Файл: Бирюков, Б. В. Кибернетика и методология науки.pdf

ОТ АВТОРА

Предлагаемая читателю книга была задумана как обзор методологических проблем кибернетики, отражаю­ щий проведенную автором работу в этой области; Однако за восемь лет, истекших с возникновения замысла книги, исследования по философско-кибернетической проблема­ тике настолько развились, что не стало решительно ника­ кой возможности охватить даже основные вопросы в одной монографии. Поэтому для настоящей книги был произведен отбор, в результате которого она приобрела нынешнюю структуру, включающую три главы.

Первая глава коротко освещает главные пункты проб­ лемы «Кибернетка и диалектико-материалистическая фи­ лософия». Вторая глава посвящена .философскому анали­ зу методов кибернетики и тем" сдвигам, 'которые это на­ правление исследований и техническойтарактики породило в методологии научного познания. Третья глава трактует идею информации с различных ее сторон. В частности, рассмотрены редко привлекаемые к анализу в философ­ ской литературе логические аспекты проблем теории ин­ формации и ее приложений к «человеческому фактору».

В предпоследнем параграфе главы III намечены конту­ ры логико-тезаурусной концепции интеллектуальной ком­ муникации, исходным пунктом которой являются пред­ ставления Ю. А. Шрейдера о «семантической информа­ ции». Логико-тезаурусный подход, в котором используется какой-либо аппарат, позволяющий формализовать явления многозначности выражений естественного языка и нечет­ кости понятий содержательного (неформального) мышле­ ния, представляется автору весьма перспективным для мо­ делирования широкого круга лингво-информационных яв­ лений, психологических феноменов и гносеологических си­ туаций. В идее логико-тезаурусного «препарирования»

5

Интеллектуальной коммуникации, предлагаемой автором этих строк, в качестве аппарата, позволяющего формали­ зовать феномены «расплывания», «множественности» и «дрейфа» значений языковых выражений, предусмотрена теория «нечетких множеств» (и, соответственно, «нечет­ ких алгоритмов») Л. Заде. Другой подход к той же проб­ леме, предлагаемый В. В. Налимовым, возможен на основе чисто вероятностных соображений. По-видимому, и «бейесовская модель языка» Налимова может быть «состыкова­ на» с тезаурусным подходом к изучению языковых фено­ менов. Во всяком случае, автору этой книги кажется убе­ дительным, что в поисках путей, позволяющих охватить с единых позиций многоразличные виды языков и исчисле­ ний, изучаемых (и конструируемых) в лингвистике, ло­ гике, психологии, семиотике, и отобразить явления осмыс­ ления, понимания и обучения, присущие человеку, пред­ ставление об и н т е л л е к т у а л ь н о й к о м м у н и к а ц и и как общении носителей неких лингво-логических и (или) лингво-вероятностных механизмов, допускающих описание в т о ч н ы х ( « форма ль ных ») т е р м и н а х , должно занять не последнее место.

Однако это особая тема, которая в настоящей моногра­ фии может быть только намечена.

Книга носит философско-методологический характер и предполагает, что читатель знаком с основами киберне­ тики. Это предположение определило характер подачи ма­ териала, в частности отказ (за небольшими исключениями) от математико-логических средств. Аппарат оставлен как бы за сценой — и автор надеется, что по крайней мере в некоторых местах книги читатель ощутит его неявное при­ сутствие.

Как это нередко в философско-«сциентистской» литера­ туре, рассмотрение тех или иных проблем производится в ней с разной степенью полноты. Материал подан отчасти в «концентрическом» стиле: некоторые вопросы, о которых идет речь в первой главе, более подробно трактуются в двух последующих; то же касается и второй главы — в ней имеются темы, которые в ином ракурсе присутствуют в главе третьей.

