ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.04.2024
Просмотров: 26
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
16
Если сопоставить записку Сталина, приведенную в начале с приказом, то можно заметить, что задачи в приказе были сокращены, речь шла не об общем аресте всех немецких граждан, а только о германских подданных. Также был сокращен и список мест, в которых предполагалось проводить аресты.
К моменту появления приказа у Сталина уже вполне сформировался общий план предстоящих чисток. Основное место в этой «чистке» занимали две массовые операции, которые предполагали уничтожение потенциальной пятой колоны в преддверии войны.
Первая же операция рассматривала «чистку» от всех категорий традиционных врагов советской власти. В терминологии НКВД этими лицами были: недобитые кулаки, бывшие помещики, белые офицеры, церковники, эсеры и меньшевики. «Чистка» от данных слоев населения предполагала ликвидацию повстанческой базы СССР на случай войны.
Вторая операция, в свою очередь, ставила своей основной задачей ликвидацию в СССР шпионско-диверсионной базы стран капиталистического окружения, а объектом репрессий становились иностранные колонии или сообщества, которые хоть как-то были связаны с заграницей.
Немецкая операция на первом этапе была сведена до наиболее очевидного направления – репрессий против германских граждан по приказу 00439.
Операция началась в ночь на 30 июля. Через неделю, 6 августа, Ежов сообщал Сталину: «Всего по СССР арестовано 340 человек германских подданных».17
Сообщение Ежова констатирует завершение лишь первого этапа и самого бурного по числу арестов этапа. Хотя интенсивность арестов спустя несколько недель была снижена.
Материалы, касающиеся ликвидированных во второй половине 1936 г., фиксируют, что в этот период была усилена деятельность германских фашистов, типичная для предвоенного периода. Деятельность германских разведывательных органов на территории СССР развивались в следующих направлениях:
Все эти формы подрывной деятельности не отделены друг от друга, а представляют тесное переплетение между собой. Большая часть ликвидированных немецких диверсионных резидентур и организаций занимались параллельно организацией террористической работы, все проводили разведывательную работу, а в районах, где имелись значительные группы немецкого населения, одновременно подготавливали повстанческие кадры. Немецкие террористы, диверсанты, шпионы и организаторы массовой фашистской работы выступают почти повсеместно в одном лице.
Переход от локальных арестов германских подданных на военных заводах и учетно-агентурной работы по всем немецким контингентам к массовой репрессивной операции альбомного типа не мог произойти без мощного системообразующего воздействия польского приказа, изданного 11 августа. Установки польского приказа и, в еще большей степени, практика его реализации определили, как уже говорилось выше, основные формы и масштабы репрессий, направленных на все те национальные контингенты, которые осознавались как база иностранных разведок. Распространение польских стереотипов на другие национальные группы часто происходило автоматически, а соответствующее распоряжение Центра санкционировало в таких случаях уже сложившуюся практику на местах.
2.3 Деятельность германских представительств во время «немецкой операции»
Судьбы арестованных немецких граждан находились в руках консулов, которые следили за случаями ареста и там, где аресты были безосновательны, вступались в защиту прав арестованных граждан.
В марте 1926 г. по инициативе Гросскопфа, который воспользовался своими связами с руководством ОГПУ, была освобождена гражданка германии Луция Крюгер. В августе этого же года, вновь не без помощи Гросскопфа, было прекращено следствие по делу незаконно арестованного германского гражданина Пауля Миллера.
Волна арестов германских граждан стала набирать обороты в 1930 г. Эта волна была следствием наступления кулака в деревне и с преследованиями священников инославных христианских верований. В этот период времени власти еще хоть как-то извещали консулов об арестах их граждан. Консулы же в свою очередь отправляли списки арестованных граждан в свое представительство в Москве. А уже в представительствах шли непростые переговоры дипломатов с представителями НКИД о судьбах арестованных граждан.
Но в конце ноября 1930 г. власти стали игнорировать извещения об арестах. Консулы узнавали об арестах случайно, а срок извещения мог составлять несколько месяцев.18 А в середине 1930-х гг. нарушение прав иностранных граждан стало обычным делом. Виды на жительство иностранным гражданам выдавали на короткий срок, обычно не более 3-х месяцев, или же не выдавались совсем.
