ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.02.2024
Просмотров: 73
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
. Приведём только некоторые логические идеи в данном направлении. В «диалектике» ум делает предположения и идёт до непредположенного, начала всего, держится связанного с ним до конца, не трогая чувственного, а «идеи» определяются через идеи и оканчиваются идеями (Платон); руководить ходом мыслей, начиная с предметов простейших и восходя до наиболее сложных, допуская порядок даже там, где нет естественного порядка, не пропуская ничего (Декарт); научное изложение исходит из самого неопределённого и определяет на глазах у читателя, развивает положение, которое затем опровергает и движет вперёд к синтезу (Фихте); всеобщее определяет себя из самого себя и мысли в логике понимаются как не имеющие другого содержания, кроме порождаемого им, входящего в состав мышления; мысль идёт от простых дефиниций к более богатым, всеобщее, как основа, сохраняется в обособлении, обогащается новой определённостью и результат содержит своё начало, а на каждой ступени всеобщее поднимает выше всего массу предшествующего содержания, уплотняя его внутри себя (Гегель); «теоретическое мышление» стремится к построению своего теоретического мира, который имеет свою онтологию (Швырёв); с вершины, где выбрано несколько абстрактных аксиом, движение идёт вниз, ко всё менее абстрактным определениям (Карнап); главное в методе восхождения – зависимость последующих операций от характера и результатов предшествующих операций, обратная зависимость от всех последующих операций и это ведёт к методологическому планированию последовательностей операций (Щедровицкий).
Иначе говоря, теоретическое мышление в наибольшей степени преодолевает случайность организации мыслительного процесса, так как оно преодолевает и случайность описательных материалов, и самовыражение, зависимость мыслителя от своих внутренних условий. Гегель называл этот эффект движением мысли в логике сущности, в «раскрытии сущностью самой себя» через посредство мыслителя. Именно он и ввёл всю сумму логико-мыслительных требований к построению и раскрытию «понятия» (см. Анисимов 2000). Его понятие пошажно, в псевдогенетической форме раскрывает своё содержание. Следовательно, содержание строится иерархически, многоярусно, в переходах от абстрактного к конкретному. Именно такая иерархичность и противостоит рассудочным переходам от одной абстракции к другой и от чувственного прототипа к конструктивной абстракции.
В наиболее популярных версиях процесса принятия решений, даже в том случае, когда строится обобщённая схема «процедур», не видна иерархическая основа организации мышления. Приведём некоторые примеры.
Проблемная ситуация является внешним и внутренним проявлением реакции лица принимающего решения на ту или иную форму несоответствия желаемого положения дел в организационной целостности и реально происходящего. Внешняя сторона очевидна и она побуждает к выработке отношения, а внутренняя сторона состоит в фиксации «расстыковки» и первичном отношении, сводящегося к состоянию неопределённого ожидания новых отрицательных вестей. Чем более масштабен прогноз отрицательного хода событий, тем напряженнее и несобраннее лицо принимающее решение.
Описание бытия этого лица (ЛПР) легко осуществимо «обычным» образом. А формулировка проблемы не может быть осуществлена вне использования специальных средств языка теории деятельности (ЯТД). В практике рефлексии хода мышления при принятии решений, в том числе и в иерархических структурах управления, понимание «проблемы» приближено к пониманию проблемной ситуации и сводимо к фиксации конкретной неудачи, разрыва, затруднения и причины затруднения. При таком понимании формулирования проблемы, постановки проблемы, «проблематизации» не нужна современная мыслительная культура, не нужны классические логико-мыслительные разработки, не требуется особая рефлексия самих процессов «проблематизации» и мышления в целом. В методологии (см.: Щедровицкий 1995, 1997) процедура проблематизации является исходной и ответственной процедурой, опирающейся на процессуальную и формно-нормативную, а также средственно-языковую рефлексию. Неслучайность проблематизации гарантируется прежде всего корректным использованием средств ЯТД, так как раскрытие затруднения, причины затруднения означает его понимание в терминах и значениях ЯТД. Реконструктивному образу причины и динамики действия причины затруднения ставится в замещение его понятийный аналог (см. Анисимов 1994, 1997, 1999, 2001). Все сложности подобной техники мышления не имеются в виду обычной традицией анализа, не усматриваются в рефлексии процесса принятия решений.
