Файл: Корнилова Е. Н. Риторика искусство убеждать. Своеобразие публицистики античной эпохи. М. Издво урао, 1998. 208 с. Аннотация.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.05.2024
Просмотров: 163
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
может перенести бедствия отдельных граждан, а каждый отдельный гражданин, напротив, не в состоянии перенести несчастья города, то будем же защищать родину..." (Fhuc., II, 60, 3—4). Вся речь проста и логична, построена на ценностях, понятных всем и не требующих ни доказательств, ни особых ухищрений и красот. Хотя, возможно не без вмешательства Фукидида, в речи первого стратега мы встречаем и достаточно распространенные, профессионально выверенные приемы, например градацию: "Ведь тот, кто хорошо разбирается в деле, но не может растолковать это другому, не лучше того, кто сам ничего не соображает; кто может и то и другое, обладая талантом и красноречием, но к городу относится недоброжелательно, не станет подавать добрые советы, как любящий родину; наконец, если человек любит родину, но не может устоять перед подкупом, то он может все продать за деньги" (Fhuc., II, 60, 6).
Предводитель партии радикальных демократов Клеон, сменивший Перикла на посту первого стратега, являл собой иной тип оратора и вызвал бесчисленные нападки Аристофана и Фукидида. Как оратор Клеон отличался дотоле невиданной раскованностью поведения на трибуне9 — свободой жестикуляции и напористостью выражений. "Он отбросил всякую благопристойность на ораторской трибуне, — рассказывает Плутарх. — Он первый, обращаясь к народу, начал кричать, сбрасывать с себя плащ, ударять себя по бедрам, бегать во время речи и тем подал людям, занимавшимся государственными делами, пример того своеволия и пренебрежения к приличию, которое потом привело все в беспорядок и расстройство"10.
Непристойность поведения Клеона и довольно странная для государственного деятеля манера держаться объяснялись многими факторами, повлиявшими на формирование его политического имиджа. В отличие от Перикла, принадлежавшего к древнему царскому роду, из которого происходил и Солон, Клеон был владельцем кожевенной мастерской — ремесленником, который выражал убеждения наиболее бедной и наименее образованной части афинского населения — охлоса (от греч. οχλος — народ, толпа, сборище). Чтобы устранить Перикла, традиционно занимавшего центристскую позицию, Клеон обратился к черни, угождая ей по всякому поводу, льстил ее самолюбию. Клеон стал тем типом афинского демагога (букв. δημαγωγεω — руководить народом), который придал, негативную окраску званию народного вождя. Клеон был законченным типом политика, ныне называемого популистом; он пришел к власти в период кризиса афинской демократии и привел народ к трагическому поражению в Пелопоннесской войне, к кровавой тирании Тридцати, к распаду мифа перикловых Афин. Современники и потомки ненависть к политике Клеона переносили на саму личность политика. Не случайно Фукидид называет его "наглейшим из граждан"
11. В представлении европейца имя Клеона обычно ассоциируется с комической маской Кожевника, Пафлогонца — мошенника и плута, нарисованного Аристофаном в прославленной комедии "Всадники", где сам афинский народ предстает в образе выжившего из ума старика Демоса.
Как и в случае с Периклом, мы не имеем подлинных текстов речей Клеона; их смысл излагает Фукидид, чье мнение нельзя считать объективным (об этом сказано выше). Плутарх же повествует о Клеоне спустя без малого шесть веков (I в. н.э.), естественно, со слов современников Пелопоннесской войны. Подобно Фукидиду, он горестно сожалеет о распаде афинской государственности, виновником которого стал и Клеон.
Спустя четыре века в одном из своих знаменитых трактатов об ораторском искусстве прославленный римлянин Цицерон размышлял об этом периоде так: "Таким образом, век Перикла впервые принес Афинам почти совершенного оратора. Действительно, вкус к красноречию обычно появляется не тогда, когда основывают государство, когда ведут войны или самовластие мешает оратору и сковывает его дарование. Красноречие — спутник мира, союзник досуга и как бы вскормленник уже хорошо устроенного общества" (Cic., Brut, 12, 45).
1 Аристофан. Ахарняне, 531.
2 Плутарх. О воспитании детей, 9.
3 Плутарх. Перикл, 8.