Порядок высылки иностранных граждан определялся декретом СНК РСФСР от 29 августа 1921 г. Так, высылке подвергались иностранные граждане, чей образ жизни или деятельность шли в разрез с образом рабоче-крестьянского государства. Решение о высылке принимал ВЧК (позже НКВД) или же решение принималось на основе приговора судебного органа республики в случае совершенного преступления. При переходе в ведение ВЧК, иностранные граждане давали письменное обязательство о том, что они не покинут своего места жительства до окончательного решения ВЧК. Далее судебный орган выдавал копию приговора, который передавался в местную ЧК по вступлению приговора в силу. Местная ЧК в свою очередь же, получив решение судебного органа, доставляла высылаемого к ближайшему пограничному пункту или же на свои средства или на средства Центроэвака. Иностранцу вручалась копия предписания и паспорт с отметкой о высылке. Так же производилась ликвидация имущества. Все эти действия распространялись на тех иностранцев, которые оформили свой переход в советское гражданство и которые должны были проходить процедуру, характерную для советских граждан, то есть дожидаться решения исполнительного комитета местного (тогда еще губернского) совета.19
С середины 1934 г. процедура ареста иностранных граждан была изменена, а также обращение с ними. До 1934 г. санкция на арест выдавалась заместителем представителя ОГПУ, а сам арест осуществлялся вторым контрразведывательным отделом ОГПУ, согласовав предварительно это с ИНО ОГПУ. ИНО ОГПУ передавал необходимые сведения об арестованном и дате ареста в НКИД. На всю процедуру в больших городах отводилось трое суток, а в городах поменьше семь. В необходимых сведениях о иностранном лице указывалась вся личная информация, номер национального паспорта, вид на жительство и причина ареста. Для германских граждан обязательно указывалось сведение о последнем месте прописке на родине. После чего их дела передавались в суд, и, если иностранец привлекался к судебной ответственности, решение направлялось в Коллегию ОГПУ. В 1935-1936 гг. власти СССР выслали из страны несколько тысяч германских граждан.
Аресты и высылки проводились и для тех, кто попался в СССР нелегально, т.е. без необходимых на то документов.20 Некоторые перебирались в СССР из-за «жажды приключений», некоторые из-за склонности к коммунизму, а другие искали убежище из-за совершенных на родине преступлений. Все эти иностранцы были осуждены за нелегальный переход границы СССР. Судя по наблюдениям консулов, эти граждане рано или поздно подлежали высылке из СССР.
Отношения между Германией и СССР усложнялись в середине 1930-х гг. из-за идеологической и политической вражды двух тоталитарных систем. Именно поэтому происходил процесс вытравливания немецких граждан с территории СССР. А также осложнялась и работа германских представительств, которые в условиях такого давления не имели всех рычагов разрешения поступавших проблем.
Аресты немецких граждан достигли своего пика в 1937 г., во время национальных операций НКВД, направленных на чистку от «недружественных» иностранцев из СССР. Аресту подвергались те германские граждане, у которых истекал срок действия разрешения на пребывание в стране, а сами разрешения не продлевались. Подозрения вызывали и те, кто хотел выехать из страны или же просил разрешение о выдаче выездной визы, те, кто хотел продлить вид на жительство на короткий срок, что воспринималось как нежелание этого лица оставаться в СССР. Практически всем арестованным предъявляли обвинение по 58 статье УК РСФСР (антисоветская агитации, саботаж, диверсии и шпионаж).
Германские представители в момент ареста немецких граждан требовали предоставлять информацию о причинах ареста, о местах заключения арестованных, о возможности ускорения разбирательства дел или о разрешении посетить арестованных. В 1937 г. дипломатические агенты перестали отвечать на требования консулов, объясняя это тем, что они переходят границу дозволенного. Стоит отметить, что дипломатические агенты в этот период времени могли и сами не владеть достаточной информацией об арестах. Вся информация была сосредоточена в НКВД.
К 1937 г. НКВД требовало высылки подозрительных для СССР граждан, которые не обвинялись в шпионаже или диверсиях.
Особенно нелегко приходилось тем членам германских семей, которые находились в этот период в подданстве СССР. Только небольшому количеству немецких граждан удалось в 1930-х гг. случае их добровольного и своевременного выезда из СССР, добиться высвобождения своих членов семья из советского гражданства. Члены семей, главы которых были осуждены к высылке, не выпускались заграницу. Так же они могли быть арестованы в подрыве государственной деятельности в любой момент.
Германские представительства пытались защитить права таких семей, добиться «человечного» урегулирования проблемы. Члены таких семей пытались пробиться в консульство любым путем для решения возникших проблем, но проблемы охватывали и самих консулов.
