Файл: Методическое пособие для слушателей курса Психотерапия. М. Центр психологической культуры, 2001. 356 с. Удк 615. 851 Ббк 53. 57.doc
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 18.10.2024
Просмотров: 157
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
Семейные паттерны, связанные с истрионической
личностью и сексуальным использованием детей
Обзор литературы, касающейся сексуального использования детей, дает представление о семейных паттернах, сопутствующих этому явлению. Эти паттерны поразительно схожи с теми, которые наблюдаются в семьях, которые способствуют формированию женщин с истерической структурой личности. Далее я представляю типичное резюме, почерпнутое из The Sexual Abuse of Children (Сексуальное использование детей) Haugaard и Reppucci(1988).
Один из динамизмов, действующих в примере кровосмесительной пары, появляется во многих клинических описаниях: это значительный перевес авторитета одного родителя над другим и вызванное этим стирание границ выполняемых в семье ролей, связанное с тем, что лишенный власти родитель оказывается поставленным в один ряд скорее с ребенком, а не с другим родителем. Один из семейных паттернов был описан в качестве примера «патологического преувеличения общепринятых патриархальных норм» (Herman, 1981, стр.83). В него входит доминирующий, часто прибегающий к физическому насилию отец, который открыто осуществляет власть в доме, и подчиненная мать, обычно вследствие физического и эмоционального насилия, держащаяся в тени и в значительной мере трактуемая так, как один из детей (Browning, Boatman, 1977; Finkelhor, 1979; Herman, 1981) [...] Следующий паттерн является одним из способов отражения первого. Мать представляется, как плохая, доминирующая и враждебная, а отец — как пассивный и зависимый. Мать заботится не только о детях, но и об отце (Greene, 1977). Семьи с одной из этих двух описанных структур, кажутся в большей степени подверженными появлению инцеста, чем семьи, основанные на другой структуре, по причине чрезмерной вовлеченности родителей в подсистему детей. Такая чрезмерная вовлеченность приводит к размыванию границ между двумя подсистемами. К тому жсе, наличие в родительской подсистеме только одного родителя, повышает шансы того, что в нее с целью заполнения образовавшейся пустоты будет введен ребенок. (Haugaard и
Reppucci, 1988, стр. 124)
Для сравнения приведем еще подытоживающее утвержде-ни Mueller и Aniskiewicz (1986) из их книги «Psychoterapeutic Intervention in Histerical Disorders» (Психотерапевтическое вмешательство в истерические нарушения).
Для того, чтобы проиллюстрировать потенциал разных истерических стилей, молено воспользоваться двумя семейными паттернами. Первый, представляющий родительскую тему, включает в себя фигуру родителя, которая открыто доминирует, сконцентрирована на себе и самодостаточна. Ему сопутствует слабая, неудачливая, беспомощная мать. В другой теме, отец появляется как заведомо пассивный по отношению к матери, и чрезмерно чуткий и связанный скрытыми узами с дочерью. Мать воспринимается как соперница, надоедающая и контролирующая [...] Общим моментом, лежащим в основе обоих этих репрезентативных примеров, является несоответствие обоих родителей их специфическим родительским ролям, что связывается с феноменом истерии [...]. Независимо от того, отходит ли мать на слабую, незначительную позицию, или же, чувствуя угрозу со стороны ребенка, реагирует соперничеством, главной проблемой остается недостаток зрелости в сфере супружеской взаимности или материнской плодовитости. Аналогично, независимо от того, выражаются ли отцовские проблемы собственной неадекватности путем демонстрации своей псевдомужской хрупкости или же тонкости, тепла, сексуальности и консервативности в отношениях с дочерью, мужчина отягощает сам себя и открывает собственную незрелость (стр.15).
Стремясь к наиболее полному пониманию этих механизмов, необходимо сделать обзор данных на тему случаев инцеста и связанных с ним условий. Затем мы перейдем к рассмотрению полученных Herman (1981) результатов, в которых она сравнила семьи, в которых выявлены факты инцеста с семьями, характеризующимися отношениями соблазнения между отцом и дочерью.
Оценка частотности появления случаев кровосмесительных отношений удерживалась в целом стабильно на уровне около 2%. Например, Russele (1986) установил, что «каждая из 43 женщин, для которых биологический отец был в детстве главной фигурой, была им сексуально использована» (стр. 234) до достижения возраста 14 лет. Это составляет 2,32% или на более 2,9 миллиона женщин в Соединенных Штатах, исходя из оценки общей
популяции.
