Файл: Под редакцией П. А. Николаева Издание второе, исправленное и дополненное.doc

фшп^те^ете





ттсша/тгл




Под редакцией П. А. Николаева

Издание второе, исправленное и дополненное

Допущено Министерством высшего и среднего специального образования СССР в качестве учебного пособия для студентов филологических специальностей университетов







МОСКВА «ВЫСШАЯ ШКОЛА» 198

' Например, статьи А. Белого, Вяч. Иванова, И. Н. Розанова, А. П. Скафтымова и др.РАЗДЕЛ I

СПЕЦИФИКА И ОБЩЕСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИСКУССТВА. ТВОРЧЕСКИЕ МЕТОДЫ

Раздел состоит из трех глав: «Классики марксизма-ленинизма о литературе. Вопросы литературы в партийных документах», «Специфика искусства и принципы его изучения», «Творческие методы. Социалисти­ческий реализм».

В целом данный раздел является ключевым, определяющим обще­методологическую направленность хрестоматии. Изучение материалов первого раздела, в которых рассматриваются родовые свойства искусства (следовательно, и литературы) и его самая общая творческая типология (творческие методы), вплотную подводит к теме второго раздела хресто­матии — специфическим особенностям литературы как вида искусства и его родам.

Первый раздел хрестоматии, по сравнению с другими разделами, наименее дифференцирован тематически. В работах классиков марксиз­ма-ленинизма методология изучения литературы как формы обществен­ного сознания часто освещается одновременно с проблемами специфики искусства, его общественного значения, с вопросами творческих методов, в особенности реализма. Поэтому многие материалы первой главы исключительно важны для изучения как второй и третьей глав данного раздела, так и для последующих разделов хрестоматии.

ГЛАВА 1

КЛАССИКИ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА О ЛИТЕРАТУРЕ. ВОПРОСЫ ЛИТЕРАТУРЫ В ПАРТИЙНЫХ ДОКУМЕНТАХ

При изучении текстов из работ К. Маркса и Ф. Энгельса, концеп­туально очень насыщенных, важно обратить особое внимание на такие узловые проблемы, как: общие методологические посылки подхода к литературе, вытекающие из марксистского учения об обществе; специфи­ка литературы, ее общественное значение; теория реализма.

Основоположники марксизма рассматривали искусство как одну из форм общественного сознания, обусловленного общественным бытием (К. Маркс. «К критике политической экономии»). Конкретизация этого исходного тезиса при рассмотрении различных исторических форм искус­ства показывает всю сложность, непрямолинейность связей между искус­ством и развитием материальной основы общества. В этом аспекте важны замечания К. Маркса и Ф. Энгельса о непреходящей ценности античного искусства (К. Маркс. «Введение (из экономических рукописей 1857—1858 годов)»], об ограниченности художественного профессиона­лизма как следствии разделения труда при капиталистическом способе производства (К.Маркс и Ф.Энгельс. «Немецкая идеология»),

В вопросах специфики, общественного значения искусства К. Маркса и Ф. Энгельса интересует проблема соотношения мировоззрения и творче­ства писателя. Глубокое понимание своеобразия художественной идеи, эстетической самоценности искусства сочеталось в их концепции с дока­зательством классовости искусства, огромной роли мировоззрения в творчестве. Суждения К. Маркса и Ф. Энгельса о коллизии в револю­ционной трагедии (в письмах к Ф. Лассалю), Ф.Энгельса о тенденциоз­ности в искусстве (в письме к М. Каутской), о реализме (в письме к М. Гаркнесс) противостоят концепциям, отрицающим связь мировоззре­ния и творчества, утверждающим иррациональность последнего. Говоря о возможности противоречия между мировоззрением и творчеством (на примере Бальзака), Ф. Энгельс констатирует его в самом мировоззре­нии как всей системе взглядов художника. Ленинское учение о партий­ности литературы было подготовлено учением Ф. Энгельса о ее тенден­циозности.