В 1937-1938 гг. в переговорах с НКИД по поводу арестов участвовали посол фон Шуленбург и советник посольства фон Типпельскирх, а с советской стороны – нарком Литвинов и заместитель наркома Потёмкин, которые затем договаривались с главой НКВД Ежовым. К августу 1937 г. посольство предоставило НКИД списки граждан21, арестованных в разных частях страны. Консулы, которые находились в тот период времени сами в шоковом состоянии, пытались объяснить ситуация бесконтрольными и безосновательными арестами немецких граждан НКВД. Конечно, действия НКВД не контролировались НКИД, но часть соглашений с Ежовым об освобождении из-под ареста и высылке немецких граждан были достигнуты.
В период с ноября 1937 г. по май 1938 г. действиями представительств были освобождены и высланы из страны 575 человек. Эти высылки происходили в несколько этапов, небольшими группами. Стоит отметить, что сибирские чекисты из 31 германского гражданина, которые были арестованы, выпустили только одного - Вильгельма Кремера, секретаря германского консульства. Но все эти высылки не приводили к резкому сокращению числа немецких граждан, находящихся в тюрьмах. Советское правительство отпуская одну часть иностранцев, в тот же момент арестовывало в двое раз больше.
Несмотря на попытки высылок немецких граждан, в августе 1938 г. около 371 человек еще оставались в тюрьмах. Да и проверять данные об арестах стало намного труднее, так как НКИД перестал предоставлять информацию о бесследно исчезнувших людях. В донесении германского посла от 20 августа 1938 г., содержалось несколько десятков вербальных нот, которые так и не были приняты во внимание. К этому времени практически прекратились и высылки иностранцев заграницу. Летом 1938 г. НКИД обсуждал с германским представительством обмен ряда германских и советских граждан и их родственников на матросов двух советских судов, «Смидович» и «Комсомол», захваченных в Испании франкистами. Но оказалось, что эти матросы были переданы СССР еще в 1937 г. в Везермюнде при участии советского консула в Гамбурге Терлецкого, а офицеры обоих судов в числе 20 человек уже были обменены на 20 испанских, итальянских и немецких лётчиков. Германский посол понимал, что НКИД не могли не владеть данной информацией.
Если сопоставить записку Сталина, приведенную в начале с приказом, то можно заметить, что задачи в приказе были сокращены, речь шла не об общем аресте всех немецких граждан, а только о германских подданных. Также был сокращен и список мест, в которых предполагалось проводить аресты.
К моменту появления приказа у Сталина уже вполне сформировался общий план предстоящих чисток. Основное место в этой «чистке» занимали две массовые операции, которые предполагали уничтожение потенциальной пятой колоны в преддверии войны.
Первая же операция рассматривала «чистку» от всех категорий традиционных врагов советской власти. В терминологии НКВД этими лицами были: недобитые кулаки, бывшие помещики, белые офицеры, церковники, эсеры и меньшевики. «Чистка» от данных слоев населения предполагала ликвидацию повстанческой базы СССР на случай войны.
Вторая операция, в свою очередь, ставила своей основной задачей ликвидацию в СССР шпионско-диверсионной базы стран капиталистического окружения, а объектом репрессий становились иностранные колонии или сообщества, которые хоть как-то были связаны с заграницей.
Немецкая операция на первом этапе была сведена до наиболее очевидного направления – репрессий против германских граждан по приказу 00439.
Операция началась в ночь на 30 июля. Через неделю, 6 августа, Ежов сообщал Сталину: «Всего по СССР арестовано 340 человек германских подданных».17
Сообщение Ежова констатирует завершение лишь первого этапа и самого бурного по числу арестов этапа. Хотя интенсивность арестов спустя несколько недель была снижена.
Материалы, касающиеся ликвидированных во второй половине 1936 г., фиксируют, что в этот период была усилена деятельность германских фашистов, типичная для предвоенного периода. Деятельность германских разведывательных органов на территории СССР развивались в следующих направлениях:
-
организация террористических групп и создание кадров террористов-одиночек из среды граждан СССР для организации центральных террористических актов; -
создание диверсионных ячеек на всех значительных оборонных предприятиях с таким расчетом, чтобы к моменту войны развернуть разрушительную работу на основных предприятиях оборонного значения; -
организация совместной подрывной работы с антисоветским троцкистским подпольем внутри Советского Союза; -
создание в среде немецкого населения действенных повстанческих баз в тылу, подготовка к организации вооруженных выступлений к моменту войны; -
проникновение в ряды Красной Армии для создания в воинских частях террористических и диверсионных формирований.