Автор этой книги не претендует даже на отдаленное приближение к полноте учета литературы, имеющейся по рассматриваемым в ней проблемам. На отбор источников (и, значит, на частоту упоминаний в книге тех или иных

6

имен) существеппое влияние оказали такие «привходящие» обстоятельства, как редактирование автором ряда продол­ жающихся изданий, коллективных трудов, монографий отечественных учепых и переводных работ и предоставле­ ние теми или иными специалистами своих работ в распоря­ жение пишущего эти строки. «Никто ие обнимет необъят­ ного» — в этом изречении Козьма Прутков, наверное, имел в виду сочинителей ученых книг второй половины XX в., периода начавшегося «информационного взрыва»...

Хотя на титуле книги стоит имя одного человека, автор хотел бы подчеркнуть, что он смотрит на свой труд как

(данные об этих публикациях регулярно приводятся на соответствующих страницах книги; такого рода ссылки, как правило, служат выполнению императива научной эти­ ки, и на них не следует смотреть как на указание источ­ ников, в которых данные вопросы рассмотрены более под­ робно). Автор считает своим долгом привести список имен ученых, в совместной работе с которыми разрабатывались или формулировались многие положения, вошедшие в настоящую книгу. Из числа этих ученых прежде всего следует назвать Акселя Ивановича Берга и покойную Софью Александровну Яновскую — людей, оказавших большое влияние на формирование реализованных в ней установок. С благодарностью отмечает автор также имена Л. Б. Бажепова, Г. Г. Воробьева, Ю. А. Гастева, Е. С. Гел­ лера, В. Ф. Лобаса, И. Б. Новика, С. Н. Плотникова, В. Н. Свинцицкого, А. Г. Спиркина, В. Н. Тростникова, В. С. Тюхтина, А. Д. Урсула — сотрудников Научного совета по комплексной проблеме «Кибернетика» или чле­ нов входящей в Совет Секции философских вопросов ки­ бернетики.

Здесь невозможно перечислить всех тех специалистов, которые своими работами или личными контактами с ав­ тором помогли ему в разработке рассматривающихся в книге проблем; ссылки на их имена даны на страницах книги. Но обязательно надо назвать тех ученых, которые нашли время ознакомиться с отдельными частями руко­ писи либо помогли прояснить те или иные вопросы, отно­ сящиеся к тексту книги,— Е. К. Войшвилло, Г. Г. Воробье­ ва, ІО. А. Гастева, Е. А. Куражковскую, Е. П. Кринчик, Б. А. Кушнера, Е. В. Маркову, Н. М. Нагорного, В. В. На-

7

Г л а в а I

ПРИНЦИПЫ и понятия

Приступая к рассмотрению некоторых фундаменталь­ ных направлений, по которым осуществляется вклад ки­ бернетики в методологию науки, мы должны прежде все­ го ответить на вопрос, в чем — в самом общем плане — следует видеть философское значение идей, результатов н методов этого нового научного направления?

Как нам уже приходилось отмечатьзначение кибер­ нетики для философского осмысления действительности можно видеть в том, что кибернетика открыла для изуче­ ния такую сферу явлений реального мира, в которую нау­ ка ранее не имела систематического доступа: сферу управ­ ления и информации. Если ставить вопрос о том главном, что внесло новое комплексное направление исследований, которое возвестил Н. Винер, в научное познание, то ответ будет однозначен: подобно мощному тарану, кибернетика пробила брешь в одной из твердынь природы, прорвавшись в еще неведомую для науки область действительности — область процессов, происходящих в системах управления различной природы, особенно процессов информационных.

1.Философское значение кибернетики

Вчем мировоззренческое значение этого прорыва? До кибернетики идея о существовании общих законо­

мерностей, относящихся к управлению и информации и действующих в качественно различных областях реально­ сти, не получила научной разработки. Это создавало свое­ образный «вакуум», который подчас старались «запол­ нить» различные спиритуалистические направления. По-

1 См., например: «Кибернетика и научно-технический прогресс. К 75-летию академика А. И. Берга». М., 1968.

9

нятно поэтому, какое значение для «достройки» научной картины мира имело появление новой науки. Ведь она впервые в истории знания вступила на путь объективно­ го естественнонаучного и математически-точного изуче­ ния всего того, что связано с процессами управления и переработки информации в природе, технике и обществе. На этом пути она оказывает существенную помощь в ре­ шении кардинальных проблем науки — таких, как проис­ хождение и сущность жизни и сознания. Тем самым ки­ бернетика напосит удар по несостоятельным догмам о непознаваемости психической жизни человека, по субъек­ тивизму и витализму.