4 Аристотель. Риторика, I, 7, 1365 а. Цит. в пер. Н. Платоновой // Античные риторики / Собр. текстов, коммент. и общ. ред. А.А. Тахо-Годи. М., 1978. С. 99, 134.
5 Там же. III, 4, 1407 а.
6 Платон. Федр, 269 Е.
7 Ксенофонт. Воспоминания, III, 5, 18. Цит. по: Ксенофонт. Сократические сочинения. СПб, 1993.
8 Фукидид. История / Изд. подг. Г.А. Стратановский, А.А. Нейхард, Я.М. Боровский. М., 1993.
9 О нарушениях Клеоном норм поведения на ораторском возвышении мы можем судить хотя бы по замечанию Аристотеля, создававшего свой труд едва ли не век спустя: "..."говоря, он одновременно шагал" — обнаруживается нрав буйный и грубый." (Arist., Rhetor., Ill, 16, 1417а 9).
10Плутарх. Никий, 8.
11 Фукидид. История, III, 36.
Первые учителя красноречия
"Греческая художественная проза рождалась в V—IV вв. как своеобразный антипод поэзии, у которой она перенимала тематику и заимствовала художественные средства. Антиподом героического эпоса стали сочинения историков, антиподом поэтических энкомиев — энкомии риторов, восхваляющие мифологических и исторических персонажей. Ораторская речь предназначалась теперь не только для произнесения, но и просто для чтения"
1.
Помимо политических деятелей, ораторское искусство в V в. до н.э. активно эксплуатировала новая в афинском обществе группа людей, зарабатывавшая на жизнь интеллектуальным трудом. Это были учители красноречия, сформировавшиеся в недрах софистики, и бравшиеся обучать за довольно высокую плату тех, кто стремился к общественной или государственной деятельности. Большинство "новых учителей" были выходцами из других областей Греции, и древние нормы полисной аттической морали воспринимались ими иначе, чем автохтонами.
"Все софисты учили "ловко говорить", но одни из них занимались преимущественно теоретической и практической разработкой общих правил риторики, другие обучали учеников составлению и произнесению политических и судебных речей, третьи учили вести споры," — отмечал крупнейший знаток греческой культуры С.И. Соболевский2.
Среди первых древние называли Корака и Тисия — сицилийцев, преподававших в Афинах. Однако как риторы оба они прославились уже на Сицилии, острове, гордившемся именем родины философа Эмпедокла, которого иногда называют родоначальником красноречия3. Из древности дошел до нас рассказ об этом необыкновенном уроженце Акрогента — поэте, естествоиспытателе и жреце, тесно связанном с идеями Гераклита. Обыватель помнил Эмпедокла как человека, добровольно бросившегося в кратер Этны. Последователи и ученики Эмпедокла сохранили память о нем, как о герое, восставшем против тирании и возглавившем в своем родном городе демократическое движение. Впервые тирания была свергнута не силой оружия, а силой слова, ибо Эмпедокл выступил в роли судебного оратора против Фрасибула (466 г. до н.э.). Но, победив противника, он отказался от предложенных ему знаков царского достоинства. Последователями Эмпедокла и в искусстве говорить, и в приверженности демократическим принципам по праву считали Корака, Тисия и Горгия4.
Уже на Сицилии Корак был известным государственным деятелем, который, по словам анонимного комментатора, "задумал с помощью слова склонить демос к полезному и отклонить от неполезного" (N 9, Art. script., A V, 160). Однако он вскоре оставил общественное поприще и. открыл школу, где стал преподавать то, что вынес из судебной практики по поводу имущественных дел, возникших после падения сицилийской тирании. Вскоре он выпустил сборник "общих мест" — хрестоматию готовых примеров для заучивания, чтобы вставлять их в произносимую речь. Его ученик и соратник Тисий завершил работу, создав теоретическое пособие
техне (τ’εχνη), которое не содержало примеров, но давало рекомендации относительно самой структуры ораторских выступлений5.
