Файл: Галашевич, А. А. Торопец и его окрестности.pdf

50

План дома купца Безносова

удобную планировку избы зодчий механически перево­ дит в камень, а места связей бревен, где были выходы торцов и чего нельзя избежать в дереве, он по традиции выделяет пилястрами. Отсюда и получился каменный дом с двумя пятистенками со сложной связью. Другая осо­ бенность дома Безносова, имеющая также глубокие ис­ торические корни, — четкое разделение на два этажа. Верхний был жилой, с парадным залом, а нижний хозяй­ ственный — с погребами и складами. Жилые комнаты бо­ гато украшались. Одним из любимых украшений интерье ра служили печи с орнаментальными или сюжетными по­ ливными изразцами. (Печь, стоявшая в спальне дома Безносова, сохранилась и находится в Ленинграде в Ху­ дожественно-промышленном училище имени В. И. Мухи­ ной.) Пышно украшенные, с затейливыми надписями, вы­ зывающими улыбку, с тонкими изящными балясинками, они напоминают скорее драгоценный ларь, нежели печь. Рисунки — не только украшения, а своеобразная энцик­

51

лопедия, где с неудержимой фантазией рассказывается о китайцах, «немцах*, чудовищных зверях или о жизни и нравах, окружавших художника XVIII века. Часто по­ добные сюжеты сопровождали весьма фривольные надпи­ си, что, впрочем, нисколько не смущало хозяев.

Нижние комнаты оставались без всякого убранства. В них вели узкие двери, и перекрывались они глухими сводами, чтобы обезопасить склады и лавки в случае по­ жара. (В доме Безносова своды почти не сохранились. Они, по-видимому, исчезли при реконструкции здания в середине XIX века, когда к нему был пристроен еще один дом.) На окна ставили металлические решетки, опасаясь лихих людей. В толстых стенах устраивали лестницу, по которой спускались в нижний этаж прямо из комнат, чтобы изнутри наложить на двери запоры.

Есть в Торопце еще один дом, похожий на дом Безно­ сова (Красноармейская улица, 15). Между наличников его окон совсем не видно стен, отчего фасады кажутся бо­ лее нарядными. Вплотную к дому примыкает кирпичная калитка и часть забора. Эти малые архитектурные фор­ мы, сугубо утилитарные по значению, почти не сохрани­ лись в городе. В середине XVIII века и позже они были неотъемлемой принадлежностью домов. На ночь калитка и ворота запирались на толстые засовы, во двор спускали злых собак ростом с теленка, окна закрывались глухими ставнями, металлические подставы от которых можно ви­ деть на старых домах, а кое-где сохранились и сами став­ ни, и дом превращался в маленькую крепость, куда по­ сторонний взгляд проникать не должен. На это у торопецких купцов имелось немало оснований. Они отлича­ лись не только богатством, но и тем, что были нечисты на руку, торгуя по принципу кто кого обманет, меняя ко­ пейку на рубль. Традиция сохранилась надолго. Недаром жители Торопца получили прозвище «чертовы головы*. Проделки купцов, о чем свидетельствует множество до­ кументов, не раз вызывали возмущение правительства. Но интереснее документов легенда, которую старожилы могут рассказать и сейчас: Екатерина Н, возмущенная жульничеством торопецких купцов, приказала наградить их медной медалью (по другим версиям, чугунной, брон­ зовой) весом в тридцать пудов.

Эта легенда, а вот что в подвалах подобных домов су­ ществовали потайные кладовые, куда прятался беспош­ линно привозимый товар,— факт, и о нем упоминает в своем исследовании историк города уроженец Торопца И. Побойнин.

57

По сравнению с Суздалем или Ярославлем в Торопце никогда не было большого количества церквей. Однако они настолько разнообразны, что порой вызывали даже у современников восхищение. Один из путешественников XIX века, очарованный торопецкими храмами, сравнил их с постройками «греческих зодчих»22. Разумеется, с классическими античными зданиями у торопецких не бы­ ло ничего общего. Слишком далеки они от Эллады и сло­ жились совсем на иной почве. Но то, что торопецкие мас­ тера чутко воспринимали новые веяния, хорошо видно из дальнейшего развития их творчества.

