Файл: Комплекс научного анализа института возмещения (компенсации) морального вреда в российском гражданском праве.pdf

Характер физических страданий выражается в виде физических болей в организме в области сердца, головной боли, головокружения, обморока, невроза, обострения хронических заболеваний и т.п., а характер нравственных страданий выражается в нарушении психического благополучия в виде страха, горя, беспокойства, проявлении негативных эмоций в виде интенсивного слезотечения, навязчивых состояний и т.п.

Нравственные страдания проявляются в непроизвольном и непреодолимом возникновении мыслей, представлений, сомнений, страхов, влечений, двигательных актов (навязчивых состояний). Появление навязчивостей субъективно неприятно, происходит при сохраняющемся (в отличие от бреда) понимании болезненности этих нарушений и критическом к ним отношении. Навязчивые страхи (фобии) разнообразны по содержанию. Чаще всего наблюдаются боязнь открытых пространств и закрытых помещений (агорафобия, клаустрофобия), страх транспорта, страх возможности выполнения каких-либо привычных функций. Наряду с этим нередко отмечаются страх публичных выступлений, боязнь покраснеть (эрейтофобия), проявить неловкость или замешательство в обществе [34].

При этом одной из важнейших особенностей морального вреда является то, что эти негативные изменения происходят в сознании потерпевшего и форма их выражения в значительной степени зависит от особенностей психики потерпевшего.

Под видами физических страданий можно понимать боль, удушье, тошноту, головокружение, зуд и другие болезненные симптомы (ощущения); под видами нравственных страданий - страх, горе, стыд; беспокойство, унижение и другие негативные эмоции. Характер физических и нравственных страданий в таком понимании можно было бы учитывать и оценивать, если бы можно было установить некую количественную соотносительность между вышеперечисленными разновидностями таких страданий. Однако не представляется возможным и целесообразным ни теоретически, ни практически ввести какое-либо объективное соотношение между, например тошнотой и удушьем, зудом и головокружением, страхом и горем, стыдом и унижением. Думается, что «учитывать» характер физических страданий, а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно они и определяют величину причиненного морального вреда.

Рассмотрим указанные в ст. 1101 ГК РФ такие критерии как требование разумности и справедливости. Анализ ст. 1101 ГК РФ в части требований разумности и справедливости целесообразно проводить с учетом ст. 6 ГК РФ, устанавливающей правила применения аналогии права. Согласно этой норме, при невозможности использования аналогии закона, права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости. Эти понятия дают большой простор судейскому усмотрению при решении конкретного дела. Не случайно компенсация морального вреда оказалась единственным гражданско-правовым институтом (понятие разумности содержится также в ст. 10 ГК РФ, но имеет там иное содержание), где законодатель специально предписал учитывать требования разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда. В данном случае, прежде всего, принимается во внимание то, глубина страданий не поддается точному измерению и в деньгах неизмерима в принципе. Поэтому нельзя говорить о какой-либо эквивалентности ее размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что размер компенсации должен быть адекватен перенесенным страданием.

Неразумно и несправедливо было бы присудить при прочих равных обстоятельствах (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на неприкосновенность произведения, в размере, равном или большем, компенсации, присужденной лицу, перенесшему страдания в связи с нарушением его личного неимущественного права на здоровье, выразившееся в утрате зрения или слуха (обобщение судебной практике позволяет сделать вывод о том, что подобные случаи нередки). Поэтому требование разумности и справедливости следует рассматривать как обращенное к суду требование о соблюдении разумных и справедливых соотношений присуждаемых по разным делам размеров компенсации морального вреда.

Учитывая, что законом дан не исчерпывающий перечень легальных критериев оценки размера компенсации морального вреда, суды могут применять дополнительные, специфические критерии. Так, в юридической литературе легальные критерии расширяются и дополняются. М.Н. Малеина, например, к числу критериев определения размера компенсации за причинение морального вреда предлагает отнести общественную оценку фактического обстоятельства, вызвавшего вред, и область распространения сведений о происшедшем событии. При причинении физического вреда – вид и степень тяжести повреждения здоровья, длительность или кратковременность расстройства здоровья, степень стойкости утраты трудоспособности и т.д.[28] А.В. Шичанин относит к критериям – местные условия и нравы [37].