Любопытный исторический анекдот, связанный с именами Корака и Тисия, прекрасно характеризует время формирования первых риторических школ. "Научившись от Корака искусству говорить, Тисий сам сделался учителем риторики и, полагаясь на свою ловкость вести судебные дела, не стал платить учителю установленного вознаграждения. Корак привлек Тисия к суду. "Скажи мне, Корак, — обратился к своему бывшему наставнику Тисий, — учителем чего я объявляю себя?" "Искусства убеждать кого угодно," — отвечал Корак. — "Но если ты выучил меня этому искусству, — продолжал Тисий, — то вот я тебя убеждаю ничего с меня не брать; если же ты меня не выучил убеждать, то и в этом случае я тебе ничего не должен, так как ты не научил меня тому, чему обещал". На это Корак возразил: "Если, научившись у меня искусству убеждать, ты убеждаешь меня ничего с тебя не брать, то ты должен отдать мне вознаграждение, так как ты умеешь убеждать; если же ты меня не убеждаешь, то ты опять-таки должен заплатить мне деньги, так как я не убежден тобою не брать с тебя денег". Вместо приговора судьи сказали: "У дурного ворона дурные яйца. Как воронята готовы пожрать своих родителей, так и вы пожираете друг друга". (Известная греческая пословица — приблизительный русский эквивалент "Ворон ворону глаз не выклюет"; комизм заключается в игре слов, ибо по греч. корак значит ворон6.)
В истории классической риторики имена Корака и Тисия открывают ряд первых учителей красноречия. Так, Квинтилиан писал: "...самые древние руководства составили сицилийцы Корак и Тисий" (Quint. Inst.or., 3, 1, 8). Сходного же мнения придерживались Платон, Аристотель и Цицерон. Известно, что учениками Тисия в разное время были Лисий и Исократ.
1 Миллер Т.А. Основные этапы изучения "Поэтики" Аристотеля // Аристотель и античная литературная теория. М., 1978. С. 32—33.
2 История греческой литературы: В 3 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1955. Т. 2. С. 227.
3 Norden Е. Die antic Kunstprosa vom Vl.Jahrhundert v.Chr. bis in die Zeit der Renaissance. Leipzig, 1898, Bd. I, S. 18—19.
4 Вот что рассказывает о них Цицерон: "...сицилийцы Корак и Тисий (а сицилийцы — народ изобретательный и опытный в спорах) впервые составили теорию и правила судебного красноречия именно тогда, когда из Сицилии были изгнаны тиранны, и в судах после долгого перерыва возобновились частные процессы. А до этого никто обычно не пользовался ни методом, ни теорией и лишь старались излагать дело точно и по порядку.
Рассуждения на самые знаменитые темы, которые теперь называются "общими местами", впервые составил и написал Протагор; то же самое сделал и Горгий, сочинив похвалу и порицание на одни и те же предметы, так как главным в ораторе он считал умение возвысить любую вещь похвалой и вновь низвергнуть порицанием" (Cic., Brut, 12, 46—47. Пер. И.П. Стрельниковой).
5 Подр. см.: Миллер ТА. Аттическая проза V в. до н.э. // История всемирной литературы. М., 1983. Т.1.
6 История греческой литературы. Т. 2. С. 228.
Горгий и горгианские фигуры
Третий уроженец Сицилии Горгий (485—380 гг. до н. э.)оказался самым прославленным учеником Эмпедокла. Ряд исследователей считает именно Горгия творцом греческой художественной прозы1. Прибыв в Аттику в 427 г. до н.э. в качестве посла города Леонтины, терпящего притеснения от соседних Сиракуз, Горгий привел в восторг афинскую публику искусными антитезами и рифмованными созвучиями слов. Так до Горгия в Афинах не говорил никто. В результате народное собрание отдало предпочтение этому политическому оратору только за умение красиво выражать свою мысль. В постановлении экклесии значилось: немедленно оказать леонтийцам военную помощь в борьбе против Сиракуз.
"Нововведение Горгия заключалось не в придумывании приемов (аллитераций, ассонансов, повторов, поэтических фигур, антитез и аналогий) — они были хорошо известны задолго до него — а в той организации словесной ткани, которой он достигал с их помощью. Противопоставление понятий и связанная с этим игра словами превращалась у него в членение речи на симметричные отрезки с сознательно подобранной созвучной концовкой. Равновесие частей придавало речи в целом предельную ясность", — пишет Т.А. Миллер2.
Спустя немного времени окрыленный успехом Горгий переселяется в Афины и открывает школу красноречия.
