Файл: Контрольная работа Дисциплина Философия Тема Философия Древнего Китая.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 04.05.2024
Просмотров: 34
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
приблизиться к нему по своим качествам, если встал на путь самосовершенствования, усвоения культуры (вэнь), навыков и правил поведения, ритуалов, установленных предками. Конфуций задал эталон поведения, «образец», которому каждый должен подражать, развивая в себе «искренность и преданность», «почтительность», «человеколюбие». Основой всего, всех отношений в обществе, тем корнем, с установлением которого «рождается путь», является, согласно Конфуцию, «сыновняя почтительность» (сяо) и уважение к старшим (ди). Тот, кто обладает этими качествами «от природы», не нуждается в «учении».
Во всех слоях общества культивировалась сыновняя почтительность и уважение старших. Сын должен выполнять желания родителей, пока они живы и длительное время, практически всю жизнь, следовать их Пути. Так была установлена прочная опора, основанная на воспроизведении младшими поколениями образа жизни старших. Конфуций много раз подчеркивал, что сыновняя почтительность не сводится к поддержке и содержанию родителей в старости. Если учесть, что основу китайского общества составляли большие семьи, общины, объединявшие несколько поколений, старших и младших, при этом деревня, фактически, тоже напоминала большую семью, то становится ясным, какую цементирующую роль играл здесь принцип сыновней почтительности. Конфуцианство укрепило сам фундамент китайского общества, обеспечив его устойчивость и стабильность.
Важнейшее понятие древнекитайской мысли — Дао, которое чаще всего переводится как Путь. Ему дают различные характеристики: бесформенное, не имеющее четких границ, творящее все вещи, но вещью не являющееся, то, что все обнимает, все покрывает и поддерживает, все пронизывает. Дао — упорядочивающая сила, изначальный порядок, свойственный всему в мире: есть Дао земли и Неба, и есть человеческое Дао. Небу и Дао, как правило, приписывают одни и те же свойства, то есть мир как целое и сила, им управляющая, еще слабо различаются, они почти тождественны. Рассмотрим представление о мире и человеке, характерное для всей древнекитайской культуры. Мир как целое. Учение о Дао — даосизм, создавалось старшим современником Конфуция Лао Цзы (VI век до н. э.), которому приписывается авторство трактата «Дао-дэ цзин». Все китайские мудрецы были приверженцами учения о Дао. Это основа китайского миропонимания, представления о мире и месте в нем человека, воплощение древней китайской мудрости.
Становление мира в даосизме описывается как его рождение из первоначального хаоса. «В то время, когда небо и земля еще не обрели формы, все было парение и брожение, струилось и текло. Назову это — Великий Свет. Дао возникло в пустоте и туманности. Пустота и туманность породили пространство и время. Пространство и время породили эфир (ци). Эфир разделился: чистый и светлый взметнулся вверх и образовал небо, тяжелый и мутный сгустился и образовал землю. Соединившись в одно, частицы цзин неба и земли образовали инь и ян. Их концентрированные частицы образовали четыре времени года. Рассеянные частицы цзин четырех времен года образовали тьму вещей». Далее идет образование огня и солнца, воды и луны, затем звезд и созвездий. Это один из вариантов происхождения бытия. Возникновение мира описывается, тем самым, как переход небытия в бытие, бесформенного — во множество форм. Но этот процесс никогда не заканчивается, а превращается в постоянный кругооборот, движение из небытия в бытие и обратно, где «начало и конец не имеют грани», «начало и конец подобны кольцу». Небытие не просто отсутствие всего. Оно выступает как Великое Единое, источник всякой формы и определенности.
Дао выступает как порождающее начало, «рождает тьму вещей», «делает вещи вещами». Дао выражает активность бытия, его динамику. Дао, таким образом, — это источник изменения, движения, потенция, которая все в себе содержит, рождает тьму вещей. В китайской культуре мир — единое целое, постоянный переход небытия в бытие и обратно, возникновение форм и исчезновение, в котором «тьма превращений, сотни изменений вольно текут, ни на чем не задерживаясь». Это «вольное», «самопроизвольное» течение, изменение в мире не подчинено отделенному от мира разуму. Оно подчиняется Дао.
