Файл: 2 средневековая философия и философия эпохи возрождения.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.04.2024
Просмотров: 156
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Еще в конце прошлого — начале нынешнего столетия сформировался так называемый «второй позитивизм». Его возникновение связано с именами Эрнста Маха и Рихарда Авенариуса. Будучи не только философами, но и естествоиспытателями, эти исследователи находились под сильным воздействием «кризиса в физике», когда появившиеся электродинамика Д.Максвелла, специальная теория относительности А.Эйнштейна и теория атомных частиц привели к крушению старых представлений о материи. Стало очевидным, что не всем данным науки можно доверять. Поэтому Э.Мах и Р.Авенариус поставили задачу провести последовательный научный критический анализ всякого опыта (отсюда и еще одно название их теории — эмпириокритицизм), в результате чего наше знание было бы освобождено от всяких «метафизических допущений».
С этой целью Э.Мах прежде всего попытался устранить противоположность материального и идеального и ввел понятие «нейтральные элементы мира» (то есть ни физические, ни психические). Он исходил также из того, что изучаемые явления существуют не иначе, как в координации с субъектом. Получилось, что «нейтральные элементы мира» и базовые научные данные — это ощущения, с которыми мы только и имеем дело в процессе познания. Роль ощущений была абсолютизирована, и весь мир в концепции Э.Маха и Р.Авенариуса предстал как совокупность «комплексов ощущений». Отсюда также был сделан вывод, что категории науки и философии не имеют никакого объективного содержания вне человека. Поэтому главная задача научного исследования состоит не в объяснении явлений, а в описании ощущений. Это описание должно происходить максимально строгим, избегающим всякой метафизической абстрактности способом, что находит отражение в основном научном принципе — «экономии мышления» (Э.Мах) или «наименьшей траты сил» (Р.Авенариус).
В результате такого подхода Э.Мах и Р.Авенариус удалили из своей философии понятия субстанции, материи и движения, пространства и времени, необходимости и т.п. Причинность они предложили заменить «функциональной зависимостью признаков явлений». Вообще, вся объяснительная часть науки объявлялась ими «паразитической» и «излишней», в силу чего ее следовало убрать. По мнению Э.Маха, законы всякой науки устанавливают лишь связь элементов нашего сознания. Таким образом, Э.Мах и Р.Авенариус, по сути дела, пришли к агностицизму (сущность вещей непознаваема). Более того, фактически были сделаны и субъективно-идеалистические заключения, поскольку существование объективной реальности вне «комплексов ощущений» ставилось под сомнение. Ошибка эмпириокритицизма заключалась в том, что он недооценивал роль понятийного мышления и игнорировал практику. Поэтому выводы Э.Маха и Р.Авенариуса не только не дали прочной основы для исследования, но и на деле вели всякое научное познание в тупик.
Традиции философского рационализма в большей мере продолжила третья форма позитивизма — неопозитивизм. Наиболее известными его представителями являются австрийские философы Людвиг Витгенштейн и Мориц Шлик, английские мыслители Алфред Уайтхед, Джордж Эдуард Мур и Бертран Рассел, немецко-американский исследователь Рудольф Карнап. Неопозитивисты осознали недооценку Э.Махом и Р.Авенариусом логической, понятийной ступени познания. Они пришли к выводу, что истинно научные положения должны базироваться не на ощущениях, а на научных фактах. Элементарное явление, доступное нашему изучению — это факты; задача же науки сводится к их описанию, а также приведению в порядок, то есть обобщению в виде законов и научных теорий. Факты констатируются в высказываниях, которые, в свою очередь, строятся на основе языка. Поэтому главное внимание неопозитивисты обратили на анализ употребления слов и выражений, а философские проблемы рассматривались ими как проблемы языковые (либо языка науки, либо обыденного разговорного языка).
По убеждению неопозитивистов, задача философии состоит в логическом анализе научных высказываний и сообщений (то есть исследовании мышления о мире, а не самого мира). Неопозитивисты пришли к выводу о необходимости объяснения не сути действительности, а деятельности, анализирующей сознание. В этой связи ими исследовались проблемы значения и смысла языковых структур, определялись те пределы мышления, за которые оно не может выходить. С их точки зрения, философия должна разработать принципы проверки понятий и высказываний на их соответствие реальности и проанализировать их. Высказывания, не соответствующие требованиям научности, следует отбросить.
