ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.03.2024
Просмотров: 53
Скачиваний: 5
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Задание 1
Понятие персоналисткой любви;
Тайна предопределения у Августина;
Почему современный человек не способен к любви? (по работе Э. Фромма «Искусство любить»).
Эссе
Любовь — чувство, свойственное человеку, глубокая привязанность к другому человеку или объекту, чувство глубокой симпатии.
Любовь — одна из фундаментальных и общих тем в мировой культуре и искусстве. Рассуждения о любви и её анализ как явления восходят к древнейшим философским системам и литературным памятникам, известным людям. Любовь рассматривается также как философская категория, в виде субъектного отношения, интимного избирательного чувствa, напрaвленного на предмет любви. Способность к любви у высших животных может проявляться в форме привязанности, сложных взаимоотношений социального типа внутри группы, но в полной мере она спорна и пока не подтверждена.
«Заповедь любви и истоки отчуждения».
Итак, с точки зрения участия следует отбросить возможность взаимоограничения обеих структур. В действии и бытовании «вместе с другими» обе структуры отнесения — «ближний» и «член общности» — должны взаимопроникаться и взаимодополняться. Нельзя допустить их разделения, ибо за этим таится опасность фундаментального отчуждения. Под отчуждением [alienacja] в философии XIX и XX в. понималось обособление человека от человеческого и утрата той именно ценности, которую здесь мы назвали персоналистской. В сфере действия и бытования «вместе с другими» такое происходит именно тогда, когда само участие в общности заслоняет и ограничивает участие в человеческой сущности «других». Тогда, когда ослабевает эта основополагающая соотнесенность, которая наделяет саму общность свойством людского. Наверное, чересчур односторонне видят иногда угрозу обесчеловечивания, которая распространяется посредством самих укладов бытия на природу, производственные отношения, цивилизацию. И хотя в значительной мере этот тезис справедлив, его все же нельзя признать исключительным. Более того, человек, по правде сказать, является не творцом природы, а ее хозяином. Зато он — создатель производственных отношений, творец цивилизации. В принципе можно поэтому просто не допустить, чтобы цивилизация обрела «обесчеловеченный» характер и способствовала отчуждению. Поэтому истоком всякого рода отчуждений человека посредством уклада соотнесения, который есть следствие разных явлений жизни, мы должны считать отчуждение, причиной которого становится сам человек.
Представляется, что заповедь «возлюби» приводит нас к самой ее сути. Корнем отчуждения человека от человека является игнорирование и пренебрежение той глубинной сущностью участия, на которую указывает как слово «ближний», так и связанная с ним взаимная соотнесенность людей в самой человеческой сущности как принципе самой глубокой общности.
«Заповедь любви как принцип бытования и действия «вместе с другими»
Оба уклада соотнесения — «ближний» и «член общности», — как уже неоднократно подчеркивалось, взаимопроникаемы на объектном уровне. Они проникают друг в друга, поскольку существуют в тех же самых людях. Общественная природа находит выражение и в том, и в другом укладе — как в том, что каждый человек является членом общности или разных общностей, так и в том, что каждый человек есть «ближний»; в чем и заключено для каждого особое отношение к личности, к собственному «я». И все же, взяв за основу обозначенную тут в общих чертах иерархию этих систем, мы должны (все еще в персоналистском слое великой заповеди Евангелия) разглядеть необходимость такой координации в действии и бытовании «вместе с другими» для того, чтобы укладу соотнесения «ближний» был обеспечен его базисный и одновременно приоритетный характер. Таким образом мы гарантируем себя от возможного отчуждения. Речь идет о том, чтобы в формировании совместного бытования и совместного действия на разных этапах и на разных принципах связей, которые являются признаком общностей и обществ, система соотнесения «ближний» была конечной и решающей. И если та или иная общность людей обойдет эту систему отнесения, она тотчас же обречет себя на то, что в ней исчезнет полнота участия: между личностью и общностью возникнет пропасть. Это будет не только пропасть безучастия, но и пропасть уничтожения, которое гораздо больше грозит личности, чем общности, хотя посредством личности может затронуть и общность. И тут становится особенно очевидным, как обе эти системы тесно спаяны друг с другом и сколь истинно утверждение об «общественной природе» человека. Здесь истина эта и может показать свой грозный облик.