Постановка цели и поиск альтернативных путей достижения целей можно осуществить и вне логико-мыслительной культуры, вне усложнений, вводимых при учёте не только образцов мышления, но и содержания представлений о сущности мышления. Но, вместе с этим, предопределяется и
стихия течения мыслительного процесса, случайность акцентировок, вводимых ориентиров и т.п. Именно такая случайность и рядоположенность процессов чаще всего и отмечается в психологических реконструкциях мыслительных процессов. Даже в том случае, когда вводятся операции схематизации и структурного осмысливания хода мышления, эти этапы лишь намекают на возможность более «абстрактного», обобщённого видения объективного содержания и линии процессов мышления. Таковы же формы указания на «стратегии» движения мысли, стратегической организации мышления, например, в ходе понимания текстов (см.: Дейк, Кинг 1988). Эмпирические догадки и приёмы, позволяющие выходить за пределы одноплоскостного, линеарного течения мысли, трактуются также линеарно, но в более сложной организации.
Не учитываются роль понятийных средств в переходе к иному типу содержаний, к «абстракция» различного уровня, качественно меняющих сами процессы мышления, придающих им собственно логическую форму суждений и умозаключений (см. Анисимов 1991, 1999, 2001, 2002; Щедровицкий 1995, 1997).
При необходимости выбора из фиксированных альтернатив и введении критериев выбора в качестве критерия может выступить любая акцентировка, любой ориентир, созданный самостоятельно или предложенный извне. Конечно, само обращение к критерию стимулирует преодоление прямой эмпиричности, ситуативности, стихийности применительно к содержанию, вводимому как критериальное содержание. Этому способствует сама организационная позиция создателя критерия. Тем более, что часто критерии привносятся из науки, из теоретической области науки. Однако во всех случаях особый статус критерия, его инструментальность, специфика оперирования критерием не соотносятся и не подчинены логико-мыслительной и рефлексивной форме оперирования критерием в мышлении.
Можно более подробно обсуждать большинство мыслительных процедур в ходе принятия управленческих решений, даже в рамках стратегических разработок (см., например: Ансофф 1989; Халачми 1998 и др. – Куин Б., Дутон И., Брайсон Дж., Пирс И., Гайнер И., Робенсон Р., Вестлеи Ф., Мароне И., Хальден А., Чандлер А. и др.), и, как правило, мы не заметим сколько-нибудь заметной зависимости мыслительных процессов, их предлагаемых комплексов от специфики применяемых понятийных средств, логических форм применения понятий. Тем более, что чаще всего используются понятия не в рамках теории мышления, а обращённые к содержательности того, о чём ведётся речь у лица принимающего решения.
Неслучайно, что, даже учитывая важные и необходимые содержания, например, в принятии экономических или политических решений, управленцы, как ЛПР и их обслуживающие консультанты-аналитики, не замечают понятийного статуса всех основных понятий, этих инструментов мышления и работают с ними так же, как с «обычными» представлениями (см. модели политических и экономических дискуссий: Анисимов 1998). В данном случае воспроизводится тот же тип проблем, который существовал у К. Маркса в его полемике с эмпирическими концептологами в экономической мысли. Будучи использующим логические идеи Гегеля, он
построил экономическую онтологию, предполагающую теоретический способ мышления (см. Анисимов 2002). Его различения обладали высоким уровнем абстрактности и системного псевдогенетического выведения. Только на этом пути К. Маркс и смог учесть более сущностное содержание в своей онтологии экономического мира. Но такого рода мышление было и, чаще всего, остаётся отсутствующим у экономистов-концептологов. В результате глубина мысли К. Маркса прочитывается эмпирически, не замечается, а если эмпирическое видение противостоит видению теоретика, то оно устраняется. Подобное тем более характерно для ЛПР.
Принятие решений является процессом рефлексивного типа и является частью рефлексии. Поэтому сначала необходимо зафиксировать функциональную характеристику рефлексии (см.: Анисимов 1991, 1994, 1997, 1998, 1999; Щедровицкий 1995). Рефлексия реализует функцию разработки изменённой нормы действия в условиях фиксированного затруднения в действии (см. сх. 1):
Схема 1
Рефлексия здесь предполагает «выход» из действия и «вхождение» в рефлексию как аналитическое отношение к действию. Аналитическое отношение включает пока лишь перенормирование, и результат такого процесса совпадает с тем, что называется «решением». Сама рефлексия совпадает с «процессом принятия решения». Побуждающей причиной выступает необходимость преодоления затруднения, а предпричиной – само затруднение. В том случае, если затруднение возникает не при реализации требований фиксированной нормы, а при осуществлении поведения, процессуально-функциональная структура рефлексии не изменится. Но тогда результатом рефлексии выступит «первичная норма», а рефлексия реализует функцию оформления (нормативного) поведения и превращения единиц поведения в действия. Для того, чтобы реализовать требования введённой нормы, следует «выйти» из рефлексии и «войти» в действие. Выход из рефлексии, осуществление действия уже не входят в процесс принятия решения.
