Файл: Цели и задачи уголовноисполнительного законодательства России.rtf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.04.2024
Просмотров: 10
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования
«Саратовская государственная юридическая академия»
Контрольная работа на тему:
«Цели и задачи уголовно-исполнительного законодательства России»
Выполнил:
Студент 4 курса 461 группы
заочной формы обучения
направления подготовки:
40.05.04 Судебная и
прокурорская деятельность
Иванов Алексей Дмитриевич
Балаково 2022
Уголовно-исполнительное законодательство России, являясь одной из фундаментальных отраслей права, призвано регламентировать отношения, возникающие в связи и в процессе исполнения, отбывания уголовных наказаний, а также иных мер уголовно-правового характера. Впервые отечественный законодатель перед данной отраслью права, в отличие ранее существовавших пенитенциарных законов, сформулировал конкретные цели. Данную нормотворческую инициативу в части формального оформления целей уголовно-исполнительного законодательства следует оценивать положительно. Как по этому поводу указывал в свое время К. Маркс, «действование без цели есть бесцельное, бессмысленное действование» [1, с. 258]. Цель любого законодательства, в том числе пенитенциарного, указывает на тот социально-позитивный результат, на достижение которого направлены само существование закона и практика его применения.
В действующем Уголовно-исполнительном кодексе Российской Федерации (далее — УИК РФ) закреплены две цели: 1) исправление осужденных; 2) предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами (ч. 1 ст. 1 УИК РФ). Их наименования дублируют названия целей, стоящих перед уголовным наказанием (ч. 2 ст. 43 УК РФ) и принудительными мерами медицинского характера (ст. 98 УК РФ). Такие обстоятельства породили дискуссию в научной среде относительно того, насколько верно сформулированы цели УИК РФ. Так, А.К. Теохаров считает, что «унификация целей уголовно-исполнительного законодательства и наказания недопустима, тем самым нарушается логическая форма законодательной техники, так как разные по правовой природе категории не могут иметь схожие цели. В связи с этим, цели обозначенные в ч. 1 ст. 1 УИК РФ, свойственны исключительно уголовному наказанию» [2, с. 156]. Противоположной позиции придерживается С.А. Ветошкин, который полагает, что объединение целей уголовного наказания и целей уголовно-исполнительного законодательства на этой основе вполне закономерно и обосновано, т.к. исполнение уголовного наказания не может быть отделено от целей уголовного наказания [3, с. 89].
По мнению Ю.В. Баранова, множество целей может препятствовать эффективному продвижению к ним, поскольку возникают вопросы о приоритете той или иной цели, совместимости их друг с другом и т.д. В связи с чем, автор приходит к выводу о целесообразности закрепления в уголовно-исполнительном законодательстве всего одной цели — ресоциализации [4, с. 9–10].
В юридической литературе также высказаны суждения о необходимости дополнения ч. 1 ст. 1 УИК РФ целями восстановления социальной справедливости и социальной реабилитации осужденных [3, с. 89; 5, с. 78].
Довольно интересная, в тоже время оригинальная, позиция о целевой направленности уголовно-исполнительного законодательства высказана разработчиками научно-теоретической модели Общей части нового Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, которая определена как «обеспечение достижения закрепленных уголовным законодательством Российской Федерации целей восстановления социальной справедливости, исправления осужденных и предупреждения совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами». При этом, обеспечение достижения исправления осужденных выделяется в качестве приоритетной целью уголовно-исполнительного законодательства России [6, с. 42–43].
Как видим, обращение к доктрине по уголовно-исполнительному праву не дает возможности обнаружить единства ни по количеству, ни по целесообразности закрепления тех или иных целей в уголовно-исполнительном законодательстве. Отсутствие единого общепринятого подхода порождает необходимость осмысления целей, сформулированных норматворцем перед отечественным уголовно исполнительным законодательством России.
Понятие «исправление осужденных», в отличие от «предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами», получило нормативное закрепление в ч. 1 ст. 9 УИК РФ. Согласно данной уголовно исполнительной норме «исправление осужденных — это формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование право послушного поведения». Процитированная пенитенциарная норма, позволяет усомниться в категории «исправление осужденных» в качестве цели. Это связано с тем, что законодательное определение понятия «исправление осужденных» не соответствует семантическому значению термина «цель». Так, в словаре Русского языка слово «цель» трактуется как «то, к чему стремятся, что надо осуществить» [7, с. 854]. Значение термина «цель» в Словаре по этике определяется как «желаемый и проектируемый результат предпринимаемого действия или проступка» [8, с. 388].
Обращение к справочным изданиям показывает, что в них при разъяснении термина «цель», акцент делается на будущий результат. В связи с чем, можно утверждать о том, что в законодательном определении понятия исправление осужденных, речь, скорее всего, идет не о результате, а о неком процессе — «формирование у осужденных уважительного отношения к человеку, обществу, труду,…стимулирование право послушного поведения». Действительно, исправительное воздействие на осужденного осуществляется на протяжении всего срока назначенного судом наказания или примененной иной меры уголовно-правового характера с помощью таких средств как: режим, воспитательная работа, общественно полезный труд, получение общего образования, профессиональное обучение, общественное воздействие.
Если признать категорию «исправление осужденного» не как цель УИК РФ, а как процесс, осуществляемый в рамках уголовно-исполнительных правоотношений, то становится ясно, что сам исправительный процесс предназначен для обеспечения достижения «какого-то» будущего социально-полезного результата. В этой связи возникает резонный вопрос: какой социально-полезный результат предполагает действие уголовно-исполнительного законодательства России? Ответ на данный вопрос предполагает теоретическое осмысление содержания второй цели уголовно-исполнительного законодательства России.
