Файл: Лекция философия в ее историческом развитии тема философия древнего мира мифологическое мировоззрение как предпосылка философии.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 27.04.2024
Просмотров: 323
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
На концепции тождества бытия и мышления формируется Булгаковым и концепция тождества учения о бытии и учения о познании. Доказательство тому – концепция истины. «Истина есть состояние бытия...», то есть тождество объекта и субъекта находит выражение в тождестве жизни и истины. Все частные истины, добываемые наукой, которые, наоборот, свидетельствуют о различии объекта и субъекта, в конце концов сольются в единой истине.
Последовательно провести идею тождества жизни и истины ему помогает понятие софии. Так, истина есть состояние бытия потому, что именно софия, мировая душа, занимает срединное положение и в сознании, и в бытии, делая возможным это тождество. Он согласен с Кантом, что мировая душа есть потусторонний объект.
Опираясь на понятие софии, Булгаков характеризует творчество как софийный процесс, то есть причастность человека к Богу через софию. Более того, софийным становится и труд, производство.
Из всей блестящей плеяды русских философов ХХ века, в творчестве которых наиболее полно выразилось русское национальное самосознание, Н.А. Бердяев (1898 – 1948) является самым известным в мире.
В отличие от В. Соловьева он не пытался построить цельную философскую систему, но его сознание охватило такое количество проблем, что в целом Бердяева нельзя однозначно отнести к какой-то одной философской школе или направлению.
Будучи религиозным философом, он и христианство понимает прежде всего как выражение сущности человека, его самых глубинных помыслов и интересов.
Поддерживая традиционную русскую концепцию человека, он настаивает на его неповторимости и возможности до конца быть раскрытым с помощью разума («тайна личности, ее единственности, никому не понятна до конца...», «личность человека более таинственна, чем мир», «человек – микрокосм и заключает в себе все»). Не мир определяет человека, а человек определяет свой мир, два разных человека означают существование двух разных миров.
Вознеся личность столь высоко, Бердяев утверждает ее примат над человеческим родом. Именно поэтому он резко отделяет индивидуальные проявления человека, в том числе духовные, от общечеловеческих, например, любовь как духовное в человеке и взаимоотношение полов как проявление «животного» (общего).
Неповторимость и индивидуальность человека оборачивается у Бердяева его одиночеством. Из философской концепции уникальности человека и его одиночества вытекает идея о том, что цель общества – не равенство людей, а забота о сохранении достоинства человека. Достоинство личности получает у Бердяева статус философского принципа, который определяется отношением к различного рода формам устройства общественной жизни. Если же, по Бердяеву, этот принцип не соблюдается, и человек становится антропоцентричным, он превращается в обособленного эгоиста; если же общество становится теоцентричным, оно превращается в теократию, становится тоталитарным.
Мир интересует Бердяева лишь в той степени, в какой он является человеческим миром, поскольку через него раскрывается сущность человека. И этот мир выступает как чуждый человеку, неподлинный мир. Именно благодаря направленности человека к Богу этот мир выступает как падший, неподлинный. Отсюда, живя в этом неподлинном мире, человек переживает себя, свое «Я» как пересечение двух миров: «сего мира» (неподлинного) и подлинного. Глубина «Я» принадлежит последнему. Но Бердяев предостерегает при этом, что мир не есть человеческая мысль. «Мир есть страсть и страстная эмоция». И постигаемая через нее суть мира заключается в том, что мир зол... это есть нечто отпавшее во внешнюю тьму. «Бог есть правда, мир есть неправда». Такая негативная позиция Бердяева по отношению к миру приводит его к выводу о невозможности исторического прогресса и к предупреждению человека не обольщаться светлым будущим.
Тесно связана с проблемой человека в философии Бердяева проблема свободы и творчества. Сам он в учении о свободе видит свой основной вклад в философскую мысль. Мир свободы, по Бердяеву, не подчинен ни рациональному, ни объективному пониманию свободы.
