ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 25.04.2024
Просмотров: 11
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Работа над его главным романом “Улисс” шла с 1914 по 1921 год, когда Джойс жил в Триесте и Цюрихе. Опубликован роман был в 1922 году. “Улисс” — вариант имени “Одиссей”, и само заглавие романа указывает на замысел Джойса. Он предпринял редчайшую в современной литературе попытку создания эпоса, подобного гомеровской “Одиссее”.
Джойс строит свой роман, беря за основу гомеровский миф о приключениях Одиссея. Каждая глава романа соотносится с тем или иным эпизодом странствий Одиссея, и, хотя роман вполне понятен, даже если читатель не знает об этом намерении автора, восприятие его текста существенно обогащается, если учитывать это обстоятельство.
Все три главных героя романа имеют прототипами персонажей мифа об Одиссее. Архетип Одиссея Джойс считал самым “закругленным” образом всей мировой литературы. В самом деле, Одиссей — первый из античных героев, чьим оружием была не только физическая сила, но ум, хитрость, разнообразные умения; Одиссей у Гомера показан во всех жизненных ролях, которые могут выпасть на долю мужчине, — он сын, муж, возлюбленный, отец, вождь и нищий, дипломат и хвастун. То есть в Одиссее сконцентрирована вся полнота жизненного опыта, и такого “универсального человека” Джойс создает в образе главного героя романа — ирландского еврея Леопольда Блума. Жена Блума Мэрион, или Молли, — это современная Пенелопа, а самый близкий автору молодой герой романа Стивен Дедалус — соответственно, параллель сыну Одиссея Телемаку.
Действие романа занимает один день — 16 июня 1904 года (таким образом Джойс увековечил день знакомства со своей будущей женой). Подробнейшим образом рассказывается о каждом поступке, каждой мысли и чувстве всех трех главных героев с момента пробуждения до их отхода ко сну. Повседневной суетой наполнен день рекламного агента Леопольда Блума; у его жены Молли, концертной певицы встеча с любовником; Стивен Дедалус, ученый и поэт, с утра дает уроки в школе, потом наведывается в библиотеку и заканчивает день в трактире, где знакомится с Блумом. Тот приводит его домой, где они продолжают свой разговор, а в спальне на втором этаже спит Молли. Блум — центральная фигура в книге, Молли и Стивен — боковые; книга начинается со Стивена и заканчивается на Мэрион. За этой простой поверхностью повествования понемногу проступают другие его планы.
Замысел Джойса в “Улиссе” — “увидеть все во всем”. Один обычный день превращается в эпическое повествование об истории древнейшей из европейских столиц — Дублина, о двух расах, ирландской и иудейской, и одновременно в изображение всей истории человечества. Реалистическую определенность времени и пространства Джойс сохраняет лишь на поверхности повествования. Поскольку основное действие разыгрывается в сознании героев, время и пространство в романе приобретают универсальный характер: все происходит одновременно и все проницает друг друга. Миф придает целостность роману, и мифологизирование становится характерной приметой литературы модернизма.
Когда Джойс писал по поводу “Улисса” — он вовсе не имел в виду один конкретный миф об Одиссее. Это структурообразующий миф в романе, но в нем присутствует еще целый ряд античных и христианских мифов. В отдельных эпизодах романа в Блуме начинает проглядывать то Вергилий, то Христос, то Шекспир; в Стивене — Фома Аквинский, Гамлет. Теперь понятно, почему “Улисс” называют романом-мифом: Джойс не только использует здесь многочисленные мифы разных стадий культурного развития, но и создает свой собственный миф — миф о Дублине как модели современной европейской столицы, миф о его обитателях как типичных современных европейцах.
Для большинства читателей имя Джойса навсегда связано с приемом “потока сознания”, с первым последовательным использованием принципа внутреннего монолога.Однако это прием уже использовался, например, у Л. Н. Толстого в сцене поездки Анны Карениной накануне самоубийства, да и у некоторых модернистских предшественников Джойса. Но заслуга ирландского писателя в том, что он придал этому приему новый масштаб, сделав его основой повествования в своем романе, и тем самым вскрыл все заложенные во внутреннем монологе возможности и с блеском их использовал.