Одним из первых к анализу значения наших высказываний призвал Дж.Э.Мур. Он скептически отнесся к многим философским категориям и утверждениям, доказывая их «пустоту» и отсутствие в них реального содержания. Согласно Э.Муру, задача философии — прояснение, а не открытие (чем занимаются частные науки), ее предмет — мысли, а не факты.
Б.Рассела интересовал вопрос, каким образом люди пользуются языком, почему в нем содержатся парадоксы, и что необходимо сделать, чтобы эти парадоксы решить. В Древней Греции была популярна история об Эпимениде-критянине, утверждавшем, что «все критяне лгут». Поскольку же он сам был критянином, то, следовательно, он тоже лгал. Но в этом случае оказывалось, что все критяне говорят правду! Однако, если они говорили правду, то и Эпименид это делал тоже, и
нужно было признавать, что «все критяне лгут». Получался замкнутый круг. Б.Рассел предложил разрешить этот парадокс введением ограничений в пользовании терминами. Нельзя включать утверждение в ту совокупность утверждений, к которой оно само относится, о которой оно говорит. Б.Рассел полагал, что парадоксы возникают из-за обыденного языка, именно он заводит нас в тупик. Так, мы говорим, что «золотая гора не существует», а «круглый квадрат невозможен» (однако о чеммы говорим?).
Можно вспомнить и знаменитый философский вопрос о бытии небытия: если мы говорим, что «небытия нет», то о чемнаше утверждение? Ведь говоря так, мы все-таки подразумеваем наличиекакого-то небытия. Б.Рассел сделал вывод о том, что парадоксы возникают из-за особенностей обычного языка, который не имеет строго логической природы. В результате этого в нем могут быть не только истинные или ложные предложения, но и такие, которые вообще говорить нельзя. Следовательно, необходимо создать строго логичный «правильный язык», в котором предложение не может утверждать ничего о самом себе, то есть о своей истинности. В этом языке следует говорить: «нет такого объекта, который одновременно был бы горой и золотом».
На основании исследований языка Б.Рассел пришел к заключению, что с помощью логики могут быть решены и все философские вопросы: «дело философии, как я его понимаю, состоит, по существу в логическом анализе, сопряженном с логическим синтезом...». Английский ученый пришел к выводу, что логически совершенный язык науки строится из элементарныхсуждений. Скажем, «человек красив» и «человек умен» есть такие, атомарные суждения. Из них можно построить другие, более сложные высказывания — «человек красив и умен», «человек некрасив и умен» и т.п. Новый язык науки свободен от неточных в логическом отношении терминов и утверждений, и прежде всего это касается метафизических понятий. Таким образом, базисом науки являются элементарные, так называемые протокольные предложения.
Б.Рассел сформулировал главный критерий научной обоснованности высказываний — принцип верификации(от латинского «верус» — истинный и «фацио» — делаю). Согласно этому принципу, научный смысл имеют только те высказывания, которые можно свести к комбинации простых и надежных атомарных фактов. Последние должны быть фиксируемы в эксперименте или непосредственном чувственном опыте. Скажем, утверждение «под столом сидит кошка» верифицировать можно (стоит заглянуть под стол и увидеть или не увидеть кошку), а высказывание «Бог существует» — нельзя.
Однако принцип верификации вскоре вызвал возражения. Прежде всего, сам он не может быть проверен в непосредственном чувственном опыте, и непонятно, откуда он берется. Почему должно быть верифицируемо именно любое утверждение? Кроме того, неверифицируемы все общие законы науки (ведь они о мире в целом), все высказывания о прошлом и будущем. Нельзя свести к непосредственному опыту и многие элементы теоретического мышления ученых. К тому же известно, что любые факты фиксируются на базе какой-то теории, отдельные предложения которой имеют смысл лишь в контексте. Следовательно, их проверка не может ограничиться верификацией именно этих фактов, а, по сути дела, должна распространяться на всю практическую деятельность человека, касающуюся данной теории.