Старую философскую проблему о соотношении бытия и сознания (духа) Бердяев поворачивает по-своему: примат свободы над бытием, что означает примат духа, который есть свобода. Бытие как бы застывшая свобода. Примат же бытия над свободой приводит к отрицанию свободы. Тем самым Бердяев меняет самонаправленность философского поиска: взаимозависимость и противопоставление материи и сознания, плоти и духа – это надуманная проблема. Истинная же проблема философии: противоречие между свободой и рабством, зависимость от материи, материального, когда «за хлеб соглашаются отказаться от свободы духа». Именно эта концепция свободы определяет у Бердяева решение ряда глубинных проблем человеческого существования, человеческой истории. Так, например, именно из концепции свободы вытекает отрицание им любви в рамках законов государства, семьи.
В продолжение темы свободы выступает тема творчества. Если свобода – источник творчества, то творчество – путь к трансцендентному, потустороннему бытию. Как свобода есть самодовлеющая ценность, так и творчество есть высшее в человеке, но священное явление. Не жизнь определяет теорию, а творчество в лице теории превосходит жизнь. Бердяеву принадлежит афоризм: «Серо дерево жизни и вечно зелена теория... то, что называют жизнью часто есть лишь обыденность, состоящая из забот. Теория же есть творческое познание, возвышающееся над обыденностью». Так же, как и свобода, творчество у Бердяева вырастает в космическую самодовлеющую силу.
Итак, если свобода – это требование Бога от человека, то ответом на это требование является творчество. Именно в творчестве проявляется взаимозависимость человека и Бога.
Бердяев пересматривает понятие эсхатологии и вскрывает мысль о творчески активном понимании Апокалипсиса. Второе пришествие Христа зависит от творческого акта человека. Человек призван подготовить этот приход. Нельзя понимать Апокалипсис как фатум. Конец есть дело бого-человеческое, которое не может совершаться без человеческой свободы, есть «общее дело» (Н.Федоров), к которому призван человек. То, что Страшный суд и конец всемирной истории в наш ядерный век может быть делом самого человека, – мысль, не вызывающая особого сомнения. Но то, что человек может и должен активно участвовать в подготовке Страшного суда, – это, действительно, необычно. К этому выводу Бердяев подходит на основе собственной жизни, собственного участия во всех великих драмах первой половины ХХ века.
Переосмысливая фундаментальные понятия христианства, Бердяев не останавливается и перед переосмыслением понятия Бога. Ему претит мысль, что Бог правит миром, так как в таком случае все трагедии человечества так же надо связывать с Ним, а это противоречит библейским заповедям о том, что Бог есть любовь и справедливость. Он пишет, что нужно совершенно отказаться от идеи, что Бог – мироправитель, что он царствует в природе и обществе. В этом мире необходимости, разобщенности, порабощенности, не освободившемся от власти рока, царствует не Бог, а князь мира сего. Бог царствует в царстве свободы, а не в царстве необходимости; в духе, а не в детерминированной природе и обществе.
Вполне последователен Бердяев и тогда, когда он отвергает страх как средство воздействия Бога на человека. По Бердяеву, существование же ада означает самое сильное опровержение существования Бога.
Бердяева не удовлетворяют все традиционные религии. Поэтому он предлагает собственную переосмысленную версию христианства. По-своему трактуя Бога, он решительно выступает и против учения о предопределении, которое уничтожает самое дорогое в личности – свободу. В противовес этим уничтожающим человека представлениям о Боге Бердяев выдвигает идею «вкорененности человека в Боге, а Бога в человеке». Теизм Бердяева становится условием и пантеизма и гуманизма.
Столь органичное единство Бога и человека вынуждает Бердяева отказаться от деления всего «существующего» на «этот» и «тот» свет. С его точки зрения, «иной мир есть наше вхождение в иное качественное существование,» «иной мир» есть просветление и пробуждение нашего существования, победа над падшестью нашего времени. Но все, по Бердяеву, происходит на индивидуальном уровне существования. Отсюда и основное назначение религии как раз состоит в том, чтобы в кошмаре одиночества найти что-то устойчивое, поддерживающее надежду на существование добра, общего для всех людей, которое и есть Бог.