Благодаря “потоку сознания” читатель знает о героях Джойса не просто больше, чем о любых других героях мировой литературы, но знает их интимнее, непосредственней. Утром, пока сознание его героев еще не загружено копящимися в течение дня впечатлениями, они мыслят достаточно ясно, законченными предложениями, относительно логично. По мере того как разворачивается их день, сознание все больше утомляется, в нем все меньше формальной логики и все больше индивидуальных, причудливых ходов.
Стиль Джойса очень прост — простые, не слишком длинные предложения, достаточно простая лексика, но при этом в “потоке сознания” происходит отказ от принципа логического развертывания текста. Причинно-следственные связи в нем могут быть намеренно оборваны либо перепутаны так, что восприятие текста максимально затрудняется. Наиболее полно продемонстрированы возможности “потока сознания” в знаменитом сорокапятистраничном внутреннем монологе Молли в финале романа. Женщина погружается в сон; в ее сознании мелькают обрывки впечатлений и забот прошедшего дня, воспоминания о поре ее девичества, о ее разных любовниках. Это очень откровенные страницы, ставшие главной причиной запрета книги в Англии в 1922 году, но столь же раздражающе действовала на критиков форма внутреннего моно-лога — в нем нет ни единого знака препинания, это именно поток, но уже не сознания (сознание Молли отключено), а вырвавшегося наружу подсознания.
|
Билет 4
Роман Морселя Пруста «в поисках утраченного времени». Влияние идей Анри Бергсона.
Марсель Пруст родился в Париже в семье врача. Литературный талант проявил еще в годы учебы в лицее; в салоне мадам Арман Пруст познакомился с Анатолем Франсом, благодаря которому в 1896 году сумел опубликовать свою первую книгу - сборник рассказов и стихотворений "Удовольствия и сожаления". В течение нескольких следующих лет переводил на французский статьи и другие работы Джона Рескина. В феврале 1907 года Пруст опубликовал в газете "Фигаро" статью, где попытался проанализировать два понятия - память и чувство вины. Летом 1909 года он написал эссе «Против Сент-Бева"; впоследствии из этого эссе вырос многотомный роман, который Пруст писал до конца жизни. В 1913 году роман получил название "В поисках утраченного времени". Первая часть этого романа, "Путь Свана", увидел свет в 1913 году. Второй роман, "В цветущем саду", получил в 1919 году премию братьев Гонкуров. До своей смерти от пневмонии в 1922 году Пруст успел опубликовать пять частей цикла; остальные были опубликованы посмертно его братом Робером при участии Жака Ривьера и Жана Польяна, директоров литературного обозрения "Nouvelle Revue Francaise".
Итак, роман пруста состоит из семи частей:
В поисках утраченного времени
-
1. В сторону Свана / Du côté de chez Swann (1913) -
2. Под сенью девушек в цвету / À l’ombre des jeunes filles en fleurs (1919) -
3. У Германтов / Le côté de Guermantes I et II (1920-1921) -
4. Содом и Гоморра / Sodome et Gomorrhe I et II (1921-1922) -
5. Пленница / La prisonnière (1923) -
6. Исчезнувшая Альбертина / Albertine disparue (1925) -
7. Обретённое время / Le Temps retrouvé (1927)
Полного перевода на русский, выполненного одним автором не существует. Больше всего не повезло "Исчезнувшей Альбертине" (Франковсий и Федоров до нее так и не добрались) и "Обретенному времени" (даже Любимов не успел перевести).
Пруст художественно изобразил процесс рождения мысли, возникновение целого мира из впечатления.
Как и Божественная Комедия, эпопея Пруста суть странствия души, путешествие по душе, то, что он сам именовал исследованием «глубоких отложений моей умственной почвы».
Человеческое насилие начинается с идеи, угнетение — с торжества Истины над человеком, доктрины над душой. Этика — это свобода, плюс самоиспытание, индивидуальный путь плюс постоянное сомнение в правильности выбора, моя вера плюс непрекращающийся поиск Бога.
История издания эпопеи внутренней жизни Пруста столь же печальна, как история всех великих книг — того же Улисса. Первый том везде встретил отказы, недоумение и раздражение, никто из издателей и слушать не хотел об опубликовании «странной» книги. Даже для того, чтобы издать. В сторону Свана за счет автора, потребовались уговоры... После выхода в 1913 году книгу никто не заметил... Лишь спустя пять лет, когда появился следующий том «Под сенью девушек в цвету», на удивительного автора было обращено внимание публики и ему присудили Гонкуровскую премию, сразу сделавшую Пруста знаменитым.