В центре исследований Л.Витгенштейна находилась проблема языка, рассматриваемого им как форма жизни и единственная непосредственно доступная нам реальность. Связь наших знаний с объективной действительностью, по сути дела, игнорировалась, а задача философии сводилась к анализу естественного и научного языков. В «Логико-философском трактате» Л.Витгенштейн писал: «границы моего языка обозначают границы моего мира». Чрезвычайно сложные отношения мышления и действительности были сведены к упрощенной картине изображения в языке ее «атомарной» структуры. Естественно, что при этом игнорировались многообразие форм научного познания, наличие в нем гипотез, моделирования и абстрагирования (дело в том, что австрийский философ отрицал существование общих понятий).
Л.Витгенштейн предъявлял очень строгие требования к высказываниям: «Все то, что вообще может быть мыслимо, должно быть ясно мыслимо. Все то, что может быть сказано, должно быть ясно сказано», наконец, «о чем невозможно говорить, о том следует молчать». В этой связи им делался вывод, что о философских проблемах говорить нельзя, поскольку в предложениях о них мыслители не дают никакого значения некоторым знакам. По сути дела, Л.Витгенштейн утверждал, что при недостаточной ясности вопроса о нем ничего невозможно сказать. Эта точка зрения ошибочна не только потому, что есть много неоднозначных вопросов (например, о смысле жизни), но и в силу ее фактической равнозначности требованию исчерпывающего знания о предмете целиком и сразу. Сами неопозитивисты заметили, что Л.Витгенштейн написал целую книгу о тех вопросах, о которых «следовало молчать».
М.Шлик считал предметом философии исследование значения и поиск критериев отделения научных знаний от метафизических, предметом же науки — «поиск правды». По его мнению, ценными в познавательном плане являются лишь эмпирические знания. В поддающихся непосредственной проверке в ходе опыта протокольных предложениях должны быть данные, касающиеся места, времени и обстоятельств, а также описания феномена. Большое внимание М.Шлик уделял проблеме логической верификации, то есть сведению по определенным правилам сложных предложений к протокольным.
Р.Карнап также обратился к проблеме анализа языка как такового. Вопросы же о природе реальных объектов и их отношении к языку, по его мнению, необоснованны. Исследователь выделил в языке три типа предложений. Во-первых, существуют бессмысленные предложения, то есть либо содержащие слова, не имеющие смысла, либо представляющие собой бессвязное сочетание слов, например, «Луна умножает четырехугольно». Во-вторых, есть научно неосмысленные или вненаучные предложения. Они принципиально непроверяемы, и к ним относятся в том числе и философские утверждения, поскольку в них входят «псевдопонятия» (абсолют, субстанция). Следовательно, согласно Р.Карнапу, метафизика — не наука, а нечто подобное искусству. Наконец, в-третьих, имеются проверяемые, научно осмысленные предложения, и только на их основе должно строиться точное познание.
Р.Карнап видел недостатки принципа верификации и указывал, что любое количество примеров, подтверждающих какой-либо универсальный закон природы, не устанавливает окончательно его достоверность. Поэтому он расширил критерий научной обоснованности высказываний, выдвинутый Б.Расселом. Им был введен принцип верифицируемости, согласно которому предложение считается истинным и в том случае, когда возможна его принципиальнаяпроверка. Тем не менее, позиции представителей неопозитивизма продолжали подвергаться критике, в частности, стала очевидной слабость теории «универсального языка науки». Прежде всего, оказался, по-видимому, нерешаемым вопрос о точных критериях построения подобного языка. Вызвала серьезные возражения и концепция «элементарных фактов», ведь абсолютно простое не существует, и о нем можно говорить лишь в относительном смысле. Поэтому и «атомарность» предложений тоже условна. В результате исходные принципы неопозитивизма в отношении научного познания были пересмотрены критическим рационализмом(его называют также постпозитивизмом).
Представителями критического рационализма являются английские философы Карл Раймунд Поппер и Имре Лакатос, американские исследователи Томас Кун и Пол Фейерабенд. Согласно критическому рационализму, главным предметом изучения философии являются не отдельные высказывания, а наука как единая развивающаяся система. Научное знание целостно и неразделимо на независимые уровни (эмпирический и теоретический). Поэтому любое основанное на данных практики высказывание одновременно обусловлено той или иной теорией. Как правило, в постпозитивистских концепциях философские учения рассматриваются в органической связи с научными. Критический рационализм обосновал необходимость комплексного и разностороннего подхода к науке: исторического и логического, методологического и психологического и т.д.