ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.04.2024
Просмотров: 143
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
' [В очерке «О психоанализе» (1910й) Фрейд сравнивает их с памятниками и монументами городов, материализованными «символами воспоминаний», которые уже не вызывают у наблюдателя сильных душевных переживаний. И наобо-Р°т, истерический пациент реагирует на болезненные события прошлого так, как если бы они происходили сейчас]
55
ного испуга, например, при крушении поезда, то, чувствуя себя неудовлетворенным, нужно будет задаться вопросом, почему же испуг привел именно к рвоте. Этому выводу недостает качества детерминации. Другой случай недостаточного разъяснения — если рвота, скажем, происходит от употребления плода, у которого обнаружилось подгнившее место. Тогда рвота хотя и детерминирована отвращением, но непонятно, каким образом отвращение в данном случае сумело стать таким сильным, что увековечилось в виде истерического симптома; этому переживанию недостает травматической силы.
Давайте теперь посмотрим, в какой мере раскрытые анализом травматические сиены истерии при большем количестве симптомов и случаев удоатетворяют обоим упомянутым требованиям. Здесь мы наталкиваемся на первое большое разочарование! Хотя в нескольких случаях травматическая сцена, в которой возник симптом, действительно обладает и тем, и другим —детерминирующим свойством и травматической силой, которые нам требуются для понимания симптома. Однако гораздо чаще, несравненно чаще, мы находим осуществленной одну из трех остальных возможностей, которые так неблагоприятны для понимания: сцена, к которой мы приходим посредством анализа и в которой впервые появился симптом, либо кажется нам непригодной для детерминации симптома, поскольку ее содержание не обнаруживает связи с особенностью симптома; либо якобы травматическое переживание, у которого имеется содержательная связь, оказывается безобидным, обычно неспособным к воздействию впечатлением; либо, наконец, «травматическая сцена» сбивает нас с толку в обоих направлениях; она кажется такой же безобидной, как и не связанной с особенностью истерического симптома.
(Я здесь попутно замечу, что понимание Брейером возникновения истерических симптомов через отыскание травматических сцен, которые соответствуют самим по себе незначительным переживаниям, не было нарушено. Собственно говоря, Брейер — вслед за Шарко — предполагал, что также и безобидное переживание становится травмой и может проявлять детерминирующую силу, если оно касается человека, находящегося в особом — так называемом
гипноидном1— психическом состоянии. Но, на мой взгляд, говорить о наличии таких гипноидных состояний зачастую нет никаких оснований. Главное то, что учение о гипноидных состояниях ничего
[См. с. 23 и прим.]
56
не дает для разрешения других трудностей, что именно у травматических сцен так часто отсутствует детерминирующее свойство.)
Добавьте, уважаемые господа, что это первое разочарование при следовании методу Брейера непосредственно дополняется другим, которое для нас как врачей особенно огорчительно. Изображенные нами объяснения подобного рода, которые не удовлетворяют нашему пониманию с точки зрения детерминации и травматической действенности, не приносят и терапевтической пользы; симптомы сохраняются у больного без изменения, несмотря на первый результат, который дал нам анализ. Наверное, вы понимаете, как велико в таком случае искушение отказаться от продолжения и без того непростой работы.
