Файл: Два чуда космической техники специальный выпуск..pdf

палыю «гоняться» за сеансами связи... Теперь-то мы знаем о космосе куда больше прежнего, да и часы на нас работают кварцево-элект­ ронные, но все равно всякий раз приходится выходить на грань воз­ можного.

Поясняя, как зримо выглядит эта грань, работники завода гово­ рили о новых сверхлегких и сверхпрочных металлах, о новых опти­ ческих приборах и электронных блоках логики, установленных на последней «Венере», о тех заказах, с которыми они обращались бук­ вально к каждой отрасли нашей промышленности и, как правило, всегда получали нужное.

— Например, на борту «Венеры» стоят аккумуляторы. Они весь­ ма малы, но достаточно емки для своих размеров. Если бы человек придумал лучше и легче, мы бы использовали их,— уточнил Николай Петрович, один из создателей того самого аппарата, который назы­ вается «спускаемым» и которому предстояло войти в плотные слон атмосферы со второй космической скоростью, выдержать немыслимые перегрузки, гореть, но не испепелиться, открывать парашют, опускать­ ся в воду, если есть она на Венере, но не утонуть, падать на скалы или еще что-нибудь, но не разбиться...

— В создании «В-4» есть и доля сельского хозяйства,— ска­ зал он.

— Все мы едим хлеб...

—г Едим. И за это говорим колхозникам свое сердечное спасибо.

Но «Венере-4» нужен был еще и сахар...

__ ? !

...В тот день мы стояли в цехе около спускаемого аппарата, или «шарика», как ласково его зовут на заводе слесари-сборщики, инже­ неры и испытатели. «Шарик» возвышался на монтажной тележке, был даже с виду тяжел и прочен, как тот орешек, про который в на­ роде говорят — крепок... Его только что привезли из бункера, где кру­ тили на центрифуге, испытывая на прочность. В сотни раз центрифу­ га увеличивала его вес, давила немыслимыми перегрузками на каж­ дый болт, на каждый проводок, и сейчас бригада монтажников, осто­ рожно снимая крышку «шарика», парашют, упрятанный под нею, и белое зеркало направленной антенны, внимательно изучала: все ли

39

выдержало встречу с Венерой еще здесь, на Земле? Часть «шара» была покрыта темной спекшейся обмазкой.

—Это сублимирующий слой,— сказал Николай Петрович.— Зна­ ете, что такое сублимация?

—Примерно...

—Это переход твердого вещества в газообразное, минуя

жидкое. Вот он и будет испаряться в адском огне, когда «шарик» войдет в атмосферу Венеры. Слой сгорит, но успеет спасти наш

«шарик»...

—А какая будет при этом температура?

—Несколько тысяч градусов.

Я потрогал осторожно «шарик» и спросил:

—Так... Но при чем тут сахар?..

—Мы ведь не знаем, куда он опустится. А если в жидкость? В воде и даже в бензине наш «шар» не утонет, у него положительная плавучесть. Но если он все-таки «притопится» в какой-нибудь более легкой жидкой среде, сработает сахарный замок. Замок растает, и пружина, которую спресованный рафинад крепко держит на суше, ос­ вободится и вытолкнет нашу антенну на поверхность...

Сахарный замок — штука не новая. Его давно использовали мор­ ские минеры, когда на якорях и минрепах ставили свои гремучие за­ падни на путях корабельных. И конструкторы «Венеры» не гнушались брать не только последнее достижение науки, но и нередко звали на помощь вековую народную смекалку.

Группа инженеров долго ломала голову: как сделать, чтобы в лю­ бом случае «шар», опустившись на Венеру, был обращен своей пара­ болической антенной только в сторону Земли: ведь сигналы от него ждут люди, а не марсиане... Чтобы его не опрокинуло ветрами, при­ думали отстрел парашютной системы. Но если все-таки парашют его «завалит» набок? Кто перевернет «шар», кто его поставит «на ноги»? Вариантов была масса, пока кто-то не вспомнил про ваньку-встань­ ку — эту потешную детскую игрушку, известную ребятишкам и ско­ морохам Руси со времен царя-гороха. Но одно дело — игрушка, дру­ гое — тяжелый аппарат, нашпигованный тонкой и сложной аппарату­ рой.