В письмах К. Маркса и Ф. Энгельса к Ф. Лассалю, Ф. Энгельса к М. Каутской и М. Гаркнесс большое внимание уделяется вопросам реализ­ма. Сильнейшим стимулом для последующего развития теории реализма стало установление К. Марксом и Ф. Энгельсом связи между реализмом и мировоззрением писателя и характеристика реалистической типизации. Студент должен глубоко усвоить смысл формулы Ф. Энгельса: «Реализм предполагает, помимо правдивости деталей, правдивое воспроизведение типичных характеров в типичных обстоятельствах» (из письма к М. Гарк­несс). Анализ отступлений от реализма в произведениях М. Гаркнесс, М. Каутской, Ф. Лассаля помогает понять данную формулу, связь между двумя основными «слагаемыми» реализма, конкретизировать «типичные обстоятельства» как существенные социальные отношения в соответствую­щую эпоху.

Работы В. И. Ленина о литературе — новый этап в развитии маркси­стского искусствознания. Важнейшие категории, определявшие методоло­гию ленинского подхода к литературе, — ее классовость, народность и партийность. В. И. Лениным разработано учение о двух культурах («Критические заметки по национальному вопросу»), которое позволяет конкретно-исторически решать вопрос о соотношении классовости и народности литературы. Категории классовости и народности литера­туры, в их взаимосвязи, используются В. И. Лениным при анализе лите­ратурного процесса («Памяти Герцена») и индивидуального творчества. В статьях о Л. Толстом с помощью данных категорий объясняются исто­ки противоречий в мировоззрении и творчестве великого художника, показываются историческое значение творчества писателя и масштабы его художественных открытий. «В произведениях Толстого выразились и сила и слабость, и мощь и ограниченность именно крестьянского массового движения» («Л.Н.Толстой»). Разработанная В.И.Лениным категория партийности литературы («Партийная организация и партий­ная литература») отразила повышение роли мировоззрения в творческом процессе на пролетарском этапе освободительного движения, свидетель­ствовала о возможности гармонии между теоретическими убеждениями и творчеством. Работы В. И. Ленина помогают понять партийность литера­туры как осознанную классовость и как высшую форму народности, осмыслить диалектику в трактовке партийного руководства литературой и свободы творчества писателя.

Приводимые в главе выдержки из партийных документов показы­вают, что политика партии в области литературы основывается на раз­витии принципов, сформулированных В. И. Лениным. «КПСС бережно, уважительно относится к таланту, к художественному поиску. В то же время она всегда боролась и будет бороться, опираясь на творческие союзы, общественное мнение, на марксистско-ленинскую художественную критику, против проявлений безыдейности и мировоззренческой всеяд­ности, эстетической серости» (Программа Коммунистической партии Советского Союза: Новая редакция. М., 1986. С. 170).

Успешному осуществлению советской литературой стоящих перед ней ответственных задач способствует и развитие советского литературове­дения, его теории и методологии.

К. МАРКС

К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ (1859

)(...) В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвы­шается юридическая и политическая надстройка и кото­рому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обус­ловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их созна­ние. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением пос­ледних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производи­тельных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С измене­нием экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологи­ческих форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по. ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из суще­ствующего конфликта между общественными производи­тельными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие произ­водственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе ста­новления. В общих чертах, азиатский, античный, феодаль­ный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономиче­ской общественной формации. Буржуазные производствен­ные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства, антагони­стической не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных ус­ловий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной форма­цией завершается предыстория человеческого общества.

К. МАРКС

ВВЕДЕНИЕ (ИЗ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РУКОПИСЕЙ 1857—1858 ГОДОВ)

<...)

...Производство доставляет не только потребности ма­териал, но и материалу потребность. Когда потребление выходит из своей первоначальной природной грубости и непосредственности, — а длительное пребывание его на этой ступени само было бы результатом закосневшего в природной грубости производства, — то оно само, как побуждение, опосредствуется предметом. Потребность, ко­торую оно в нем ощущает, создана восприятием последнего. Предмет искусства — нечто подобное происходит со всяким другим продуктом — создает публику, понимаю­щую искусство и способную наслаждаться красотой. Производство производит поэтому не только предмет для

субъекта, но также и субъект для предмета.