«СЕЙ ЗНАТНЫЙ КУПЕЦ С ОСОБЛИВЫМ ВКУСОМ И ОТМЕННЫМ ВЕЛИКОЛЕПИЕМ ПО НОВОЙ АРХИТЕК­ ТУРЕ ПАМЯНУТУЮ ЦЕРКОВЬ СООРУЖИВШИЙ». — написал историк города Петр Иродионов спустя год после построения по заказу торопецкого купца Якова Василье­ вича Туфанова в 1777 году Покровской церкви23 рядом с древней Никольской, на территории упраздненного монас­ тыря. Поразил сей храм современника! Все было непри­ вычно, необычно для торопчанина. Его формы и сейчас вызывают удивление даже у людей искушенных. Ближай­ шей рвдственницей можно назвать церковь 1769 года в Денисьеве-Знаменском Московской области, имеющую точно такой же план и композицию нижнего яруса. Что касается завершения — подобие найти трудно. Лишь в са­ мом конце XVIII — начале XIX века можно встретить церкви, похожие на Покровскую. Что же необыкновенно­ го в ней? Что удивляло современников и заставляет нас выделить Покровскую церковь среди других? Первое, на что сразу обращаешь внимание, — необыкновенная высо­ та здания. Когда это впечатление несколько слабеет и глаз привыкает к столь стремительному взлету форм, то замечаешь, что объемы церкви, оставаясь традиционно­ барочными, восприняли много классических черт.

В плане здание — квадрат со скругленными углами. Внутри четыре пилона сложной конфигурации поддержи­ вают восьмерик. На его своды поставлен прихотливый све­ товой фонарик. Снаружи все фасады нижнего яруса вы­ деланы портиками, отдаленно напоминая крестообразные центрические постройки. Но здесь это воспоминание и не

том. Одновременно центр каждого фасада, портики, он вы-

59

деляет декором, делая его симметричным относительно вертикальной оси. Исчезает строгий геометризм массив­ ной нижней части здания, и все внимание переносится на фасад, где поставленные на высокие базы тонкие узкие пилястры освобождают его от давящего чувства тяжести.

Снаружи почти невозможно понять, как велика цер­ ковь. Поэтому интерьер своим открытым пространством производит еще более неожиданное впечатление. Надо за­ метить, что мастер здесь использовал не менее интерес­ ный конструктивный прием. Поставив высокий восьмерик на тонкие пилоны, он перекинул от них на стены арки. Получилась на редкость жесткая конструкция. Вся на­ грузка от верхнего яруса равномерно распределилась на двенадцать опор, что позволило не увеличивать толщину стен. Понимаешь же это только спустя некоторое время, настолько впечатляет пространство, высота, обилие кра­ сивых округлых очертаний арок и изысканная лепнина. Такую работу можно увидеть разве что в лучших стопич

Интерьер Покровской церкви. Последняя четверть

XVIII века. Фото из Музея архитектуры им.

А. В. Щусева

ных интерьерах. Когда-то под стать ей интерьеры укра­ шала не менее изысканная деревянная резьба иконостаса, сеней над алтарем, аналоя, кафедры. В XIX веке, опаса­ ясь за хрупкую резьбу кафедры, ее даже ограждали ме­ таллической решеткой.

«Особливый вкус и отменное великолепие» Покровской церкви невольно заставляют задуматься — а кто был ее строителем? Вряд ли когда-нибудь удастся найти ответ на этот вопрос. Можно лишь полагать, что архитектурные формы церкви не были чужды торопчанам. Отрицать ка­ кое-то влияние или знакомство мастера со столичной, пе­ тербургской архитектурой не приходится. Сам тип зда­ ния, восходящий к древним образцам центрических по­ строек «иже под колоколы», должен был быть хорошо из­ вестен им. В поисках целостного объема зодчие в конце концов должны были обратиться к подобному типу.

Такие детали, как фронтоны с круглым окном в цент­ ре, портики с двумя пилястрами по сторонам и узкие пи-

60

лястры на восьмерике с едва намеченными капителями, поставленные на высокие базы, их размещение на плос­ кости стены, обработка карнизов — все это повторяет Бо­ гоявленскую церковь, получив дальнейшее естественное развитие.

В Покровской церкви есть некоторые на первый взгляд несущественные детали, которые говорят о том, что мас­ тер был местный. Привычка, традиция выдает его. Ал­ тарь от храма отделяется стеной с тремя проходами — деталь архаичная, совершенно не нужная для подобного интерьера и тем более неуместная для столичного масте­ ра. Точно такой же деталью являются огромные, словно нависающие, замковые камни над окнами. Пытаясь сде­ лать их отличными от торопецких, мастер еще неумело обращается с этой формой, утрируя ее до гипертрофиро­ ванных размеров.