40

Ведь именно эта аппаратура должна была принести то главное, за чем посылали «Венеру-4»: температурный, барометрический и га­ зовый анализ атмосферы планеты, ибо, зная это, уже можно соста­ вить более или менее ясное представление о ее природе. И — думать, как ее исследовать дальше. Поэтому аппаратуру пришлось тщатель­ но взвешивать и долго компоновать, расчетливо и строго, пока не была найдена нужная центровка и «шар» стал устойчивей любого ваньки-встаньки.

...Я не берусь, да и не смог бы описать здесь все тонкости и сложности четвертой нашей «Венеры». Это сделают авторы ученых статей и академических отчетов. Сегодня мне хотелось хоть не­

Новое плю с новейшее

Не скрою: поначалу, когда я только и слышал, что конструк­ торы «Венеры-4» старались использовать для своей станции самое новое, самое совершенное из созданного человеком, у меня где-то подсознательно возникала мысль: а не слишком ли это... эгоистич­ но? Все лучшее себе, а что взамен? Потом привык, согласившись, что когда-нибудь и космос сторицей вернет людям все, на него за­ траченное. В конце концов ведь Майкл Фарадей, получив первую слабую искорку электричества, не мог предвидеть, что Владимир Ильич Ленин через несколько десятков лет скажет: коммунизм — это Советская власть плюс электрификация всей страны, а Попов не представлял, что сегодня Земля уже не сможет жить без радио* Размышляя о том, когда космические векселя будут оплачены со всеми набежавшими процентами, я шел однажды в заводоуправ­ ление и в одном из его коридоров увидел «Доску бюро рационали­ заторов и изобретателей». Доока как доска. Такие встретишь на любом предприятии — от швейной фабрики до сталелитейного ком­

41

бината. «Но здесь, в коллективе, где каждый выдумывает новое, небывалое, здесь какие могут быть рационализаторы? Это же все равно, что пытаться в тире выбить сто десять очков из ста воз­ можных...»— вспомнил я каламбур, разглядывая портреты, укре­ пленные на доске. На меня глядели совсем молодые, средних лет и пожилые люди. Они были сняты в одиночку и группами,— стало быть, тут вместе что-то придумали. Но что? Из технических инфор­ маций, подклеенных под фотографиями, я ровным счетом ничего не

«довезет» «шар» до верхних слоев атмосферы Венеры, там отстрелит его в сторону планеты, а сам потом сгорит... Этот аппарат нужен только на время пути, но путь его долог и сложен — как-никак сот­ ни миллионов километров... И, чтобы по дороге Земля могла дер­

станция раскалена Солнцем, а с теневой стороны у нее «космиче­ ский» холод? Нужно было устройство продува отсеков. Компактное, простое и — главное — предельно надежное. Любой из известных вентиляторов тут не годился. И рационализатор придумал. А когда сделал его,— посыпалось множество заявок от предприятий, ра­ ботающих на народное хозяйство: им тоже оказались нужны такие агрегаты.

...Конструкторы искали что-то такое, что могло бы во время входа «шарика» в атмосферу резко снизить амплитуду его коле­ баний. На заводе разработали своеобразный и простой гаситель ко­ лебаний. На первый взгляд, многие их изобретения могут показать­ ся простыми. Но за всей их простотой стояли дни и месяцы труда, экспериментов, расчеты на электронных машинах, удачи и ошибки...

42

— А возьмите теплоизоляцию, которой мы обшиваем орбиталь­ ный аппарат,— сказал Валерий Владимирович.— Она, во-первых, должна максимально отбрасывать солнечные лучи и, во-вторых, до минимума сводить утечку тепла из самой станции. Иначе или все

Я положил. Лента была мягка, как колыбель ребенка, и, может, это сравнение пришло потому, что рука моя сразу почувствовала...

свое же собственное тепло. Лента не транжирила его, не «впиты­ вала» в себя, а возвращала все мои + 36,7° по Цельсию так интен­ сивно, как не сохранял мне их ни гагачий пух спального мешка, ни собачьи шкуры меховых сапог на Северном полюсе или в Антарк­ тиде...

— Разве из этого материала, впервые сделанного для космиче­ ской станции, люди уже сегодня не смогут шить себе одежды и в них спокойно работать где-нибудь в якутском Оймяконе или на ан­

«земные» изобретения космических землепроходцев говорили об од­ ном: хоть пока межпланетные станции и не привозят нам звезд с неба, но, рождаясь в мире нового, они вызывают к жизни новейшее. А этот процесс всегда вел и будет вести человека по пути про­ гресса.

Как свет угасш нх звезд...