Но, возможно, потребуется лишь новая идея, чтобы выручить нас из беды и привести к ценным результатам! И эта идея такова: благодаря Брейеру мы знаем, что истерические симптомы можно устранить, если, отталкиваясь от них, удается найти путь к воспоминанию о травматическом переживании. Если же найденное воспоминание не соответствует нашим ожиданиям, то, может быть, следует пройти тем же путем чуть дальше; быть может, за первой травматической сценой скрывается воспоминание о второй, которая больше удовлетворяет нашим требованиям, а ее воспроизведение окажет большее терапевтическое воздействие, так что сцена, найденная первой, имеет всего лишь значение связующего звена в цепочке ассоциаций? И, быть может, эти условия — многократное включение недейственных сцен в качестве необходимых переходов при воспроизведении — повторяются, пока, наконец, от истерического симптома не удается прийти к травматически действенной сцене, удовлетворительной в любом смысле — как в терапевтическом, так и в аналитическом? Что ж, уважаемые господа, это предположение верно. Если найденная первой сцена неудовлетворительна, мы говорим больному, что это переживание ничего не объясняет, но за ним должно скрываться более важное, более раннее переживание, и с помощью той же техники направляем его внимание на нить ассоциаций, связывающую оба воспоминания, найденное и которое нужно найти
1. Втаком случае продолжение анализа каждый раз ведет к воспроизведению новых сцен ожидаемого характера. Если,
1 При этом я намерено оставляю без обсуждения, к какому классу относится ассоциация обоих воспоминаний (вследствие одновременности, причинного характера, по содержательному сходству и т. д.) и на какую психологическую характеристику претендуют отдельные «воспоминания» (сознательную или бессознательную).
57
к примеру, я вновь обращусь к ранее выбранному случаю истерической рвоты, который анализ сначала свел к испугу при крушении поезда, лишенному детерминирующего качества, то из продолжающегося анализа я узнаю, что эта авария пробудила воспоминание о другом, произошедшем ранее, несчастном случае, который сам больной хотя и не пережил, но стал причиной пережитого им ужаса и отвращения при виде трупа. Это похоже на то, как если бы взаимодействие обеих сцен способствовало осуществлению наших постулатов, поскольку одно переживание благодаря испугу добавляет травматическую силу, а другое благодаря своему содержанию — детерминирующее воздействие. Другой случай, когда рвота объясняется употреблением в пищу яблока, в котором имеется подгнившее место, дополняется анализом примерно так: гниющее яблоко напоминает о более раннем переживании, о собирании в саду упавших яблок, когда больной случайно натолкнулся на вызывающий отвращение труп животного.
Я не хочу больше возвращаться к этим примерам, ибо должен признаться, что ни в одном случае они не происходят из моего личного опыта, что они мною придуманы; вполне вероятно, что они и придуманы плохо; подобное устранение истерических симптомов я сам считаю невозможным. Однако необходимость выдумывать примеры возникает у меня в силу многих моментов, один из которых я могу указать сразу. Все настоящие примеры являются несоизмеримо более сложными; одно-единственное подробное сообщение заняло бы все время этого доклада. Ассоциативная цепочка всегда состоит больше, чем из двух звеньев, травматические сцены образуют не простые, четкообразные ряды, а разветвленные, древовидные связи, поскольку при новом переживании в виде воспоминаний вступают в действие два и больше более ранних; словом, рассказ о выяснении отдельного симптома, в сущности, совпадает с задачей полностью изложить Историю болезни.
Но мы не хотим упустить случая настоятельно подчеркнуть одно положение, касающееся этих цепочек воспоминаний, которое неожиданным образом появилось благодаря аналитической работе. Мы узнали, что ни один истерический симптом не может возникнуть лишь из одного реального переживания и что во всех случаях возникновению симптома содействует ассоциативно пробужденное воспоминание о более раннем переживании. Если этот тезис — как я полагаю — верен без исключения, то он также указывает нам на фундамент, на котором следует воздвигать психологическую теорию истерии.
58
Вы могли бы подумать, что те редкие случаи, в которых анализ тут же сводит симптом к травматической сцене, обладающей качеством детерминации и травматической силой, и благодаря такому сведению одновременно его устраняет, как это изображается Брей-ером в истории болезни Анны О.', все же являются серьезными возражениями против всеобщего значения только что выдвинутого положения. Это действительно выглядит так; но я должен вас заверить, что у меня имеются самые веские причины допустить, что даже в этих случаях существует связь действенных воспоминаний, которая простирается далеко за первую травматическую сцену, хотя воспроизведение одной только последней может иметь последствием устранение симптома.