Следует подчеркнуть, что результат нормирования или перенормирования имеет две стороны, одна из которых выражает содержание мысли, а другая – отношение к содержанию, устремлённость к реализации содержания мысли в практическом действии. Поэтому процесс принятия решения состоит не только в мыслительном конструировании
Иначе говоря, теоретическое мышление в наибольшей степени преодолевает случайность организации мыслительного процесса, так как оно преодолевает и случайность описательных материалов, и самовыражение, зависимость мыслителя от своих внутренних условий. Гегель называл этот эффект движением мысли в логике сущности, в «раскрытии сущностью самой себя» через посредство мыслителя. Именно он и ввёл всю сумму логико-мыслительных требований к построению и раскрытию «понятия» (см. Анисимов 2000). Его понятие пошажно, в псевдогенетической форме раскрывает своё содержание. Следовательно, содержание строится иерархически, многоярусно, в переходах от абстрактного к конкретному. Именно такая иерархичность и противостоит рассудочным переходам от одной абстракции к другой и от чувственного прототипа к конструктивной абстракции.
В наиболее популярных версиях процесса принятия решений, даже в том случае, когда строится обобщённая схема «процедур», не видна иерархическая основа организации мышления. Приведём некоторые примеры.
Проблемная ситуация является внешним и внутренним проявлением реакции лица принимающего решения на ту или иную форму несоответствия желаемого положения дел в организационной целостности и реально происходящего. Внешняя сторона очевидна и она побуждает к выработке отношения, а внутренняя сторона состоит в фиксации «расстыковки» и первичном отношении, сводящегося к состоянию неопределённого ожидания новых отрицательных вестей. Чем более масштабен прогноз отрицательного хода событий, тем напряженнее и несобраннее лицо принимающее решение.
Описание бытия этого лица (ЛПР) легко осуществимо «обычным» образом. А формулировка проблемы не может быть осуществлена вне использования специальных средств языка теории деятельности (ЯТД). В практике рефлексии хода мышления при принятии решений, в том числе и в иерархических структурах управления, понимание «проблемы» приближено к пониманию проблемной ситуации и сводимо к фиксации конкретной неудачи, разрыва, затруднения и причины затруднения. При таком понимании формулирования проблемы, постановки проблемы, «проблематизации» не нужна современная мыслительная культура, не нужны классические логико-мыслительные разработки, не требуется особая рефлексия самих процессов «проблематизации» и мышления в целом. В методологии (см.: Щедровицкий 1995, 1997) процедура проблематизации является исходной и ответственной процедурой, опирающейся на процессуальную и формно-нормативную, а также средственно-языковую рефлексию. Неслучайность проблематизации гарантируется прежде всего корректным использованием средств ЯТД, так как раскрытие затруднения, причины затруднения означает его понимание в терминах и значениях ЯТД. Реконструктивному образу причины и динамики действия причины затруднения ставится в замещение его понятийный аналог (см. Анисимов 1994, 1997, 1999, 2001). Все сложности подобной техники мышления не имеются в виду обычной традицией анализа, не усматриваются в рефлексии процесса принятия решений.
Постановка цели и поиск альтернативных путей достижения целей можно осуществить и вне логико-мыслительной культуры, вне усложнений, вводимых при учёте не только образцов мышления, но и содержания представлений о сущности мышления. Но, вместе с этим, предопределяется и
стихия течения мыслительного процесса, случайность акцентировок, вводимых ориентиров и т.п. Именно такая случайность и рядоположенность процессов чаще всего и отмечается в психологических реконструкциях мыслительных процессов. Даже в том случае, когда вводятся операции схематизации и структурного осмысливания хода мышления, эти этапы лишь намекают на возможность более «абстрактного», обобщённого видения объективного содержания и линии процессов мышления. Таковы же формы указания на «стратегии» движения мысли, стратегической организации мышления, например, в ходе понимания текстов (см.: Дейк, Кинг 1988). Эмпирические догадки и приёмы, позволяющие выходить за пределы одноплоскостного, линеарного течения мысли, трактуются также линеарно, но в более сложной организации.