В силу особой роли кибернетики, которая тесно связа­ на с интенсивным проникновением точных методов в дру­ ге науки, в частности в общественные, — тем более в условиях, когда ряд ее важнейших разделов находится в стадии формирования,— весьма существенно правильное осмысливание ее философско-методологических оснований (Б. В. Бирюков, А. Я. Ильин, В. Н. Свинцицкий, 1970). Это тем более актуально, что развитие кибернетики и других связанных с нею наук принесло немало новых идей и результатов. Понятно поэтому, что становление и быстрый прогресс нового научного направления повлекли за собой постановку большого числа познавательных проб­ лем, значимых в принципиальном и практическом отно­ шениях.

Эти проблемы в значительной мере связаны с широтой круга «кибернетических» дисциплин, с несколько «разно­ шерстным» характером кибернетики, мало похожей на «классические» фундаментальные науки (такие, как фи­ зика, химия, биология). Отсюда — неутихающие дискус­ сии о научном статусе кибернетики. В качестве примера можно указать на VI Международный конгресс по кибер­ нетике в Намюре (Бельгия, сентябрь 1970) г.). Доклад Ван-Эйтена, носивший постановочный характер (он на­ зывался «Формализация и нормализация кибернетики»), был посвящен обоснованию необходимости систематиче­ ски определить основания кибернетики, изучить ее эволю­ цию, очертить методологию этой науки, обосновать ее оригинальность по отношению к другим наукам и ука­ зать ее границы. Ныне, говорил докладчик, встречаются как расширение предмета кибернетики, так и сужение его (например, сведение ее к автоматическому регулирова­

10

нию), слово «кибернетика» весьма модно, и его нередко используют те, кто не имеет о ней представления по су­ ществу; если выяснится, что «кибернетика» есть всего лишь «автоматическое управление», то придется признать, что «кибернетика» — слово ненужное. Отсюда — призыв

квыработке «формально определенных» рамок киберне­ тики; докладчик предлагал за «круглым столом» уточ­ нить предмет этого научного направления (Л. С. Алеев с соавт., 1971).

Однако возникшая на Конгрессе дискуссия не привела

ккаким-либо «строгим» определениям кибернетики и ее

основных понятий. На деле напрашивающийся сам собой переход от общего определения кибернетики как науки к определению кибернетической системы и далее — к абст­ рактным моделям этой системы вовсе не требует какогото «формального» определения кибернетики. В философ­ ском плане существенны но поиски такого определения, а трезвый учет тех характерных черт, которые присущи кибернетике как области знания и технической практики.

Кибернетика развилась как чрезвычайно широкое на­ учное и техническое направление. С одной стороны, ее прогресс был связан с конструированием и применением сложных автоматов, с автоматизацией производства, с электроникой и универсальными цифровыми машинами. С другой стороны, к кибернетическим постановкам задач ведет ряд дисциплин, издавна изучавших процессы управ­ ления и переработки информации в к о н к р е т н ы х обла­ стях, например, такие разделы науки о жизни, как теория эволюции, генетика и нейрофизиология. И, конечно, в ки­ бернетику — в ее теоретическую часть — непосредственно влился (либо вступил с ней в тесную связь) мощный комплекс математических идей и теорий, таких, как тео­ рия информации, математическая логика и теория алгорит­ мов, линейное и динамическое программирование, теория игр и исследование операций, математическая лингвистика, логическая семантика и семиотика и др.

Широта «охвата» кибернетики, «стыковой» — на грани­ цах самых различных отраслей знания — характер ее проб­ лем и решений порождают такие результаты, которые во многом «необычны», философски неожиданны. Естествен­ но, что их мировоззренческое и методологическое осмыс­ ление стало одной из неотложных задач философской мысли. Теперь для всех очевидно, что кибернетика имеет

11