ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.03.2024
Просмотров: 14
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
По уставу 1804 г. университеты были центрами учебных округов и тем самым оказывали самое непосредственное влияние на постановку начального и среднего образования в своем округе. Теперь они сами были поставлены в полную зависимость от попечителя учебного округа. Управление наиболее «беспокойными» Киевским, Харьковским и Виленским учебными округами было передано генерал-губернаторам.
Устав 1835 г. существенно ограничил автономию университетов. Формально за университетским Советом сохранялось право выбора ректора и замещения вакантных профессорских должностей на кафедрах. В то же время министр народного просвещения мог не утверждать избранных лиц и назначать других из числа своих кандидатов, чем он широко пользовался. Избранный Советом университета ректор вступал в должность лишь после утверждения его императором. Помощником ректора и вторым административным лицом в университете стал назначаемый попечителем учебного округа из военных или гражданских чиновников инспектор (ранее он избирался Советом из среды университетской профессуры). Помощники инспектора, также назначаемые попечителем учебного округа, должны были осуществлять строгий надзор за студентами. Упразднялся университетский суд, разрешавший внутренние университетские вопросы. В целом университет стал рассматриваться уже не столько как научный центр, а, в первую очередь, как учебное заведение, готовившее преподавателей гимназий, медиков и чиновников для государственной службы.
С другой стороны, Университетский устав 1835 г. немало способствовал развитию российского высшего образования и росту его престижа. В университетах восстанавливалось преподавание философии, упраздненное в 1821 г. Университеты получили более четкую специализацию (в Московском университете важное место заняли исторические дисциплины и преподавание российского законодательства; в Петербургском – преподавание восточных языков и истории стран Востока; в Казанском приоритетное место получило преподавание физико-математических наук и т.д.). Срок обучения в университетах был увеличен с трех до четырех лет. Преподавательский состав стал пополняться преимущественно за счет отечественных ученых (ранее многих профессоров приглашали из-за границы). Для лучших выпускников, оставленных при университетах «для подготовки к профессорскому званию», предусматривались за казенный счет обязательные двухгодичные зарубежные стажировки
, преимущественно в германские университеты. При университетах были учреждены подготовительные курсы богословия, математики, истории, словесности, древних и новых языков, естественных наук для восполнения недостатков среднего образования у абитуриентов. В целом было поднято значение университетского образования, ученых степеней и званий. Окончившие университет получали звание «действительного студента» и чин 12-го класса по «Табели о рангах», а окончившие его с отличием – звание «кандидата» и чин 10-го класса; имевшим ученую степень магистра присваивался чин 9-го класса, а доктора наук – 8-го. Лица с университетским образованием получали очередные чины в полтора раза быстрее, чем не имевшие его.
Несмотря на провозглашенный принцип сословности в образовании, большинство учащихся университетов не принадлежало к дворянскому сословию, даже в Московском университете дворяне составляли в то время не более трети студентов. Дворяне, предпочитая военную службу как наиболее престижную, стремились отдавать своих детей в закрытые военные учебные заведения. В связи с этим расширялось военное образование: открывались новые кадетские корпуса, была учреждена Военно-морская академия в Петербурге.
Учреждение специальных высших учебных заведений. К положительным мерам в области образования относится и учреждение целого ряда специальных учебных заведений. Развивавшимся промышленности, торговли, сельскому хозяйству требовались люди, обладавшие специальными знаниями. Правительство нуждалось в образованных кадрах для аппарата управления, специалистах в различных отраслях экономики. В 1828 г. в Петербурге был открыт Технологический институт, в 1830 г. – Архитектурное училище, а в 1832 г. – Училище гражданских инженеров (в 1842 г. оба эти училища были объединены в Строительное училище). В 1835 г. в Москве был основан Межевой институт. В том же году по инициативе М.М. Сперанского в Петербурге учреждено Императорское училище правоведения, превратившееся в высшее юридическое учебное заведение. В 1842 г. в Белоруссии было создано Горы-горецкое земледельческое училище (с 1848 г. - Земледельческий институт). В университетах расширялись или создавались вновь медицинские факультеты, готовившие кадры, главным образом, для нужд военных госпиталей. В Петербурге был возобновлен Главный педагогический институт для подготовки преподавателей средних учебных заведений.
Политика в области печати. К охранительным мерам первых лет царствования Николая I относится издание нового "Устава о цензуре", утвержденного в июне 1826 г. (его проект был разработан еще в 1824 г. помощником тогдашнего министра народного просвещения А.С. Шишкова М.Л. Магницким, но в то время его не решились ввести в действие). «Устав о цензуре» отличался от прежнего (1804 г.) настолько жесткими правилами, что современники назвали его «чугунным».
Согласно новому уставу, в структуре Министерства народного просвещения учреждался Главный цензурный комитет. Он координировал деятельность цензурных комитетов, учрежденных в Петербурге, Москве, Вильне и Дерпте. Цензоры обязывались «дать полезное или по крайней мере безвредное согласно с настоящими политическими обстоятельствами и видами правительства» направление печати, именно: запрещать «всякое произведение словесности, не только возмутительное против правительства и постановленных от него властей, но и ослабляющее должное к ним почтение», «порицающее прямо или косвенно монархический образ правления», содержащее «всякие предположения о преобразованиях каких-либо частей государственного управления». На цензуру возлагалась обязанность следить не только за политическим направлением печати, но и за литературными вкусами, «ибо разврат нравов приуготовляется развратом вкусов».
Это был настолько тяжелый удар по печати, что Николай I дал согласие на разработку нового, более умеренного цензурного устава, который был обнародован в апреле 1828 г. Теперь цензорам запрещалось «входить в разбор справедливости или несправедливости частных мнений и суждений писателя, если только оные не противны общим цензурным правилам», предписывалось «не дозволять себе произвольного толкования смысла речи в дурную сторону», не придираться «к словам и отдельным выражениям».
