Добавлен: 26.04.2024
Просмотров: 73
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Уже в конце 20-х - начале 30-х. известный историк, академик Б.Д. Греков, больше других занимавшийся первыми веками Древней Руси, выяснил, что в древнерусском государстве не было рабства и, следовательно, древняя Русь не прошла этап о рабовладельческом строе. Правда, Б. Д. Греков преувеличил время возникновения государства в Древней Руси, отнеся его к периоду, предшествовавшему призванию варягов.
Идею Б. Д. Грекова поддержал Е.А. Косминский, важнейший специалист того времени по западноевропейскому средневековью: он вообще не обнаружил рабовладельческой формации в варварском северном поясе Европы. Поэтому не только в России, но и у других народов Северной Европы рабство, как доминирующий социальный режим, отсутствовало. В целом концепция Б. Д. Грекова была поддержана двумя ведущими историками, чье восхождение пришлось на 30-40-е годы – М. Н. Тихомировым и Б. А. Рыбаковым.
С. В. Юшков указал на некоторые слабые стороны концепции Б. Д. Грекова. Он выступал против неоправданного угнетения начала самого государства у восточных славян, а также против полного исключения института рабства из истории Древней Руси. В то же время С. В. Юшков показал важную специфику социального устройства Древней Руси, которая расширила диапазон различий в социальном стиле России по сравнению с западными и восточными странами.
В 60-е годы в литературе вновь поднимается вопрос о формировании или стиле рабства в Древней Руси. Специалист по античности В. И. Горемыкина обнаружила такое образование в России и Западной Европе. "Рабы" в Древней Руси также уделяли значительное внимание П. А. Пьянкову и А. А. Зимину. Но особенно энергично настаивал на существовании института рабства И. Я.Фроянов, многочисленные работы которого были посвящены этой проблеме.
Концепция П. А. Пьянкова в основном умозрительна: он предположил, что в VI-VII веках там было что-то вроде тренировки рабов. И. Я. Фроянов, в целом соглашаясь с такой трактовкой некоторых византийских источников, просто говорит об институте рабства. Но византийские авторы (в частности, Прокопий Кесарийский) отмечают своеобразие рабства у славян. Военнопленных (а по законам военного времени того времени пленник является рабом) они держат определенный срок, а затем предлагают либо вернуться домой за выкуп, либо остаться в общине на правах равноправного ее члена. Другими словами, рабство славян было очень ограниченным.
У И. Я. Фроянова было много противников. Часто И. Я. Фроянова упрекали в «архаизации» общественных отношений Древней Руси. В выводах его первой книги, посвященной социально-экономическому строю Киевской Руси, сами феоды, вокруг которых шел спор, представлены «каплей в море свободного крестьянского землевладения». Позже сам ученый объяснит, что в этом, по сути, и заключается специфика древнерусского общественного строя, а именно долговременное сохранение общины. Упреки в произвольном толковании статей Русской правды, в частности категорий зависимого населения – смердов, зачов-наджмитов, более обоснованы. По мнению автора, «смерды» – это рабы, посаженные на землю. Но «смерды» - это основное сельское население балтийских славян, обозначение, по сути, идентичное последнему «крестьянин». В частности, этот вопрос хорошо закреплен в работах Б. Рыскина о смердах в регионах немецкой колонизации.
М. Б. Свердлов, который выступил с углубленной монографией по спорным вопросам, был в числе противников И. Я. Фроянова. Одним из спорных вопросов было определение характера семьи у населения Древней Руси: «большая» или «малая». Но здесь необходимо учитывать самый важный факт – в Древней Руси существовали обе семьи. В летописях при описании обычаев племен «большая» семья полян определенно противопоставляется «малой» семье древлян и других восточнославянских племен.
В последних работах И. Я. Фроянов, признавая, в принципе, наличие частного феодализма в Древней Руси, оспаривает концепцию «государственного» феодализма в Древней Руси, ссылаясь прежде всего на работы Л. В. Черепнина и ряда других ученых, которые так или иначе разделяют это мнение. Но уточнение в данном случае необходимо не для того, чтобы различать этот тип феодализма, а для определения природы самого государства, выступающего в этом качестве.
Чтобы решить проблему общественных отношений в Древней Руси, представляется необходимым, во-первых, изменить угол зрения, а во-вторых, значительно расширить круг источников. Эти два фактора могут переосмыслить, казалось бы, хорошо известные проблемы.
В этом отношении концепция «Земли» и «Власти» открывает большие возможности, потому что сотрудничество и противостояние между «Землей» и «Властью» определили всю историю этого периода. Конечно, на общественные отношения в Древней Руси большое влияние оказывал различный этнический состав «Земли» и «Державы» – славянофильства и «рода русского». Очень важно достоверно оценить местоположение и содержание того, что привнесла «русская раса» в отношения с подчиненными славянскими племенами.