Мне кажется действительно неожиданным, что истерические симптомы могут возникать лишь при содействии воспоминаний, особенно если принять во внимание, что эти воспоминания, по всем высказываниям больных, в тот момент, когда впервые появлялся симптом, не достигали сознания. Здесь имеется богатый материал для размышлений, но на данный момент эти проблемы не должны искушать нас покинуть наш курс на этиологию истерии2. Скорее, мы должны себя спросить: куда мы попадем, если проследим цепочки ассоциированных воспоминаний, которые раскрывает анализ? Как дштеко они простираются? Есть ли у них где-нибудь естественное завершение? Ведут ли они, скажем, к переживаниям, которые в чем-то аналогичны по содержанию или периоду жизни, так что в этих во всем однородных факторах мы могли бы увидеть искомую этиологию истерии?
Накопленный мною опыт уже позволяет мне ответить на эти вопросы. Если исходить из случая, обнаруживающего различные симптомы, то посредством анализа от каждого симптома можно прийти к ряду переживаний, воспоминания о которых сцеплены Друг с другом в ассоциации. Отдельные цепочки воспоминаний вначале ведут в обратном направлении отдельно друг от друга, но, как уже упоминалось, они разветвляется; от одной сцены одновременно приходят два или больше воспоминаний, от которых теперь ответвляются боковые цепочки, отдельные звенья которых ассоциативно опять-таки могут быть связаны со звеньями основной цепи. Здесь вполне уместно сравнение с родословным Деревом семьи, члены которой вступали в брак также и между
1 [См. с. 15-16 выше.]
2 [Фрейд вновь обращается к этой оставленном проблеме на с. 72 и далее.]
59
собой. Другие осложнения при образовании цепи возникают в результате того, что отдельная сцена в одной и той же цепи может пробуждаться неоднократно, то есть она имеет множественные связи с более поздней сценой, обнаруживаете нею непосредственную связь и связь, созданную благодаря средним звеньям. Словом, эта взаимосвязь отнюдь не проста, а раскрытие сцен в обратной хронологической последовательности (здесь уместно сравнение с раскопками имеющей много слоев груды развалин), разумеется, ничем не способствует более быстрому пониманию хода событий.
Новые осложнения возникают при продолжении анализа. В таком случае цепочки ассоциаций для отдельных симптомов начинают вступать в связь друг с другом; родословные древа переплетаются. При определенном переживании цепочки воспоминаний, например связанных с рвотой, помимо воспоминания о возвратных членах этой цепочки пробудилось воспоминание из другой цепочки, которое обусловливает другой симптом, например, головную боль. Стало быть, то переживание принадлежит обоим рядам, то есть оно представляет собой один из узловых пунктов', множество которых можно выявить при любом анализе. Его клиническим коррелятом может быть, скажем, то, что с определенного времени оба симптома появляются вместе, симбиотически, по существу без внутренней зависимости друг от друга. Узловые пункты другого рода встречаются еще дальше сзади. Там сходятся отдельные цепочки ассоциаций; обнаруживаются переживания, от которых произошли два или несколько симптомов. С одной деталью сцены связана одна цепочка, с другой деталью — вторая цепочка.
Однако самый важный вывод, на который наталкиваешься при таком последовательном проведении анализа, состоит в следующем: из какого случая и из какого симптома мы ни исходили бы, в конечном счете мы неминуемо попадаем в область сексуального переживания. Тем самым, стало быть, прежде всего было бы раскрыто этиологическое условие истерических симптомов.
Исходя из прежнего опыта, я могу предвидеть, что именно против этого тезиса или против универсальности этого тезиса будет направлено, уважаемые господа, ваше возражение. Наверное, мне лучше сказать: ваше желание возразить, потому что, пожалуй, ни у одного из вас нет в распоряжении исследований, кото-