Как подчеркивают эксперты «проблема отсутствия тесно сформулированных критериев и общего метода оценки размера компенсации морального вреда ставит судебные органы в сложное положение» [37] действительно названные критерии достаточно условны; действующее законодательство не раскрывает содержание критериев, а тем более не дополняет их «не основными критериями». Отсюда совершенно противоположные взгляды на один и тот же критерий в теории, неуверенное применение положений закона судами, которые действительно производят расчет размера компенсации «по своему усмотрению».

Люди в мантиях предлагают разработать специальный закон, который введет тарифы на компенсацию морального вреда, а главное - научит людей извиняться. Ведь бывают случаи, когда букет роз загладит обиду сильнее, чем три копейки от вредителя.

По действующему закону загладить страдания жертвы можно только деньгами. У нас нет четкого определения морального вреда, но в жизни все примерно понимают, о чем идет речь. Это если кого-то несправедливо обидели. Человек в таком случае имеет право требовать компенсацию. Весь вопрос: сколько? Закон на этот счет безмолвствует. Поэтому тарифы складываются стихийно.

Судьи определяют размер моральных убытков, как говорится, на глаз, сравнивая при этом, сколько обычно дают в других регионах. Постепенно ставки выравниваются, но без казусов не обходится. Скажем, в Хакасии молодой человек зарезал возлюбленную. Суд взыскал с него 800 тысяч рублей морального ущерба. Эти деньги получат родные девушки. Платить юноша будет, естественно, из тюрьмы. В другом регионе в это же самое время разгневанный муж застрелил беременную жену. Компенсация... 300 тысяч рублей. Хотя гражданин будет сидеть за решеткой на два года дольше, чем тот жених, трудно отделаться от мысли, что жены оцениваются дешевле любовниц. Хотя мы их любим не меньше, ведь правда?

Другой судебный казус. На Урале браконьер убил беременную лосиху, суд взыскал с него 500 тысяч рублей. В армии солдат погиб из-за неуставных взаимоотношений. Сумма морального вреда та же самая. При этом будет ли кто спорить с тем, что жизнь человека должна стоить гораздо дороже?

Чтобы не возникало подобных разночтений, юристы предлагают разработать примерные тарифы на возмещение морального вреда. Понятно, что все случаи не предусмотришь. Но есть стандартные примеры, когда единые ставки будут к месту. Скажем, невинное осуждение человека. Или смерть в автокатастрофе. В перечне могут оказаться врачебные ошибки, задержки авиарейсов и чиновничья нерасторопность. Это все приносит людям страдания.

По закону можно требовать компенсацию практически всегда, когда вас обидели. Например, недавно, в Красноярском крае люди в мантиях присудили моральную компенсацию истице, которой фирма-бракодел поставила некачественные стеклопакеты. Сумма небольшая, но при этом женщине вернули все, что она заплатила, и еще выплатили неустойку. Так что ее обиды теперь в прошлом.

Обязательства по компенсации морального вреда имеют существенные отличия от иных обязательств по возмещению вреда, поскольку законодатель предусмотрел единственный спо­соб компенсации - денежную форму. Таким об­разом, потерпевший лишен права выбора фор­мы компенсации, суд также не имеет права учесть желание потерпевшего получить иную форму компенсации. Учитывая, что моральный вред затрагивает социально-психологическую сферу лица и далеко не всегда, как показывает практика, может быть компенсирован денежной суммой, считается целесообразным предус­мотреть несколько форм компенсации.

Потерпевший имеет право на выбор формы компенсации, а суд должен одновременно оце­нить и другие обстоятельства, имеющие значе­ние для дела, в том числе общественную оцен­ку произошедшего.

Однако, когда дело доходит до такой тонкой материи, как нравственные страдания, деньги отнюдь не решают все. Поэтому сегодня в судейском сообществе активно обсуждается идея, что нужен своеобразный закон об извинениях. Или поправки в действующие акты. Суть предложения в том, чтобы предусмотреть другие формы возмещения материального вреда. Без денег. Разве коробка конфет, преподнесенная осужденным грабителем, не сгладит неловкость от первой встречи?

