Файл: Станис Л.Я. Движение, пространство, время и теория относительности.pdf

превратилась в скульптуру, нужен скульптор. Для все­ общей, единой материальной субстанции, неизменной в своей основе, нужен был такой талантливый и могучий «скульптор», который бы постоянно создавал и пересо­ здавал в пространстве и времени бесконечное и удиви­ тельно многообразное сочетание всего совершенного и несовершенного в природе. Для движения инертной ма­ терии — материала — нужна была активная сила движе­ ния. У Аристотеля, например, это — чистая форма, она причина изменений; формой всех форм у него был бог. Аристотель решал этот вопрос идеалистически. Вместе с тем линия Аристотеля на активность формы благодаря диалектическим тенденциям в его взглядах получила как бы свое продолжение в разработке идей о неоднородных пространствах Римана — Эйнштейна.

Последовательными идеалистами вопрос о связи ма­ терии с движением по видимости решался легко, по существу же совершенно б е с п л о д н о , — все от бога, причина движения материи — вне материи.

При всей ограниченности естественнонаучного мате­

решения многих проблем, над которыми наука билась еще много веков спустя.

Гераклит, например, преодолевая отмеченную труд­ ность, выбрал такое «первовещество», которое само по себе не нуждалось во внешней силе движения. Субстан­ ция мира по Гераклиту — вечно живой огонь. Его изре­ чение «Мир, единый из всего, не создан никем из лю­ дей и никем из богов, был, есть и будет вечно живым огнем, мерно воспламеняющимся и мерно угасающим» В. И. Ленин оценил как хорошее изложение начал диалектического материализма. Гениальность выбора Ге­ раклита состояла в том, что его «огонь» в качестве суб­

26

станции олицетворял собою самодвижение, постоянное беспокойство и изменение. Огонь неотделим от горения, материя — от движения. Субстанция движущаяся, дви­ жение субстанционально, неуничтожимо и несотворимо. Образно,’ метафорично, наивно, но по-настоящему гени-> ально, очень глубоко! Материальное движение, движу­ щаяся материя — вот что из себя представляет Мир

в целом.

Несмотря на всю глубину постановки вопроса Герак­ литом о связи материи с движением, его образ огня це мог надолго удовлетворить пытливую человеческую мысль, пошедшую по пути все более детального иссле­ дования объективной действительности. С помощью та­ кого обобщенного образа нельзя было объяснить беско­ нечное многообразие видов и форм движущейся материи. Эту задачу по-своему гениально решал другой античный философ — Демокрит, который впервые отчетливо, в полную силу поставил проблему пространства. В каче­ стве субстанции Мира он берет а т о м ы как неизменные, наипростейшие и неделимые далее первокирпичики мироздания, различающиеся лишь по форме и величине. Аналогично тому как из ограниченного разнообразия букв алфавита можно складывать бесконечный калейдо­ скоп сочетаний в словах, предложениях, умозаключе­ ниях, гипотезах, теориях и т. д., так из ограниченно-раз- личающихся по форме и величине атомов у Демокрита возможным оказывается их бесконечно-многообразное сочетание, дающее реальное бесконечное многообразие качественных образований материального мира.

Наряду с атомистической гипотезой строения вещест­ ва, скорее даже в результате ее появления, возникала новая проблема — проблема обоснования и понимания пространства, которую ставит и решает Демокрит. При­ чем решает так, что его пространственная картина мира

27

в физике, например, по существу держалась вплоть до возникновения теории относительности и занимала в ней господствующее положение (ньютоново абсолютное про­ странство по сути дела оставалось демокритовым про­ странством). Демокриту потребовалось представление о пустом пространстве для того, чтобы атомы могли раз­ личным образом соединяться и разъединяться при обра­ зовании и взаимодействии тел. В противном случае на­ битые, как детские кубики в коробке или как сельди в бочке, плотно, без всяких зазоров, атомы оказались бы неподвижными. Демокрит вводит пустое пространство как необходимое, объективное условие движения ма­ терии.

В р е м я как форма существования материи осваи­ вается, пожалуй, труднее1. В античной философии время связывалось со сменой событий и рассматривалось как объективное условие их последовательности, как необ­ ходимое условие изменений в природе. В одну и ту же реку, говорил Гераклит, нельзя войти дважды. Все течет, все изменяется, поэтому имеет место время. Идеалист Парменид, наоборот, утверждал, что последняя субстан­ ция мира вневременна, совершенна и неизменна. В от­ личие от Парменида Аристотель, например, видел во времени неотъемлемую сторону «становления», с его точки зрения мир имеет временную структуру. Эту идею он, однако, ограничивает существованием особой, боже­ ственной сферы, которая не нуждается ни в дальнейшем совершенствовании, ни в изменении, ни в становлении. На основе эмпирически наблюдаемой картины движения Солнца, Луны, звезд и планет Аристотель в отличие от представлений Демокрита о бесконечно протяженном и

1 По данному вопросу полезно познакомиться с книгой Дж Уитроу «Естественная философия времени». М., 1964.

28

движущемся в однородном пустом пространстве мире выдвинул схему неподвижного и неоднородного про­ странства с центром (Землей) и границами (самыми дальними небесными сферами движения звезд), с вечной системой естественных мест для каждого тела. Каждое тело под влиянием местного движения других тел, выби­ тое из своего естественного места, стремится в свое ме­ сто как шар в свою лузу, под влиянием от века сущест­ вующей, неизменной, богом предначертанной системы мест.

