Файл: Большунов А.Я., Киселева Н.И., Марченко Г.И.Деловые коммуникации (учебник для бакалавров).pdf

Конфликты противоречия с собой. В основе этого класса конфликтов лежат противоречия самосознания. Важнейшим свойством человека является то, что ему может быть мучительно стыдно, неловко, больно не только за себя, но и за других людей, страну, общество, в котором он живёт.

Приведем пример. Известно немало русских фабрикантов и капиталистов,

поддерживавших революционеров и участвовавших в революции 1905 и 1917

годов (например, Савва Морозов). Все они прошли через конфликт самосознания и самоопределение – с кем быть: с бедными и униженными или с богатыми и самодовольными? На чьей стороне участвовать в исторических событиях? С другой стороны, когда выяснилось, что реальные

«достижения» революции расходятся с декларируемыми целями, множество революционеров разочаровалось в революции вплоть до самоубийства.

Конфликты противоречия с другими людьми. Этот класс конфликтов

мы будем называть конфликтами сосуществования и взаимодействия.

Например, общественной формой учебной деятельности учитель ставится в конфликтогенные отношения с учащимися. Эта форма предписывает относиться к детям как ученикам, а дети хотят быть людьми. Учитель же

«говорит»: будьте людьми, но в рамках тех социальных ролей и правил,

которыми востребуются одни и отвергаются (табуируются) другие человеческие проявления детей. Иначе говоря, рамки ограничивают детей в человечности, навязывают им некую форму «ограниченной общественной человечности». Более того, общественной формой отношений взрослый/ребенок предполагается, что «он несмышлёныш», «я лучше знаю,

что ему нужно», «он не может распоряжаться своей судьбой» и т.п. Т.е., в

этом отношении ребенок полагается как «недочеловек», как объект воздействия, как тот, кому только ещё предстоит стать человеком. Этим легитимируется «педагогическое насилие», наказание и пр. Это обстоятельство становится источником множества конфликтов в отношениях детей и учителей и вообще, молодёжи и взрослых. Надо подчеркнуть, что сами по себе эти отношения не являются конфликтами, хотя бы потому, что

они могут восприниматься как нечто «само собой разумеющееся», как

«естественный порядок вещей», и такое их восприятие поддерживается общественным мнением. Но эти отношения чреваты конфликтом, который неизбежно разразиться, как только ребенок потребует признания своей человечности в полном объеме. А это произойдёт обязательно, причём задолго до совершеннолетия: дети притязают на «полноту человечности» как минимум с трёх лет, что выражается в так называемом кризисе трёхлетнего возраста.

Что можно предложить взамен как способ предупреждения или решения конфликта? Конструктивной для взрослого в отношениях с детьми является позиция посредника в заботе ребенка о себе (заботе о себе как человеке), перевод отношений из субъектно-объектных – к субъектно-

субъектным деятельностным взаимодействиям. Такая позиция предполагает наставничество, но исключает власть над ребенком. Характер отношений между ребенком и взрослым основывается на способности ребенка к самоопределению, а, значит, способности распорядиться собой, своей жизнью, судьбой. Ребенок ставится в позицию «творца своей судьбы», а

взрослый в позицию посредника, проводника в этом созидании себя человеком. Мы хотим подчеркнуть, что и отношения, в которых взрослые являются посредниками в заботе детей/молодежи о себе, и отношения, в

которых взрослые господствуют над детьми, являются общественными отношениями, образующими различные общественные формы сосуществования детей и взрослых.

Эти общественные формы воплощаются в различных общественных системах воспитания, институтах, в рамах которых формируются релевантные им педагогические практики и создаются обслуживающие эти практики «педагогические технологии».

По аналогичной схеме конфликты могут возникать в должностных отношениях руководства и подчинения, поскольку в них также присутствуют феномены ограниченной человечности подчиненных и «приватизации

который возникает из-за систематического дефицита такого ресурса, как

«смысл».1 Человек чувствует, что в предложенных ему обществом как системой обстоятельствах он не может быть собой, реализовать себя в

«полноте человечности» в его понимании. В фокусе любого гражданского и политического дискурса (фр. discours, от лат. discursus — рассуждение,

довод) находится вопрос, как нам вместе быть людьми, а, значит, и вопрос,

что значит быть человеком и каковы условия собственно человеческого существования?2 «Системы» всегда является теми или иными ответами на эти вопросы. Если система утрачивает смысл ответа, возникает дефицит смысла и разворачивается кризис легитимности системы.

Как явление общественного сознания легитимность/нелегитимность системы выражается в субъективных мнениях, оценках, которые соотносят систему с нравственными, этическими, правовыми и пр. императивами,

такими, как справедливость, честность, правда, права человека и другие.

Соотнесение системы с императивами выражается в доверии к ней, в

признании, например, за властью «нравственного права» на то, чтобы говорить и действовать от имени общества, принимать решения, касающиеся жизни людей. В конечном итоге, легитимность системы, например государства и его институтов, выражается в том, что оно имеет для граждан значимый смысл, ценность и, говоря словами Н.Я.Данилевского, «Государство, не имеющее народной основы, не имеет в себе жизненного начала и ... причины существовать».3 Хотя этот тип конфликтов разворачивается между людьми и «системами», «системы» могут персонифицироваться, олицетворяться людьми, занимающими в системах господствующие высоты. Но и в этом случае люди вовлекаются в конфликт в логике, хорошо отражаемой поговоркой «ничего личного».

