Файл: Рассказ Гранатовый браслет.pdf

ным двойным чувством гордой радости и унижения увидел
Александров свой номер ровно сотый, и как раз последний;
последняя девятка, дающая право на первый разряд. Ниже шло еще сто номеров для злосчастных юнкеров второго раз- ряда.
«Но ведь это все же только подачка, только жалкая ми- лостыня, брошенная мне Уставчиком», – горестно подумал
Александров и покрутил головой.
Через дней пять-шесть пришли из петербургского главно- го штаба списки имеющихся в разных полках офицерских вакансий. Они тотчас же были переписаны в канцелярии и розданы на руки юнкерам. Всего только три дня было дано господам обер-офицерам на ознакомление с этими листами и на размышления о выборе полка. И нельзя сказать, что- бы этот выбор был очень легким. С ним связывалось мно- го условий: как необыкновенно важных, так и вздорных, со- всем пустяковых, и разобраться в них было мудрено. Какое главное? Какое третьестепенное?
Хотелось бы выйти в полк, стоящий поблизости к родно- му дому. Теплый уют и все прелести домашнего гнезда еще сильно говорили в сердцах этих юных двадцатилетних вои- нов.
Хорошо было бы выбрать полк, стоящий в губернском го- роде или по крайней мере в большом и богатом уездном, где хорошее общество, красивые женщины, знакомства, балы,

охота и мало ли чего еще из земных благ.
Пленяла воображение и относительная близость к одной из столиц; особенно москвичей удручала мысль расстаться надолго с великим княжеством Московским, с его семью холмами, с сорока сороками церквей, с Кремлем и Москва- рекою. Со всем крепко устоявшимся свободным, милым и густым московским бытом.
Но такие счастливые вакансии бывали редкостью. В гвар- дейские и гренадерские части попадали лишь избранники,
и, во всяком случае, до номера сотого должны были дойти,
конечно, славные боевые полки, – но далеко не блестящие,
хорошо еще, что не резервные батальоны, у которых даже нет своих почетных наименований, а только цифры: 38-й пе- хотный резервный батальон, 53-й, 74-й, 99-й… 113-й и так далее.
Но были и другие соблазны, другие просторы для фанта- зии молодых душ, всегда готовых мечтать об экзотической жизни, о неведомых окраинах огромной империи, о новых людях и народах, о необычайных приключениях на долгих и трудных путях… Тянул к себе юг: служба на Кавказе, в
Самарканде, в Туркестане, на границах с Персией, Афгани- станом и Бухарой, на подступах к великой загадочной, пыш- ной, сказочной Азии. Нельзя сказать, чтобы выпускные юн- кера особенно хорошо знали географию. Ведение ее остано- вилось в шестом классе кадетского корпуса и с этой поры не подновлялось. Однако по смутным воспоминаниям сообра-

жали они, что Крым – это земной рай, где растет виноград и зреют превкусные крымские яблоки; что красоты Кавка- за живописны, величественны и никем не описуемы, кроме
Лермонтова; что Подольская губерния лежит на одной ши- роте с Парижем, и оттого в ней редко выпадает снег, и ле- том произрастают персики и абрикосы; что Полесье славит- ся своими зубрами, а его обитатели колтунами, и так далее в этом же роде. Большое значение имела краткая военная ис- тория полка, его былые доблести и заслуженные им отличия и награды. Не малую роль играли в выборе полка его петли- цы – красные, синие, белые или черные: кому что шло к ли- цу. Случалось, – говорили прежние господа обер-офицеры, –
что глубокий второразрядник сокрушенно махал рукой и за- являл: «Мне все равно. Пишите меня в ту часть, где красные петлицы».
Почти в таком же настроении был и Александров. С
недавнего времени он вообще стал склонен к философии.
Он размышлял: «Сто полков будут мне даны на выбор, и из них я должен буду остановиться на одном. Разве это не са- мый азартный вид лотереи, где я играю на всю собственную жизнь? Одному только Богу ведомо, что ждет меня в первом,
во втором, в тридцатом, в семьдесят четвертом или в девя- носто девятом и сотом полку. Совершенно неизвестно, где меня поджидает спокойная карьера исполнительного офи- цера пехотной армии, где бурная и нелепая жизнь пьяницы и скандалиста, где удачный экзамен в Академию и большая