Изучение общественных отношений в первой половине IX века обычно изучается на основе материала, предоставленного договорами Руси с греками, заключенными Олегом и Игорем.
Сами трактаты изначально казались независимыми документами, уже включенными позже в анналы. Интересно отметить, что новгородским летописям эти договоры неизвестны, что свидетельствует об их довольно позднем включении в Киевскую летопись Новгородские летописи используют Киевскую летопись до 1115 года, то есть до того времени, когда в Новгороде правил Мстислав, сын Владимира Мономаха. Интерес к русско-византийским отношениям возрос именно во времена правления Владимира Мономаха, когда эти отношения заметно ухудшились. По ряду признаков очевидно, что одно из изданий Начальных летописей было составлено в 20-х годах XII века, когда из архивов удалось извлечь давние русско-византийские трактаты.
Трактаты посвящены важной литературе, и в большинстве случаев мы обычно говорим о «четырех» трактатах. На самом деле из архивов были извлечены два трактата: 911 и 944. Лингвистический анализ трактатов И. И. Срезневского, который до сих пор остается наиболее убедительным, показал разный язык этих трактатов, в том числе, и отличие их языка от языка самого кольцевого текста. Правда, язык договора 944 года ближе к языку летописей, но о подлинности текста договора свидетельствует смешение двух «блюд» («равных другому свеществу»): русского и византийского.
Но «русское право» начала десятого века не сводится к славянскому обычному праву – праву территориальной общины, в котором отчетливо виден приоритет «Земли». Договоры Руси с греками знают зависимую категорию населения среди русских – челядинцев, то есть купленных или плененных рабов. Рабство у русов, по-видимому, отличалось от положения той же категории у славян. У славян раб, невольница, челядин принадлежал ко всей общине. Среди русских челядины были собственностью отдельных личностей. Но в то же время всегда имелись в виду представители социальных верхов, и поэтому неизвестно, каково было устройство обычной кровной общины русов.
Чтобы понять истоки своеобразия «закона российского», необходимо расширить круг привлеченных источников, как восточных, так и западных. Так, восточные источники отмечают, что в случае несогласия спорящих сторон с решением государя-судьи спор русов разрешается поединком («чей меч острее»). В Европе зафиксирован только один институт, который предусматривает разрешение спора путем дуэли: это «Правда англичан и Варинов или Тюринов», утвержденная Карлом Великим на рубеже VIII-IX веков. Такая установка отсутствует в «Русской правде», но на Волго-Балтийском пути она сработала, использовалась в Новгородско-Псковской земле (так называемое «поле» – поединок), а с XV века войдет в практику по всей Северо-восточной Руси (особенно в суд 1497 года). Но восточные авторы знают другую русь и «Закон2 о том, что означает русь в договорах с греками – трудно определить по нескольким иллюстрациям. И тот факт, что «Русская правда», которая четко воспроизводит традиции давнего «русского права», не знает «поля», говорит о том, что не «Россия» ориентировалась на законы англичан и варинов, то есть «варягов». в узком смысле значения этнонима.
Следует отметить, что «Правда англичан и варинов» отказывается от принципа кровной мести, заменяя его выплатой штрафа, размер которого зависит от социального статуса жертвы. При этом решающее преимущество отдается родителям по мужской линии (до пятого колена). В России кровная месть сохранится до одиннадцатого века. Даже после его отмены, например, убийство «Татии» на месте преступления ночью было оправдано (если вор не был предварительно схвачен и связан или если он не был обработан до утра). Другими словами, «Правда англичан и варинов» действовала среди части населения вдоль Волго-Балтийского маршрута (включая некоторых «русов»), но приднестровская Русь придерживалась другого «российского закона».
Как уже упоминалось, в конце десятого века, при Владимире на Руси, тоже существовало своеобразное учреждение – «Земная хартия». Но, по-видимому, эти поселения были своеобразным продолжением политики Ольги, которая стремилась рационализировать отношения между «Властью» и «Землей», которые продолжали жить по ранее сложившимся традициям, разным в разных районах и у разных этносов происхождения.
Выводы исторической литературы о характере общественного строя Древней Руси в основном основаны на материалах «Русской правды». Она известна в нескольких изданиях, два из которых – «краткое» и «длинное». Но первое и второе издания представляют собой своего рода «хранилища» – собрание разнообразных писем и инсталляций. Таким образом, в новгородских летописях (Новгородской первой и Софийской) имеется расхождение. «Грамота» Ярослава Новгородского датируется 1016, 1019 и 1035 годами. М. Н. Тихомиров, который много работал над исходной стороной вопроса, допустил вероятность разных и, соответственно, непохожих изданий.