Наибольшим вниманием правительства пользовались периодическая печать и массовая литература. Учреждение каждого нового журнала требовало личного разрешения императора, а издатель его должен был представить подробную программу содержания и направления журнала. Публикация материалов, вызвавших подозрение властей, автоматически влекла за собой немедленный запрет периодического издания. В 1837 г. была установлена параллельная цензура, т.е. проверка произведений, уже прошедших цензуру. Теперь взысканиям, вплоть до ссылки, стали подвергать и цензоров за «недосмотр».
И все же, неверно было бы считать правление Николая I только временем реакции. Николаевская эпоха была периодом подлинного расцвета русской литературы и искусства. Именно в то время творили А.С. Пушкин и В.А. Жуковский, Н.В. Гоголь и М.Ю. Лермонтов, начинали писать И.С. Тургенев и А.Н. Островский. Несмотря на все цензурные строгости, в 30-40-е гг. XIX века были опубликованы «Ревизор» и «Мертвые души» Н.В. Гоголя, повести и философские трактаты А.И. Герцена, критические статьи В.Г. Белинского.
3. Крестьянский вопрос. В правительственной политике николаевской эпохи крестьянский вопрос был одним из острейших. С каждым десятилетием росло количество крестьянских бунтов: в 1826-1835 гг. их было зарегистрировано 342, в 1836-1845 гг. – 433, а в 1846-1855 гг. – 572. Уже в первый год царствования Николая I произошло 179 крестьянских волнений, 54 из которых пришлось усмирять с помощью военной силы. В мае 1826 г., в связи с многочисленными крестьянскими волнениями и упорными слухами о близкой «воле», был обнародован императорский манифест о наказании «по всей строгости законов» за распространение этих слухов и неповиновение.
Крестьяне выступали не только против «злоупотреблений» крепостным правом, но и против крепостного права вообще – за предоставление им «полной воли». Борьба крестьян за «волю» становилась все более настойчивой.
За 30-летний период николаевского правления было издано в общей сложности более 100 законодательных актов по крестьянскому вопросу. В частности, ряд законов был направлен против обезземеливания крестьян. Так, по указу 1827 г. помещикам запрещалось продавать крестьян без земли или одну землю без крестьян. Изданный в том же году указ запрещал отдавать крепостных крестьян на заводы. В 1833 г. вышел указ о запрещении продажи крепостных с торгов и продажи «с раздроблением семейств»; запрещалось выплачивать «казенные и частные долги» крепостными без земли, а также переводить крестьян в дворовые, отбирая у них наделы. В 1841 г. было запрещено не имевшим имений дворянам покупать крестьян без земли.
Принимались также мер, направленные на некоторое смягчение крепостного права. Так, указ 1828 г. ограничивал право помещиков ссылать крестьян в Сибирь по своему усмотрению. Указом 1844 г. помещикам предоставлялось право отпускать дворовых на волю по обоюдному с ними договору. Указ 1853 г. запрещал сдавать в аренду помещичьи населенные имения недворянам. Однако все эти законодательные акты носили рекомендательный характер и по этой причине не применялись помещиками вовсе или применялись очень ограниченно. В.О. Ключевский квалифицировал эти меры лишь как «законодательные щипки по больному месту дворянства».
Предпринимались и попытки более общего подхода к решению проблемы крепостного права. Для этого создавались специальные секретные комитеты, которых в царствование Николая I было образовано девять. Секретностью правительство стремилось избежать не только возбуждения крестьян, но и нежелательной реакции помещиков из числа наиболее ярых защитников крепостного права.
Два секретных комитета (1835 и 1839 гг.) больше других сыграли роль в разработке подходов к решению крестьянского вопроса. В марте 1835 г. был учрежден «Секретный комитет для изыскания средств к улучшению состояния крестьян разных званий», видную роль в котором играли М.М. Сперанский и Е.Ф. Канкрин. Перед комитетом была поставлена широкая, очень осторожно сформулированная задача – постепенный перевод крестьян «от состояния крепостного до состояния свободного». Эту задачу намечалось выполнить в три этапа. На первом работу крестьян на помещика следовало ограничить тремя днями в неделю (правило о трехдневной барщине, рекомендованное манифестом Павла I, должно было стать обязательным). На втором этапе повинности крепостных крестьян предполагалось четко регламентировались законом. На третьем этапе крестьяне получали право свободного перехода от одного владельца к другому, надельная земля продолжала считаться собственностью помещика, но крестьяне могли арендовать ее по договоренности с ним на определенных условиях. Какого-либо срока завершения этого безземельного освобождения крестьян комитет не устанавливал. Но этот проект так и не вышел за рамки его обсуждения.
Еще одна попытка общего решения крестьянского вопроса была предпринята в секретном комитете 1839 г. Большую роль в нем играл ранее близкий к декабристам видный государственный деятель, сторонник умеренных реформ Павел Дмитриевич Киселев. Решить крестьянский вопрос он рассчитывал путем правительственной регламентации отношений между крестьянами и помещиками. Считая невозможным освобождение крестьян без земли, Киселев предложил, чтобы помещики при освобождении крепостных на волю предоставляли им наделы за выкуп или за строго фиксированные повинности.
Общим итогом деятельности секретного комитета 1839 г. явилось издание 2 апреля 1842 г. указа «Об обязанных крестьянах». По этому указу помещик по своей воле мог освободить крестьянина от крепостной зависимости и предоставить ему надел. При этом надел давался крестьянину не в собственность
