Добавлен: 19.03.2024
Просмотров: 101
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
мировоззрения революционных русских демократов, материалистически мыслящих ученых и врачей.
Особое значение приобрели успехи естественных наук во второй половине XIX века. К этому времени относятся замечательные открытия и исследования в смежных с медициной отраслях - общей биологии, физиологии, химии, физике, микробиологии. Достаточно назвать такие имена, как К. А. Тимирязев, Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов, А. Г. Столетов, Л. Пастер, И. И. Мечников. Их труды и открытия оказали большое влияние на теоретическую и клиническую медицину. Эта древняя, но постоянно развивающаяся наука значительно обогатилась, успешно перестраивалась на научных основах.
Новейшие данные, полученные в разных отраслях естествознания, стали гораздо шире использоваться в практических целях в теоретической и клинической медицине.
Процесс дифференциации в науке, закономерно ускорившийся в связи с общим прогрессом естествознания, наблюдался и в медицине. Появились новые проблемы, новые разделы, новые медицинские дисциплины.
Претерпели изменения и старые клинические дисциплины. Особенно много нового появилось в хирургии. Обезболивание (в том числе местная и регионарная анестезия), антисептика, а затем и асептика, коренным образом изменили ее облик, содействовали значительному прогрессу во всех ее областях. Уменьшалась опасность хирургических вмешательств, что во многом способствовало появлению новых операций.
В хирургию внедрялись лабораторные и инструментальные методы исследования, рентгенодиагностика. В хирургических клиниках и отделениях начали появляться специально оборудованные операционные, перевязочные, лаборатории. Улучшалась диагностика, возникли предпосылки к большей хирургической активности. Значительно расширились возможности во всех отраслях хирургии, в том числе в восстановительной и пластической хирургии. К этому времени относятся интересные экспериментальные исследования по трансплантологии.
1.2 Развитие трансплантологии в период существования СССР и в постсоветский период
В эти годы советские ученые осуществили интересные экспериментально-клинические исследования по трансплантологии. Например, эксперименты по пересадке матки у собак и овец провел саратовский акушер-гинеколог С. Г. Быков (1928). По его данным, аутотрансплантация этого органа в сальник молодых нерожавших собак давала наряду с образованием кист картину дальнейшего развития слизистой и мышечной ткани. При гомотрансплантации у взрослых собак через один год матка совершенно рассосалась; при гетеротрансплантации (от человека собаке) наблюдалось медленное рассасывание органа. С. Г. Быков произвел (1929) в клинических условиях с целью лечения бесплодия 5 операций пересадки маточных труб (с прилегающим рогом матки и яичником и в одном случае - с дном матки и яичником). Лишь в одном случае ему удалось установить проходимость пересаженной трубы. В экспериментах на собаках после гетеротрансплантации человеческих маточных труб они постепенно рассасывались.
Внимание научной общественности привлекли исследования А. Г. Лапчинского (1940) - гомопластическая пересадка конечностей у крыс в условиях парабиоза. По его мнению, гомотрансплантация у млекопитающих была принципиально возможной даже для столь сложного органа как конечность. При этом восстановление чувствительности в трансплантате позволяло надеяться и па восстановление функции. Это была новая, оригинальная точка зрения.
Особенно важное значение имели научные исследования В. Н, Шамова. В начале 20-х годов, заинтересовавшись трансплантологией, он обратил внимание на «проблему донора» - получение тканей и органов для гомопластических пересадок - и решил всесторонне исследовать гомопластические пересадки трупных тканей и органов, потому что, как говорил он позднее, в условиях клинической хирургии такие пересадки представляют собой единственный путь получить достаточно обширный материал для трансплантации.
В то время, подавляющее большинство хирургов весьма скептически относилось к самой мысли о возможности пересадки в клинике трупных тканей и органов. У большинства хирургов возникало, по словам В. Н. Шамова, два основных возражения: во-первых, достаточно ли стерильны ткани органов в трупе, чтобы ими можно было пользоваться в хирургической практике, и, во-вторых, сохраняют ли ткани более важных органов после смерти животного свою жизнеспособность настолько, что они смогут жить и функционировать после перенесения их в другой живой организм. Чтобы развеять опасения хирургов, B. Н. Шамов поручил своему сотруднику М. X. Костюкову проверить, как долго остаются ткани стерильными после смерти. В результате детальных исследований М. X. Костюков установил (1927), что при сохранении трупов в благоприятных условиях при температуре 1 и 0° (по Реомюру), не доводя их до замораживания — момент, несомненно влияющий на жизнеспособность тканей, — ткани многих органов, оставаясь в самих трупах, продолжают быть стерильными в течение нескольких суток и с бактериологической точки зрения могут быть смело использованы для целей трансплантации в течение этого периода. Итак, несостоятельность первого возражения была убедительно доказана.