В то же время «женщины, которых воспитывали приемные отцы, с более чем семимикратной вероятностью были им используемы, чем женщины, воспитываемые отцом биологическим», что основано на факте, что «примерно одна из шести женщин, для которых центральной фигурой в детстве был приемный отец, была им сексуально использована до достижения 14 летнего возраста» (стр. 234). Мы можем быть спокойно убеждены в недооценке масштабов явления, принимая во внимание ранее упомянутую склонность жертв сексуального злоупотребления к забыванию этих болезненных для них событий и нежелание говорить о них даже тогда, когда они сохранились в памяти. С целью более общей оценки фактов сексуального использования Peters, Wyatt и Finkelhor (1986) сделали обзор 19 объемных исследований, процентные результаты которых имели разбежку от 8% до 62%. Среднее арифметическое всех этих исследований составляло 23% и может быть признано консервативной оценкой распространенности этого явления. Finkelhor и Baron (1986) приводят соотношение 5:1, когда сравнивают инциденты сексуального использования детей женского пола со случаями такого злоупотребления в отношении к детям мужского пола. Эту пропорцию можно перевести на 4,5% случаев мужских жертв отклонений сексуального характера. Взрослые особи мужского пола также намного чаще прибегают к сексуальному использованию детей. Russell и Finkelhor (1984) свидетельствуют, что 95% девочек и 80% сексуально используемых мальчиков преследовались мужчинами. Кроме уже описанных семейных динамизмов, сопутствующих случаям инцеста между отцом и дочерью, существует еще много других факторов, также распространенных в таких ситуациях. Приступая к их обсуждению (такому, какое мы провели в отношении этих двух), важно помнить, что хотя все они в заведомо высокой степени связаны со случаями инцеста, но появляются не во всех конкретных случаях. Это факторы, которые должны нам помочь сконструировать общую теорию, касающуюся того, что может присутствовать в таких семьях. Вот их перечень:
Отсутствие матери (физическое или психическое). Maisch (1973, стр.136) например, обнаружил, что 33% матерей в семьях с чертами инцеста, страдали от какой-либо серьезной физической болезни. Herman (1981, стр.77) в свою очередь говорит, что 50% наблюдаемых ею женщин, имеющих кровосмесительный опыт со своими отцами, помнят, что их матери страдали от болезней, ограничивавших их возможности, которые влекли за собой частое пребывание в больнице. Herman делает вывод, что «семьи,
в которых матери были неестественным образом лишены своей позиции, то ли в результате побоев, физического недомогания, психической болезни или груза многократных родов, кажутся особенно подверженными риску появления открытых случаев инцеста» (стр. 124)
Смена ролей. Большинство исследований на тему кровосмесительных семей регистрируют частые случаи смены ролей. Дочь часто принимает часть материнских обязанностей, в то время, когда мать становится более зависимой и/или менее вовлеченной в семейные дела. Этот паттерн сопровождается серьезной физической или психической болезнью матери, как мы заметили ранее. Justic (1979) приводят это в качестве наиболее встречающейся черты кровосмесительных семей. «Мать хочет стать ребенком, а дочь хочет стать матерью. Эта главная Симбиотическая черта находит свое отражение почти во всех описаниях матерей, мужья и дочери которых вовлекаются в кровосмесительные отношения» (стр.97). Те же самые авторы приходят к выводу, что многие матери из инцест - семей холодны и не заинтересованы в сексе со своим мужем. Эта ситуация, по их мнению, способствует смене ролей также и в сексуальной сфере.
Высокий уровень стресса. Justice и Justice (1979), применив «Шкалу нового социального приспособления», оценивали также степень стресса, с которым имеют дело семьи, сравнивая 35 семей, в которых имели место факты использования, с группой 35 семей, функционирующих нормально. Различия оказались серьезными — семьи из первой группы достигли среднего результата 234, тогда как результат во второй группе составил 124. Результаты инцест - семей (подгруппа, в которой имелись случаи злоупотребления) усредненные на 240 показывают, что в этих семьях присутствовал высокий уровень стресса, связанного с важными жизненными переменами в течение года, предшествовавшего появлению фактов инцеста.
Изменение сексуального климата. Исследования и клинические отчеты периодически подтверждают, что сексуальный климат в инцест - семьях либо слишком репрессивен, либо характеризуется неестественно интенсивной эротической стимуляцией. Например, Weinberg (1976) пришел к выводу, что в изученных им инцест - семьях налицо необычайно высокий уровень сексуального возбуждения. Дети часто видят порнографические материалы,
слышат непристойные выражения, застают своих родителей во время сексуальных актов. В свою очередь другие наблюдатели наоборот отмечали пуританские взгляды и репрессивное поведение родителей (например, Thorman, 1983).
Социальная изоляция. Семьи, в которых встречается инцест, часто можно охарактеризовать, как относительно оторванные от внешнего мира. В итоге их члены вынуждены искать удовлетворения всех своих потребностей друг у друга. Такая социальная изоляция часто служит способом укрепления железной власти отца. В других же случаях, наоборот, используется в качестве объяснения факта стремления отца найти сексуальное вознаграждение у своей дочери, когда жена по каким-либо причинам недоступна или не вызывает желания. К тому же исследователи часто обнаруживают, что многие родители в инцест - семьях обладают очень бедными социальными навыками, ограничивающими их способность удовлетворять свои потребности вне круга семьи. Поскольку я лично убежден, что пример чистого или «эдипального» истерика часто связан с семейным укладом, созданным соблазнителем отцом и холодной, отсутствующей и соперничающей матерью, нелишне будет обратиться к выводам Herman, которая сравнила семьи с инцестом с теми семьями, в которых отношения между отцом и дочерью имеют сексуальный отзвук. При этом необходимо помнить, что в своих примерах семей она обнаружила только такой паттерн, в котором доминирующей фигурой был отец.
В целом семьи эти были очень похожи. Обе группы характеризовались очень пуританским и негативным отношением к сексу. Подобно семьям с инцестом, дочь соблазнителя - отца считала отношения между родителями полными напряжения и холода, собственно вся семья представлялась ей, как холодная, не заслуживающая доверия и очень ограниченная эмоционально. Преобладали традиционные взгляды на роли полов. Главной задачей матери было выполнение обязанностей жены и хозяйки дома, отец же занимал открыто доминирующее положение. Дочери воспринимали своих родителей, как несчастливых в своем браке и боялись ухода отца, также и жертвы инцеста. Отцы в обеих группах демонстрировали относительно высокую склонность к злоупотреблению алкоголем (35% случаев в обеих группах). Матери в обеих этих группах характеризовались, как зависимые от своих мужей и