<•••>

Относительно искусства известно, что определенные периоды его расцвета отнюдь не находятся в соответствии с общим развитием общества, а следовательно, также и с развитием материальной основы последнего, состав­ляющей как бы скелет его организации. Например, греки в сравнении с современными народами, или также Шекспир. Относительно некоторых форм искусства, например эцоса, даже признано, что они в своей клас­сической форме, составляющей эпоху в мировой истории, никогда не могут быть созданы, как только началось художественное производство, как таковое; что, таким образом, в области самого искусства известные значитель­ные формы его возможны только на низкой ступени развития искусств. Если это имеет место в пределах искусства в отношениях между различными его видами, то тем менее поразительно, что это обстоятельство имеет место и в отношении всей области искусства ко всему общественному развитию. Трудность заключается только в общей формулировке этих противоречий. Стоит лишь определить их специфику, и они уже объяснены. Возьмем, например, отношение греческого искусства и затем Шекс­пира к современности. Известно, что греческая мифо­логия составляла не только арсенал греческого искус­ства, но и его почву. Разве тот взгляд на природу и на обще­ственные отношения, который лежит в основе греческой фантазии, а потому и греческого {искусства}, возможен при наличии сельфакторов, железных дорог, локомотивов и электрического телеграфа? Куда уж Вулкану против Робертса и К°, Юпитеру против громоотвода и Гермесу против Cre'dit Mobilier¹! Всякая мифология преодолевает, подчиняет и формирует силы природы в воображении и при помощи воображения; она исчезает, следовательно, вместе с наступлением действительного господства на

д

— крупный французский акционерный банк (1852— 9

этими силами природы. Что сталось бы с Фамой¹ при наличии Принтинг-хаус-сквер? Предпосылкой греческого искусства является греческая мифология, т. е. природа и сами общественные формы, уже переработанные бессоз­нательно-художественным образом народной фантазией. Это его материал. Но не любая мифология, т. е. не любая (бессознательно-художественная переработка природы (здесь под природой понимается все предметное, следова­тельно, включая и общество). Египетская мифология никог­да не могла бы быть почвой или материнским лоном грече­ского искусства. Но, во всяком случае, какая-то мифоло­гия. Следовательно, отнюдь не такое развитие общества, которое исключает всякое мифологическое отношение к природе, всякое мифологизирование природы, которое, стало быть, требует от художника независимой от мифо­логии фантазии.

С другой стороны, возможен ли Ахиллес в эпоху пороха и свинца? Или вообще «Илиада» наряду с печат­ным станком и тем более с типографской машиной? И разве не исчезают неизбежно сказания, песни и музы, а тем самым и необходимые предпосылки эпической поэзии, с появлением печатного станка?

Однако трудность заключается не в том, чтобы понять, что греческое искусство и эпос связаны с известными фор­мами общественного развития. Трудность состоит в том, что они еще продолжают доставлять нам художественное наслаждение и в известном отношении служить нормой и недосягаемым образцом.

Мужчина не может снова превратиться в ребенка, не впадая в ребячество. Но разве его не радует наивность ребенка и разве сам он не должен стремиться к тому, чтобы на более высокой ступени воспроизводить свою истинную сущность? Разве в детской натуре в каждую эпоху не оживает ее собственный характер в его безыскус­ственной правде? И почему детство человеческого обще­ства там, где оно развилось всего прекраснее, не должно обладать для нас вечной прелестью, как никогда не повторяющаяся ступень? Бывают невоспитанные дети и старчески умные дети. Многие из древних народов принадлежат к этой категории. Нормальными детьми были греки. Обаяние, которым обладает для нас их искусство, не находится в противоречии с той неразвитой обществен­ной ступенью, на которой оно выросло. Наоборот, оно

является ее результатом и неразрывно связано с тем, что незрелые общественные условия, при которых оно возникло, и только и могло возникнуть, никогда не могут

повториться снова.

<•••>

К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС НЕМЕЦКАЯ ИДЕОЛОГИЯ