Файл: Рождение нефтяной промышленности в Российской империи.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 11.04.2024
Просмотров: 8
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Вступление.
После окончания Первой мировой войны в передовых европейских странах произошли значительные изменения, связанные с нефтяным хозяйством. В 1920-е гг. на Западе быстрыми темпами стало развиваться автомобилестроение, что привело к резкому увеличению спроса на бензин. Усложнение техники, аграрная модернизация способствовали широкому применению в сельском хозяйстве тракторов, работавших на мазуте. После окончания войны массовыми потребителем нефтепродуктов стали авиация и военно-морской флот. Химическая промышленность многих стран развивалась в тесной взаимосвязи с мировой добычей и реализацией нефти. Потребности в нефти стремительно росли. К 1928 г. ее производство в мире достигло 183 млн тонн, увеличившись более чем в три раза по сравнению с довоенным 1913 г.
Рождение нефтяной промышленности в Российской империи
В Бакинском регионе находилось много больших месторождений с относительно легко извлекаемыми запасами, но транспортировка нефти до рынков сбыта была трудной и дорогой. Братья Нобель и семейство Ротшильдов сыграли ключевую роль в развитии нефтяной промышленности в Баку, бывшего в то время частью Российской империи. Промышленность стремительно развивалась, и на рубеже веков на долю России приходилось более 30% мировой нефтедобычи. Компания Шелл Транспорт и Трейдинг, которая позже стала частью Роял Датч/Шелл, начала свой бизнес с перевозок нефти, добываемой Ротшильдами, в Западную Европу.
Революция 1917 года негативно сказалась на добыче нефти в России, ситуация еще более ухудшилась с национализацией нефтяных месторождений в 1920 году. Братья Нобель продали значительную часть своих российских активов компании Стандард Ойл из Нью-Джерси, которая позже превратилась в компанию Экссон. Стандард Ойл выступала против решений о национализации нефтяных месторождений и отказывалась сотрудничать с новым советскимправительством. Но другие компании, включая Вакуум и Стандард Ойл из Нью-Йорка, которые позже превратились в компанию Мобил, вкладывали деньги в Россию. Продолжающийся приток западного капитала помог восстановлению нефтедобычи в России, и с 1923 года экспорт нефти вернулся на дореволюционный уровень.
Создание Нефтесиндиката
В начале 20 -х годов ХХ века экспорт нефти и нефтепродуктов являлся одной из важнейших статей, позволявших Советскому Союзу получать существенные валютные доходы. В 1922 г. был создан Синдикат нефтяной промышленности – Нефтесиндикат, который вместе с Нефтеторгом и Нефтеэкспортом занимался продажей нефти и нефтепродуктов за границу.
С 12 сентября 1923 г. Нефтесиндикат являлся монопольным органом по реализации нефти как на внутреннем, так и на внешнем рынках с непосредственным подчинением ВСНХ СССР в лице ГУТ.
Четыре основных вида товаропроводящих каналов:
1) продажи государственным потребителям;
2) продажи независимым фирмам, которые брали на себя дальнейшее продвижение продукции к потребителям;
3) продажи компаниям, входившим в состав главных мировых нефтяных групп;
4) Реализация через собственный распределительный аппарат, созданный в 1920 -е годы в некоторых государствах;
С деятельностью «Нефтесиндиката» связано проникновение в 1920-е годы советской нефти на международный рынок. Большевики остро нуждались в дополнительных источниках средств для осуществления своих целей, и нефть рассматривалась как ходовой и прибыльный товар. Но для выхода на мировой рынок имелись большие препятствия. Пока в России шла Гражданская война, на Западе происходила дележ русской нефти. Бежавшие из России владельцы акций нефтяных компаний распродавали их по дешевке нефтяным магнатам. Активно способствовал этому известный бизнесмен и коллекционер Калуст Гульбенкян, семейная биография которого была связана с Баку, а заодно скупал произведения искусства у бедствующих русских эмигрантов. Были выставлены на торги акции Нобеля. Оставшиеся представители этой династии, с трудом выбравшиеся из Красной России, вынуждены были продать свой пакет. В качестве претендента выступал «Ройял Датч Шелл», входивший до революции в российский Нефтяной консорциум, в лице «главного человека в мировой нефтяной индустрии» Генри Детердинга, уверенного в том, что большевистская власть скоро падет. В годы Гражданской войны он скупал акции компаний Манташева, Лианозова и др. Однако половина акций Нобеля оказалась в руках американской компании «Стандард Ойл оф Нью-Джерси», в отличие от других «Стандард Ойл», образовавшихся в результате демонополизации треста, называемая «Джерси». Покупка состоялась в июле 1920 г., уже после того, как большевики заняли Баку.