«ПРОВЕДЕНЫ МНОЮ В НАТУРЕ ГОРОДА ТОРОПЦА УЛИЦЫ ТРЕМЯ ПЕРЕЛОМАМИ...» Сразу узнаешь улицы городов, получивших регулярную планировку в XVIII ве­ ке. В этом Торопец не составляет исключения. Указ «О еделании всем городам, их строению и улицам специ­ альных планов по каждой губернии особо» коснулся и его. Правда, до воплощения указа прошло двадцать лет,

когда наконец в 1783 году землемер Траханилов из го­ рода Острова Псковской губернии в рапорте торопецкому городничему сообщил: «Проведены мною в натуре горо­ да Торопца улицы тремя переломами... Оставляя в линию каменные купецкие дома...»24.

Имя архитектора, по плану которого уездный земле­ мер проводил улицы, осталось неизвестным. В самом про­ екте нет ничего необычного. Можно лишь заметить, что при его составлении, насколько было возможно, учтена исторически сложившаяся планировка. В ней нет такого безадресного наложения геометрической сетки на старую стихийную застройку. С одной стороны, сохранялись су­ ществовавшие каменные здания, которых в Торопце к этому времени было сравнительно много, а с другой — основные радиально расходящиеся улицы проложены поч­ ти по старым, «спрямляя» их. Несмотря на это, новый план не мог быть полностью приемлем. Из того же рапор­ та видно, что Траханилову пришлось стать «соавтором» генерального плана, уточняя его на месте: «...первая [улица] по удобности старых каменных домов, проведена тремя изгибами: прочие же три... удалена часть, по той

62

крепостного места часть отходит...»26. «Объявленных не­ удовольствий* в документах встречается много. С ними не считались, и раз проведенная улица становилась свое­ го рода законом, за исполнением которого обязан был следить городской голова. Так регулярная планировка складывалась во многих уездных городах. Остальное до­ делывали пожары и время, уничтожавшие стихийную за­ стройку города, после чего начинали строить согласно утвержденному плану.

«ОБЩЕЕ КОЛИЧЕСТВО ДОМОВ В ТОРОПЦЕ 1902, В ТОМ ЧИСЛЕ КАМЕННЫХ СТАРОГО ЖИЛЬЯ 37, ДЛЯ КЛАЖИ 15, ПО ВЫСОЧАЙШЕ ОПРОБОВАННОМУ ПЛА­ НУ ПОСТРОЕННЫЕ: КАМЕННЫЕ 7, ДЕРЕВЯН­ НЫХ 36...». Из рапорта городничего Торопца от 2 января 1790 года хорошо видно, как невелико было каменное жи­ лое строительство в городе27. Тем не менее многие из до­ мов сохранились до наших дней, и можно даже попы­ таться установить, какие дома имел в виду составитель реестра, называя их построенными «по высочайше опро­ бованному плану».

Рядом с Успенской церковью по улице К. Маркса, 49, и на Октябрьской улице, 48/15, стоят два дома, очень похожие друг на друга. Построенные одновременно в 80-х годах, они во многом напоминают дом купца Без­ носова. Принципиальное отличие лишь в том, что оба дома имеют выделенный центр фасада и окна группи­ руются попарно. Чтобы не нарушать регулярность, дела­ ли ложные окна. Понять происхождение ложных окон можно, лишь взглянув на внутреннюю планировку зда­ ний. Оказывается, она ничуть не изменилась и осталась такая же архаичная, как прежде, и там, где на фасаде ложное окно, — внутри стена между двух помещений. Традиционный план был настолько удобным и живучим, что с ним пришлось считаться и ограничиться требова­ ниями соблюдения регулярности только с «фасады». Ес­ ли планы новых городов коренным образом меняли об­ лик городской усадьбы и часто вызывали сопротивле­ ние горожан, то соблюдение «регулярности фасады» вы­ полнялось охотно. Оно не затрагивало веками сложив­ шегося уклада жизни.

Часто «фасада» в уездных городах будет пониматься до смешного наивно — была бы лишь она соблюдена в верхней жилой части дома, а в нижней совсем не обя­ зательно. «Высочайше опробованные проекты», попадая