Как в греческой философии, так и в даосизме, мудрость — это знание первоосновы вещей, которая остается неизменной и постоянной в то время, как отдельные вещи возникают и уничтожаются. Обычный человек знает множество вещей, которые воспринимает органами чувств. Мудрец не ограничивается этим знанием. Он способен за множеством вещей увидеть их единую основу, Единое, порождающее «тьму вещей». Даосский мудрец «странствует сердцем у начала вещей», он проникает в «Небесную глубину», чтобы прозреть «смутные», «утонченные», «сокровенные» семена — истоки всех вещей, всех превращений бытия. У истоков всего он находит Единое, Великую Пустоту, незыблемый покой. Великая Пустота связана с бытием вещей как «корень» и «ветви». Они, в сущности, едины, то есть мир представляет собой бесконечное богатство разнообразия, неисчерпаемость превращений Единого, Великой Пустоты. Мудрость — знание Единого, то есть знание о том, что вещи в сущности едины, одинаковы, равны. Они — порождения Великой Пустоты, временны, текучи, непостоянны. Для мудреца все вещи равны, ему «все равно», вещи его не волнуют, поскольку они в сущности — пустота: «жемчуг и кораллы для него равны мелкой гальке». Его не волнует также смерть, поскольку это естественный процесс изменений. Мудрость в том, чтобы ощутить свою незначительность и ничтожность, а также незначительность и ничтожность всякой отдельной вещи перед Единым. В то же время познание Единого дает подлинное освобождение, возвращение к своей изначальной природе и объединение с той главной силой, Дао, которая направляет поток становления. Мудрость дает покой и внутреннюю гармонию. Чувства не дают истинного представления о мире. Мир, воспринимаемый чувствами, представляется множеством форм. Перед внутренним взором мудреца мир предстает как единый, целостный. Мудрец — это «проникший в Дао», «овладевший Дао», «достигший высшего Дао», он причастен к миру вечного, к тому, что неподвержено
изменениям и концентрируется в пустоте, в ничто. Задача мудреца в том, чтобы уподобиться Единому: не говорить, не думать, а действовать, то есть жить, подчиняясь потоку «самопроизвольной естественности». Действие здесь равно «недеянию», следованию «естественности», оно направляется не частным эгоистическим желанием, а движением целого. «Недеяние» мудреца означает следование мировой гармонии, ненарушение ее. Согласно учению о Дао лучший правитель тот, присутствие которого не замечается, который правит, не вмешиваясь в ход событий. «Недеяние» не означает, что следовать Дао просто. Только мудрец может познать Дао, законы мировой гармонии и следовать им. Следовать Дао — следовать «естественности», собственной «природе». Это означает — отбросить искусственность, то есть все, противоречащее «природе».
Даосизм — попытка вернуться к «естественности» и тем самым обрести свободу. С точки зрения даосизма, всякие правила поведения, обязанности и долг появляются тогда, когда утрачен Путь. Знание Пути было свойственно людям древности. Даосский мудрец подобен коню, живущему на воле. Он знает Путь, то есть следует природе, живет «естественной» жизнью. Он ощущает свое единство со всем миром, не противостоит миру, не пытается его подчинить своей воле. «Поднебесному миру надо позволить быть таким, каков он есть».
В даосизме много непривычного для человека европейской культуры, основы которой были заложены античностью и христианством. В христианской культуре мир рассматривается как неодушевленная материя. Он хотя и создан Богом, но достаточно несовершенен, как несовершенен и греховен сам человек. Жизненная цель для человека оказывается противоречивой: он должен трудиться, в поте лица добывать хлеб свой и обустраивать свою земную жизнь, но при этом помнить о ее временности и ничтожности, заботиться о душе и жизни вечной. В учении о Дао прежде всего нет этой разорванности, дуализма земного и неземного, естественного и сверхъестественного. Даосизм — учение о мире как «самопроизвольной естественности». Это умение почувствовать и оценить все то, что существует «само по себе», как растет и увядает трава, рождаются и живут звери и птицы, сменяются времена года. Человек —- часть этого мирового целого. Даосская мудрость в том, чтобы познать целое, не затемнять суетностью, умничаньем, насилием, искусственностью движение бытия, слиться с ним, подчинить свое сердце его гармонии, обрести полноту бытия через «самоустранение». Отсюда — идея «недеяния», столь необычная для европейской культуры. Но «недеяние» не означает пассивность и бездействие. Это следование «естественности», ритму мировых процессов, следование Дао, что предполагает
настроенность человека на мировой ритм, самосовершенствование. Направленностъ на изменение себя, своего внутреннего состояния, а не внешнего мира, который изменяется «самопроизвольно», естественно, отличает «восточную» культуру от «западной». Даосизм — попытка уйти от двойственности добра и зла, прекрасного и безобразного, допустимого и недопустимого, преодолеть рассудочное расчленение мира на противоположности. Мир предстает как Единое, тождественное Небытию, Пустоте. Человеку в этом мире не к чему стремиться, не к чему «привязываться». Жизнь утрачивает характер напряженного движения к цели, становится «игрой», в которой важен и ценен сам процесс, а не результат. В игре главное — реакция на ситуацию. Так и жизнь превращается в естественный процесс, спонтанное реагирование на различные ситуации, не опосредованное «измеряющей» и «взвешивающей» работой рассудка.
