его правления и о первых подвигах, например об укрощении коня-людоеда Буцеф
ала («вологлавого»), о войнах со скифами. Вторую часть составляют описания походов, побед и завоеваний Александра. Последняя, наиболее обширная часть романа была для читателей особенно привлекательна, так как занимающий ее целиком рассказ о походе Александра в Индию более всего изобилует фантастическими подробностями[7, с. 42]. Путешествующий завоеватель встречает свирепых людей-гигантов, шестиногих и трехглавых зверей, людей с собачьими головами («песиглавцы»), диких женщин («дивьи жены»). Войско Александра попадает в землю, где нет солнца; оттуда его выводят говорящие птицы с человеческими лицами. Александр сражается с чудовищем-горгоной и отрубает ей голову, на которой вместо волос растут змеи; верхом на крылатом грифоне поднимается он к небу, в стеклянном ящике опускается на дно морское; посещает Макарийские («счастливые») острова, на которых обитают «нагомудрецы», живущие в мире и довольстве; побеждает нечистые народы Гог и Магог и «заклепывает» их в пещере за северными горами, откуда они выйдут лишь перед концом мира; наконец, доходит до пределов земли, до «реки-Океана», видит страну, где томятся грешники, хочет даже проникнуть в «земной рай», и только пламенный меч ангела останавливает его. Хотя «Александрия» не давала достоверных сведений о географии и истории, все же она будила интерес к большому миру, раздвигала мысленные горизонты читателей[11, с. 98].
Гораздо больше точных сведений содержится в многочисленных произведениях о русской истории, да и художественный уровень таких величайших памятников, как «Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба» (конец XI века), «Повесть временных лет» (начатая в 1113 году) и «Слово о полку Игореве» (конец XII века), несравненно более высок. Эти и другие отечественные произведения составляли наиболее ценную часть круга чтения молодого поколения, и до сих пор российские школьники получают из них уроки патриотизма и исторического мышления. Так, начало летописного свода традиционно входило в гимназические и школьные курсы истории, а «Слово о полку Игореве» открывает список важнейших русских произведений, изучаемых в современном школьном курсе литературы. Помимо поучений, сказаний, летописей, хронографов (исторических хроник), военных и бытовых повестей в круг детского чтения входили также жития святых. Пишущий в этом жанре обязан был следовать строгим канонам: жизнь святого должна быть представлена целиком – детство, когда герой добровольно отказывается от забав ради благочестия, зрелость, отданная богоугодным делам, кончина – последний подвиг благочестия – и посмертные чудеса, свидетельствующие о святости героя. Интерес к житиям поддерживался давней традицией давать имена младенцам по святцам. Людям нравится читать жития «своих» святых и святых своих близких. Даже когда школа в России стала отделяться от церкви, жития, переложенные специально для детей, оставались в круге их чтения. Особенно часто в детских учебных хрестоматиях встречались жития русских святых: Алексея – Человека Божьего, Александра Невского, Сергия Радонежского. Жития стали одним из прообразов книг о замечательных людях, оставивших благой след в истории; очевидно, что такие произведения чаще предлагались молодому поколению, на их основе создавались повести с реальным героем, чья жизнь и деяния изображены как пример для подражания[16, с. 74].