Гораздо труднее было опровергнуть второе возражение — о жизнеспособности органов и тканей после смерти организма. Правда, хирурги производили, и зачастую успешно, пересадки трупных костей, кожи, эндокринных желез, но все они были чисто эмпирическими пересадками.
Эксперименты В. Н. Шамова и М. X. Костюкова увенчались блестящим успехом. 11 сентября 1928 г. в докладе на 3-м Всеукраинском съезде хирургов В. Н. Шамов сообщил: «Кровяная ткань, пробывши в трупе до II часов после смерти животного, снова стала продолжать свою жизнь и функцию в теле нового организма, т. е. она не токсична и вполне жизнеспособна».
Это было выдающееся научное открытие. Данные В. Н. Шамова через несколько лет были подтверждены в работах московских хирургов С. И. Баренбойм и М. Г. Скундиной (1931 —1933). «Труп первое время после смерти представляет собой обширное депо вполне жизнеспособных тканей и органов, надежды на широкое использование которых в клинике вполне реальны, — подчеркивал В. И. Шумов. — Труп не должен более рассматриваться мертвым, он не только продолжает жить в отдельных своих частях, но и может дарить еще живущим дары необычайной ценности — вполне жизнеспособные ткани и органы. Мало того, судя по нашим опытам, труп, как это ни парадоксально, может даже спасать еще другие живые существа от неминуемой гибели и смерти».
Переливание трупной крови получило высокую оценку видных советских ученых. Это подтверждают архивные документы. Так, известный советский хирург Н. Н. Бурденко в декабре 1932 г. писал: «В теоретическом и практическом отношении это одна из больших биологических проблем: 1) о переживании клетками организма в целом; 2) о некробиозе клеток крови; 3) об устойчивости коллоидной целостности кровяной плазмы; 4) о химических процессах в крови умершего организма как целого... Этот метод имеет за собой большую будущность». В письме народному комиссару здравоохранения, направленном председателем ученого медицинского совета Е. И. Марциновским, говорилось на основании заключения специальной комиссии, что этот метод «является ценным вкладом в науку, как с научной, так и с практической стороны, ...проработка этого вопроса должна быть углублена и продолжена».
Впервые в мире научно доказав и обосновав целесообразность переливания трупной крови, продемонстрировав ее большую и бесспорную эффективность, В. Н. Шамов открыл дорогу к широкому использованию ее в клинической практике. Первое переливание трупной крови человеку произвел видный советский хирург С. С. Юдин, который еще на 3-м Всеукраинском съезде хирургов (1928), сразу же после доклада В. Н. Шамова, получил от него на это специальное разрешение. Уже в ближайшие годы новый метод применяли не только в Москве, но и в Ленинграде, Харькове, Тбилиси и других городах. Вскоре Наркомздрав СССР утвердил (1938) инструкцию о переливании трупной крови. Следует добавить, что в 1962 г. за разработку и внедрение в практику метода заготовки и использования фибринолизной (трупной) крови В. Н. Шамову и С. С. Юдину была присуждена Ленинская премия.
Но переливание трупной крови, как ни важно оно было в клинической практике, являлось все же частным случаем большой и важной проблемы трансплантации тканей, взятых от трупа. Характеризуя свои замечательные эксперименты, В. Н. Шамов указывал, что «переливание крови от трупа послужило лишь средством доказательства жизнеспособности тканей и органов в первые часы после смерти и пригодности их для будущих гомопластических пересадок в клинической хирургии».
