Файл: Общее введение в неаристотелевы системы и общую семантику.pdf

Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II, Глава XXVII
Русский перевод © 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org
По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru
57
рядка абстракций, за пределы которого не может выйти никто. В прежние времена, когда этот семантический механизм не был столь структурно очевиден, большинство из нас копировало животных, и прекращало абстрагировать на некоем уровне, словно это был «конечный» уро- вень. В семантическом обучении в языке и отождествляющем «есть», которое предоставлялось нам нашими родителями или учителями в школе, многопорядковость терминов вообще никогда и никак не учитывалась, и, несмотря на то, что человеческий физиологический аппарат про- должал действовать независимо от этого, мы использовали его на сознательном уровне живот- ным образом, то есть прекращали абстрагировать на определенном уровне. Вместо обучения в отношении этого механизма и тренировки в сознательном приобретении гибких и динамичных
с.р посредством перехода на все более и более высокие абстракции, как нормы, мы устраивали
Иванову субнормальную, анималистическую блокировку, и «эмоционально» прекращали абст- рагировать на некоем уровне.
Так, к примеру, если мы в результате жизни приходим к психо-логическому состоянию не- нависти или сомнения, и останавливаемся на этом уровне, то, как мы знаем по опыту, жизнь такого индивидуума и тех, кто находится с ним рядом, не бывает счастливой. Однако ненависть и сомнение более высоких порядков обращает или аннулирует семантический эффект первого порядка. Так, ненависть в отношении ненависти или сомнение в отношении сомнения – эффект второго порядка – обратил или аннулировал бы эффект первого порядка, который был разру- шителен для всех, кого он касался, поскольку он оставался структурно-остановленным или
животным эффектом первого порядка.
Весь этот предмет о нашей человеческой способности к высшему абстрагированию без ка- ких-либо различимых пределов представляется крайне всеобъемлющим, новыми непроанали- зированным. Для того, чтобы его полностью разработать, потребуется много лет и много томов работы; так что, по необходимости, приведенные далее примеры являются лишь предположи- тельными и будут служить для примерной иллюстрации гигантской силы Ā методов и структу- ры, и приводятся они здесь с целью сделать их как можно более работоспособными в роли мощного семантического подхода к образованию.
Давайте возьмем какие-нибудь термины, которые можно рассматривать как позитивные и представляющие структуру «культуры», науки и того, что в психиатрии известно как «субли- мация»; такие как любопытство, внимание, анализ, мышление, выбор, уважение, знание, оцен- ка, . Эффекты первого порядка тут хорошо известны, и нам не требуется их анализировать. Но если мы преобразуем их в эффекты второго порядка, то у нас получится любопытство к любо- пытству, внимание ко вниманию, анализ анализа, мышление о мышлении (что представляет со- бой науку, психо-логику, эпистемологию. ,); выбор выбора (что представляет собой свободу, отсутствие психо-логических блокировок, а также показывает семантический механизм устра- нения этих блокировок); уважение уважения дает нам важное культурное достижение; знание знания связано с абстрагированием и структурой, и превращается в «осознанность», по крайней мере, в некоем ограниченном ее аспекте в виде «осознанности абстрагирования»; оценка оцен- ки становится теорией психического здоровья, .
Другая группа представляет собой патологические семантические реакции. Такими можно назвать первопорядковые беспокойство, нервозность, страх, жалость. , которые могут быть вполне обоснованными и сравнительно безвредными. Но когда они начинают приобретать высшие порядки и отождествляться при этом с первым, в виде беспокойства по поводу беспо- койства, страха перед страхом. , то они становятся патологиями. Жалость о жалости опасным образом приближается к жалости к себе. Эффекты второго порядка, такие как убеждение в убеждении, создают фанатизм. Знать, что мы знаем, обладать верой в веру, невежеством в от- ношении невежества. , – это механизм догматизма; в то время как такие эффекты, как свобод- ная волеизъявление свободного волеизъявления, или причина причины. , часто становятся ил- люзиями или бредом.