Глава компании Уолтер Тигл понимал, что обеспечивать нефтью из России страны Европы будет намного дешевле. Надеясь на то, что власть большевиков долго не продержится, он взвешивал получаемые в случае ее падения преимущества: треть российской нефтедобычи, 40% нефтеперегонных заводов и 60% внутрироссийского рынка. На психологию американских предпринимателей влияло и то, что, согласно утвердившемуся мнению, нефтяные ресурсы Америки близки к исчерпанию.
Попытка нефтяной блокады СССР
В сентябре 1922 г. в Париже представители всех крупных западных нефтяных фирм, включая дореволюционные российские, заключили союз по следующим позициям: никто не посягнет прямо или косвенно на промыслы и имущество предпринимателей, лишенных собственности советской властью; никто из них не приступит к работе на своих промыслах до того, пока они не будут возвращены прежним владельцам; никто не будет брать концессии в советской России, т. е. ей фактически объявлялась нефтяная блокада.
Однако создать единый фронт против Советской России не удалось, а нефтяная блокада сыграла свою роль в том, что выход на международный рынок оказался в руках советского «Нефтесиндиката», вступившего в борьбу с крупнейшими нефтетрестами. В 1920-е гг. он развил довольно бурную деятельность в этом направлении. Способом проникновения стали более низкие цены по сравнению с другими рыночными поставщиками, которые тем не менее были выше, чем на внутреннем рынке. Как говорил руководитель «Нефтесиндиката» Ломов Г.И.: «В интересах государства нам необходимо во что бы то ни стало форсировать экспорт..., но, если в отношении бензина и масел нет никакого сомнения в выгодности экспорта, то в отношении таких продуктов, как мазут и керосин ... нам нужно изменить политику. М аееб керосина мы наблюдаем, говоря экономическим языком, бросовый экспорт. Мы продаем керосин за границу ниже себестоимости. Куда мы можем экспортировать керосин? Он идет не в Европу, так как она вся уже перешла на электричество... Да и керосин наш желтоват. Всю массу керосина надо экспортировать в Египет, в Индию и другие колониальные страны».
«Нефтесиндикат» проникал на мировой рынок как путем организации собственных контор за границей, так и совместных учреждений по торговле русской нефтью. Конторы синдиката были созданы в Милане, Стамбуле, Смирне, Риге, Ревеле, Харбине. К концу десятилетия щупальца «Нефтесиндиката» протянулись до Южной Америки и Южно-Африканского Союза. До 1928 г. главная заграничная контора синдиката находилась в Париже. В ряде стран, традиционных потребителях русской нефти, «Нефтесиндикат» становился пайщиком акционерных обществ, фактически находившихся под его контролем. К таковым относились в Германии «Дерунафт» (Deutsche-Russische Naphtagesellschaff) и его дочерние предприятия. «Дерунафт» вел торговлю русской нефтью в странах Скандинавии, в Австрии, Чехословакии, Югославии. В Англии торговлей русской нефтью занималась «РОП» (Russian Oil Products Limited), во Франции — «Нафтрюсс», Италии — «Петролеа», в Латвии — «Ларунафта». В 1927 г. «Нефтесиндикат» отобрал у «Азнефти» пакет акций общества «Персазнефть».
Экспорт нефтепродуктов осуществлялся главным образом через черноморские порты. Для доставки нефтепродуктов использовались нефтепроводы «Баку — Батуми» (проложена вторая ветка) и «Грозный — Туапсе», построенный в 1928 г. при содействии ряда иностранных компаний и, главным образом, «Стандард Ойл оф Нью-Йорк».
Когда другие компании стали покупать советскую нефть и с ее помощью конкурировать с «Шелл» и «Джерси», их твердая позиция по отношению к Советам заколебалась, хотя и Детердинг и Тигл до конца своих дней оставались ярыми противниками большевизма.