Заключение
Таким образом, развитие теоретического мышления и становление философии представляют длительный процесс, предпосылки которого можно найти уже на ранних ступенях человеческого общества. Древнейшие философские системы, пытавшиеся найти ответ на вопрос о происхождении, сути мира и места человека в нем, имели длительную предысторию, появились же они, на сравнительно развитой стадии классовых отношений.
Выделение человека из окружающего мира сопровождалось различными магическими обрядами, символизировавшими его стремление к соединению с природой.
Развитие практической деятельности человека предполагает совершенствование его способности предвидения, основанной на наблюдении определенной последовательности событий и, таким образом, постижении некоторых закономерностей природных явлений.
К важнейшим моментам, влияющим на ход этого процесса, относится необходимость объяснять и воспроизводить результаты познания. Развитие языка, и, прежде всего появление абстрактных понятий, является важным свидетельством формирования теоретического мышления и складывания предпосылок для возникновения общих умозаключений, а тем самым и для философии.
Древнюю и средневековую китайскую философию нельзя отделять от развития духовной жизни китайского общества в целом. Она развивалась самостоятельно, и только буддизм существенно повлиял на нее, однако в течение нескольких веков он был приспособлен к местной традиции и духовной жизни. Китайскую философию можно характеризовать как единое целое, развитие которого определялось способностью интегрировать в себе различные новые внешние влияния.
Список литературы
Во всех слоях общества культивировалась сыновняя почтительность и уважение старших. Сын должен выполнять желания родителей, пока они живы и длительное время, практически всю жизнь, следовать их Пути. Так была установлена прочная опора, основанная на воспроизведении младшими поколениями образа жизни старших. Конфуций много раз подчеркивал, что сыновняя почтительность не сводится к поддержке и содержанию родителей в старости. Если учесть, что основу китайского общества составляли большие семьи, общины, объединявшие несколько поколений, старших и младших, при этом деревня, фактически, тоже напоминала большую семью, то становится ясным, какую цементирующую роль играл здесь принцип сыновней почтительности. Конфуцианство укрепило сам фундамент китайского общества, обеспечив его устойчивость и стабильность.
-
Философия даосизма. Понятия Дао, Дэ, Увэй
Важнейшее понятие древнекитайской мысли — Дао, которое чаще всего переводится как Путь. Ему дают различные характеристики: бесформенное, не имеющее четких границ, творящее все вещи, но вещью не являющееся, то, что все обнимает, все покрывает и поддерживает, все пронизывает. Дао — упорядочивающая сила, изначальный порядок, свойственный всему в мире: есть Дао земли и Неба, и есть человеческое Дао. Небу и Дао, как правило, приписывают одни и те же свойства, то есть мир как целое и сила, им управляющая, еще слабо различаются, они почти тождественны. Рассмотрим представление о мире и человеке, характерное для всей древнекитайской культуры. Мир как целое. Учение о Дао — даосизм, создавалось старшим современником Конфуция Лао Цзы (VI век до н. э.), которому приписывается авторство трактата «Дао-дэ цзин». Все китайские мудрецы были приверженцами учения о Дао. Это основа китайского миропонимания, представления о мире и месте в нем человека, воплощение древней китайской мудрости.
