Файл: Интервью Игорь Тальков Интервьюер Игорь, вот скажи пожалуйста, вот песня Спасательный круг.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 10.04.2024
Просмотров: 21
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Интервью: Игорь Тальков
Интервьюер: Игорь, вот скажи пожалуйста, вот песня «Спасательный круг», я понимаю, что это хит, но ведь не случайно вот, что все-таки появилось, видимо сначала появилась эта идея, а потом, потому что и ансамбль назван «Спасательный круг» это же не по случайной же песне названо. Что такое для тебя спасательный круг?
Игорь: Спасательный круг должен быть у каждого человека, он, наверное, и есть, у кого-то это дом, у кого-то это друзья, у кого-то это хобби, то есть каждый человек по-разному спасается от суеты и в общем от всего того негатива, что с нами происходит, и происходит вокруг нас в этой жизни. Для меня спасательный круг — это моя работа, сцена, это тот коллектив, который так и назван «Спасательный круг». Я живу работой, т.е. то что происходит до сцены и после сцены — это суета, а жизнь происходит только на сцене –это мой спасательный круг.
Интервьюер: В общем ты счастливый человек, можно считать. Потому что для многих людей работа является проклятьем.
Игорь: Абсолютного счастья нету.
Интервьюер: Так что можно считать, что ты счастлив, потому что когда любимая работа — это твое дело, конечно это самое великое дело.
Игорь: Да, но если еще при этом минимально мешают заниматься любимым делом, тогда да, потому что помех очень много и причем чем выше поднимаешься, тем больше помех, к сожалению.
Интервьюер: Конечно! Конечно. Так и должно быть, это естественно.
Интервьюер: Вот! Так что вот, чье положение лучше, сейчас конечно, сейчас у вас намного, те...те тексты которые вы писали...вот 15 лет назад, я думаю, что вы все-таки не все показывали, потому что если бы вы показали какие-то из них, тогда довольно солидной комиссии, вас просто бы в психушку, по-моему, отправили.
Игорь: Леонид Петрович, у меня есть по этому поводу такая песня называется «Дядя», по поводу того где мы родились, как мы родились и как мы в общем начинали заниматься творчеством. Это в большей степени касается вас и в меньшей нас, в общем проблема одна и та же. Там есть такие слова: «Мы родились в комендантский час под колпаком, будто смеху ради, а тот колпак искусно сшил для нас один веселый дядя. Мы в колпаках и под колпаком ходили строем, слагали песни о том, как мы хорошо живем под колпаком все вместе. Треснул дядин колпак, треснул только ветер подул.» и так далее. Я что хочу сказать, вот Вы родились непосредственно под колпаком и вам, конечно было, ну намного труднее, так сказать, заниматься творчеством, в чистом понимании этого слова. Нам конечно легче, потому что мы начали заниматься творчеством, когда колпак относительно треснул. У меня были интересные всякие тоже случаи с худ. советами, когда мои стихи просто никак не принимались. Худсоветы аргументировали отказ, в отношении моих
выступлений с моими собственными песнями тем, что они говорили: «Музыку и стихи одновременно написать хорошо, невозможно, что-либо то, либо другое должно получаться плохо.». Вот у меня была такая, совершенно безобидная песня «Страна детства» и там были стихи: «Пухом выстлана земля у истоков наших лет и не скошены поля и безоблачен рассвет у истоков наших лет.» ну и значит худсоветы они как правило создавались из людей несостоятельных, у которых не получилось с творчеством и так далее, и они приводили веский аргумент: «Как это не скошены поля, что у нас в стране разруха что ли?», вот, а продолжение текста вообще считалось криминальным: « Расставаясь с той страной мы уходим кто куда, оставляя за спиной наши лучшие года.» они говорили : « Как это расставаясь? С какой страной расставались?», я говорю, ну это же продолжение, это середина песни, «А если человек включит телевизор в этот момент или, так сказать, магнитофон и услышит расставались с той страной, он неправильно поймет, как это расставаться можно, с какой страной расставаться?».
Интервьюер: Вот вы рассчитывали вообще, надеялись, что у вас это когда-то зазвучит, и что вообще сможете это петь, что это будет звучать, 15 лет назад?