В 1924 г. было объявлено о создании совместной организации для закупки советской нефти. Как говорилось в Советском Союзе, чтобы воспрепятствовать ее продвижению на мировой рынок. Было оговорено, что 5% закупочной цены пойдет на компенсации бывшим владельцам русской нефти. Но затея полностью провалилась к моменту резкого обострения англо-советских отношений в 1927 г. «Я так рад, — писал сэр Генри Тиглу, — что из этих дел ничего не вышло. Я чувствую, что каждый когда-нибудь пожалеет, что вообще имел дело с этими разбойниками, единственная цель которых — разрушить всю цивилизацию и снова установить господство грубой силы». Антибольшевистские настроения Детердинга особенно усилились после его женитьбы на эмигрантке Лидии Павловой, дочери русского генерала, разорвавшей для этого прежний брак с Гульбенкяном. Детердинг слал телеграммы Дж. Рокфеллер-младшему (формальный патрон всех компаний «Стандард Ойл»), убеждая его не помогать Советам получать валюту, что «кровавая советская система скоро прекратит свое существование, если Ваши компании не будут ее поддерживать». Детердинг пытался организовать кампанию бойкота советской нефти, путем демпинга вытеснить ее с азиатских рынков .
Это явно пришлись не по вкусу советскому правительству. Детердинг был объявлен едва ли не главным врагом Советского Союза. Его клеймили на страницах советской прессы. В мировой печати наблюдался всплеск антисоветской кампании, раздавались призывы к свертыванию торговых отношений с советской Россией. В скандале оказалась замешанной «Джерси», и ее заставили отмежеваться от Советов. По словам Тигла, «думающие люди в Европе впервые поняли, что существует разница между одной компанией “Стандард Ойл” и другой». Но все же яростные нападки Детердинга не нашли особой поддержки в официальных кругах Запада. Сэр Генри, говорил один высокопоставленный британский чиновник, совсем потерял голову, сказав что не позволит никому покупать советскую нефть.
К 1928 г. относятся первые контакты Г.Л. Пятакова, который за «троцкизм» был отстранен со своих постов и назначен советским торговым представителем в Париже, с упоминавшимся Калустом Гульбенкяном. От Гульбенкяна требовалось организовать экономическое содействие СССР в продвижении советской нефти на мировой рынок и оказании финансовой помощи в реконструкции советской промышленности. По его свидетельству, речь шла о предоставлении западными банками на эту цель крупных займов. В первую очередь, как настаивал Пятаков, было бы необходимым создание объединения банков для финансирования тяжелой промышленности. При содействии Гульбенкяна было получено согласие на это ряда европейских и американских банков. Согласие выразил крупнейший германский «Дойче Банк», несмотря на резко отрицательное отношение его руководства к Советскому Союзу, и даже отклонил протест в связи с этим Детердинга. Однако, как выяснилось, Москва и иностранные банки по-разному понимали проблемы сотрудничества. По советским представлениям речь не шла о том, чтобы допустить иностранные банки к участию в советской индустриализации, а лишь о выгодных займах, т.е. о льготах, предоставляемых государству, по сути враждебному Западу. В переговорах двусмысленная позиция Гульбенкяна по этому вопросу была очевидной. С одной стороны, он внушал Пятакову, что дело вовсе не безнадежное, и элементы политики можно исключить, с другой, — что не следует начинать с больших операций, а на первых порах ограничиться продвижением советской нефти, создав для этого объединение банков, но не для предоставления займов, а в форме концессий. В связи с этим он жаловался на трудности Сахалинской концессии, в которую он пытался войти.
Гульбенкян вел с советским руководством сложную игру. Ясно, что никакого объединения банков не могло быть создано. Данные Гульбенкяном практические советы способствовали, конечно, советскому нефтяному экспорту, но Гульбенкян преследовал прежде всего свои собственные интересы, и за свою помощь он рассчитывал прежде всего на сговорчивость и льготные условия в приобретении художественных ценностей. Теперь хорошо известно, что именно он в ответ на вопрос советских представителей, что бы он желал получить взамен за содействие в продвижении советской нефти на мировом рынке, прямо указал, что хотел бы купить художественные ценности из Эрмитажа.
К концу 1920-х гг. нефтяным компаниям Запада порядком надоел вопрос о возвращении собственности в России или о компенсации за нее, которые казались уже совсем безнадежным делом. Между тем забил поразивший воображение нефтяной фонтан в Ираке и привлек внимание всех участников нефтяного бизнеса. Пользуясь тем, что борьба с советской нефтью на мировом рынке поутихла, «Нефтесиндикат» еще более увеличил экспортные операции и довел их в 1929 г. до 3,62 млн т. В том же году ведущими трестами на мировом рынке нефти было заключено картельное соглашение на основе «статус кво» (как есть), негласно распространенное на «Нефтесиндикат», который, не особо соблюдая никаких соглашений о квотах,