Третья группа представлена такими эффектами первого порядка, как сдерживание, нена- висть, сомнение, презрение, отвращение, гнев и подобные семантические состояния; при этом
второй порядок обращает и аннулирует эффекты первого порядка. Сдерживание сдерживания

Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II, Глава XXVII
Русский перевод © 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org
По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru
58 становится положительной активизацией или освобождением (см. Часть IV); ненависть нена- висти приближается к «любви»; сомнение в отношении сомнения становится научной критикой и способствует развитию науки; прочие также, очевидно, обращают или аннулируют нежела- тельные с.р первого порядка.
В связи с этим становится вполне очевидным опасный эффект отождествления. Полезные эффекты в первом и втором классе были невозможны из-за отождествления порядков абстрак- ций, таких как семантическое состояние, производимое семантической блокировкой, которая не позволяет нам переходить к абстракциям более высокого порядка; во втором случае, действи- тельно возникали патологические проявления.
Осознанность абстрагирования, которая, среди прочего, связана с полным инстинктивным семантическим осознанием нетождественности и расслоения человеческого знания, а так же с многопорядковостью большинства важных терминов, которые мы используем, разрешает все эти весомые и сложные проблемы, поскольку дает нам в руки структурные методы для семан- тической оценки, ориентации и проработки этого. Через переход к более высоким порядкам те состояния, которые связаны со сдерживанием или негативной пассивизацией, обращаются. Не- которые из них на высших уровнях приобретают культурное значение; другие же становятся патологиями. Но осознанность абстрагирования во всех случаях дает нам семантическую сво-
боду на всех уровнях и таким образом способствует оценке и отбору, устраняя тем самым воз- можность оставаться в состоянии животной фиксации или блокировке на каком-либо конкрет- ном уровне. Здесь обнаруживается механизм «изменения природы человека» и помощи тем людям, которые находятся в патологических состояниях, через пересмотр своих собственных недугов посредством простого осознания того, что эти симптомы появляются из-за отождеств- ления уровней, которые являются существенно разными, бессознательного перепрыгивания между уровнями или другого замешательства в плане порядков абстракций. Даже в настоящее время вся психотерапия бессознательно использует этот механизм, хотя, насколько я знаю, до этого момента он никогда не формулировался структурно в общем виде.
Следует добавить, что в тот момент, когда мы исключаем отождествление и приобретаем осознанность абстрагирования, как это изложено в данной системе, мы сразу же приобретаем постоянное семантическое чувство этого особого структурного расслоения человеческого зна- ния, которое обнаруживается в психо-логике дифференциального и интегрального исчисления и математики, которые подобны по структуре окружающему нас миру, при этом без каких-либо трудных математических техник. Психо-логически как математика, так и данная система пред- ставляются структурно подобными не только друг другу, но также этому миру и нашей нервной системе; и в этом моменте это сильно расходится с более старыми системами.
Позвольте мне привести еще один пример того, как осознание порядка абстракций проясня- ет семантические трудности.
Я четко помню один спор, который у меня состоялся с одним юным и очень одаренным ма- тематиком. Мы разговаривали на тему геометрии Эвклида и Лобачевского, обсуждая опускание и введение предпосылок. Я утверждал, что Лобачевский ввел новую предпосылку; он же утвер- ждал, что Лобачевский опустил предпосылку. С первого взгляда могло бы показаться, что это проблема «фактов», а не предпочтений. Знаменитый пятый постулат Эвклида гласит: «Если прямая, пересекая две прямые, образует с ними внутренние односторонние углы, составляющие вместе меньше двух прямых, эти прямые при неограниченном продолжении пересекаются с той стороны, с которой эти углы составляют меньше двух прямых». Следует по ходу дела заметить, что прямая предполагается имеющей «бесконечную» длину, что опирается на определенный тип структурной метафизики «пространства», характерный для A и более старых систем. Этот постулат Эвклида можно выразить в одной из его эквивалентных форм, как, например: «В плоскости через точку, не лежащую на данной прямой, можно провести одну, и только одну прямую, параллельную данной». Лобачевский и другие решили построить геометрию без дан- ного постулата, и они в этом преуспели. Давайте же посмотрим, что сделал Лобачевский. Для этого мы сначала отправимся на более глубокий уровень – или, наоборот, на более высокоуров- невую абстракцию – где обнаружится, что то, что на его уровне было опусканием предпосылки,

Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II, Глава XXVII
Русский перевод © 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org
По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru
59
становится на нашем более глубоком уровне, или в абстракции более высокого уровня, введе-
нием предпосылки; а именно, предпосылки, что через точку, лежащую не на прямой, проходит
более чем одна параллельная прямая.