Игорь: 15 лет назад я надеялся, потом, когда я стал больше разбираться в действительности, я стал взрослеть, я стал все больше и больше понимать, что безнадежно свое творчество и апогей, так сказать, разочарования в том, что я делаю и нужно ли это кому-то и смогу ли я это выразить когда-либо у меня наступил в 85 году я сел и сам с собой так провел беседу: «Игорь, так ты написал достаточно много песен, у тебя очень много песенных текстов, и так далее, зачем ты пишешь дальше? Потому что и десятая часть от того что ты написал ты не можешь выразить, и возможности — это выразить нет никакой, и перспективы выразить это, так сказать, тоже нет никакой.» и тогда я решил уйти просто в такси. Здесь у нас Красногвардейский таксомоторный парк, и я стал наводить справки, значит, что нужно для того что бы работать в такси и сколько получает таксист и так далее. Этот момент полное мое разочарование, и я себе просто мужественно сказал: «Все хватит!» Значит в качестве музыканта я работать не мог с популярными нашими артистами, в популярных группах, потому что мне приходилось аккомпанировать либо звездам, я играл на бас гитаре, на барабанах, на клавишных инструментах
, и я мучительно переживал, что я аккомпанирую каким-то певцам, так сказать, когда у меня такой багаж. В ресторанах я петь уже не мог, потому что больше месяца в ресторане продержаться не мог. Петь песни, когда под тебя едят колбасу и пьют водку, это невозможно. Поэтому я решил, как говорится, совершенно уйти из этой сферы деятельности и переключиться на другую, думая там, в общем, как сложится судьба. И вот в 86 год наступил, и меня пригласил Тухманов в группу «Электроклуб», по началу в качестве аранжировщика, ну я в общем в основном и работал как аранжировщик, практически все аранжировки были мои, ну и, так сказать, еще и солистом я работал, но я пошел туда из меркантильных интересов, я думал, что Тухманов поможет мне пробиться с моими собственными песнями , но Тухманов мне не помог, потому что в его концерте авторском я не мог исполнять своих песен, потому что это был авторский концерт Тухманова, а, так сказать, заниматься параллельно своим творчеством и творчеством группы «Электроклуб», причем я был нагружен страшно, я жил с инструментом, я спал с инструментом с синтезатором и так далее, я вставал с ним, просыпался засыпал и так далее, потому что нагрузка очень большая, и когда я понял что дальше, так сказать, песен Тухманова я не пойду, хотя песня Чистый пруды и стала шлягером, когда я ее спел, я не думал об этом, потому что это была единственная песня в репертуаре Тухманова, которая, так сказать, проникла в мое сердце, там было о чем петь и у нее текст очень хороший, Леонид Фадеев текст написал, и я записал эту песню и пластинку и ушел из Электроклуба. И только спустя год мне сказали, что песня популярна и пригласили меня на Песню года, значит, отснять эту песню, а ушел из Электроклуба я как всегда домой, сидел дома писал аранжировки, подрабатывал. И мне предложили...Да, мне позвонил один мой знакомый и сказал «Что ты делаешь?» я сказал: «Сижу дома» он: «А что ты сидишь дома, когда можно работать от кооперативов», а я такой «Что такое кооператив?», «Кооперативы? Сейчас создаются концертные кооперативы при Перовском парке, есть такой кооператив» я такой: «И что?», «Пой что хочешь, сколько хочешь.», я говорю: «Да этого быть не может, просто быть не может.». И я приехал в этот кооператив, представился, значит, мне сказали: «Вы будете получать 10 рублей за выступление и пойте, что хотите и сколько хотите», я такой: «Как? И сольный концерт могу?»; «Да.»; «А худсоветы?». У меня первая мысль худсоветы, а мне: «Худсоветов у нас нет.». Я неделю ходил в шоке и думал меня разыгрывают, потому что вся моя жизнь творческая прошла через худсоветы. И так вот пошло, пошло, пошло по немножку потихоньку стал выступать, сначала по две по три песни, потом отделение, потом пришел к сольному концерту, и вот сейчас Слава Богу будет сольно.
Интервьюер: А если завтра опять худсовет? (смеется) Ну здесь уже невозможно, обратного хода быть не может, я надеюсь.
Игорь: Я тоже думаю, надеюсь на это.
Игорь: После исполнения песни «Чистые пруды» в 87 году, когда она стала шлягером, зеленая улица была открыта, так сказать, для меня и в плане, так сказать, чужие песни петь, лирические песни. Такой шансонье, русский шансонье. И я мог бы давным-давно жить уже безбедно, не иметь никаких головных болей, не иметь никаких, так сказать, препятствий, ненужных разговоров, так сказать, и общение с власть имущими людьми, и так далее. Я избрал другой путь, исполнив песню «Чистые пруды», я колесил почти два года по стране со своим социальным репертуаром, а Центральное телевиденье очень осторожно относилось к мои м социальным песням, практически не показывали, а когда Молчанов Владимир Кириллович в 89 году впервые показывал песню Россия, ну и пробил после этого, так сказать, брешь была пробита, и уже центральное телевидение стало показывать социальные песни, и мне стало уже легче работать концерты, потому что до этого приходили на «Чистые пруды». Мне закатывали просто скандалы, люди приходили в гримерку и скандалили: «Мы пришли посмотреть Талькова и вообще Белого лебедя с аккордеоном, а вы нам такое: «Перестроились ублюдки в мгновенье ока, и пока они у трона, и вообще грош цена всем нам.», это не вяжется с нашим представлением о Талькове!» вот такие были значит случаи.