В мировой литературе вряд ли найдется другое произведение (может быть, за исключением Улисса), которое бы получило столько взаимоисключающих определений: голос инстинкта, непрерывный поток сознания, симфония впечатлений, кладовая памяти, итог культуры, всеобъемлющая панорама жизни...
Книга эта стала для Пруста не просто освобождением — она стала существованием, формой бытия. Он никогда не написал бы ее, имей другие формы существования. Он и принялся за Книгу, отгородившись ею от недоступного более мира, от настоящего времени, от столь любимой им светской жизни, утратившей реальность.
Не будучи сюрреалистом, Пруст большое внимание уделял фантазии, воображению, сну, бессознательному. Он дотошно «исследовал» процесс всплывания «нечто» из глубин подсознания, пытался понять, что есть «порыв», творческий импульс, озарение. Сюрреалисты ориентировались на Фрейда, Пруст — на Бергсона, с которым был знаком с 1891 года, а после женитьбы философа на кузине Пруста вступил в родство.
Согласно Бергсону, разум улавливает лишь внешнюю сторону бытия; интуиция необходима для «схватывания» сути, подвижность — в сознание.
Слепота в жизни, слепота в любви, слепота, не зависящая от наших способностей, даже от нашей проницательности, — вот о чем эпопея Пруста.
Еще одна уникальная способность Пруста, не имеющая себе равных, заключалась в умении извлекать радость жизни из собственного сознания, памяти о безвозвратно минувшем. Он не просто творил «из себя», но превращал процесс творчества в удовольствие, в счастье, замещающее «утраченное время», живые наслаждения жизни, утехи, ставшие недоступными из-за болезни. Даже самые тягостные переживания он пытался превратить в скрепы воздвигаемого здания романа-собора или, по крайней мере, сделать источником бесценного опыта художника и человека. Выходящее из-под его пера не только делало его умудренней, но и счастливей.
Эстетика Марселя Пруста — не отражение реальности, а обнаружение «истинной жизни» — жизни сознания, понимание духовной сущности, обретение «чего-то более глубокого, нежели, что становится смыслом их жизни, их реальностью»:
Билет 5
Сюрреалисты-революционеры+ Фрейд
Бунт сюрреалистов лег в самую обкатанную колею — колею освобождения личности, освобождения «я». По этой колее двигается и экзистенциализм, и фрейдизм.
Назвав себя революционерами, сюрреалисты оказались во власти той объективной логики борьбы, которую они вначале столь легкомысленно сбросили со счетов. Забегая вперед, скажем, что в 1927 году пятеро виднейших сюрреалистов — Арагон, Бретон, Элюар, Пере, Юник — вступили в Коммунистическую партию Франции. Это не было очередным экстравагантным поступком преемников дадаизма. Этот акт был логичен и в силу логики борьбы.
Сюрреалисты выполняли свои работы без оглядки на рациональную эстетику, используя фантасмагорические формы. Они работали с такими тематиками, как эротика, ирония, магия и подсознание.
Нередко сюрреалисты выполняли свои работы под воздействием гипноза, алкоголя, наркотиков или голода, ради того, чтобы достичь глубин своего подсознания. Они провозглашали неконтролируемое создание текстов — автоматическое письмо.
Наиболее значительным вкладом в Золотой век сюрреализма является первый Манифест сюрреализма 1924 года, созданный Андре Бретоном.
Многие из популярных художников в Париже в 20-е и 30-е годы были сюрреалистами, в том числе Рене Магритт, Макс Эрнст, Сальвадор Дали, Альберто Джакометти, Валентина Гюго. Концепции сюрреалистов получали мощную поддержку со стороны психоанализа и других открытий фрейдизма.
Одной из основ сюрреализма, на которую обращалось внимание, стал метод записывать либо зарисовывать сновидения сразу после пробуждения, галлюцинации, пока их не затронуло осмысление, реальное сознание, в процесс не включилась логика. Это метод психоанализа Фрейда, так называемый анализ произнесенной мысли вследствие как можно быстрого монолога, когда сознание человека не успевает вынести никаких суждений. Он не был просто философским тезисом. Он был более или менее научным течением. Благодаря фрейдизму сюрреализм получил возможность настаивать на том, что он не является беспочвенной фантазией и выдумкой анархистов, а новым словом в понимании человека, искусства, истории, мысли.