РУССКИЙ КОСМИЗМ
Идеи космизма как понимание причастности человека к космическому бытию, мысль о человеке как микрокосмосе, в миниатюре вместившем в себя все природные, космические стихии и энергии, проходят через всю мировую философскую культуру и Востока, и Запада. В древнейших религиях и мифах человек уже интуитивно мыслил взаимосвязь между своим существованием и бытием Вселенной, реализуя свою интуицию в различные образные формы, символы. Но наряду с этим всегда существовало и стремление воздействовать на мир (магические ритуалы и т. п.). Здесь человек вставал против Вселенной как властелин, повелитель, стремящийся преодолеть свою ограниченность в пространстве и времени вселенского бытия.
Обращаясь к русской философской мысли, становится ясно, что именно в России, начиная с середины ХIХ века, вызревает уникальное, непревзойденное до сих пор космическое направление научно-философской мысли. Его представляют Н. Ф. Федоров, А. В. Сухово-Кобылин, Н. А. Умов, Э. К. Циолковский, В. И. Вернадский, А. Л. Чижевский, А. К. Горский, А. А. Сетницкий, А. Г. Холодный,
В. Ф. Купревич, А. К. Манеев. В творчестве классиков русской философии – В. С. Соловьева, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева – проблема «космос и человек» является самостоятельным направлением.
Космизм – это идея активной эволюции, то есть необходимости нового сознательного этапа развития мира, когда человечество направляет его развитие в ту сторону, в какую диктует ему его разум и его нравственность.
Для первых представителей русского космизма человек – существо еще «промежуточное между Богом и земной жизнью» (В. С. Соловьев), находящееся в процессе роста, далеко не совершенное, но уже сознательно-творческое, живущее в космосе и призванное преобразовать и космос, и себя. Космисты сумели соединить заботу о мире (космосе) с заботами конкретного человека как высшей ценности бытия. Неслучайно поэтому в русском космизме проблемы вечности Вселенной и человека, его бессмертия становятся определяющими, притом не абстрактными, а основанными на глубоком знании космической эволюции.
Идеи о космичности жизни своими корнями уходят в новую, создавшуюся в конце ХIХ – начале ХХ вв. философскую традицию осмысления явления жизни и задач человека как ее вершины. В западной философии это был французский философ Бергсон («Творческая эволюция», 1903), в русской – Н. А. Умов и Н. Ф. Федоров. «Все живые существа, – писал Бергсон, – держатся друг за друга и все подчинены одному и тому же гигантскому порыву. Животное опирается на растение, человек живет благодаря животному, а все человечество во времени и пространстве есть одна огромная сила, движущаяся рядом с каждым из нас, способная своей мощью победить всякое сопротивление и преодолеть многие препятствия, в том числе, может быть, и смерть». В свою очередь Н. Умов полагал, что с усложнением жизни, в том числе в ее физических состояниях, должна возрастать и способность к творчеству. В человеке же этот процесс есть его определяющая черта. В недрах человечества, считал Н. Умов, вызревает новый тип – человек «исследующий», девиз которого – «твори и созидай». Небезынтересно, что к своим выводам он приходит весьма оригинальными умозаключениями: жизнь рождалась не в органической материи, а в «беспредельной» системе, каковой является космос, то есть подразумевается, что каким-то образом вся Вселенная «работала» на великое рождение человека. Отсюда: осознание уникальности жизни и сознания на земле должно усиливать нравственную ответственность человека перед чудом жизни и ее основой – Вселенной.
Родственные идеи высказывает и Н. Федоров, которого считают истинным родоначальником русского космизма. Его основная работа – «Философия общего дела». Признав человека результатом эволюции природы, Федоров считает, что он должен стать «управителем ее». По мнению Федорова, природа в нас начинает не только осознавать себя, но и управлять собою. В управлении силами слепой природы и заключается то великое дело, которое может и должно стать общим. Должна быть умерщвлена, наконец, и смерть сама – самое крайнее выражение вражды, невежества и слепоты. Все должны быть познающими и все – предметом познания; именно всеобщим познанием и трудом. Человечество призвано овладеть стихийными, слепыми силами вне и внутри себя, выйти в космос для его освоения, обрести новый, бессмертный космический статус бытия, причем в полном составе нынешних и прежде живших поколений.