«Венера-4» ушла от Земли на шестьдесят с лишним миллионов километров. До планеты оставалось каких-нибудь неполных две не­ дели полета, когда инженер Александр Петрович сказал:

— Если хотите «пощупать» это расстояние, надо побывать на сеансе связи со станцией.

4)

Я и сам знал, что надо. Очень надо! И давно просился туда, а

на последний этаж, Александр Петрович нажал кнопку на знакомой ему двери, и мы попали в огромный зал, сразу заявляющий о своем причастии к делам звездным. Прямо перед входом висело огромное табло с надписью «Космическая обстановка», и в соответствующих графах там значилось положение «Молний», «Метеоров» и множе­ ства спутников серии «Космос» на этот день и час. В стороне стояли лунные и земной глобусы огромных размеров. Толстые ковры и глу­ хие портьеры топили шум шагов. В правом углу над столом висели схемы полета «Венеры-4» и светились два цифровых табло. На од­ ном шел счет московского, на другом уходили от нас часы борто­

—Владимир Алексеевич, сколько сейчас до нее?

—61 261 225 километров...— сказал он, заглянув в свой рабочий блокнот.

—А почему именно 225, а не 226 или 224? При таких-то рас­

стояниях...

Он понял причину моего вопроса.

— Сегодня нам пока не нужна очень высокая точность. Сейчас она порядка 25—30 километров на 61 миллион. Вот мы и округ­ ляем. А в принципе содержание погрешности мы допускаем плюсминус сто метров,вне зависимости от дальности. К тому же сейчас скорость станции возрастает.

44

— Внимание, начинаем! — раздалось в динамике, когда на мос­ ковских часах после девятки выскочили все четыре нуля. А когда вместо последнего нуля на табло вспыхнула единица, тот же голос сказал: «Сигнал послан». Этот сигнал сейчас ушел с антенн, стоя­ щих далеко отсюда, но сюда, в К.ВЦ, мгновенно приходил его дубль по линии наземной связи. Сейчас он включит бортовую радиостан­ цию... Я приник к динамику, боясь пропустить мгновение ответа «Венеры-4», а люди, сидевшие за столом, повели себя как-то стран­ но: один потянулся за сигаретами, прикурил и вышел в соседнюю комнату, другой открыл «Науку и жизнь» на заложенной странице и уткнулся в нее, а третий продолжал рассказывать о том, как он великолепно провел свой отпуск а какая у него была рыбацкая удача. «Какие сигареты, какая рыбалка? Ведь сейчас придет ответ

ком. Радиосигнал будет идти туда около трех минут и двадцати секунд, да плюс столько же ответ будет «ехать» к нам. Тогда мы и узнаем, что борт включен и ждет наших команд.

Курить я не пошел: боялся опоздать и не услышать этого само­ го ответа. Я уставился на табло, на котором мелькали огненные единицы. Секунды сыпались, вспыхивали и менялись довольно бы­ стро, но вот в минуты они собирались еле-еле. Минуты, кажется, совсем не думали двигаться с места. Когда на табло засветилось 9.03.01, мне почему-то захотелось пить. Графин стоял на другом кон­ це стола, но я боялся идти к нему и уже ничего не видел, кроме этого бесконечно медленного течения времени.

Когда наконец раздалось: «Ответ получен», на табло горели цифры 9.06.13. Я оглянулся по сторонам и увидел тех, кто разо­ шелся покурить.

Все были тут. Непонятно: когда они успели собраться у дина­ миков?..

— Привычка,— сказал Александр Петрович.

Шесть минут и сорок секунд несли радиоволны первый сигнал в оба конца! Потом операторы начали «списывать», науку, темпера­ турные режимы по отсекам, и между каждой посланной командой

45

и каждым полученным ответом проходили все те же шесть минут и сорок секунд. И тут я впервые почувствовал и понял, что значит фраза поэта про свет угасших звезд, который все еще до нас дохо­ дит... И всю ту бесконечность Вселенной, где иные звезды миллионы лет назад погасли, а свет их мы все еще видим...

Стол постепенно заполнялся бумажными лентами с клинопис­ ными зигзагами. Потом станция с уже привычными для меня ин­ тервалами передала: на борту все в порядке.

Александр Петрович записал все это в свой служебный журнал и позвал в буфет завтракать.

Так прошел сто четвертый, а потом и сто пятый сеанс связи Земли с «Венарой-4». Когда мы уходили из К ВЦ , Владимир Алек­

по карманам ответное слово. Потом я слышу: «Привет-привет!» «Уж не болен ли? Почему так долго молчишь?»... Еще почти четыре

46