Не учитываются роль понятийных средств в переходе к иному типу содержаний, к «абстракция» различного уровня, качественно меняющих сами процессы мышления, придающих им собственно логическую форму суждений и умозаключений (см. Анисимов 1991, 1999, 2001, 2002; Щедровицкий 1995, 1997).
При необходимости выбора из фиксированных альтернатив и введении критериев выбора в качестве критерия может выступить любая акцентировка, любой ориентир, созданный самостоятельно или предложенный извне. Конечно, само обращение к критерию стимулирует преодоление прямой эмпиричности, ситуативности, стихийности применительно к содержанию, вводимому как критериальное содержание. Этому способствует сама организационная позиция создателя критерия. Тем более, что часто критерии привносятся из науки, из теоретической области науки. Однако во всех случаях особый статус критерия, его инструментальность, специфика оперирования критерием не соотносятся и не подчинены логико-мыслительной и рефлексивной форме оперирования критерием в мышлении.
Можно более подробно обсуждать большинство мыслительных процедур в ходе принятия управленческих решений, даже в рамках стратегических разработок (см., например: Ансофф 1989; Халачми 1998 и др. – Куин Б., Дутон И., Брайсон Дж., Пирс И., Гайнер И., Робенсон Р., Вестлеи Ф., Мароне И., Хальден А., Чандлер А. и др.), и, как правило, мы не заметим сколько-нибудь заметной зависимости мыслительных процессов, их предлагаемых комплексов от специфики применяемых понятийных средств, логических форм применения понятий. Тем более, что чаще всего используются понятия не в рамках теории мышления, а обращённые к содержательности того, о чём ведётся речь у лица принимающего решения.
Неслучайно, что, даже учитывая важные и необходимые содержания, например, в принятии экономических или политических решений, управленцы, как ЛПР и их обслуживающие консультанты-аналитики, не замечают понятийного статуса всех основных понятий, этих инструментов мышления и работают с ними так же, как с «обычными» представлениями (см. модели политических и экономических дискуссий: Анисимов 1998). В данном случае воспроизводится тот же тип проблем, который существовал у К. Маркса в его полемике с эмпирическими концептологами в экономической мысли. Будучи использующим логические идеи Гегеля, он
построил экономическую онтологию, предполагающую теоретический способ мышления (см. Анисимов 2002). Его различения обладали высоким уровнем абстрактности и системного псевдогенетического выведения. Только на этом пути К. Маркс и смог учесть более сущностное содержание в своей онтологии экономического мира. Но такого рода мышление было и, чаще всего, остаётся отсутствующим у экономистов-концептологов. В результате глубина мысли К. Маркса прочитывается эмпирически, не замечается, а если эмпирическое видение противостоит видению теоретика, то оно устраняется. Подобное тем более характерно для ЛПР.
-
Концепция
Принятие решений является процессом рефлексивного типа и является частью рефлексии. Поэтому сначала необходимо зафиксировать функциональную характеристику рефлексии (см.: Анисимов 1991, 1994, 1997, 1998, 1999; Щедровицкий 1995). Рефлексия реализует функцию разработки изменённой нормы действия в условиях фиксированного затруднения в действии (см. сх. 1):
Схема 1
Рефлексия здесь предполагает «выход» из действия и «вхождение» в рефлексию как аналитическое отношение к действию. Аналитическое отношение включает пока лишь перенормирование, и результат такого процесса совпадает с тем, что называется «решением». Сама рефлексия совпадает с «процессом принятия решения». Побуждающей причиной выступает необходимость преодоления затруднения, а предпричиной – само затруднение. В том случае, если затруднение возникает не при реализации требований фиксированной нормы, а при осуществлении поведения, процессуально-функциональная структура рефлексии не изменится. Но тогда результатом рефлексии выступит «первичная норма», а рефлексия реализует функцию оформления (нормативного) поведения и превращения единиц поведения в действия. Для того, чтобы реализовать требования введённой нормы, следует «выйти» из рефлексии и «войти» в действие. Выход из рефлексии, осуществление действия уже не входят в процесс принятия решения.
Следует подчеркнуть, что результат нормирования или перенормирования имеет две стороны, одна из которых выражает содержание мысли, а другая – отношение к содержанию, устремлённость к реализации содержания мысли в практическом действии. Поэтому процесс принятия решения состоит не только в мыслительном конструировании