Все эти формы подрывной деятельности не отделены друг от друга, а представляют тесное переплетение между собой. Большая часть ликвидированных немецких диверсионных резидентур и организаций занимались параллельно организацией террористической работы, все проводили разведывательную работу, а в районах, где имелись значительные группы немецкого населения, одновременно подготавливали повстанческие кадры. Немецкие террористы, диверсанты, шпионы и организаторы массовой фашистской работы выступают почти повсеместно в одном лице.
Переход от локальных арестов германских подданных на военных заводах и учетно-агентурной работы по всем немецким контингентам к массовой репрессивной операции альбомного типа не мог произойти без мощного системообразующего воздействия польского приказа, изданного 11 августа. Установки польского приказа и, в еще большей степени, практика его реализации определили, как уже говорилось выше, основные формы и масштабы репрессий, направленных на все те национальные контингенты, которые осознавались как база иностранных разведок. Распространение польских стереотипов на другие национальные группы часто происходило автоматически, а соответствующее распоряжение Центра санкционировало в таких случаях уже сложившуюся практику на местах.
2.3 Деятельность германских представительств во время «немецкой операции»
Судьбы арестованных немецких граждан находились в руках консулов, которые следили за случаями ареста и там, где аресты были безосновательны, вступались в защиту прав арестованных граждан.
В марте 1926 г. по инициативе Гросскопфа, который воспользовался своими связами с руководством ОГПУ, была освобождена гражданка германии Луция Крюгер. В августе этого же года, вновь не без помощи Гросскопфа, было прекращено следствие по делу незаконно арестованного германского гражданина Пауля Миллера.
Волна арестов германских граждан стала набирать обороты в 1930 г. Эта волна была следствием наступления кулака в деревне и с преследованиями священников инославных христианских верований. В этот период времени власти еще хоть как-то извещали консулов об арестах их граждан. Консулы же в свою очередь отправляли списки арестованных граждан в свое представительство в Москве. А уже в представительствах шли непростые переговоры дипломатов с представителями НКИД о судьбах арестованных граждан.
Но в конце ноября 1930 г. власти стали игнорировать извещения об арестах. Консулы узнавали об арестах случайно, а срок извещения мог составлять несколько месяцев.18 А в середине 1930-х гг. нарушение прав иностранных граждан стало обычным делом. Виды на жительство иностранным гражданам выдавали на короткий срок, обычно не более 3-х месяцев, или же не выдавались совсем.
Порядок высылки иностранных граждан определялся декретом СНК РСФСР от 29 августа 1921 г. Так, высылке подвергались иностранные граждане, чей образ жизни или деятельность шли в разрез с образом рабоче-крестьянского государства. Решение о высылке принимал ВЧК (позже НКВД) или же решение принималось на основе приговора судебного органа республики в случае совершенного преступления. При переходе в ведение ВЧК, иностранные граждане давали письменное обязательство о том, что они не покинут своего места жительства до окончательного решения ВЧК. Далее судебный орган выдавал копию приговора, который передавался в местную ЧК по вступлению приговора в силу. Местная ЧК в свою очередь же, получив решение судебного органа, доставляла высылаемого к ближайшему пограничному пункту или же на свои средства или на средства Центроэвака. Иностранцу вручалась копия предписания и паспорт с отметкой о высылке. Так же производилась ликвидация имущества. Все эти действия распространялись на тех иностранцев, которые оформили свой переход в советское гражданство и которые должны были проходить процедуру, характерную для советских граждан, то есть дожидаться решения исполнительного комитета местного (тогда еще губернского) совета.19
С середины 1934 г. процедура ареста иностранных граждан была изменена, а также обращение с ними. До 1934 г. санкция на арест выдавалась заместителем представителя ОГПУ, а сам арест осуществлялся вторым контрразведывательным отделом ОГПУ, согласовав предварительно это с ИНО ОГПУ. ИНО ОГПУ передавал необходимые сведения об арестованном и дате ареста в НКИД. На всю процедуру в больших городах отводилось трое суток, а в городах поменьше семь. В необходимых сведениях о иностранном лице указывалась вся личная информация, номер национального паспорта, вид на жительство и причина ареста. Для германских граждан обязательно указывалось сведение о последнем месте прописке на родине. После чего их дела передавались в суд, и, если иностранец привлекался к судебной ответственности, решение направлялось в Коллегию ОГПУ. В 1935-1936 гг. власти СССР выслали из страны несколько тысяч германских граждан.
Аресты и высылки проводились и для тех, кто попался в СССР нелегально, т.е. без необходимых на то документов.20 Некоторые перебирались в СССР из-за «жажды приключений», некоторые из-за склонности к коммунизму, а другие искали убежище из-за совершенных на родине преступлений. Все эти иностранцы были осуждены за нелегальный переход границы СССР. Судя по наблюдениям консулов, эти граждане рано или поздно подлежали высылке из СССР.