Становление мира в даосизме описывается как его рождение из первоначального хаоса. «В то время, когда небо и земля еще не обрели формы, все было парение и брожение, струилось и текло. Назову это — Великий Свет. Дао возникло в пустоте и туманности. Пустота и туманность породили пространство и время. Пространство и время породили эфир (ци). Эфир разделился: чистый и светлый взметнулся вверх и образовал небо, тяжелый и мутный сгустился и образовал землю. Соединившись в одно, частицы цзин неба и земли образовали инь и ян. Их концентрированные частицы образовали четыре времени года. Рассеянные частицы цзин четырех времен года образовали тьму вещей». Далее идет образование огня и солнца, воды и луны, затем звезд и созвездий. Это один из вариантов происхождения бытия. Возникновение мира описывается, тем самым, как переход небытия в бытие, бесформенного — во множество форм. Но этот процесс никогда не заканчивается, а превращается в постоянный кругооборот, движение из небытия в бытие и обратно, где «начало и конец не имеют грани», «начало и конец подобны кольцу». Небытие не просто отсутствие всего. Оно выступает как Великое Единое, источник всякой формы и определенности.
Дао выступает как порождающее начало, «рождает тьму вещей», «делает вещи вещами». Дао выражает активность бытия, его динамику. Дао, таким образом, — это источник изменения, движения, потенция, которая все в себе содержит, рождает тьму вещей. В китайской культуре мир — единое целое, постоянный переход небытия в бытие и обратно, возникновение форм и исчезновение, в котором «тьма превращений, сотни изменений вольно текут, ни на чем не задерживаясь». Это «вольное», «самопроизвольное» течение, изменение в мире не подчинено отделенному от мира разуму. Оно подчиняется Дао.
Как в греческой философии, так и в даосизме, мудрость — это знание первоосновы вещей, которая остается неизменной и постоянной в то время, как отдельные вещи возникают и уничтожаются. Обычный человек знает множество вещей, которые воспринимает органами чувств. Мудрец не ограничивается этим знанием. Он способен за множеством вещей увидеть их единую основу, Единое, порождающее «тьму вещей». Даосский мудрец «странствует сердцем у начала вещей», он проникает в «Небесную глубину», чтобы прозреть «смутные», «утонченные», «сокровенные» семена — истоки всех вещей, всех превращений бытия. У истоков всего он находит Единое, Великую Пустоту, незыблемый покой. Великая Пустота связана с бытием вещей как «корень» и «ветви». Они, в сущности, едины, то есть мир представляет собой бесконечное богатство разнообразия, неисчерпаемость превращений Единого, Великой Пустоты. Мудрость — знание Единого, то есть знание о том, что вещи в сущности едины, одинаковы, равны. Они — порождения Великой Пустоты, временны, текучи, непостоянны. Для мудреца все вещи равны, ему «все равно», вещи его не волнуют, поскольку они в сущности — пустота: «жемчуг и кораллы для него равны мелкой гальке». Его не волнует также смерть, поскольку это естественный процесс изменений. Мудрость в том, чтобы ощутить свою незначительность и ничтожность, а также незначительность и ничтожность всякой отдельной вещи перед Единым. В то же время познание Единого дает подлинное освобождение, возвращение к своей изначальной природе и объединение с той главной силой, Дао, которая направляет поток становления. Мудрость дает покой и внутреннюю гармонию. Чувства не дают истинного представления о мире. Мир, воспринимаемый чувствами, представляется множеством форм. Перед внутренним взором мудреца мир предстает как единый, целостный. Мудрец — это «проникший в Дао», «овладевший Дао», «достигший высшего Дао», он причастен к миру вечного, к тому, что неподвержено
изменениям и концентрируется в пустоте, в ничто. Задача мудреца в том, чтобы уподобиться Единому: не говорить, не думать, а действовать, то есть жить, подчиняясь потоку «самопроизвольной естественности». Действие здесь равно «недеянию», следованию «естественности», оно направляется не частным эгоистическим желанием, а движением целого. «Недеяние» мудреца означает следование мировой гармонии, ненарушение ее. Согласно учению о Дао лучший правитель тот, присутствие которого не замечается, который правит, не вмешиваясь в ход событий. «Недеяние» не означает, что следовать Дао просто. Только мудрец может познать Дао, законы мировой гармонии и следовать им. Следовать Дао — следовать «естественности», собственной «природе». Это означает — отбросить искусственность, то есть все, противоречащее «природе».
Даосизм — попытка вернуться к «естественности» и тем самым обрести свободу. С точки зрения даосизма, всякие правила поведения, обязанности и долг появляются тогда, когда утрачен Путь. Знание Пути было свойственно людям древности. Даосский мудрец подобен коню, живущему на воле. Он знает Путь, то есть следует природе, живет «естественной» жизнью. Он ощущает свое единство со всем миром, не противостоит миру, не пытается его подчинить своей воле. «Поднебесному миру надо позволить быть таким, каков он есть».