А вот конкретное дело из судебной практики. Прапорщик Елена Петрова (фамилия изменена) попала под пресс командования. Женщина имела «неосторожность»... забеременеть. С личной точки зрения это было счастьем. Но командирам не понравилось, что в перспективе отряду придется потерять бойца как минимум на время декрета. Елену стали третировать. Ей один за другим объявляли выговоры за нарушение формы одежды. Мол, беременность - это не по уставу. Она подала в суд на командиров и выиграла дело. В качестве компенсации морального вреда ей присудили, условно говоря, три копейки. По сути, непонятно, что было большим издевательством: придирки командиров к беременной или такая вот компенсация.

Моральный вред далеко не всегда может быть компенсирован денежной суммой. Многие юристы считают, что целесообразно предусмотреть несколько форм компенсации, предоставив гражданину или суду право выбора. Ведь уплата денег в виде утешения часто рассматривается многими людьми как еще одно моральное унижение. И дело даже не только в том, что суды нередко присуждают символические суммы. Многие люди считают неприличным требовать денег за свое горе.

Скорее всего, командиры могли загладить вину перед Еленой Петровой, просто подарив ей букет роз перед строем. Почему бы и нет? Только пока нет такого закона. Интересно, что проблема «деньги вместо «прости» не нова. Еще в Российской империи известный цивилист Г. Шершеневич восклицал: «Разве какой-нибудь порядочный человек позволит воспользоваться законом для того, чтобы ценой собственного достоинства получить мнимое возмещение?» [18] Речь как раз шла о возмещении морального вреда. Но потом пришли большевики, и тема была закрыта.

Вообще, ущерб имущественный и вред мо­ральный представляют собой, как правило, раз­личные последствия одних и тех же неправомер­ных деяний. Для нарушений личных неимуще­ственных прав (благ) убытки нехарактерны, хотя полностью не исключаются (например, опоро­чение чести, достоинства и деловой репутации влечет отказ от заключения договора и т.п.), а в суде решается вопрос только о компенсации мо­рального вреда.

Подобные компенсации для нас пока дело новое, хотя уже привычное. Но закон об извинениях позволит сделать еще один шаг вперед в этом направлении, если, конечно, его позволят принять [27].

Наиболее дискуссионным является вопрос о содержании критерия «учет индивидуальных особенностей потерпевшего», его связи с другими критериями, тем более, что данный вопрос вызывает противоречия, как в теории, так и на практике.

Как следует из ст.ст.151, 1101 ГК РФ законодатель предписывает учитывать степень и характер страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего.

ГК РФ не конкретизирует, какие именно индивидуальные особенности потерпевшего могут влиять на размер компенсации морального вреда. Неразрешенным остается вопрос - нужно ли учитывать материальное положение потерпевшего при определении размера компенсации морального вреда?

В литературе высказываются совершенно противоположные точки зрения о содержании рассматриваемого критерия. По мнению В. Ускова, «при определении размера взыскиваемой в счет компенсации морального вреда денежной суммы судам необходимо руководствоваться не только индивидуальными психологическими особенностями потерпевшего, но и его материальным положением». Другого точки зрения придерживается Э. Гаврилова, отмечающий, что он (размер компенсации) не должен зависеть от личностных особенностей потерпевшего, степени его эмоциональности, ранимости, уровня самооценки, физического развития, пола и т.д. [10] Автор считает, что учет индивидуальных особенностей потерпевшего при определении размера компенсации нарушает, по крайней мере, два правовых принципа: равенства прав граждан и принцип, гласящий, что «право есть применение равного масштаба к разным людям».

Действительно, если размер компенсации морального вреда автоматически ставить в зависимость от высокой должности потерпевшего, его материального достатка – тогда нельзя говорить о равенстве прав граждан.

Между тем, нельзя связывать индивидуальные особенности потерпевшего исключительно с его высоким положением в обществе и материальным достатком. Индивидуальные особенности – не столько материально-оценочная характеристика, сколько индивидуальные психологические особенности личности. Поэтому, говоря об индивидуальных особенностях необходимо учитывать обусловленную индивидуальными особенностями потерпевшего глубину нравственных и физических страданий, что даст возможность суду учесть действительный моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации.