Файл: Интеллектуальная собственность(История становления института интеллектуальной собственности).pdf

Как следует из вышесказанного, самым близким по смыслу к понятию «интеллектуальная собственность», которое использовалось в уголовных законах России, было «литературная или художественная собственность» (Уложение о наказаниях) и «право литературной, музыкальной или художественной собственности» (Уголовное уложение). Именно эти понятия в мировой юридической практике в дальнейшем и преобразовались в понятие «интеллектуальная собственность», которое стало также объединять и другие результаты творческой деятельности человека.

По нашему мнению, использование понятия «интеллектуальная собственность» в тексте диспозиций Уголовного кодекса Российской Федерации представляется весьма затруднительным. Это связано с тем, что данное понятие не до конца сформировалось в юридической науке и законодательстве. По прошествии некоторого времени данное понятие будет дополняться новыми составляющими. Вместе с тем, данное понятие, на наш взгляд, необходимо использовать в уголовном законе.

В отечественной юриспруденции, равно как и в зарубежной юридической науке, наметились два основных подхода к рассматриваемому понятию. Одни ученые приветствуют закрепление в законе данного понятия и не усматривают в использовании законодателем термина «интеллектуальная собственность» каких-либо элементов ненаучного подхода. По мнению других ученых, данный термин является изначально неточным и ненаучным, в связи с чем он может применяться лишь в политических актах, но никак не в правовых нормах, имеющих практическую направленность.

Однако, как уже отмечалось, несмотря на свое широкое распространение, понятие интеллектуальной собственности практически сразу же с момента своего появления подверглось критике со стороны многих ученых. Противники данного понятия обычно указывали и продолжают подчеркивать в настоящее время, что нельзя отождествлять правовой режим материальных вещей и нематериальных объектов, каковыми являются по своей сути авторские произведения и различные технические новшества; что в отличие от права собственности, которое в принципе бессрочно и не подвержено каким-либо территориальным ограничениям, права авторов, изобретателей и их правопреемников изначально ограничены во времени и в пространстве; что авторские и патентные права защищаются с помощью совершения иных правовых средств по сравнению с теми, которые применяются для защиты права собственности; что право на творческий результат неразрывно связано с личностью его создателя и т. п. Реагируя на эти в общем-то справедливые замечания, сторонники теории интеллектуальной собственности стали подчеркивать, что речь в данном случае идет о собственности особого рода, которая требует специального регулирования в виду ее нематериального характера, из-за того, что объектами права собственности владельцев патентов, субъектов авторского права и товарных знаков являются неосязаемые и бестелесные вещи [32].

---

Свое логическое завершение подобный подход нашел в теории интеллектуальных прав, в соответствии с которой права авторов, изобретателей, патентообладателей и т. д. должны быть признаны правами sui generis, т. е. правами особого рода, находящимися вне классического деления гражданских прав на вещные, обязательные и личные. Теория особых интеллектуальных прав, многие сторонники которой вообще выступают против использования термина «интеллектуальная собственность», является в наши дни одной из наиболее распространенных.

В этой связи небезынтересно проследить за тем, как менялось отношение к понятию интеллектуальной собственности в отечественном законодательстве и в юридической науке. Российское законодательство XIX века прямо относило права авторов, изобретателей, владельцев фабричных рисунков и моделей и т. д. к праву собственности. В частности, содержание прав авторов раскрывалось в примечании к ст. 420 ч. 1 Свода законов Российской Империи, которая давала общую характеристику права собственности [19]. Попытки подвести права на творческие достижения под вещное право предпринимались также при составлении проектов Гражданского Уложения и специальных законов об охране прав на творческие результаты, которые разрабатывались в России в конце XIX – начале XX веков. Однако уже тогда такой подход был отвергнут, так как большинство ученых высказывалось в пользу использования в законодательстве более точного термина «исключительные права». Понятия литературной и промышленной собственности практически перестали применяться для обозначения авторских, изобретательских и патентных прав, а если и использовались, то в основном в качестве объекта для критики. Отношение к понятию интеллектуальной собственности в советский период развития российского законодательства было однозначно отрицательным. Помимо ссылок на его неточность, большинство авторов подчеркивали еще и буржуазную, эксплуататорскую сущность данного понятия. Единственное исключение в этом плане составляли нормы авторского права, которые были сосредоточены в специальном законе, а с середины 60-х годов – в особом разделе Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. [8].

