Файл: Флоренсов, Н. А. Сергей Обручев.pdf

в Чыбагалах, Но тут выяснилось, что целесообразно раз­ делиться на две группы. Караван был отправлен через горы — единственный возможный путь для лошадей, а С. Обручев и К. Салищев с проводником-якутом решили плыть на ветках — утлых лодках, Обручев — один в ма­ ленькой ветке, а Салищев и проводник — в большой, настолько «большой», что к ней пришлось привязать по бокам два бревна, иначе она не поднимала двоих. На бук-

54

сире — складная брезентовая лодка с палаткой, продо­ вольствием, астрономическими инструментами.

Географ Майдель в своей старой сводке писал: «В то время как до впадения Нелькана верховье Индигирки с его многочисленными притоками течет по широкой, лишь местами прорезанной горными цепями равнине, с этого места прибрежный ландшафт совершенно меняется. Ле­ вый берег горист... а правый низмен и болотист». Но сам Г. Майдель никогда не бывал в верховьях Индигирки, а пользовался только расспросами.

Плавание по Индигирке началось... Оно было тяже­ лым и опасным. Почти тридцать лет спустя Обручев вспо­ минал: «Из всех, рек, которые мне приходилось проплы­ вать, Индигирка самая мрачная и страшная». И сразу много неожиданного: лесистые горы начинаются по обеим сторонам Индигирки тотчас ниже устья Эльги, на месте предполагавшейся Майделем низменности поднимаются громадные горы с пятнами снега на вершинах. Сведения, собранные Майделем у местных жителей в низовьях Ин­ дигирки, совершенно не соответствуют действительности. И дальше, ниже по течению, появляются все новые и но­ вые горные цепи. Они еще выше, черные, голые, покры­ тые снегом. В виде зубчатых стен по их гребням и верши­ нам выступают жилы гранита. Течение страшно быстрое

— до 15 км в час. Река режет горные гряды почти по­ перек.

На первом же привале Обручев и Салищев поднялись на склон крутой горы, вершина которой скрыта в обла­ ках. Отсюда видно далеко вниз по долине. Никаких низ­ менностей и болот. Несколько горных цепей (самая высо­

55

кая из них закрыта облаками) тянутся поперек Индигир­ ки с востока на запад, и река прорезает в них громадное ущелье. Стоя на высоком склоне, исследователи убеди­ лись, что ими открыт новый, раньше никому не известный хіребет. Глядя на бесконечные горные гряды, ограждаю­ щие горизонт на севере и юге, припоминая описания Чер­ ского по его маршруту из Оймякона в Верхне-Колымск, Обручев решил, что этот огромный горный хребет тянет­ ся непрерывно от Полярного круга через Индигирку до Колымы.

Прошла неделя плавания. Ниже начинались пороги и перекаты, много раз пловцы еле отгребались от утесов, куда их стремительно несла река, много раз лодку захле­ стывало валами, и только привязанные по сторонам бревна удерживали ее на плаву. В конце концов перед новым, особенно грозным ущельем и еще более страшны­ ми порогами Обручев и его спутники отказались от даль­ нейшего плавания по Индигирке. Встреча со своим кара­ ваном и сведения, полученные от местных якутов, вновь меняли ситуацию с поисками Чыбагалаха. Путь экспеди­ ции при истощенных лошадях спять вел через горы с тя­ желыми подъемами и перевалами. Был конец августа, в горах выпал новый снег. Наконец, уже в сентябре, экспе­ диция вышла на Чыбагалах и вскоре выяснилось, что ни­ каких надежд на находку платины здесь нет.

Ноябрь застал экспедицию Обручева в долине Оймя­ кона, здесь она оставалась пару недель ,в старом центре Томтор, где в то время было не больше десятка строе­ ний (из них две церкви) и откуда административное влияние распространялось на весь Оймяконский улус,

56

включая Верхнюю Кольгму. Не успев запастись зимней одеждой, участники экспедиции сильно мерзли. По ночам бывало до 30° мороза, но зато каждую ночь можно было любоваться северным сиянием.

«Юкагирский огонь» — якутское название северного

возникающий при дыхании на жестоком морозе — около 50° ниже нуля. Влага, выделяющаяся при дыхании, мгно­ венно замерзает, и мельчайшие кристаллики льда, сталки­ ваясь, издают особый звук. Он напоминает шум при осы­ пании сухого снега с деревьев.