«Письмо» Ярослава Новгороду лежит в основе «русской правды». В литературе этот документ получил наименование «Древней правды» (первые 17 статей «краткой правды»). М. Н. Тихомиров считал вероятным, что в 1016 году Ярослав передал Новгороду «грамоту», а не «правду» – особую форму суда. Сам М. Н. Тихомиров разделил «Древнюю правду» на две части, соединив собственно «письмо» с первыми десятью статьями.
Причиной, по которой Ярослав выдал новгородцам «грамоту», были определенные исторические события, которые во многом определили само содержание «Древней правды».
Статья 1016 года в первой новгородской летописи, в которую включена «краткая правда», сочинение явно более позднее. И вообще, эта летопись дает мало информации о первых десятилетиях правления Владимира, не упоминает о поражении Ярослава от Мстислава в 1024 году, после чего Ярослав надолго (до смерти Мстислава) останется в Новгороде. И события, которые находятся вне хронологической последовательности, описанной в упомянутой статье, развивались не совсем так, как это представил более поздний летописец.
Около 1014 года произошел острый конфликт между Ярославом и его отцом – Владимиром. Ярослав отказался платить дань Новгороду (в размере двух тысяч гривен) в Киеве. Владимир начал готовиться к новгородскому походу, а Ярослав, готовясь к битве с отцом, нанял варягов и колбягов. В. Н. Татищев, очевидно, прав, принимая «колбягов» за жителей поморского города Колобжег, то есть «Околобережья» – вариант обозначения «поморяне». Наемники начали «совершать насилие над женами». Новгородцы собрались и убили насильников. Ярослав, обманув организаторов восстания в своей резиденции в селе Ракомо, убил новгородцев. И в этот момент он получил известие из Киева, что его отец умер, а Святополк находится в Киеве. Ярослав созвал новгородцев на пир, покаялся «в своем безумии", пообещал заплатить золотом за избитых новгородцев и обратился к собравшимся на пир людям с просьбой помочь в борьбе со Святополком. Новгородцы откликнулись на это обращение (две тысячи гривен отдавать Киеву, конечно, они не захотели). По логике событий, именно в связи с этими событиями, возможно, как раз вечером, князь объявил, что вручает новгородцам «грамоту». В то же время «Древняя правда» предназначалась только для одного города – Новгорода, совершенно не затрагивая сельские округа.
Среди 10 статей, которые М. Н. Тихомиров выделил в качестве специального «диплома», первая статья остается самой спорной. Позже его явно отредактировали, что оказалось повторением выплаты штрафа в 40 гривен, что по сравнению с «отморозками» вообще маловероятно. Вставка представляет собой аннотацию (после «русинов») к «словенину» в новгородском письме (как указал Тихомиров). В своем первоначальном виде статья, судя по всему, не ограничивала право кровной мести со стороны близких родственников, а заменяла его штрафом в 40 гривен, независимо от особых этнических и социальных категорий. А следующие девять статей дают представление об адресате «письма»: это княжеская дружина, наемники и новгородское ополчение. Все они были вооружены мечами, хотя в ссорах и драках могли также использовать шесты, батоги, чаши и рога (драки на вечеринках, по-видимому, при таком пестром составе знати, тоже были обычным явлением).
Варяги и колбяги прямо упоминаются в статьях 9 и 10. В первом случае это оскорбление: «ринет – муж мужа самого себя или себя саму». За это следовало заплатить штраф в размере 3 гривен, причем новгородцы должны были выставить двух свидетелей, а варяг или колбяг должны были принести клятву (у них не могло быть свидетелей). Следующая статья напрямую защищает Новгород: если челядин побежит к Варягу или колбягу и тот не сделает этого в течение трех дней, а пострадавший будет точно знать, куда сбежал челядин (обычно на беглецов «кричали" на переговорах), он имеет право забрать беглеца и получить 3 гривны за обиду.
Следующие семь статей (с 11 по 17) уже имеют более широкий круг получателей. Они защищают права владельцев и, в какой-то степени, представлен сам судебный процесс: так называемое «хранилище», участие 12 свидетелей в оправдании обвиняемого в ограблении (интересно отметить, что число 12 есть в «варяжских законах» и это восходит, по-видимому, к кельтскому счету десятками). Именно это дополнение могло стать «Уставом» в середине 30-х годов, когда Ярослав был окончательно утвержден в Киеве. В то же время к первой статье могло бы быть дополнение, где «словенин» приравнивается в правах к «русинскому». «Русинцами» в то время называли жителей Приднестровья, и их отличали от варягов и словенцев. Сам этноним «варяги" с того времени распространяется на скандинавов, которые появились в окружении Ярослава после его женитьбы на шведской принцессе Ингигерд.