И подобный процесс структурно встроен во всё человеческое знание. Более того, это явля- ется уникальной характеристикой структуры человеческого знания. Мы всегда можем это сде- лать. Если мы переходим к более высоким порядкам абстракций, то ситуации, которые кажутся
«неразрешимыми» «по сути», довольно часто становятся проблемами предпочтений. Эта про- блема имеет крайнюю семантическую важность и бесконечно обширные последствия для всей науки, психиатрии и в особенности для образования.
Примеры, которые я привел, демонстрируют просто поразительную семантическую ситуа- цию; а именно, что на один и тот же вопрос можно иногда отвечать «да» или «нет», «истинно» или «ложно» в зависимости от порядка абстракций, на котором оперирует отвечающий. Выше- указанные факты значительно меняют прежние предположительно жестко определенные поля
«да» и «нет», «истинно» и «ложно», и, в общем, всех многопорядковых терминов. Многие про- блемы «фактического» характера на одном уровне становятся проблемами «предпочтения» на другом, тем самым способствуя сокращению семантического поля для несогласия.
Интересно также пролить некоторый свет на проблему «предпочтений». Какое утверждение или установка являются предпочтительными? То, что утверждает, что Лобачевский опустил постулат, или то, что заявляет о том, что Лобачевский ввел новый постулат? И то и другое явля- ется «фактом», но на разных уровнях, или на разных порядках. Версия опускания представляет- ся историческим фактом; версия же введения, как психо-логический факт, является встроенным в структуру человеческого знания. Предпочтение тут четко проявлено; этот психо-логический факт обладает величайшей обобщенностью (как и все прочие психо-логические факты) и, сле- довательно, он более полезен, поскольку он применим ко всем человеческим устремлениям, а не просто к какому-то конкретному действию, совершенному определенным математиком при определенных условиях.
Раздел С. Смешивание высших порядков абстракций.
Мы уже видели то, что абстрагирующая сила Дружка в какой-то момент останавливается.
Если мы являемся того или иного рода «финалистами», то мы также предполагаем, что наша сила абстрагирования на каком-то уровне останавливается. Примерно таким образом и возни- кают финалистические, догматические и абсолютистские семантические установки.
Если же, однако, с помощью Структурного дифференциала мы оттренируем с.р наших детей в Ā неотождествлении, характерном расслоении человеческого знания и силе абстрагирования, то мы поспособствуем переходу к абстракциям высшего порядка и установим гибкие с.р с пол-
ной обусловленностью, которые будут уникальны для Иванова и обретут большую профилак- тическую и терапевтическую ценность. Таким образом мы подготовим «человеческий ум» к эффективности и психическому здоровью, устранив факторы семантических блокировок, и при этом, задействуя активность высших нервных центров, мы сократим вредоносный переизбыток оттока нервной энергии в низшие нервные центры, который проявляется в симптомах затормо- женности или регрессии.
Вышеописанные предметы обладают серьезной семантической важностью для нашей по- вседневной жизни и психического здоровья. Все семантические расстройства связаны с оцен- кой, доктринами, верованиями, соображениями. , и наоборот. При обстоятельствах, подобных описанным выше, которые представляются для нас естественными, опасно не иметь средств для того, чтобы лучше видеть свой путь в лабиринте словесных трудностей со всеми его опасными и постоянно возникающими семантическими компонентами.
Отказываясь от порядков абстракций, мы можем создавать самые разнообразные словесные трудности; и при отсутствии осознанности абстрагирования мы все станем практически беспо- мощными и безнадежными жертвами примитивного языка и лежащей в его основе структурной метафизики. Хотя путь к свободе прост; неотождествление ведет нас к «осознанности абстраги-

Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II, Глава XXVII
Русский перевод © 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org
По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru
60 рования» и дает нам новое рабочее ощущение для определения ценностей, новых с.р, для про- ведения нас через словесный лабиринт.