В Оймяконе экспедиция вела обычные ежедневные метеорологические наблюдения. Уже 10 ноября замерз ртутный термометр. Температура даже днем держалась все время ниже —40°. Можно было догадаться, что по ночам она опускалась ниже —50°. А между тем на изве­ стном полюсе холода, в Верхоянске, температура ниже

—30° держалась в том году с 6 ноября, а ниже —40 толь­ ко с 22 ноября. Сравнение показало, что Оймякон холод­ нее Верхоянска. И действительно, последующие наблюде­ ния показали, что зимой ів Оймяконе всегда на 3—4 хо­ лоднее, чем в Верхоянске. Так С. Обручевым был открыт истинный полюс холода — Оймякон.

Известно, что из сибирских морозов самые сильные — якутские. Самая низкая температура (около —68 ) наб­ людалась в Верхоянске в январе 1885 и в феврале 1892 года. По неточным сведениям, однажды она достигла

57

■—69,8°. Поэтому Верхоянск считался полюсом холода. Сейчас славой полюса холода пользуется долина Оймяко­ на, где зимние морозы могут быть (и, наверное, уже бы­ вали) —70°. Кроме Оймякона, такие же или близкие зим­ ние температуры наблюдались и в некоторых других местах по Долине Индигирки и ее притоков — Неры и Момы. Объяснить положение полюса холода именно в этом районе нетрудно. На общем «фоне» холодного воздушно­ го океана, покрывающего Сибирь зимой, в Оймяконской долине существуют особые условия для охлаждения. Эта долина со всех сторон закрыта высокими горными хреб­ тами от ветров, приносящих влагу. Ограждая долину от внешних воздушных течений, хребты препятствуют также выходу из нее холодного воздуха. Таким образом, при безоблачном зимнем небе в долину стекает, накапливается

чение небылиц о платине и фактическое открытие нового полюса холода, чем еще занималась экспедиция? Какие научные наблюдения ей удалось получить? «Ведь не для того мы мучили и себя, и животных, чтобы поглубже за­

входит в целую зону холода северного полушария. Полюс холода всей нашей планеты находится в Антарктиде, где морозы иногда превосходят —85°.

58

беспокоила нас судьба каравана, мы занимались своим делом — геологией и топографической съемкой. Чего мы добились?» Ответ на этот вопрос дает сравнение карт на

громадную горную подкову, от которой .внутрь к северу отходят в виде радиусов меньшие хребты. Они разделя­ ют реки Яну, Индигирку и Колыму. На другой карте, составленной после экспедиции Обручева, видно, где и как расположены хребты на самом деле. Совершенно иная картина! Основная подкова на юге разорвана на две ча­

хребтом лежит Янское плоскогорье, уходящее в верховье Индигирки под названием Оймяконского плоскогорья. К востоку от вновь открытой системы горных цепей рас­ кинулись среди низменностей еще два плоскогорья — Алазейское в низовьях Индигирки и громадное Юкагир­ ское к востоку от Колымы (восточная часть карты была уточнена позже, после 1927 года). Это была новая и со­ всем другая, настоящая география Северо-Востока СССР. И не только география. Геологические наблюдения С. Об­ ручева показали, что Верхоянский хребет, Оймяконское плоскогорье и новая система горных цепей, все вместе — одна огромная область, состоящая из складок, созданных в мезозойскую эру и пронизанных глубинными вулкани­ ческими породами того же возраста, т. е. давностью по-

59

рядка 150 миллионов лет. Об этом до С. Обручева также никто не знал, а это влекло за собой новые геологические выводы, важные и в практическом отношении.

Географическое общество Союза ССР рассмотрело представленные экспедицией материалы, одобрило пред­ ложения С. Обручева и решило назвать горный хребет именем И. Д. Черского. Так он и обозначен на современ­

только на карнизе Иркутского музея. Это имя и все, что стоит за ним — тяжкий жизненный путь, самоотвержен­ ный труд, громадный талант ученого — всегда привлека­ ли к себе внимание С. Обручева. Внимательно читая опи­ сания Черского, он убедился, что уже тогда, в конце XIX века, Черский подозревал существование крупного хреб­ та, пересекающего верховья Колымы. Но гораздо более важным основанием для наименования нового хребта бы­ ло другое — заслуги Черского и в изучении сибирского севера, и в науке вообще. Мы увидим, что через четверть века С. Обручев опять вернется к Черскому как его на­ учный биограф.

В 1891 году Академия наук командировала Черского на три года для изучения Яны, Индигирки и Колымы. С ним была жена-иркутянка и 12-летний сын. Они зазимо­

всяких промедлений двинулась на лодке вниз по Колыме. Черский уже знал, что его дни сочтены, Он говорил;

60