Сформулированная законодателем перед УИК РФ вторая цель, направлена на предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. В теории уголовно-исполнительного права указанная цель чаще
всего рассматривается в двух аспектах: 1) специальное предупреждение — недопущение совершения преступлений осужденными; 2) общее предупреждение — недопущение совершения преступлений другими лицами [9, с. 16–17; 10, с. 46–49; 11, с. 11; 12, с. 245; 13, с. 48–49]. Аналогичную позицию в юридической литературе можно проследить и относительно предупредительной цели уголовного наказания [14, с. 173; 15, с. 31-34; 16, с. 447–448; 17, с. 250; 18, 75–77; 19, с. 204–205]. При этом, некоторые авторы признают, что законодатель в ч. 2 ст. 43 УК РФ указанную цель наказания сформулировал без ее дифференциации на специальную и общую. Вместе с тем, они полагают, что наличие общей и специальной превенции в ч. 2 ст. 43 УК РФ подразумевается [10, с. 46] или рекомендуют нормативно закрепить такое ее деление [14, с. 173–174; 20, с. 8].
Если относительно адресата специального предупреждение совершения преступлений все ученые солидарны и таковым признают лицо, совершившее преступление или осужденное, то единая позиция относительно адресата общей
превенции в юридической литературе отсутствует. Так, в качестве адресатов, на которых направлены обще предупредительные воздействия наказания и уголовно-исполнительного законодательства, называют неустойчивых членов общества [21, с. 283], лиц [18, с. 77], людей [16, с. 448], граждан [22, с. 5; 9, с. 245], либо всех членов общества [17, с. 252].
Заметим, что дифференциация предупреждения преступлений на частное и общее находит поддержку не у всех ученых (Б.Т. Разгильдиев, А.Г. Блинов). В частности отмечается, что предупреждение преступления носит персонифицированный характер и состоит в удержании право исполнителя (право исполнитель — это гражданин, обязанный воздерживаться от совершения преступления) [23, с. 207–216] от совершения общественно опасного деяния посредством привлечения его к уголовной ответственности [24, с. 114–117; 25, с. 174].
Относясь с уважением к вышеизложенным суждениям и позициям, а также и к их авторам, которые внесли существенный вклад в разработку теорию предупреждения преступлений, полагаем, что высказанные мнения требуют некоторых уточнений.
Анализ УК РФ и УИК РФ показывает, что в них понятие предупреждения преступлений употребляется в четырех, пусть и взаимосвязанных, но автономных значениях, а именно: как задача уголовного закона (ч. 1 ст. 2 УК РФ), цель уголовного наказания (ч. 2 ст. 43 УК РФ), цель принудительных мер медицинского характера (ст. 98 УК РФ) и цель уголовно-исполнительного законодательства (ч. 1 ст. 1 УИК РФ). Такое обстоятельство дела создает «искусственное впечатление» о том, что в указанных положениях УК РФ и УИК РФ речь идет об одном и том же правовом явлении. Вместе с тем, внимательное ознакомление с указанными отраслями законодательства показывает, что это не совсем так.
Законодатель при обозначении предупредительного потенциала УК РФ в целом и некоторых его институтов (уголовное наказание и принудительных мер медицинского характера) в частности употребляет разные словосочетания. Так, при описании предупредительной задачи уголовного закона говорится «предупреждение преступлений», а при обозначении предупредительной цели
уголовного наказания и принудительных мер медицинского характера — «предупреждение совершения новых преступлений и деяний». Как видим, в первом случае речь идет о предупреждении преступлений вообще, а во втором случае только о предупреждении новых общественно опасных деяний.
Удержание право исполнителей от совершения преступления выступает социально-позитивным результатом действия отечественного уголовного закона
и носит неперсонифицированный характер. Оно заключается в удержании всех вменяемых физических лиц, достигших возраста уголовной ответственности, от
совершения преступления. В таком случае, уголовный закон возлагает на каждого такого гражданина уголовно-правовую обязанность — воздерживаться от посягательств на охраняемые уголовным законом объекты. Предупредительная задача уголовного закона обеспечивается не только наличием института наказания, но и другими нормами и положениями Общей и Особенной частей УК РФ. Скажем, нормативное оформление в уголовном законе дефиниций, отражающих понятия преступления, закрепление признаков конкретных его видов в диспозициях норм Особенной части УК РФ и определение санкции за их совершение, также выступают одними из удерживающих граждан от совершения преступлений средствами. Провозглашение того факта, что определенное поведение или деятельность объявляются преступлениями и за их осуществление установлена уголовная ответственность в конкретной форме и объеме, имеет непосредственное отношение к решению предупредительной задачи УК РФ. В таком случае, часть
граждан воздерживается от совершения преступления сознательно – добровольно (их воззрения совпадают с требованиями УК РФ), а другая часть — сознательно принудительно, под угрозой уголовной ответственности (из страха быть подвергнутым наказанию).
Обеспечение предупредительной задачи уголовного закона также возможно посредством и других его институтов. Например, в юридической литературе немаловажную роль в удержании граждан от совершения преступления отводят институту необходимой обороны. В частности, отмечается, что «будучи общественно - полезной деятельностью, предотвращение гражданами общественно опасных посягательств непосредственно на основе права на необходимую оборону является одной из важнейших форм активного участия граждан в предупреждении…преступлений» [26, с. 97]. Действительно, наделение лица правом на необходимую оборону может оказывать предупредительный эффект
на сознание людей, склонных к удовлетворению личных потребностей криминальным путем. Указанная категория граждан информируется о том, что в случае посягательства на охраняемые уголовном законом объекты, отрицательная реакция будет выражаться не только в виде юридических последствий (напр., привлечение к уголовной ответственности), но и в виде причинения разрешенного УК РФ вреда со стороны обороняющегося лица.