В отсутствие «объектификации», которая представляет собой оценку абстракций высшего порядка как низших; а именно, слов, воспоминаний. , как объектов, переживаний, чувств. , са- мое обыкновенное отождествление различных абстракций высшего порядка представляется смешиванием выводов и терминов вывода, и описаний и терминов описания.
Очевидно, если мы припишем описанию n-ный порядок, то вывод из такого описания (или другого) нужно рассматривать как абстракцию более высокого порядка (n+1). Прежде чем при- нимать какое-либо решение, мы обычно делаем более или менее поспешный обзор событий, на основании этого обзора делаем некие суждения, которые становятся основой для действий. Это утверждение довольно обобщенное, поскольку компоненты его можно найти посредством ана- лиза практически где угодно. Наша проблема состоит в анализе общего случая. Давайте при- мерно отследим этот процесс.
Предположим, к примеру, некий гипотетический случай с идеальным наблюдателем, кото- рый наблюдает правильно и выдает безличный, беспристрастный отчет о том, что он пронаб- людал. Давайте предположим, что замеченные им происшествия проявились как: z , ‹ , ™ , ›
, . . . , а затем произошло новое происшествие ’. На этом уровне наблюдения нельзя говорить, поэтому я применяю различные замысловатые символы, а не слова. Наблюдатель затем выдает
описание вышеуказанных происшествий, скажем, a, b, c, d, . . . , x; затем он делает вывод из этих описаний и приходит к заключению или формирует суждение A об этих фактах. Мы предпола- гаем, что те факты, которые ему неизвестны – а такие есть всегда – в данном случае не играют роли. Давайте предположим также, что его заключение представляется правильным, и что дей- ствие A’’, которое мотивируется этим заключением, является адекватным. Очевидно, мы тут работаем как минимум на трех разных уровнях абстракций: видимом, переживаемом. , низшем уровне абстракций (несловесном); затем идет описательный уровень, и, наконец, уровень вы- водов.
Давайте предположим, что теперь другой индивидуум, Иванов
1
, невежественен относитель- но порядков абстракций, осознанности абстрагирования, с.р. ; – скажем, политик или пропо- ведник, человек, который постоянно и привычно отождествляет, смешивает порядки, использу- ет язык выводов для описаний и вообще строит на этом целый бизнес. Предположим, что этот
Иванов
1
наблюдает «те же самые происшествия». Он становится свидетелем происшествий z ,
‹ , ™ , › . . ., и ему происшествие ’ представляется новым. Происшествия z , ‹ , ™ , ›. . . , он бы описал в виде a, b, c, d, . . . , и на основании этого небольшого числа описаний он бы
сформировал суждение, пришел к выводу B; что означает, что он бы перешел к другому порядку абстракций. Теперь, в момент, когда происходит новое происшествие ’, он обрабатывает его на основании уже сформированного мнения B, так что его описание происшествия ’ является
окрашенным его прежними с.р, и он уже не является идеальным наблюдателем x, а становится
B(x)=y. Его описания «фактов» уже не будут представляться как a, b, c, d, . . . , x идеального на- блюдателя, но как a, b, c, d, . . . , B(x)=y. Далее он абстрагирует на более высокий уровень ,
формирует новое суждение, по поводу «фактов» a, b, c, d, . . . , B(x)=y, скажем, C. Теперь можно видеть, как возникает семантическая ошибка. Происшествия представляются «одними и теми же», однако бессознательное отождествление уровней в конце концов приводит к совершенно другому заключению и мотивирует совершенно другое действие C’’.
Диаграмма делает эту структуру яснее, поскольку это очень трудно объяснить одними сло- вами. На Структурном дифференциале это можно показать очень легко.

Альфред Коржибский, «Наука и психическое здоровье», Книга II, Глава XXVII
Русский перевод © 2007, Олег Матвеев http://olegmatveev.org
По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу olegmatv@yandex.ru
61
ИДЕАЛЬНЫЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ ИВАНОВ
1
Видит происшествия (несловесные)
(Абстракции первого порядка). . . . . . .z , ‹ , ™ , › , . . . ’ z , ‹ , ™ , › , . . . ’