Как можно судить по диалогам Платона "Горгий" и "Федр", привлекательность речей Горгия для современников заключалась в умении использовать звуковую, музыкальную сторону речи. Именно Горгий впервые внимательно анализирует звуковую организацию словесных приемов, которые используются в заговорах, молитвах, в поэзии, и переносит их в свою речь. Он сам говорит об этом в одной из немногих сохранившихся до наших дней речей: "Заклинания, проникнутые божественной силой речи, и радость наводят и печаль отвращают, потому что мощь заклинания, соприкасаясь с человеческой мыслью, чарует ее, убеждает и переиначивает средствами своего волшебства. Существуют же два способа волшебного чародейства: чарование духа и обман мысли"
Предводитель партии радикальных демократов Клеон, сменивший Перикла на посту первого стратега, являл собой иной тип оратора и вызвал бесчисленные нападки Аристофана и Фукидида. Как оратор Клеон отличался дотоле невиданной раскованностью поведения на трибуне9 — свободой жестикуляции и напористостью выражений. "Он отбросил всякую благопристойность на ораторской трибуне, — рассказывает Плутарх. — Он первый, обращаясь к народу, начал кричать, сбрасывать с себя плащ, ударять себя по бедрам, бегать во время речи и тем подал людям, занимавшимся государственными делами, пример того своеволия и пренебрежения к приличию, которое потом привело все в беспорядок и расстройство"10.
Непристойность поведения Клеона и довольно странная для государственного деятеля манера держаться объяснялись многими факторами, повлиявшими на формирование его политического имиджа. В отличие от Перикла, принадлежавшего к древнему царскому роду, из которого происходил и Солон, Клеон был владельцем кожевенной мастерской — ремесленником, который выражал убеждения наиболее бедной и наименее образованной части афинского населения — охлоса (от греч. οχλος — народ, толпа, сборище). Чтобы устранить Перикла, традиционно занимавшего центристскую позицию, Клеон обратился к черни, угождая ей по всякому поводу, льстил ее самолюбию. Клеон стал тем типом афинского демагога (букв. δημαγωγεω — руководить народом), который придал, негативную окраску званию народного вождя. Клеон был законченным типом политика, ныне называемого популистом; он пришел к власти в период кризиса афинской демократии и привел народ к трагическому поражению в Пелопоннесской войне, к кровавой тирании Тридцати, к распаду мифа перикловых Афин. Современники и потомки ненависть к политике Клеона переносили на саму личность политика. Не случайно Фукидид называет его "наглейшим из граждан"
11. В представлении европейца имя Клеона обычно ассоциируется с комической маской Кожевника, Пафлогонца — мошенника и плута, нарисованного Аристофаном в прославленной комедии "Всадники", где сам афинский народ предстает в образе выжившего из ума старика Демоса.
Как и в случае с Периклом, мы не имеем подлинных текстов речей Клеона; их смысл излагает Фукидид, чье мнение нельзя считать объективным (об этом сказано выше). Плутарх же повествует о Клеоне спустя без малого шесть веков (I в. н.э.), естественно, со слов современников Пелопоннесской войны. Подобно Фукидиду, он горестно сожалеет о распаде афинской государственности, виновником которого стал и Клеон.
Спустя четыре века в одном из своих знаменитых трактатов об ораторском искусстве прославленный римлянин Цицерон размышлял об этом периоде так: "Таким образом, век Перикла впервые принес Афинам почти совершенного оратора. Действительно, вкус к красноречию обычно появляется не тогда, когда основывают государство, когда ведут войны или самовластие мешает оратору и сковывает его дарование. Красноречие — спутник мира, союзник досуга и как бы вскормленник уже хорошо устроенного общества" (Cic., Brut, 12, 45).
1 Аристофан. Ахарняне, 531.
2 Плутарх. О воспитании детей, 9.
3 Плутарх. Перикл, 8.
4 Аристотель. Риторика, I, 7, 1365 а. Цит. в пер. Н. Платоновой // Античные риторики / Собр. текстов, коммент. и общ. ред. А.А. Тахо-Годи. М., 1978. С. 99, 134.
5 Там же. III, 4, 1407 а.
6 Платон. Федр, 269 Е.
7 Ксенофонт. Воспоминания, III, 5, 18. Цит. по: Ксенофонт. Сократические сочинения. СПб, 1993.
8 Фукидид. История / Изд. подг. Г.А. Стратановский, А.А. Нейхард, Я.М. Боровский. М., 1993.