Интервьюер: Скажи пожалуйста, вот ты выступаешь перед публикой, ты артист. Как ты считаешь, ты публику развлекаешь и отвлекаешь от, как сейчас принято говорить, непростой, а если честно говорить, страшненькой жизни? Ты публику просвещаешь, или ты ее к чему ни будь подначиваешь?
Игорь: Ну в первой части своего концерта я стараюсь просвещать, во второй части концерта я стараюсь развлекать, то есть снять ту нагрузку которую получает зритель в первой части. Первая часть моего концерта состоит из социальных песен, я их собрал в одну композицию, можно даже сказать, спектакль, музыкальный шоу спектакль. У меня все музыканты, я стараюсь подбирать, что бы они обладали актерскими данными. У меня замечательный гитарист Гена Берков, просто оригинальный уникальный человек, который актер блестящий и гитарист прекрасный. Юра Кузменков- клавишник, который тоже замечательный актер. И мы сделали такой музыкальный спектакль –шоу, который назвали «Суд». В этом спектакле, я стараюсь людям рассказать то чего они и не знают, потому что наша пресса сегодня, так сказать, окончательно не осмелела и, в общем, то что подаёт наша пресса, я считаю, что это полуправда, в общем, о нашей общей трагедии я имею материалы, я их давно собираю, и занимаюсь историей достаточно серьезно и давно, нашего государства и обладаю такими материалами которые на сегодняшний день не могут быть опубликованы в центральной прессе. Я думаю, что настанет такой... Начнется такое время, когда они тоже будут публиковаться, и народ узнает не полуправду о нашей трагедии, а так сказать полную правду. И вот я стараюсь в первой части своего концерта говорить полную правду, то есть людей просвещать открывать им глаза что произошло, что происходит и, что может произойти если мы, так сказать, будем относится к тому, что с нами происходит сегодня не так как должны относится.
Во второй части концерта я стараюсь развлекать, то есть снять ту нагрузку, которую получает зритель в первой части. И потом у меня переход очень мягкий на второе отделение, потом выходит как раз человек и говорит, он показывает свое удостоверение, так сказать, красное, и говорит: «Так простите, вот вы тут пели нам, там, о Ленине, о правительстве нашем, о Сталине, и так далее, пока пойте пока поётся, а что б вы делали если бы у нас в стране все было замечательно?», это примерно то, что вы у меня спросили, и на этот вопрос я отвечаю словами песни «Я вернусь», и затем пою песню «Таня» -развлекательная песня, в которой я просто отдыхаю, танцую, обращаюсь к Тане: «Таня потанцуй со мной, я тоже был когда то очень заводной понимаешь, изучая корни революции, я забыл как надо отдыхать, но годы быстро так несутся и мне уже не 25, поэтому потанцуй со мной, я когда то тоже был заводной.». Вот такой мягкий переход на второе отделение, что я тоже человек и то сказать, что я долблю и долблю эту тему политика, политика и политика. Вот и во второй части пою лирические песни о любви, о мире, о дружбе. Концерт заканчивается вот так очень празднично, очень должно заканчивается.
Интервьюер: Понимаешь в чем дело, вопрос стоит так, что есть грань таланта, вот это талант, а до этого это в общем не искусство раз это не действует, а там, вот здесь уже все-таки искусство, всегда прежде всего вопрос совести. Про совесть вопрос взглядов, вопрос недопонимания и того к чему ты стремишься?
Игорь: А совесть эта та нить, которая нас связывает с Богом, а искусство от Бога.
Интервьюер: Знаешь меня иногда спрашивают, значит, «Вот как ты сочиняешь песни,», я говорю: «Я не знаю, может я завтра встану и больше ничего не сочиню, откуда я знаю, откуда ко мне приходит в голову.». Есть вещи, которые я сажусь делать целенаправленно, но все равно я делаю какое- то усилие, а потом это все происходит, бывает конечно, что там мучаешься все, но трудно... но потом, как это сказать, стараешься меньше мучатся, но в принципе, конечно это неизвестно, почему я сочиняю, а мой брат, вот двоюродный, он не сочиняет. Мы жили вместе, росли в одной квартире смотрели в одно окно, мы жили в коммуналке, это в одно время он был помоложе- я постарше, он ни одной строчки сочинить вообще не может, а я что-то, в общем, там пишу.
Игорь: У меня по этому поводу есть такое мнение, что те поэты, композиторы, авторы, которым удается донести до сердца, так сказать, человека свое творчество, они являются проводниками, наверное, космоса; высшего космического разума, поэтому одним удается другим, не удается. И почему, вот вы сейчас и сказали, что я не знаю, как пишется. Я тоже не знаю, как пишется, допустим песню «Россия» я написал вообще за 2 часа, мгновенно, не исправляя ни одного слова ни одной строчки, как будто моей рукой кто-то писал. Почему я не умею писать по заказу? Когда мне заказывают ту или иную песню, я не могу писать, я сажусь писать, но я ничего не могу написать, потому что в этот момент закрыт клапан.