По примеру В. Н. Шамова и С. С. Юдина, использовавших переливание трупной крови, Д. А. Арапов решил воспользоваться для трансплантации (1931-1934), как он писал впоследствии, «железами внезапно умерших молодых людей». В ту пору какие-либо законодательные акты по поводу взятия органов от трупа отсутствовали, и Д. А. Арапову пришлось специально обращаться в прокуратуру. Просьбу хирурга удовлетворили: разрешение прокуратуры на взятие трупных эндокринных желез было получено осенью 1931 г. После этого были произведены опыты с консервацией гомотрансплантатов (они хранились в крови на леднике). Параллельно проводились и эксперименты на животных. При трансплантации в клинике железы брались стерильно через 1—6 ч после смерти, помещались в физиологический раствор или консервированную цитратом натрия кровь и ставились на ледник, а потом уже пересаживались больным.
Эксперименты В. Н. Шамова и М. X. Костюкова и клинический опыт С. С. Юдина послужили основой для предложения, впервые в мире внесенного и осуществленного Н. М. Михельсоном (1935) — использовать в клинической практике трупный хрящ. Его помещали в банку с раствором Рингера — Локка и хранили в холодильнике при температуре 4—5 °С не более 15-20 дней, а затем пересаживали при лечении различных деформаций и дефектов.
В конце 20-х — начале 30-х годов важнейшая проблема клинической трансплантологии - пересадка органов - сконцентрировалась на новом объекте - почке. Наиболее плодотворные исследования по пересадке этого жизненно важного органа осуществил в эти годы ученик В. Н. Шамова - хирург Ю. Вороной.
В конце 20-х — начале 30-х годов Ю. ТО. Вороной с успехом провел интересные эксперименты по пересадке почки. Такие операции он продемонстрировал на 4-м Всесоюзном съезде физиологов (28 мая 1930 г.) и на 4-м Всеукраинском съезде хирургов (8 сентября 1930 г.). Он предложил оригинальный метод трансплантации этого органа— пересаживал почку на правую сторону шеи, ее артерию и вену сшивал с общей сонной артерией и наружной яремной веной. Пластика кожи осуществлялась с помощью двух лоскутов, выкроенных один
напротив другого и прикрывавших потом трансплантат; мочеточник с небольшой манжеткой из кожного лоскута подшивался тут же, на шее.
Аутотрансплантат у собаки, продемонстрированной Ю. Ю. Вороным на съезде хирургов, хорошо прижился, почка правильно функционировала, давность пересадки (к моменту демонстрации) составляла более 6 мес. Наиболее сложным моментом трансплантации было наложение сосудистого шва. Ю. Ю.. Вороной использовал при этом методику Карреля в собственной модификации (добавил 4-й направляющий шов, использовал вместо пинцета пластинки из пробки во избежание травмирования внутренней оболочки сосуда). В послеоперационном периоде первые два дня у собаки была анурия пересаженной почки, но с 3-го дня началось нормальное выделение мочи. «Результаты опыта, — говорил на съезде хирургов Ю. Ю. Вороной, — следует перенести и в клинику. Нет сомнения, что при достаточной технике хирурга пересадки почек при известных условиях показаны и у людей, например, при повреждении сосудов единственной почки, близком расположении опухоли и т. д.».
Первую в мире трансплантацию почки в клинике Ю. Ю. Вороной произвел в 1933 г., а не в 1934 г., как считалось ранее (1934 год — год публикации в отечественной литературе; 1936 — год публикации в зарубежной литературе).
3 апреля 1933 г, Ю. Ю. Вороной произвел 26-летней больной с острым отравлением сулемой пересадку почки, взятой через 6 ч после смерти от трупа 60-летнего мужчины, скончавшегося после перелома основания черепа. Группы крови донора и реципиента - О (I) и В (III) - не совпадали. Почка была пересажена на переднемедиальную поверхность правого бедра в его средней трети соответственно ходу кровеносных сосудов.
На вторые сутки после операции состояние больной стало значительно ухудшаться. Из мочеточника трансплантированной почки выделялись капли кровавой, лаковой мочи (собственные почки больной по-прежнему не функционировали). Вставив в пересаженный мочеточник катетер, удалось собрать за 1 ч 4—5 см3 этой мочи. При исследовании в ней оказались большое количество белка, лейкоциты (2—3 лейкоцита в поле зрения), эритроциты, а также пласты жирно перерожденного эпителия почек, эпителии лоханок, эпителиальные и гиалиновые цилиндры. Вечером, примерно в 21 ч, выделение мочи из трансплантированной почки прекратилось. В 21 ч 40 мин больная скончалась.