9 О нарушениях Клеоном норм поведения на ораторском возвышении мы можем судить хотя бы по замечанию Аристотеля, создававшего свой труд едва ли не век спустя: "..."говоря, он одновременно шагал" — обнаруживается нрав буйный и грубый." (Arist., Rhetor., Ill, 16, 1417а 9).
10Плутарх. Никий, 8.
11 Фукидид. История, III, 36.
Первые учителя красноречия
"Греческая художественная проза рождалась в V—IV вв. как своеобразный антипод поэзии, у которой она перенимала тематику и заимствовала художественные средства. Антиподом героического эпоса стали сочинения историков, антиподом поэтических энкомиев — энкомии риторов, восхваляющие мифологических и исторических персонажей. Ораторская речь предназначалась теперь не только для произнесения, но и просто для чтения"
1.
Помимо политических деятелей, ораторское искусство в V в. до н.э. активно эксплуатировала новая в афинском обществе группа людей, зарабатывавшая на жизнь интеллектуальным трудом. Это были учители красноречия, сформировавшиеся в недрах софистики, и бравшиеся обучать за довольно высокую плату тех, кто стремился к общественной или государственной деятельности. Большинство "новых учителей" были выходцами из других областей Греции, и древние нормы полисной аттической морали воспринимались ими иначе, чем автохтонами.
"Все софисты учили "ловко говорить", но одни из них занимались преимущественно теоретической и практической разработкой общих правил риторики, другие обучали учеников составлению и произнесению политических и судебных речей, третьи учили вести споры," — отмечал крупнейший знаток греческой культуры С.И. Соболевский2.
Среди первых древние называли Корака и Тисия — сицилийцев, преподававших в Афинах. Однако как риторы оба они прославились уже на Сицилии, острове, гордившемся именем родины философа Эмпедокла, которого иногда называют родоначальником красноречия3. Из древности дошел до нас рассказ об этом необыкновенном уроженце Акрогента — поэте, естествоиспытателе и жреце, тесно связанном с идеями Гераклита. Обыватель помнил Эмпедокла как человека, добровольно бросившегося в кратер Этны. Последователи и ученики Эмпедокла сохранили память о нем, как о герое, восставшем против тирании и возглавившем в своем родном городе демократическое движение. Впервые тирания была свергнута не силой оружия, а силой слова, ибо Эмпедокл выступил в роли судебного оратора против Фрасибула (466 г. до н.э.). Но, победив противника, он отказался от предложенных ему знаков царского достоинства. Последователями Эмпедокла и в искусстве говорить, и в приверженности демократическим принципам по праву считали Корака, Тисия и Горгия4.
Уже на Сицилии Корак был известным государственным деятелем, который, по словам анонимного комментатора, "задумал с помощью слова склонить демос к полезному и отклонить от неполезного" (N 9, Art. script., A V, 160). Однако он вскоре оставил общественное поприще и. открыл школу, где стал преподавать то, что вынес из судебной практики по поводу имущественных дел, возникших после падения сицилийской тирании. Вскоре он выпустил сборник "общих мест" — хрестоматию готовых примеров для заучивания, чтобы вставлять их в произносимую речь. Его ученик и соратник Тисий завершил работу, создав теоретическое пособие
техне (τ’εχνη), которое не содержало примеров, но давало рекомендации относительно самой структуры ораторских выступлений5.
Любопытный исторический анекдот, связанный с именами Корака и Тисия, прекрасно характеризует время формирования первых риторических школ. "Научившись от Корака искусству говорить, Тисий сам сделался учителем риторики и, полагаясь на свою ловкость вести судебные дела, не стал платить учителю установленного вознаграждения. Корак привлек Тисия к суду. "Скажи мне, Корак, — обратился к своему бывшему наставнику Тисий, — учителем чего я объявляю себя?" "Искусства убеждать кого угодно," — отвечал Корак. — "Но если ты выучил меня этому искусству, — продолжал Тисий, — то вот я тебя убеждаю ничего с меня не брать; если же ты меня не выучил убеждать, то и в этом случае я тебе ничего не должен, так как ты не научил меня тому, чему обещал". На это Корак возразил: "Если, научившись у меня искусству убеждать, ты убеждаешь меня ничего с тебя не брать, то ты должен отдать мне вознаграждение, так как ты умеешь убеждать; если же ты меня не убеждаешь, то ты опять-таки должен заплатить мне деньги, так как я не убежден тобою не брать с тебя денег". Вместо приговора судьи сказали: "У дурного ворона дурные яйца. Как воронята готовы пожрать своих родителей, так и вы пожираете друг друга". (Известная греческая пословица — приблизительный русский эквивалент "Ворон ворону глаз не выклюет"; комизм заключается в игре слов, ибо по греч. корак значит ворон6.)