Однако все это — не самое существенное. Заповедь «возлюби», прежде всего, раскрывает ясно видимую сторону реальности человеческого действия и бытования «вместе с другими». Именно эту сторону мы и попытались пусть бегло, но проанализировать в последнем разделе нашего исследования, предмет которого — личность и поступок. Вместе с тем заповедь любви определяет и собственную меру задач и требований, которые должны ставить перед собой все люди — и личности, и общности — с тем, чтобы всё благо действия и бытования «вместе с другими» могло адекватно осуществляться.
Тайна предопределения у Августина
Предопределение не было важной частью богословских обсуждений вплоть до появления трудов Августина. Сам Августин склонялся ко мнению о предопределении на основании предузнания, однако после более глубокого осмысления суверенности Бога он изменил свое мнение, утверждая независимость предопределения от внешних причин.[1] По словам Р. Олсона на взгляд Августина в значительной степени повлияли споры с Пелагием и его последователями, в результате которых он провозглашал абсолютный монергизм в вопросах спасения.[2] В то же время М. Эриксон отдает Пелагию меньшую роль в формировании взглядов Августина на предопределение: «Представление Августина о положении человека в значительной степени сложилось уже к тому времени, когда он столкнулся с учением Пелагия. Столкновение со взглядами Пелагия придало учению Августина большую остроту, выведя его за те пределы, в которых он до этого находился».[3]
I.1. Августин о предопределении
В Энхиридионе Августин посвящает место учению о вечной судьбе человечества и предопределению. Избранные святые люди должны будут восполнить воинство ангелов, которое в результате раскола и отступления части ангелов от Бога уменьшилось в количестве. При этом неизвестно будет ли число человек тождественно числу отпавших ангелов или даже превышать это число.[4] Избранные ко спасению никоим образом не получают вечное блаженство в награду за дела соделанные до обращения ни после, ни за произвольное решение следовать за Богом. Человек, будучи мертвым во грехах, не способен совершить никакого доброго дела, избрать благословение следовать за Господом Иисусом свободно он тоже не может, так как уже свободно подчиняется одному господину – греху, и утратил свободу решать делать добро, умертвив вместе с собой и способность произвольно избирать добро.
Поэтому необходимо, чтобы прежде Господь освободил человека, наделив его всяческой свободой и желанием, позволяющими принять спасение и устоять в нем до конца, совершая добрые дела, к чему и предназначил его Бог. Вера также не является заслугой, ни производным самого человека, поскольку также как и свобода решать она дарована Богом, и не может произойти сама по себе. Человек не способен поверить, пока Бог не подарит спасительную веру. Так в первых шагах обращения и покаяния перед Господом человек не играет активной роли, но Господь производит в нем и желание и решение и веру идти за Господом.[5] Иеромонах Серафим Роуз пишет, что Августин из крайности пелагианской ереси «…впадает в противоположное преувеличение, приписывая все пробуждения веры Божественной благодати».[6]
Августин
Тем не менее, свобода человека, как можно предположить, не отрицается, но становится в подчинение благодати Бога. Таким образом, по благодати Божией человек обретает истинную свободу творить и избирать добро и сотрудничать с Благодатью. Хотя свобода человека не противопоставляется, а подчиняется благодати Божией, становясь в абсолютную зависимость от последней, поскольку обязана своим появлением именно благодати, она будучи сотрудницей с Богом дает верующему возможность получить вознаграждение за свои заслуги на страшном суде.[7] Августин пишет: «…воля человека не приобретает благодать благодаря свободе, но скорее приобретает свободу благодаря благодати…».[8] Следует также добавить, что Благодать Божия не насилует человеческую свободу воли, но изменяет ее так, что человек по своему желанию, хотя и неизбежно избирает то, что является истинным благом.[9]
