Файл: Внеклассное мероприятие для обучающихся 811 классов Уроки Холокоста и современный мир.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 17.03.2024
Просмотров: 12
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Чтец: (Лиля)
Они с детьми погнали матерей,
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных... Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня...
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз...
Чтец 2: (Лиля)
Как детям объяснить шесть миллионов,
Исчезнувших в застенках навсегда.
Замученных, отравленных "Циклоном",
расстрелянных, повешенных, сожжённых,
Никто не видел слёз, не слышал стонов,
Весь мир был равнодушен, как всегда.
Шесть миллионов. Нам представить страшно,
В какую бездну их толкнули ниц,
шесть миллиoнов - целый мир за каждым.
Шесть миллионов напрочь стёртых лиц,
Шесть миллионов с будущим рассталось,
потухло взглядов, закатилось лун.
Сердец шесть миллионов разорвалось,
шесть миллионов отзвучало струн.
А сколько не свершившихся открытий,
талантов, Кто узнает их число?
Шесть миллионов оборвалось нитей,
шесть миллионов всходов полегло.
как объяснить, шесть миллионов, детям?
Звучит песня «Бюхенвальдский набат»
Выходят ведущие, в руках зажженные свечи:
Чтец: (Дима)
Эта рыжая пыль под ногами, щебёнка
Из костей – не осколки ль, покрытые ржой?
Это, может быть, резвые ноги ребёнка,
Что за белою бабочкой гнался межой;
Или ручки, – дитя ими тянется к маме,
Обнимая за шею, ласкается к ней…
Или был этот щебень большими руками,
Что с любовью к груди прижимали детей.
Этот пепел, который разносится с ветром,
Был глазами, смеялся и плакал порой,
Был губами, улыбкою, музыкой, светом,
Поцелуями был этот пепел седой.
Был сердцами, тревогою, радостью, мукой,
Был мозгами, сплетеньем извилин живых, –
Слово “Жить” до конца, словно буква за буквой,
Точно белым по чёрному вписано в них.
Эти волосы – локоны, косы и пряди,
Что навалены мёртвой, косматой горой,
Кто-нибудь расплетал и взволнованно гладил.
И сухими губами касался порой.
Чистый трепет сердец, вдохновенные речи,
Золотые надежды, сияние глаз…
Крематориев страшных горящие печи.
Пепел… пепел… Лишь пепел остался от вас.
Звучит музыка «Бюхенвальдский набат»
(Саша Петрова и Игорь)
«Не бойся, малыш!
Это не долго – представь, что ты спишь.
Закрой свои глазки и вспомни меня…
Потом все, как в сказке. Вся вместе семья».
«Мама, мне больно! Зачем?! Почему?!»
«Хватит! Довольно! Скажите ему!»
«Мама, спаси! Не хочу умирать!»
«Спрячь! Унеси! Мы устали страдать.
Вот уже смерть повернулась лицом…»
«Мама, не плачь! Я умру храбрецом!»
Задуваются свечи
Чтец 1: (Новосельцева)
Их расстреляли на рассвете,
Когда еще белела мгла.
Там были женщины и дети,
И эта девочка была.
Сперва велели им раздеться,
И встать затем ко рву спиной,
Но прозвучал вдруг голос детский
Наивный, чистый и живой:
Чулочки тоже снять мне, дядя?
Не осуждая, не браня,
Смотрели прямо в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
Чтец 2: (Костя)
«Чулочки тоже» — и смятеньем на миг эсэсовец объят
Рука сама собой с волненьем вдруг опускает автомат.
Он словно скован взглядом синим, и кажется он в землю врос,
Глаза, как у моей дочурки? — в смятенье сильном произнес
Охвачен он невольно дрожью,
Проснулась в ужасе душа.
Нет, он убить ее не может,
Но дал он очередь спеша. (Пулеметная очередь)
Чтец 3: (Меликян И)
Упала девочка в чулочках…
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат, что если б дочка
Вот здесь, вот так твоя легла…
Ведь это маленькое сердце
Пробито пулею твоей…
Ты Человек, не просто немец
Или ты зверь среди людей…
Чтец 4: (Шарлай И)
Шагал эсэсовец угрюмо,
С земли не поднимая глаз,
впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.
И всюду взгляд струится синий,
И всюду слышится опять,
И не забудется поныне:
Чулочки, дядя, тоже снять?»
Чтец 1: (Далила)
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вдох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг, —
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной,
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
— Спрячь, мамочка, меня!
Не надо умирать!
Он плачет, и как лист,
Сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо...
Чтец 2: (София)
— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? —
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
— Не бойся, мальчик мой.
Сейчас вздохнешь ты вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.
Чтец 3: (Дима)
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой.
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Чтец: (Далила)
Мужчины мучили детей.
Умно. Намеренно. Умело.
Творили будничное дело,
Трудились – мучили детей.
И это каждый раз опять, –
Кляня, ругаясь без причины…
И детям было не понять,
Чего хотят от них мужчины.
За что – обидные слова.
Побои, голод, псов рычанье?
И дети думали сперва,
Что это за непослушанье.
Они представить не могли
Того, что было всем открыто:
По древней логике земли,
От взрослых дети ждут защиты.
А дни всё шли, как смерть страшны,
И дети стали образцовы,
Но их всё били. Так же. Снова.
И не снимали с них вины.
Они хватались за людей.
Они молили. И любили.
Но у мужчин “идеи” были,
Мужчины мучили детей.
Чтец: (София)
Кто дал им право убивать других людей?
Кто дал им власть губить чужие жизни?
За что страдал и умирал еврей?
Не покидают разум эти мысли.
Вершина зла, жестокости и мрака.
Тревожит сердце слово «Холокост»,
И хочется от грусти просто плакать,
Не утирая с глаз горячих слез.
День скорби, памяти, печали,
Он носит имя Холокост.
Сегодня люди вспоминают,
Ту боль, ужасную до слез.
Пусть никогда тот мрак не повторится.
Люби людей, не делай в жизни зла,
И не спеши, на ближних злится,
Во имя мира, счастья и добра.