Впервые после длительного перерыва термин «интеллектуальная собственность» появился в Законе СССР «О собственности в СССР» от 6 марта 1990 г. [15]. В ст. 2 данного закона, посвященной законодательству о собственности, было указано, что «отношения по созданию и использованию изобретений, открытий, произведений науки, литературы, искусства и других объектов интеллектуальной собственности регулируются специальным законодательством Союза ССР, союзных и автономных республик». Принятый вскоре Закон РСФСР «О собственности в РСФСР» от 24 декабря 1990 г. наряду с повторением в п. 4 ст. 1, в сущности, той же мысли, в ч. 2 п. 4 ст. 2 дополнительно разъяснял, что «объектами интеллектуальной собственности являются произведения науки, литературы, искусства и других видов творческой деятельности в сфере производства, в том числе открытия, изобретения, рационализаторские предложения, промышленные образцы, программы для ЭВМ, базы данных, экспертные системы, ноу-хау, торговые секреты, товарные знаки, фирменные наименования и знаки обслуживания» [14]. Оставляя в стороне вопросы об уместности помещения данной нормы в Законе о собственности и корректности перечня названных в ней объектов правовой охраны, отметим лишь, что с самого начала и союзное, и российское законодательство исходили из того, что интеллектуальная собственность на результаты творческой деятельности и иные приравненные к ним объекты, с одной стороны, и собственность на имущество, с другой стороны, являются хотя и близкими, но разными правовыми институтами.

---

Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г. хотя и включали в свой состав два специальных раздела, посвященные авторскому праву и праву на изобретение и другие результаты творчества, используемые в производстве, понятием интеллектуальной собственности не оперировали [17].

Однако ко времени введения в действие Основ гражданского законодательства на территории Российской Федерации (4 августа 1992 г.) понятие интеллектуальной собственности уже прочно вошло в юридический оборот, т. е. широко использовалось в различных подзаконных актах и в публикациях на юридические темы. Правда, из принятых в 1992 – 1993 гг. законов об охране результатов интеллектуальной деятельности о собственности на достигнутый результат, да и то в условном, собирательном смысле, говорилось лишь в одном из них, а именно в Патентном законе РФ [18].

Окончательно термин «интеллектуальная собственность» был узаконен новой Конституцией РФ от 12 декабря 1993 г. [3]. Хотя статья 44 Конституции РФ, посвященная свободе литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, и не раскрывает содержание данного понятия, но подчеркивает, что «интеллектуальная собственность охраняется законом».

1.3. Содержание категории «интеллектуальная собственность», ее классификация

Конвенция об учреждении Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС), принятая в Стокгольме 14 июля 1967 г. [2], предусматривает, что объектами права интеллектуальной собственности являются:

• литературные художественные произведения и научные труды;
• исполнительская деятельность артистов, фонограммы и радиопередачи;
• изобретения во всех областях человеческой деятельности;
• научные открытия;
• промышленные образцы;
• товарные знаки,
• знаки обслуживания и коммерческие наименования и обозначения;
• пресечение недобросовестной конкуренции.

Однако закрепление международными нормами содержание «интеллектуальной собственности» совсем не означает единство взглядов в теории и следует отметить, что многие исследователи предлагают свои структурные классификации этой категории.

---

Так, Сергеев А. П. в своей работе приводит такую структурную группировку объектов права интеллектуальной собственности:

• Литературная и художественная собственность;
• Промышленная собственность;
• Средства индивидуализации;
• Нетрадиционные объекты.

К нетрадиционным объектам Сергеев А. П. относит и служебную и коммерческую тайну. Считаем такую позицию совершенно недопустимой, так как этот объект может и не быть результатом интеллектуальной деятельности.

Дозорцев В. А. выстраивает следующую систему объектов исключительных прав, в которой описывает также соответствующие им средства охраны и их особенности. В общих чертах эту систему объектов можно изложить так:

Результаты творческого труда:

• С приоритетным значением существа (возможно независимое повторное создание);
• С приоритетным значением формы (авторское, исполнительское право).

