Файл: Флоренсов, Н. А. Сергей Обручев.pdf

ВУЗ: Не указан

Категория: Не указан

Дисциплина: Не указана

Добавлен: 29.10.2024

Просмотров: 42

Скачиваний: 0

ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.

дверь его кабинета в ленинградской квартире в Гавани на Наличной улице. Здесь автор нередко бывал при жизни Сергея Владимировича.

Кажется, ничто не изменилось в давно знакомой ком­ нате. Та же деревянная кровать, старинный стол, книги. Много книг. Папки, набитые рукописями. Многие листы, по домашней терминологии Обручевых, исписаны «на обо­ ротке», т. е. на оборотной чистой стороне старых, перепе­ чатанных на машинке рукописей. Экономия бумаги таким способом всегда отличала С. Обручева. Этой привычке следовал и отец Сергея Владимировича — патриарх си­ бирской геологии В. А. Обручев.

Первое впечатление простоты и скромности в обста­ новке рабочего кабинета постепенно усложняется. Здесь как будто все знакомо, но сегодня я всматриваюсь в это «все» особенно внимательно. Над кроватью — фамильные портреты. И золоченые, и простые их рамки очень стары. Настольная лампа — большой бронзовый будда, сидя­ щий под шелковым абажуром. Другая небольшая стату­ этка буддийской богини в середине оригинального пись­ менного прибора, сделанного из фаянса. Такие письмен­ ные приборы теперь, пожалуй, встретишь только в музее: в одной вазочке чернильница, в другой, напоминающей столовую перечницу, когда-то хранился песок для подсу­ шивания чернил на бумаге. Прибор, видимо, допушкин­ ских времен. Оборачиваюсь к портретам. Когда-то Сергей Владимирович пояснял мне по ним свою родословную. Вот писанный маслом портрет молодого военного в эполе­ тах. Это Владимир Афанасьевич Обручев, двоюродный дед Сергея Владимировича. Портреты четы Обручевых,—

150

деда и бабки Сергея Владимировича. И, конечно, порт­ реты его родителей. На письменном столе фотографии самого С. Обручева и его отца в молодости. К слову ска­ зать, тетка отца и двоюродная бабка С. Обручева, Мария Александровна, была женой великого русского ученого И. М. Сеченова. Один из эпизодов ее жизни в молодо­ сти (фиктивный брак с П. И. Боковым) был использован Н. Г. Чернышевским в его знаменитом романе «Что де­ лать?». Именно Марию Александровну Сеченову Черны­ шевский вывел в лице героини романа Веры Павловны.

Семейная хроника ведет нас и дальше — к родителям Александра и Марии Обручевых, мать которых, Эмилия Францевна, была полькой, а отец — русским офицером и затем генералом. Мы смеемся: сколько национальностей смешано почти в каждом из нас через наших предков. По­ ляки, русские, немцы, евреи — может быть, и это еще не все в династии Обручевых?

Чем дольше я остаюсь в рабочем кабинете С. Обруче­ ва, среди фамильных портретов, где все неприкосновенно, тем более за внешней простотой и скромностью обстанов­ ки выступают духовная культура и тонкий вкус покойного хозяина кабинета. Сергей Владимирович любил редкие старинные вещи. Вот вещицы из старинного фарфора. Их немного, но они очень изящны. Среди них большой кубок хрустального стекла с надписью, помеченной 1766 годом. Чувствуется любитель и ценитель, но не коллек­ ционер. Любовь к старинным вещам здесь никогда не пе­ реходила в страсть. То же и с почтовыми марками. Инте­ ресные марки собирались и ценились. Ко о настоящей филателии не могло быть и речи. Все это составляло не-


который «задний план». Сдержанность, умеренность прошли красной чертой через всю частную жизнь ученого.

Но, кажется, все сказанное теряет силу, когда перехо­ дим к книгам. Их множество. Целые шкафы, набитые кни­ гами. А ведь книг по геологии здесь давно уже нет. Вся геологическая библиотека ученого приобоетена Новоси­ бирским институтом геологии и геофизики Сибиоского отделения Академии наук. В квартире на Наличной ули­ це остались книги, бывшие близкими не только уму, но и сердцу ученого.

Отдельно стоят словари. Их очень много. Бросается в глаза четырехтомный словарь языка Пушкина. Иностран­ ные словаои, большие и маленькие, среди них огромный

английский словарь Вебстера. Рят полок занят

книгами

стихов. Есть редкие’издания ХѴШ и начала XIX века.

Тон тома прозы на латинском

языке,

напечатанные в

1564 г.

 

 

поэтов

Сеогей Владимиоович очень

любил

русских

первой половины XIX века, особенно Пушкина и Лермон­

това. Питал особую склонность

к Грибоедову.

Смотрю

поочередно разные издания «Горя от ума». Это уже на­ стоящая коллекция. Начинается рукописным списком, да­ тированным 187.9 годом! Дальше печатные издания 1833, 1839 1854. 1862 и 1912 годов. Трудно представить, что сам Сеогей Владимирович не написал что-нибудь о Грибоеідове или о его великом твооении. Кто знает, может быть, соеди массы еще не разобранных рукописей найдет­ ся что-нибудь в этом роде.