судьба. Где богатая женитьба на любимой прекрасной де- вушке, где холостая, прокуренная жизнь одинокого армейца,
где несчастливая дуэль, где принудительный выход из пол- ка по решению офицерского суда чести, где великие герои- ческие подвиги на театре военных действий… Все покрыто непроницаемой тьмой, и все-таки тяни свой жребий».
И кто же возьмет на себя дерзость разрешать, какой полк хорош и какой плох, который лучше и который хуже? И
невольно приходит на память Александрову любимая октава из пушкинского «Домика в Коломне»:
У нас война! Красавцы молодые,
Вы, хрипуны (но хрип ваш приумолк),
Сломали ль вы походы боевые,
Видали ль в Персии Ширванский полк?
Уж люди! Мелочь, старички кривые,
А в деле всяк из них, что в стаде волк.
Все с ревом так и лезут в бой кровавый.
Ширванский полк могу сравнить с октавой.
Да, конечно же, нет в русской армии ни одного порочно- го полка. Есть, может быть, бедные, загнанные в непроходи- мую глушь, забытые высшим начальством, огрубевшие пол- ки. Но все они не ниже прославленной гвардии. Да, нако- нец… и тут перед Александровым встает давно где-то вычи- танный древний греческий анекдот: «Желая посрамить од- ного из знаменитых мудрецов, хозяева на званом обеде поса-

дили его на самое отдаленное и неудобное место. Но мудрец сказал с кроткой улыбкой: “Вот средство сделать последнее место первым”».
Настал наконец и торжественный день выбора вакансий.
В один из четвергов, после завтрака, дежурные юнкера по- бежали по своим баракам, выкрикивая словесное приказа- ние батальонного командира:
– Всем юнкерам второго курса собраться немедленно на обеденной площадке! Форма одежды обыкновенная. (Всем людям военного дела известно, что обыкновенная фор- ма одежды всегда сопутствует случаям необыкновенным.)
Взять с собою листки с вакансиями! Живо, живо, господа обер-офицеры!
Служители уже расставляли на площадке обеденные сто- лы и табуретки. Никогда еще юнкера так охотно и быстро не собирались на призыв начальства, как в этот раз. Через три минуты они уже стояли навытяжку у своих столов, и все двести голов были с нетерпением устремлены в ту сторону, с которой должен был показаться полковник Артабалевский.
Он скоро показался в сопровождении ротных командиров и курсовых офицеров.
– Садитесь! – приказал он как будто угрожающим голосом и стал перебирать списки. Потом откашлялся и продолжал: –
Вот тут перед вами лежат двести десять вакансий на двести юнкеров. Буду вызывать вас поочередно, по мере оказанных

вами успехов в продолжение двухлетнего обучения в учили- ще. Рекомендую избранную часть называть громко и разбор- чиво, без всяких замедлений и переспросов. Времени у вас было вполне достаточно для обдумывания. Итак, номер пер- вый: фельдфебель первой роты юнкер Куманин!
Ловко и непринужденно встал высокий красавец Кума- нин.
– Имени светлейшего князя Суворова гренадерский Фа- нагорийский полк.
Артабалевский громко повторил название части и что-то занес пером на большом листе. Александров тихо рассмеял- ся. «Вероятно, никто не догадывался, что Берди-Паша умеет писать», – подумал он.
– Фельдфебель четвертой роты юнкер Тарбеев!
– В лейб-гвардии Московский полк.
– Фельдфебель второй роты юнкер Пожидаев!
– В Двенадцатую артиллерийскую бригаду на сослужение с отцом.
– Портупей-юнкер князь Вачнадзе!
– На сослужение с братом в Эриванский гренадерский полк.
Так прошли перед выпускными юнкерами все фельдфебе- ли, портупей-юнкера и юнкера с высокими отметками. Со- блазнительные полки с хорошими стоянками быстро разби- рались. Для второразрядных оставались только далекие ме- ста в провинциальных уездных городах, имена которых юн-