Результаты координационной деятельности:

• С приоритетным значением;
• С приоритетным значением формы.

Средства индивидуализации:

• Регистрируемые (товарные знаки и т. п.);
• Фиксируемые без регистрации (коммерческие обозначения);
• Нематериальные права и интересы личности.

В первоначальных вариантах проекта третьей части ГК РФ была предпринята попытка дать классификацию объектов исключительных прав, разделив их на четыре группы:

1. результаты, охраняемые в связи с их формой;
2. результаты, охраняемые в связи с их содержанием;
3. сведения;
4. средства индивидуализации.

Как было отмечено многими специалистами, при таком подходе необходимо оговорить, какие именно объекты попадут в ту или иную категорию, однако разработчики требуемых уточнений не дали [40].

На наш взгляд, предложенный принцип деления не может быть применен к реально существующим видам объектов интеллектуальной собственности, так как форма и содержание – это философские, а не юридические категории, к тому же неразрывно связанные и друг без друга не существующие. Например, нельзя утверждать, что авторское право охраняет только форму произведения: авторское право охраняет произведение как единство формы и содержания и не охраняет обособленное содержание. Для промышленного образца объектом охраны являются типические черты формы, хотя сама охрана предоставляется по регистрационной системе, применяемой к «содержательным» объектам.

Как отмечает Близнец И. А., отказ от традиционного деления видов объектов интеллектуальной собственности и соответствующих им правовых институтов (авторского права, патентного права и т. д.) может привести только к ослаблению защиты правообладателей. Внесение в законодательство новых трудноопределимых понятий (форма, содержание) создаст проблемы при его применении (в ряде случаев непреодолимые). Появление новых «избыточных» категорий неизбежно повлечет усложнение правоприменительной практики, увеличение количества судебных ошибок. Рассмотрение «способов обособления результатов интеллектуальной деятельности» уместно только в теории, в правовой доктрине, на начальных этапах обучения праву интеллектуальной собственности (для более наглядной демонстрации студентам существующих юридических реалий), но неприемлемо для законодательного закрепления [47].

---

Кроме того, несомненно интересная с теоретической точки зрения попытка профессора В. А. Дозорцева дать классификацию объектов исключительных прав по способам их обособления и охраны приведет к неограниченному увеличению числа видов таких объектов. Придется обособлять результаты творческого труда, для которых приоритетное значение имеет форма или содержание; результаты координационной деятельности (продюсерские права); средства индивидуализации, охраняемые в силу регистрации или общеизвестности, и даже «нематериальные права и интересы личности», имеющие публичный характер. Трудно представить, каким образом предлагаемая классификация взаимодействовала бы с реально существующим делением объектов интеллектуальной собственности на вполне определенные исторически сложившиеся виды [40].

Как отмечают отдельные исследователи, налицо стремление специалистов, разрабатывающих модель раздела о интеллектуальной собственности третьей части ГК РФ [6], ввести новую, нигде в мире не используемую систематизацию объектов исключительных прав. Подобная модель пригодна для описания и объяснения некоторых явлений в области интеллектуальной собственности, но совершенно не подходит для качественного закрепления нормативного материала.

1.4. Особенности интеллектуальной собственности

Интеллектуальная собственность имеет ряд особенностей, которые отличают ее от вещной собственности:

1. результаты интеллектуальной деятельности в отличие от объектов вещных прав имеют идеальную природу и являются нематериальными объектами;
2. результаты интеллектуальной деятельности не подвержены износу, амортизации. Они могут устаревать лишь морально;
3. право на творческий результат неразрывно связано с личностью его создателя;
4. права субъектов интеллектуальной собственности ограничены во времени и пространстве;
5. имеются особенности при осуществлении в отношении объектов интеллектуальной собственности триады полномочий: владение, пользование и распоряжение. К нематериальным объектам неприменимо правомочие владения, так как нельзя физически обладать техническими решениями и образами;
6. объекты интеллектуальной собственности могут одновременно находиться в пользовании бесчисленного количества лиц.

На наш взгляд, главная особенность интеллектуальной собственности заключается в ее объекте. Объект интеллектуальной собственности – творения разума, человеческого интеллекта.

---