В истории классической риторики имена Корака и Тисия открывают ряд первых учителей красноречия. Так, Квинтилиан писал: "...самые древние руководства составили сицилийцы Корак и Тисий" (Quint. Inst.or., 3, 1, 8). Сходного же мнения придерживались Платон, Аристотель и Цицерон. Известно, что учениками Тисия в разное время были Лисий и Исократ.
1 Миллер Т.А. Основные этапы изучения "Поэтики" Аристотеля // Аристотель и античная литературная теория. М., 1978. С. 32—33.
2 История греческой литературы: В 3 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1955. Т. 2. С. 227.
3 Norden Е. Die antic Kunstprosa vom Vl.Jahrhundert v.Chr. bis in die Zeit der Renaissance. Leipzig, 1898, Bd. I, S. 18—19.
4 Вот что рассказывает о них Цицерон: "...сицилийцы Корак и Тисий (а сицилийцы — народ изобретательный и опытный в спорах) впервые составили теорию и правила судебного красноречия именно тогда, когда из Сицилии были изгнаны тиранны, и в судах после долгого перерыва возобновились частные процессы. А до этого никто обычно не пользовался ни методом, ни теорией и лишь старались излагать дело точно и по порядку.
Рассуждения на самые знаменитые темы, которые теперь называются "общими местами", впервые составил и написал Протагор; то же самое сделал и Горгий, сочинив похвалу и порицание на одни и те же предметы, так как главным в ораторе он считал умение возвысить любую вещь похвалой и вновь низвергнуть порицанием" (Cic., Brut, 12, 46—47. Пер. И.П. Стрельниковой).
5 Подр. см.: Миллер ТА. Аттическая проза V в. до н.э. // История всемирной литературы. М., 1983. Т.1.
6 История греческой литературы. Т. 2. С. 228.
Горгий и горгианские фигуры
Третий уроженец Сицилии Горгий (485—380 гг. до н. э.)оказался самым прославленным учеником Эмпедокла. Ряд исследователей считает именно Горгия творцом греческой художественной прозы1. Прибыв в Аттику в 427 г. до н.э. в качестве посла города Леонтины, терпящего притеснения от соседних Сиракуз, Горгий привел в восторг афинскую публику искусными антитезами и рифмованными созвучиями слов. Так до Горгия в Афинах не говорил никто. В результате народное собрание отдало предпочтение этому политическому оратору только за умение красиво выражать свою мысль. В постановлении экклесии значилось: немедленно оказать леонтийцам военную помощь в борьбе против Сиракуз.
"Нововведение Горгия заключалось не в придумывании приемов (аллитераций, ассонансов, повторов, поэтических фигур, антитез и аналогий) — они были хорошо известны задолго до него — а в той организации словесной ткани, которой он достигал с их помощью. Противопоставление понятий и связанная с этим игра словами превращалась у него в членение речи на симметричные отрезки с сознательно подобранной созвучной концовкой. Равновесие частей придавало речи в целом предельную ясность", — пишет Т.А. Миллер2.
Спустя немного времени окрыленный успехом Горгий переселяется в Афины и открывает школу красноречия.
Как можно судить по диалогам Платона "Горгий" и "Федр", привлекательность речей Горгия для современников заключалась в умении использовать звуковую, музыкальную сторону речи. Именно Горгий впервые внимательно анализирует звуковую организацию словесных приемов, которые используются в заговорах, молитвах, в поэзии, и переносит их в свою речь. Он сам говорит об этом в одной из немногих сохранившихся до наших дней речей: "Заклинания, проникнутые божественной силой речи, и радость наводят и печаль отвращают, потому что мощь заклинания, соприкасаясь с человеческой мыслью, чарует ее, убеждает и переиначивает средствами своего волшебства. Существуют же два способа волшебного чародейства: чарование духа и обман мысли"