На космологические идеи Аристотеля опиралась Пто­ лемеева геоцентрическая система мироздания. Она века­ ми поддерживалась церковью. Период средних веков отличался господством религиозной идеологии, на многие века отбросившей назад пытливую человеческую мысль. Из взглядов Аристотеля церковью канонизировалось лишь то, что помогало ей держать человека в тисках религиозного мракобесия. Движение материи было ото­ двинуто на задворки, на первый план выступил покой, богом предопределенная неизменная гармония мира. Любая свежая мысль душилась самым беспощадным и жестоким образом, последним аргументом в доказатель­ стве божественной «истины» оказывались зачастую пыт­ ка и костер.

Величайший гений своего времени Джордано Бруно поплатился жизнью за свои взгляды, в частности за свою идею о множественности Миров, которые, с его точки зрения, как и н'аш мир, находятся в вечном и неустанном движении. Его постановка вопроса о субстанции мира имела глубоко диалектический, хотя и не до конца по­ следовательный материалистический характер. Она как бы нашла свое продолжение и последовательное диалек­ тико-материалистическое решение лишь в марксистской философии, в частности в ленинском определении мате­

29

рии и в марксистской разработке закона единства и борьбы противоположностей, как сути, как ядра диалек­ тики. По Бруно, общей субстанцией многообразных тел,

к каждому отдельному предмету. Все частные формы бытия материи (вода или огонь, апейрон или атомы и т. п.), по мнению Бруно, «являются вещами, имеющими начало, но не началом» ’.

«...Все вещи находятся во вселенной и вселенная — во всех вещах, мы — в ней, она — в нас. Так все сходится в совершеннейшем единстве»12. Или: «...мы доходим, на­ конец, до первичной и всеобщей субстанции, тождест­ венной со всем, которая называется сущим, основанием всех видов и различных форм»3. Он полностью солида­ ризируется с изречением Гераклита, утверждавшего, что вещи суть единое, благодаря изменчивости все в себе заключающее4. Причину движения, изменения Бруно видит в т о ж д е с т в е п р о т и в о п о л о ж н о с т е й и противоречивом взаимодействии максимума и минимума, всеобщего и единичного, целого и части. «Подводя ито­ ги,— пишет он, — кто хочет познать наибольшие тайны природы, пусть рассматривает и наблюдает минимумы и максимумы противоречий и противоположностей. Глу­ бокая магия заключается в умении вывести противопо­ ложность, предварительно найти точку объединения»5.

30

предмету, это, как писал Бруно, в с е во всем, это в с е

-по отношению к нечто, бесконечное по отношению к конечному. «Всякая вещь, какую только ни взять во все­ ленной,, имея в себе то, что является всем благодаря всему, заключает в своем модусе всю душу мира хотя и

не целиком» '.

Ленин, давая определение материи, характеризует, в каком отношении объективная реальность находится к

человеку с его свойством мыслить, как она отражается человеческими ощущениями, определяя их объективное содержание, существуя вне и независимо от них. Иначе говоря, берется отношение мира в целом в отношении к такому его наиболее высоко организованному продук­ ту, как мыслящий человек, и показывается, как человек при помощи мозга отражает этот мир (по Бруно, то, как бесконечное, всеобщее отражается в конечном, отдель­ ном). И в отношении к камню, к столу, к дому, к Земле Мир в целом будет такой же субстанцией, материей. Дру­ гое дело, что каждый предмет отражает Мир (несет в себе душу мира, как говорил Бруно) далеко не целиком, а главное по-разному, соответственно своей особой внут­ ренней сущности и структуре. Сущность человеческого сознания определяется общественно-исторической прак­ тикой, благодаря чему оно отличается от всех других форм отражения. Останавливаемся на этом вопросе здесь потому, что в популярной литературе смысл ленинского определения материи нередко обедняется и упрощается.

Как ни изощрялась церковь в своем преследовании передовой научной мысли, абсолютный характер движе­ ния, которому подчиняется и сам процесс мышления, сло­ мал все преграды на своем пути. В эпоху становления новой, капиталистической формации, сопровождавшейся1

1 Д. Б р у н о. О причине, начале и едином, стр. 195.

31

бурным развитием науки и техники, с новой силой вста­ ли вопросы мировоззрения, а также методологические проблемы науки, новое звучание приобрели и такие из­ вечные проблемы науки, как вопросы движения, про­ странства и времени. Кроме Джордано Бруно, достаточ­ но вспомнить такие имена, как Николай Кузанский, Ко­ перник, Кеплер, Декарт, Спиноза, Ньютон, Лейбниц, Ломоносов и другие, чтобы представить тот мощный поток, который смывал на своем пути преграду за пре­ градой, несмотря на исключительно трудные условия для творчества. Особенно большое, всепроникающее значе­ ние приобрела классическая механика Галилея и Ньюто­ на, которая непосредственно вытекала из решения тео­ ретических и практических задач наступавшей в эпоху восходящего капитализма технической революции. Вме­ сте с тем она наложила отпечаток на весь склад мышле­ ния своей эпохи, занимая в нем господствующее положе­ ние более двух столетий.

Подлинный переворот во взглядах на природу движе­ ния совершил в первую очередь Галилей. Сущность нового подхода заключалась в обосновании Галилеем за­

в физике, фактически ее действительным началом»1. Галилей отверг необходимость внешней причины и

вообще первопричины для сохранения телом равномер­ ного движения без ускорения, для движения по инерции.

32