Епископ Гиппонский действительно подчиняет свободу христианина воле Божией, на основании отрывка, где Иисус молится о вере Петра, чтобы та не оскудела, а так как молитва Иисуса не могла не исполниться, то Петр не мог разувериться, даже если бы захотел этого. Впрочем, Петр и не мог желать противного воле Иисуса.[10] Согласно С. Роузу защита Августином благодати «…похоже, реально оставляет мало места для человеческой свободы».[11] Осторожность С. Роуза при оценке богословия Августина о свободной воле очевидно обусловлена неоднозначностью выводов, исходящих из указанных утверждений Августина. В действительности Августин не утверждал в описанном примере ограничение свободы воли, но учил компатибилизму – учению о том, что христианин свободно волит то, чего желает Бог. Однако компатибилизм не распространяется ни на одно нечестивое желание христианина, поскольку Бог не искушает никого злом (Иак. 1:13-15).[12]
До этих пор становится ясно, что споры с Пелагием побудили Августина непрестанно подчеркивать благодать Бога. Следующий этап предшествующий логически доктрине предопределения – это учение о первородном грехе, уничтожившем в человеке свободу избирать Бога и истину, впрочем не свободу выбора, поскольку человек не принуждаем ко греху, но охотно и по собственной воле этот грех совершает. Это вторая негативная сторона учения компатибилизма у Августина, которая связана с внутренней испорченной природой человека, обусловившей его выбор. Иначе говоря, выбор, хотя и остается добровольным, детерминирован внутренними свойствами греховной человеческой природы. Так «хотя не без праведной воли разгневанного Бога все, что ни делают злые, делают добровольно по слепому и необузданному влечению…» - пишет блаженный Епископ.[13] Получается, что пораженные первородным грехом обладают свободой воли, но их воля направлена только на свободное совершение беззаконий.
Третья немаловажная предпосылка учения о предопределении – это абсолютная всемогущая и суверенная воля Бога. Вне воли Бога не может происходить ни одно действие, ни один помысел, ни единое движение. Бог - абсолютный Господин всей Вселенной и каждой ее крупинки. Эта идея выражена Августином в Энхиридионе посредством показания превосходства воли Божией даже над волей человека поступающего против Его воли. О таких сказано, что Бог все равно использовал их злую волю для воплощения своей благой:
…дивным и неизреченным образом помимо Его воли не может происходить даже то, что совершается против Его воли. Потому что этого не случилось бы, если бы Он не допустил: и допускает не против желания, но по желанию; будучи благим, Он не допустил бы, чтобы совершилось зло, если бы не мог, как всемогущий, и из зла сделать добро.[14]
Все это с необходимостью приводит к учению о предопределении Бога именно в том виде, в каком ее описывал Блаженный Августин, а именно в форме безусловного предопределения. Конечно речь не идет об абсолютной безусловности. Ниже мы опишем детали самой доктрины предопределения у Августина.
«Благодать – это дар, как неустанно подчеркивал Августин. Однако, такой взгляд на благодать теснейшим образом связывает эту проблему с доктриной предопределения», - отмечает А. Мак-Грат.[15] Дар Августин отделял от воздаяния. Дар дается не по заслугам, но вопреки нечестию и никто не может сказать, что он заслужил подарок.[16] А раз дар благодати воздается не по заслугам, которые Бог мог предузнать в человеке, и раз этот дар влечет освобождение от рабства греха, но не все освобождены, значит, дар дается не всем.
И здесь выходит на передний план доктрина безусловного предопределения ко спасению. Безусловного, потому что Бог избирает спасти определенных грешников не по причине предузнания Им каких-либо заслуг или веры или стойкости верующих. Условия избрания ни в коей мере не находятся в самих избираемых, и ни в каких-либо других внешних причинах. Причина избрания ко спасению кроется исключительно в Самом Боге, в Его милосердии. «Итак, даром получили избранные то, что получили: не предшествовало у них ничего такого, что они дали бы прежде, и им бы воздалось: за ничто спас Он их».[17] Верно и то, что веруют люди по собственному выбору. Однако их вере предшествует Божие приготовление. «Итак, милосердие и суд вершатся в самой человеческой воле».[18] Это значит, что Бог активно предназначает, каковым будет решение верующего и неверующего.