Таким образом, с новой, трансплантированной почкой больная прожила 2 суток. (несколько более 48 ч).
Особое значение приобрели успехи естественных наук во второй половине XIX века. К этому времени относятся замечательные открытия и исследования в смежных с медициной отраслях - общей биологии, физиологии, химии, физике, микробиологии. Достаточно назвать такие имена, как К. А. Тимирязев, Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов, А. Г. Столетов, Л. Пастер, И. И. Мечников. Их труды и открытия оказали большое влияние на теоретическую и клиническую медицину. Эта древняя, но постоянно развивающаяся наука значительно обогатилась, успешно перестраивалась на научных основах.
Новейшие данные, полученные в разных отраслях естествознания, стали гораздо шире использоваться в практических целях в теоретической и клинической медицине.
Процесс дифференциации в науке, закономерно ускорившийся в связи с общим прогрессом естествознания, наблюдался и в медицине. Появились новые проблемы, новые разделы, новые медицинские дисциплины.
Претерпели изменения и старые клинические дисциплины. Особенно много нового появилось в хирургии. Обезболивание (в том числе местная и регионарная анестезия), антисептика, а затем и асептика, коренным образом изменили ее облик, содействовали значительному прогрессу во всех ее областях. Уменьшалась опасность хирургических вмешательств, что во многом способствовало появлению новых операций.
В хирургию внедрялись лабораторные и инструментальные методы исследования, рентгенодиагностика. В хирургических клиниках и отделениях начали появляться специально оборудованные операционные, перевязочные, лаборатории. Улучшалась диагностика, возникли предпосылки к большей хирургической активности. Значительно расширились возможности во всех отраслях хирургии, в том числе в восстановительной и пластической хирургии. К этому времени относятся интересные экспериментальные исследования по трансплантологии.
1.2 Развитие трансплантологии в период существования СССР и в постсоветский период
В эти годы советские ученые осуществили интересные экспериментально-клинические исследования по трансплантологии. Например, эксперименты по пересадке матки у собак и овец провел саратовский акушер-гинеколог С. Г. Быков (1928). По его данным, аутотрансплантация этого органа в сальник молодых нерожавших собак давала наряду с образованием кист картину дальнейшего развития слизистой и мышечной ткани. При гомотрансплантации у взрослых собак через один год матка совершенно рассосалась; при гетеротрансплантации (от человека собаке) наблюдалось медленное рассасывание органа. С. Г. Быков произвел (1929) в клинических условиях с целью лечения бесплодия 5 операций пересадки маточных труб (с прилегающим рогом матки и яичником и в одном случае - с дном матки и яичником). Лишь в одном случае ему удалось установить проходимость пересаженной трубы. В экспериментах на собаках после гетеротрансплантации человеческих маточных труб они постепенно рассасывались.
Внимание научной общественности привлекли исследования А. Г. Лапчинского (1940) - гомопластическая пересадка конечностей у крыс в условиях парабиоза. По его мнению, гомотрансплантация у млекопитающих была принципиально возможной даже для столь сложного органа как конечность. При этом восстановление чувствительности в трансплантате позволяло надеяться и па восстановление функции. Это была новая, оригинальная точка зрения.
Особенно важное значение имели научные исследования В. Н, Шамова. В начале 20-х годов, заинтересовавшись трансплантологией, он обратил внимание на «проблему донора» - получение тканей и органов для гомопластических пересадок - и решил всесторонне исследовать гомопластические пересадки трупных тканей и органов, потому что, как говорил он позднее, в условиях клинической хирургии такие пересадки представляют собой единственный путь получить достаточно обширный материал для трансплантации.
В то время, подавляющее большинство хирургов весьма скептически относилось к самой мысли о возможности пересадки в клинике трупных тканей и органов. У большинства хирургов возникало, по словам В. Н. Шамова, два основных возражения: во-первых, достаточно ли стерильны ткани органов в трупе, чтобы ими можно было пользоваться в хирургической практике, и, во-вторых, сохраняют ли ткани более важных органов после смерти животного свою жизнеспособность настолько, что они смогут жить и функционировать после перенесения их в другой живой организм. Чтобы развеять опасения хирургов, B. Н. Шамов поручил своему сотруднику М. X. Костюкову проверить, как долго остаются ткани стерильными после смерти. В результате детальных исследований М. X. Костюков установил (1927), что при сохранении трупов в благоприятных условиях при температуре 1 и 0° (по Реомюру), не доводя их до замораживания — момент, несомненно влияющий на жизнеспособность тканей, — ткани многих органов, оставаясь в самих трупах, продолжают быть стерильными в течение нескольких суток и с бактериологической точки зрения могут быть смело использованы для целей трансплантации в течение этого периода. Итак, несостоятельность первого возражения была убедительно доказана.