кера слышали первый раз в своей жизни.
Внимание Александрова давно устало и рассеялось. Он машинально зачеркивал выходящие полки и в то же время вел своеобразную детскую игру: каждый раз, как вставал и называл свой полк юнкер, он по его лицу, по его голосу, по названию полка старался представить себе – какая судьба,
какие перемены и приключения ждут в будущем этого юн- кера? И когда Александров услышал свою фамилию, гром- ко названную Берди-Пашой, то он вздрогнул и совсем рас- терялся. Беспомощно водя глазами по листу, исчерченному синим и красным карандашом, он никак не мог остановить- ся на одном из намеченных полков.
Артабалевский крикнул своим металлическим «первым»:
– Чего молчать! Чего мечтать? Проснитесь, юнкер!
Тогда Александров ткнул наудачу пальцем в лист.
Вышел полк совсем ему неведомый, и маленький горо- дишко, никогда им не слыханный. И, откашлявшись, он громко крикнул:
– Ундомский пехотный полк!
Город Великие Грязи. И опять подумал про себя: «Вот средство сделать последнее место – первым».
Раздача вакансий окончилась. Берди-Паша сказал поучи- тельное слово:
– Однако не воображайте, что вы уже в самом деле –
господа офицеры. Этого воображать отнюдь не следует. Вы суть только юнкера. Пока выбранные вами вакансии дой-

дут до Санкт-Петербурга, и пока великому государю наше- му, его императорскому величеству императору Александру
Третьему не благоугодно будет собственноручно их утвер- дить, и пока, наконец, высочайшее его соизволение не дой- дет до Москвы, – вы будете нести военную службу со всеми ее строжайшими обязанностями неукоснительно и в двой- ном размере. Ибо многому вы еще не доучились и ко много- му не привыкли. Итак, сейчас же построиться на передней линейке для батальонного учения!
О! Злобный азиат!

их поручают десяти искуснейшим во всей России писарям,
из которых каждый состоит в капитанском чине, и они на ватманской слоновой бумаге золотыми перьями составляют список юнкеров, имеющих быть произведенными в первый офицерский чин и зачисленными на доблестное служение в одном из славных победоносных полков великой русской ар- мии.
А теперь уже выступает на сцену не кто иной, как воен- ный министр. В день, заранее ему назначенный, он с этим драгоценным списком едет во дворец к государю императо- ру, который уже дожидается его.
Конечно, русскому царю, повелевающему шестой частью земного шара и непрестанно пекущемуся о благе пятисот миллионов подданных, просто физически невозможно бы- ло бы подписывать производство каждому из многих ты- сяч офицеров. Нет, он только внимательно и быстро прогля- дывает бесконечно длинный ряд имен. Уста его улыбаются светло и печально.
– Какая молодежь, – беззвучно шепчет он, – какая чудес- ная, чистая, славная русская молодежь! И каждый из этих мальчиков готов с радостью пролить всю свою кровь за наше отечество и за меня!
Он со вздохом подписывает свое имя и говорит министру:
– Передайте им всем мои поздравления с производством и мою уверенность в их беспорочной будущей службе.
Очень долги пути государственных бумаг!

Старшие юнкера изводятся от нетерпения – они уже пере- стали называть себя господами обер-офицерами, иначе ря- дом с выдуманным званием не так будет сладко сознавать се- бя настоящим подпоручиком, его благородием и, по праву,
господином обер-офицером.
Теперь все они кажутся совсем взрослыми, даже как будто пожилыми. Они стали осторожнее в движениях и умереннее в жестах. У них такой вид, точно каждый боится расплескать чашу, до краев полную драгоценной влагой. Они как-то лю- бовно, по-братски присматривают друг за другом. Стоит са- мая африканская жарища. Клокочущее нетерпение не знает,
во что вылиться. Нервы натянуты до предела. Не дай Бог,
кто-нибудь под этими давлениями взорвется и сделает такой непозволительный грубый и глупый поступок, который по- влечет за собою лишение офицерского чина. Что тогда де- лать? Скрыть невозможно и нельзя. Отдать в солдаты? Вы- гнать из училища? Но как же быть, если события так повер- нутся, что наказанного в Москве государь только что произ- вел в офицеры в Петербурге? Телеграфировать на высочай- шее имя для осведомления императора? Но какое огорчение нанесет это обожаемому монарху! Какое несмываемое пятно для славного, любимого, дорогого Александровского учили- ща!
Ротным командирам и курсовым офицерам известно это волнение молодых сердец, и они начинают чуть-чуть ослаб- лять суровые требования воинской дисциплины и тяжкие,