Вопрос легитимности регулирующих конфликт решений является центральным для социальных конфликтов: «Как только вера в легитимность

1Хабермас Ю. Проблема легитимации позднего капитализма. — М.: Праксис, 2010.С. 161

2См.: Берлин И. Существует ли ещё политическая теория. В кн.: Подлинная цель познания. Избранные эссе.

– М.:, Канон+, 2002. С. 100, 110 и др.

3Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – М.: Институт русской цивилизации, 2008. С. 266.

Фрактальный характер социальных конфликтов выражается в том, что они воспроизводятся во всё более малых масштабах. Общественные и социальные отношения, генерирующие конфликты, особенным образом воспроизводятся в масштабах стран, регионов, городов, поселений, трудовых и учебных коллективов, вплоть до семей.

Фрактальность реализуется в логике общее особенное единичное, и этим фрактальным воспроизводством конфликтогенных общественных отношений порождается множество особенных

конфликтных ситуаций. Общее воспроизводится в особенных обстоятельствах этой конкретно страны, этого региона, города, коллектива,

вследствие чего облекается в форму особенного и частного конфликта. В

отличие от особенного и частного, единичное – как всеобщее, развернутое,

раскрытое особенным образом – характеризуется общезначимостью, что задолго до научных исследований конфликтологии было выражено в художественном видении мира. «Каждая несчастливая семья несчастлива по-

своему», – начинает Л.Н.Толстой роман «Анна Каренина». Далее он через призму особенных отношений частных лиц, персонажей романа, показывает ту суть, тот смысл этой «несчастливости», которая делает его произведение,

а вместе с ним отношения этих частных лиц, выражающим сокровенный человеческий смысл этих отношений. Соответственно, роман и описанные в нём события приобретают значение исключительного (единичного) и,

одновременно, общезначимого явления человеческой жизни, культуры.

Понимание логики развёртывания социального конфликта (общее особенное единичное) имеет огромное значение для подходов к его устранению, решению. Строго говоря, социальный конфликт может быть решён только в том случае, если он раскрыт как единичное.

Вследствие развертывания в логике «общее особенное» конфликт локализуется, его подоплека теряется. Кажется, будто речь идёт о частных проблемах, частных отношениях частных лиц. Возникает соблазн локального решения конфликта, например, посредством психологической коррекции

поведения участников конфликта. Конечно, «психология», «личность» – это ресурсы, которыми люди располагают в конфликтных ситуациях. Но если конфликт социальный и существует и воспроизводится в логике фрактала, то он не имеет локального решения. Источник конфликта при его локальном решении не устраняется. Например, станет ли победа над ИГИЛ в Сирии, (запрещённая в РФ организация) устранением исламского фундаментализма и терроризма? Конечно, нет. ИГИЛ, или само или в форме своих наследников, возродится в другом месте – Афганистане или Ливии, или Тунисе, или где-нибудь еще. Превратившись в «партизанское государство»,

существующее на территориях других стран. Более того, спецслужбы различных стран ожидают роста террористических угроз в Европе, США,

России, даже Китае.

Проявляются ли эти характеристики социальных конфликтов в конфликтах в сфере деловых коммуникаций? На наш взгляд, проявляются.

Конфликты противоречия с собой, являясь внутриличностными конфликтами, проявляются во всех сферах деятельности человека, когда возникает коллизия между требованием сообщества, в которое он включен, и

его внутренними побуждениями.

Конфликты сосуществования и взаимодействия с другими людьми в

полной мере проявляются везде, где отношения между ними построены по иерархическому принципу, в том числе и в сфере деловых отношений.

Деловые коммуникации носят социально-ролевой характер, а участники коммуникаций действуют в пределах своих ролей. Социальная роль это своеобразная маска, которая представляет человека лишь частично.

Некоторые участники деловых коммуникаций настолько входят в роль, что забывают, что пребывают в ней только в определенных границах. В первую очередь это касается руководителей и подчиненных.

Конфликты делигематизации также в той или иной степени присущи деловым коммуникациям, для реализации которых должно существовать доверие к институтам, и системам власти.

Фрактальный характер социальных конфликтов присущ и конфликтам в деловых коммуникациях. В том случае, когда не устранена причина конфликта, он, при соответствующих условиях будет вновь и вновь воспроизводится. Конфликтные действия с вышестоящих уровней имеют свойство переноситься на нижестоящие уровни.

6.2.2. Типы социальных конфликтов

Социальные конфликты многообразны по своим источникам

«общественным подоплёкам», прежде всего, коммуникативным.

Ключевым понятием для классификации социальных конфликтов

является социальная напряженность, т.е. такое состояние социальной системы, содержание которой составляет процесс возникновения и развития противоречивости отношений, интересов, действий людей, социальных групп и институтов, общества. Необходимым условием напряженности

противоположностями в любом социальном явлении, образовании или обществе в целом. Они возникают в процессе развития, прежде всего,

социальной сферы или сферы социальных отношений, выражающих противоположные или расходящиеся тенденции этого развития, в интересах

видами людей (включая гендерные конфликты) различия интересов,

притязания на общий жизненный мир и др. Рассмотрим их более подробно.

1.Конфликты, в подоплёке которых лежит очерчивание сфер присутствия. «Вторжение».