-
Понимание человека в даосизме
В даосизме много непривычного для человека европейской культуры, основы которой были заложены античностью и христианством. В христианской культуре мир рассматривается как неодушевленная материя. Он хотя и создан Богом, но достаточно несовершенен, как несовершенен и греховен сам человек. Жизненная цель для человека оказывается противоречивой: он должен трудиться, в поте лица добывать хлеб свой и обустраивать свою земную жизнь, но при этом помнить о ее временности и ничтожности, заботиться о душе и жизни вечной. В учении о Дао прежде всего нет этой разорванности, дуализма земного и неземного, естественного и сверхъестественного. Даосизм — учение о мире как «самопроизвольной естественности». Это умение почувствовать и оценить все то, что существует «само по себе», как растет и увядает трава, рождаются и живут звери и птицы, сменяются времена года. Человек —- часть этого мирового целого. Даосская мудрость в том, чтобы познать целое, не затемнять суетностью, умничаньем, насилием, искусственностью движение бытия, слиться с ним, подчинить свое сердце его гармонии, обрести полноту бытия через «самоустранение». Отсюда — идея «недеяния», столь необычная для европейской культуры. Но «недеяние» не означает пассивность и бездействие. Это следование «естественности», ритму мировых процессов, следование Дао, что предполагает
настроенность человека на мировой ритм, самосовершенствование. Направленностъ на изменение себя, своего внутреннего состояния, а не внешнего мира, который изменяется «самопроизвольно», естественно, отличает «восточную» культуру от «западной». Даосизм — попытка уйти от двойственности добра и зла, прекрасного и безобразного, допустимого и недопустимого, преодолеть рассудочное расчленение мира на противоположности. Мир предстает как Единое, тождественное Небытию, Пустоте. Человеку в этом мире не к чему стремиться, не к чему «привязываться». Жизнь утрачивает характер напряженного движения к цели, становится «игрой», в которой важен и ценен сам процесс, а не результат. В игре главное — реакция на ситуацию. Так и жизнь превращается в естественный процесс, спонтанное реагирование на различные ситуации, не опосредованное «измеряющей» и «взвешивающей» работой рассудка.
Заключение
Таким образом, развитие теоретического мышления и становление философии представляют длительный процесс, предпосылки которого можно найти уже на ранних ступенях человеческого общества. Древнейшие философские системы, пытавшиеся найти ответ на вопрос о происхождении, сути мира и места человека в нем, имели длительную предысторию, появились же они, на сравнительно развитой стадии классовых отношений.
Выделение человека из окружающего мира сопровождалось различными магическими обрядами, символизировавшими его стремление к соединению с природой.
Развитие практической деятельности человека предполагает совершенствование его способности предвидения, основанной на наблюдении определенной последовательности событий и, таким образом, постижении некоторых закономерностей природных явлений.
К важнейшим моментам, влияющим на ход этого процесса, относится необходимость объяснять и воспроизводить результаты познания. Развитие языка, и, прежде всего появление абстрактных понятий, является важным свидетельством формирования теоретического мышления и складывания предпосылок для возникновения общих умозаключений, а тем самым и для философии.
Древнюю и средневековую китайскую философию нельзя отделять от развития духовной жизни китайского общества в целом. Она развивалась самостоятельно, и только буддизм существенно повлиял на нее, однако в течение нескольких веков он был приспособлен к местной традиции и духовной жизни. Китайскую философию можно характеризовать как единое целое, развитие которого определялось способностью интегрировать в себе различные новые внешние влияния.
Список литературы
-
Голубинцев В.О., Данцев А.А., Любченко В.С. Философия для технических вузов. — Ростов н/Д: Феникс, 2012. С. 75-95. -
Канке В.А. Философия: истор. и систем. М.: Логос. 2012. -
Философия: учебник / Л.Г. Бабахова, Т.А. Бондаренко, Т.И. Ерошенко / под общ. Ред. Е.Е. Несмеянова, Г.С. Харламовой – ДГТУ, 2022. -
Горелов А. А. Основы философии: учеб. пособие / А. А. Горелов. – М.: Академия, 2003. – 256 с.