Гораздо труднее было опровергнуть второе возражение — о жизнеспособности органов и тканей после смерти организма. Правда, хирурги производили, и зачастую успешно, пересадки трупных костей, кожи, эндокринных желез, но все они были чисто эмпирическими пересадками.
Эксперименты В. Н. Шамова и М. X. Костюкова увенчались блестящим успехом. 11 сентября 1928 г. в докладе на 3-м Всеукраинском съезде хирургов В. Н. Шамов сообщил: «Кровяная ткань, пробывши в трупе до II часов после смерти животного, снова стала продолжать свою жизнь и функцию в теле нового организма, т. е. она не токсична и вполне жизнеспособна».
Это было выдающееся научное открытие. Данные В. Н. Шамова через несколько лет были подтверждены в работах московских хирургов С. И. Баренбойм и М. Г. Скундиной (1931 —1933). «Труп первое время после смерти представляет собой обширное депо вполне жизнеспособных тканей и органов, надежды на широкое использование которых в клинике вполне реальны, — подчеркивал В. И. Шумов. — Труп не должен более рассматриваться мертвым, он не только продолжает жить в отдельных своих частях, но и может дарить еще живущим дары необычайной ценности — вполне жизнеспособные ткани и органы. Мало того, судя по нашим опытам, труп, как это ни парадоксально, может даже спасать еще другие живые существа от неминуемой гибели и смерти».
Переливание трупной крови получило высокую оценку видных советских ученых. Это подтверждают архивные документы. Так, известный советский хирург Н. Н. Бурденко в декабре 1932 г. писал: «В теоретическом и практическом отношении это одна из больших биологических проблем: 1) о переживании клетками организма в целом; 2) о некробиозе клеток крови; 3) об устойчивости коллоидной целостности кровяной плазмы; 4) о химических процессах в крови умершего организма как целого... Этот метод имеет за собой большую будущность». В письме народному комиссару здравоохранения, направленном председателем ученого медицинского совета Е. И. Марциновским, говорилось на основании заключения специальной комиссии, что этот метод «является ценным вкладом в науку, как с научной, так и с практической стороны, ...проработка этого вопроса должна быть углублена и продолжена».
Впервые в мире научно доказав и обосновав целесообразность переливания трупной крови, продемонстрировав ее большую и бесспорную эффективность, В. Н. Шамов открыл дорогу к широкому использованию ее в клинической практике. Первое переливание трупной крови человеку произвел видный советский хирург С. С. Юдин, который еще на 3-м Всеукраинском съезде хирургов (1928), сразу же после доклада В. Н. Шамова, получил от него на это специальное разрешение. Уже в ближайшие годы новый метод применяли не только в Москве, но и в Ленинграде, Харькове, Тбилиси и других городах. Вскоре Наркомздрав СССР утвердил (1938) инструкцию о переливании трупной крови. Следует добавить, что в 1962 г. за разработку и внедрение в практику метода заготовки и использования фибринолизной (трупной) крови В. Н. Шамову и С. С. Юдину была присуждена Ленинская премия.
Но переливание трупной крови, как ни важно оно было в клинической практике, являлось все же частным случаем большой и важной проблемы трансплантации тканей, взятых от трупа. Характеризуя свои замечательные эксперименты, В. Н. Шамов указывал, что «переливание крови от трупа послужило лишь средством доказательства жизнеспособности тканей и органов в первые часы после смерти и пригодности их для будущих гомопластических пересадок в клинической хирургии».