Отношения между Германией и СССР усложнялись в середине 1930-х гг. из-за идеологической и политической вражды двух тоталитарных систем. Именно поэтому происходил процесс вытравливания немецких граждан с территории СССР. А также осложнялась и работа германских представительств, которые в условиях такого давления не имели всех рычагов разрешения поступавших проблем.
Аресты немецких граждан достигли своего пика в 1937 г., во время национальных операций НКВД, направленных на чистку от «недружественных» иностранцев из СССР. Аресту подвергались те германские граждане, у которых истекал срок действия разрешения на пребывание в стране, а сами разрешения не продлевались. Подозрения вызывали и те, кто хотел выехать из страны или же просил разрешение о выдаче выездной визы, те, кто хотел продлить вид на жительство на короткий срок, что воспринималось как нежелание этого лица оставаться в СССР. Практически всем арестованным предъявляли обвинение по 58 статье УК РСФСР (антисоветская агитации, саботаж, диверсии и шпионаж).
Германские представители в момент ареста немецких граждан требовали предоставлять информацию о причинах ареста, о местах заключения арестованных, о возможности ускорения разбирательства дел или о разрешении посетить арестованных. В 1937 г. дипломатические агенты перестали отвечать на требования консулов, объясняя это тем, что они переходят границу дозволенного. Стоит отметить, что дипломатические агенты в этот период времени могли и сами не владеть достаточной информацией об арестах. Вся информация была сосредоточена в НКВД.
К 1937 г. НКВД требовало высылки подозрительных для СССР граждан, которые не обвинялись в шпионаже или диверсиях.
Особенно нелегко приходилось тем членам германских семей, которые находились в этот период в подданстве СССР. Только небольшому количеству немецких граждан удалось в 1930-х гг. случае их добровольного и своевременного выезда из СССР, добиться высвобождения своих членов семья из советского гражданства. Члены семей, главы которых были осуждены к высылке, не выпускались заграницу. Так же они могли быть арестованы в подрыве государственной деятельности в любой момент.
Германские представительства пытались защитить права таких семей, добиться «человечного» урегулирования проблемы. Члены таких семей пытались пробиться в консульство любым путем для решения возникших проблем, но проблемы охватывали и самих консулов.
В 1937-1938 гг. в переговорах с НКИД по поводу арестов участвовали посол фон Шуленбург и советник посольства фон Типпельскирх, а с советской стороны – нарком Литвинов и заместитель наркома Потёмкин, которые затем договаривались с главой НКВД Ежовым. К августу 1937 г. посольство предоставило НКИД списки граждан21, арестованных в разных частях страны. Консулы, которые находились в тот период времени сами в шоковом состоянии, пытались объяснить ситуация бесконтрольными и безосновательными арестами немецких граждан НКВД. Конечно, действия НКВД не контролировались НКИД, но часть соглашений с Ежовым об освобождении из-под ареста и высылке немецких граждан были достигнуты.
В период с ноября 1937 г. по май 1938 г. действиями представительств были освобождены и высланы из страны 575 человек. Эти высылки происходили в несколько этапов, небольшими группами. Стоит отметить, что сибирские чекисты из 31 германского гражданина, которые были арестованы, выпустили только одного - Вильгельма Кремера, секретаря германского консульства. Но все эти высылки не приводили к резкому сокращению числа немецких граждан, находящихся в тюрьмах. Советское правительство отпуская одну часть иностранцев, в тот же момент арестовывало в двое раз больше.
Несмотря на попытки высылок немецких граждан, в августе 1938 г. около 371 человек еще оставались в тюрьмах. Да и проверять данные об арестах стало намного труднее, так как НКИД перестал предоставлять информацию о бесследно исчезнувших людях. В донесении германского посла от 20 августа 1938 г., содержалось несколько десятков вербальных нот, которые так и не были приняты во внимание. К этому времени практически прекратились и высылки иностранцев заграницу. Летом 1938 г. НКИД обсуждал с германским представительством обмен ряда германских и советских граждан и их родственников на матросов двух советских судов, «Смидович» и «Комсомол», захваченных в Испании франкистами. Но оказалось, что эти матросы были переданы СССР еще в 1937 г. в Везермюнде при участии советского консула в Гамбурге Терлецкого, а офицеры обоих судов в числе 20 человек уже были обменены на 20 испанских, итальянских и немецких лётчиков. Германский посол понимал, что НКИД не могли не владеть данной информацией.