Большой книголюб, С. Обручев вместе с тем выписы­ вал мало современных литературных и научных журналов,

І5.2

4

• *-

Однажды он сказал: «Ведь есть библиотеки. Всего, что хочешь прочесть, выписать невозможно, да и места не хватит». Поэтому посещение библиотек было для него первейшей потребностью. Но, конечно, работе в библио­ теках, как и всем другим занятиям, отводилось вполне оп­

ределенное

время рабочего

дня. По числу выписываемых

и читаемых

книг Сергей

Владимирович многие годы

занимал второе (!) место среди всех читателей Библиоте­ ки Академии наук, здание которой замыкает перспективу Менделеевской линии на Васильевском острове в Ленин­ граде.

Как библиограф, С. Обручев был великим специали­ стом, таким же, как его отец — автор широко известной аннотированной библиографии по геологии и географии Сибири. Сведения по любому вопросу, интересовавшему Сергея Владимировича, собирались им с исчерпывающей полнотой. Об этом свидетельствуют оставленные в каби­ нете картотеки.

Много, очень много работ других авторов С. Обру­ чев редактировал за этим большим столом. Совершенст­ во его редакторской руки было известно многим изда­ тельствам, но вряд ли все знали, что Сергей Владимиро­ вич проверял достоверность буквально любого факта, приводимого в редактируемой рукописи. И это при огром­ ном объеме редакторской работы.

Если бы С. Обручев работал бессистемно, то и его исключительной эрудиции, памяти, трудоспособности не хватило бы и на малую долю им содеянного. Но система труда, распорядок дня были нерушимыми. Вот почему Сергей Владимирович успевал посещать все интересные

1ІЛ


премьеры в драматических театрах. Вот каким образом он находил возможным систематически посещать, в качестве председателя, заседания секции эсперантистов при Ленин­ градском Доме ученых (где говорили, конечно, на языке эсперанто). Вот почему он всегда находил время и для занятий в геологическом кружке Ленинградского Дворца

пионеров и для систематической

переписки с

обручев-

скими краеведческими

кружками,

рассеянными

по

всей

нашей стране. Вот что

пишет он

в одном письме:

«... в

отношении моей поездки /® Иркутск. — Н. Ф.) дела ме­ няются: я Вам писал, что 2—4 ноября в Ленинграде со­ стоится конференция обручевских краеведческих кружков.

2-го я должен выступать, и вообще не могу не быть

на

этой конференции — я со

всеми переписывался

и т.

п.

Они съедутся со всего Союза — всего 60 человек».

 

Вечер в «домашнем музее» Обручевых подходит

к

концу. Я прощаюсь. И по дороге

в

гостиницу

думаю о

том,

сколько драгоценного

времени

мы

растрачиваем

и

уже

растратили,

безрассудно и

бесполезно. А сколько

можно было бы сделать и

интересного,

и

нужного,

на­

учившись работать

так, как

работал

С.

В.

Обручев.

 


УЧЕНЫЙ, ПУТЕШЕСТВЕННИК, ПИСАТЕЛЬ

Все остается людям...

Оглянемся еще раз на жизненный путь Сергея Обру­ чева и попытаемся взвесить его научное наследство. В чем

главное? Что отличало нашего

современника

от многих

и многих других исследователей

геологии и

географии

Сибири? Как рыцарь науки он был вооружен с ног до головы, а потому ¡неизменно выходил победителем из каж­ дой, даже самой рискованной экспедиции. В его вооруже­ ние входили прежде всего блестящее систематическое об­ разование, отличная практическая школа и выдающиеся способности. Были также страсть к познанию нового, на­ стойчивость, презрение к трудностям и опасностям — всем этим Сергей Обручев был наделен в высшей степе­

ни и притом еще с юношеских лет. Наконец

еще одна

черта — разнообразие • духовных интересов и

отсюда —

постоянная неутолимая потребность расширения интеллек­ туального кругозора.

Как ученый С. Обручев прежде всего был представи­ телем региональной геологии, то есть геологии конкрет­ ных районов, к которым он прилагал свои теоретические знания и практический опыт. Маршрутному методу рабо-

155

ты, о котором говорилось выше, он остался верен до конца, и отчасти именно поэтому его всегда привлекали неизучен­ ные или слабо изученные районы. Понять геологически самое существенное, схватить главные структурные линии, уловить целое по разрозненным частям было для него наиболее важным. Именно так им были открыты громад­ ные геологические структуры Северной Азии: Тунгусский угленосный бассейн, складчатая система хребта Черского и Колымская платформа. Лишь в последнее десятилетие своей жизни, когда экспедиции стали непосильными, С. Обручев с увлечением и большим успехом занялся спе­ циальной, хотя и очень обширной областью — геологией докембрия и даже углубился в ее частные разделы.

Как географ С. Обручев был не только открывателем новых земель и горных хребтов, впервые нанесенных на карту его рукой, но и поборником и, вместе с К. А. Салищевым, создателем новых приемов в картографии неизу­ ченных стран и инициатором в применении новейшей тех­ ники при географических исследованиях. Последний из ранее неизвестных великих хребтов Северной Азии — хребет Черского и полюс холода были открыты не просто

потому, что оказались

на пути маршрутов

С. Обручева,

а и потому, что этими

маршрутами

шел

исследователь

широкого кругозора и рстрой наблюдательности.

Как геоморфолог, то есть специалист в изучении форм

земной поверхности с

точки зрения

их

происхождения,

С. Обручев умел с необычайной проницательностью уви­ деть, отделить от других и понять способ и путь образо­ вания крупных и крупнейших форм рельефа. В этом смысле С. Обручева следовало бы назвать монументали-

ІГб