По примеру В. Н. Шамова и С. С. Юдина, использовавших переливание трупной крови, Д. А. Арапов решил воспользоваться для трансплантации (1931-1934), как он писал впоследствии, «железами внезапно умерших молодых людей». В ту пору какие-либо законодательные акты по поводу взятия органов от трупа отсутствовали, и Д. А. Арапову пришлось специально обращаться в прокуратуру. Просьбу хирурга удовлетворили: разрешение прокуратуры на взятие трупных эндокринных желез было получено осенью 1931 г. После этого были произведены опыты с консервацией гомотрансплантатов (они хранились в крови на леднике). Параллельно проводились и эксперименты на животных. При трансплантации в клинике железы брались стерильно через 1—6 ч после смерти, помещались в физиологический раствор или консервированную цитратом натрия кровь и ставились на ледник, а потом уже пересаживались больным.
Эксперименты В. Н. Шамова и М. X. Костюкова и клинический опыт С. С. Юдина послужили основой для предложения, впервые в мире внесенного и осуществленного Н. М. Михельсоном (1935) — использовать в клинической практике трупный хрящ. Его помещали в банку с раствором Рингера — Локка и хранили в холодильнике при температуре 4—5 °С не более 15-20 дней, а затем пересаживали при лечении различных деформаций и дефектов.
В конце 20-х — начале 30-х годов важнейшая проблема клинической трансплантологии - пересадка органов - сконцентрировалась на новом объекте - почке. Наиболее плодотворные исследования по пересадке этого жизненно важного органа осуществил в эти годы ученик В. Н. Шамова - хирург Ю. Вороной.
В конце 20-х — начале 30-х годов Ю. ТО. Вороной с успехом провел интересные эксперименты по пересадке почки. Такие операции он продемонстрировал на 4-м Всесоюзном съезде физиологов (28 мая 1930 г.) и на 4-м Всеукраинском съезде хирургов (8 сентября 1930 г.). Он предложил оригинальный метод трансплантации этого органа— пересаживал почку на правую сторону шеи, ее артерию и вену сшивал с общей сонной артерией и наружной яремной веной. Пластика кожи осуществлялась с помощью двух лоскутов, выкроенных один
напротив другого и прикрывавших потом трансплантат; мочеточник с небольшой манжеткой из кожного лоскута подшивался тут же, на шее.
Аутотрансплантат у собаки, продемонстрированной Ю. Ю. Вороным на съезде хирургов, хорошо прижился, почка правильно функционировала, давность пересадки (к моменту демонстрации) составляла более 6 мес. Наиболее сложным моментом трансплантации было наложение сосудистого шва. Ю. Ю.. Вороной использовал при этом методику Карреля в собственной модификации (добавил 4-й направляющий шов, использовал вместо пинцета пластинки из пробки во избежание травмирования внутренней оболочки сосуда). В послеоперационном периоде первые два дня у собаки была анурия пересаженной почки, но с 3-го дня началось нормальное выделение мочи. «Результаты опыта, — говорил на съезде хирургов Ю. Ю. Вороной, — следует перенести и в клинику. Нет сомнения, что при достаточной технике хирурга пересадки почек при известных условиях показаны и у людей, например, при повреждении сосудов единственной почки, близком расположении опухоли и т. д.».
Первую в мире трансплантацию почки в клинике Ю. Ю. Вороной произвел в 1933 г., а не в 1934 г., как считалось ранее (1934 год — год публикации в отечественной литературе; 1936 — год публикации в зарубежной литературе).
3 апреля 1933 г, Ю. Ю. Вороной произвел 26-летней больной с острым отравлением сулемой пересадку почки, взятой через 6 ч после смерти от трупа 60-летнего мужчины, скончавшегося после перелома основания черепа. Группы крови донора и реципиента - О (I) и В (III) - не совпадали. Почка была пересажена на переднемедиальную поверхность правого бедра в его средней трети соответственно ходу кровеносных сосудов.
На вторые сутки после операции состояние больной стало значительно ухудшаться. Из мочеточника трансплантированной почки выделялись капли кровавой, лаковой мочи (собственные почки больной по-прежнему не функционировали). Вставив в пересаженный мочеточник катетер, удалось собрать за 1 ч 4—5 см3 этой мочи. При исследовании в ней оказались большое количество белка, лейкоциты (2—3 лейкоцита в поле зрения), эритроциты, а также пласты жирно перерожденного эпителия почек, эпителии лоханок, эпителиальные и гиалиновые цилиндры. Вечером, примерно в 21 ч, выделение мочи из трансплантированной почки прекратилось. В 21 ч 40 мин больная скончалась.
Таким образом, с новой, трансплантированной почкой больная прожила 2 суток. (несколько более 48 ч).
