Файл: М. С. Савина Пряжникова Е. Ю.doc

Глава 9

ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫЕ ОСНОВЫ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ

9.1. Проблемы гуманитаризации труда в современных условиях

Какой бы из аспектов трудовой деятельности мы ни взял* везде можно обнаружить этические проблемы, связанные с верждением или, наоборот, ущемлением человеческого достой* ства. Сама реализация личности в труде может осуществляться разным направлениям. Это может быть утверждение своего дос инства через качественное выполнение поставленных произвол ственных задач, с одной стороны, или выполнение этих же через творчество, новаторство и соответствующий риск — с гой. Это может быть самореализация через поиск новых задач смыслов в труде. Это может быть самореализация через утвержд«| ние своего превосходства над другими людьми (при построен* «успешной» карьеры, при зарабатывании баснословных денй и т.п.), с одной стороны, или самореализация через альтруист* ческий труд, ориентированный на то, чтобы делать людям добр не выпячивая своего превосходства над ними, с другой сторо* (например, в реализации истинно интеллигентской позиций (см.: Пряжников Н.С., Пряжникова Е.Ю., 2001, с. 367 — 371).

Поскольку все возможные проблемы, связанные с утверл нием человеческого достоинства в труде, перечислить сложно, ниже представлены н а и б о л е е важные проблемы гум{ нитаризации труда в современных условиях.

Проблема «узкой специализации» в труде, поставленная ei К. Марксом (см.: Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В. И., 1984). Огр| ничейный в своей деятельности человек часто бывает ограниче* в развитии. Добавим к этому, что ограниченность в проявлении св| их способностей в работе часто является основой формирова* «профессиональных деструкции» (см. подробнее главу 5). Крс того, человек, ограниченный лишь рамками своей работы, час оказывается объектом глобальных общественных манипулящ так как не понимает многих процессов, происходящих в сощ в том числе и тех процессов, от которых зависят и его собстве ное благополучие и личное достоинство.

Проблема «отчуждения труда от капитала», также обозначе ная еще К. Марксом, актуальна и сейчас. К сожалению, далеко 1 всегда работник получает зарплату по справедливости, т.е. в со(| ветствии с затраченным трудом и реальной пользой для общее

230

В современных условиях культивируется идея о том, что главным мерилом «общественной полезности» является «востребованность» труда на рынке. Это часто приводит к тому, что наиболее квали­фицированный труд, да еще ориентированный на историческую перспективу (фундаментальные разработки, проблемные темы деятелей искусства и т.п.), просто «не воспринимается» обывате­лем, а соответственно и «не покупается» им. Печальным след­ствием такой ситуации является то, что даже некоторые выдаю­щиеся деятели науки и культуры вынуждены подстраиваться под рынок и часто отказываться от настоящего творчества.

Проблема «отчуждения человека от самой деятельности», обо­значенная Э.Фроммом (1992). Человек, вынужденный зарабаты­вать деньги, соглашается на такую работу, которая не приносит ему внутреннего удовлетворения, и в итоге такая работа препят­ствует полноценной самореализации в труде, хотя и дает челове­ку определенные материальные и престижные «выгоды». Но это все до поры до времени, а потом может наступить глубочайший внутренний кризис — кризис нереализованное™, когда прихо­дится признаться, что лучшие помыслы реализовать не удалось, таланты растрачены на всякую суету. Э. Фромм, известный психо­аналитик, видит в этой ситуации главную причину неврозов мно­гих взрослых людей.

Проблема бессмысленности труда, когда человек не сам опреде­ляет цели и содержание своей деятельности, а выступает лишь «исполнителем» чьих-то идей и проводником чьей-то воли (на­пример, воли начальства или лидера группы). Речь даже не идет о бессмысленности труда вообще, ведь кем-то такие смыслы могут и задаваться, но для конкретного работника-исполнителя это все­гда будет чужим смыслом (а ведь главное в смысле — это его лич­ное принятие, поэтому часто и говорят — «личностный смысл»).

Проблема зависимости работника от своей группы и коллекти­ва, которые часто ограничивают его в проявлениях своего творче­ства и самостоятельности. Работник вынужден приспосабливаться к существующим нормам взаимоотношений в работающей груп­пе даже тогда, когда такие нормы противоречат его системе цен­ностей. Нередко способность к такому приспособлению вообще является важнейшим условием «успешной» карьеры и благополу­чия в данной организации. Близкая проблема — зависимость от различных неформальных групп в организации от так называемых социально-профессиональных «тусовок», которые часто форми­руют «общественное мнение» и с которыми вынуждены считать­ся самые строгие руководители. От того, принят работник в такую «тусовку» или нет, во многом зависит его статус и карьерный Рост. Понятно, что «работник в тусовке» имеет намного больше Гансов для решения своих профессиональных и внепрофессио-^нальных вопросов.

231

Проблема все большего распространения «технократического мыш-\ ления» в современном производстве и в современном мире вооб-| ще (см.: Зинченко В. П., Моргунов Е.Б., 1994). Технократический человек («искусственный интеллигент» — по В. П.Зинченко) ли­шен главного — совести и способности сострадать другим людям: Для него главное — качественное выполнение поставленной за­дачи любыми средствами, даже если это и приведет к несчастья* и страданиям других людей. Другой особенностью «искусственнс го интеллигента» является то, что он часто добровольно станс вится придатком современных машин (например, компьютеров)! когда «средство становится над человеком», лишая его подлин! ной субъектности. Неспособность взглянуть на ситуацию взаимо| действиях техникой как бы со стороны превращает многих таю работников в бездушных автоматов, правда, обладающих высши образованием и считающих себя чуть ли не первыми лицами нг учно-технического прогресса. Это позволяет говорить о распро ранении среди технократически ориентированных работников • называемого псевдодостоинства.

Проблема монотонии и рутинности труда, когда работн! вынужден выполнять однообразные действия, которые явно ] способствуют его развитию, а часто вообще являются причине формирования стереотипности поведения и существенных ли ностных деструкции. Возникает даже парадоксальная этическа ситуация: с одной стороны, считается, что высоко должен огам чиваться именно квалифицированный творческий труд, коте рый помимо того, что является общественно полезным, еще способствует личностному развитию работника, но с другой ст« роны, и рутинные работы кто-то должен выполнять, посколы такие (рутинные) виды труда при своей очевидной обществе* ной полезности явно способствуют личностной деградации (н" пример, работа на конвейере или работа дежурных по эскалат ру в метро, когда от мельтешащих лиц буквально дуреешь смену). И тогда возникает вопрос: быть может, именно так" работникам, которые жертвуют своим здоровьем на трудов посту, и надо платить больше всего, а за интересный, твор* ский труд, который еще и облагораживает человека, платить щ но меньше: сам творческий труд должен рассматриваться «награда». Правда, в условиях, когда для творческого труда н но солидное образование, а получают такое образование дале| не все, этот этический парадокс в какой-то мере снимаете поскольку в обществе еще достаточно много людей, не прете! дующих на высокую квалификацию и «муки творчества»: таг людям проще выполнять примитивные работы. Но по мере вития общества и соответственно развития общекультурного у ня самих людей данная проблема может заявить о себе с осоЕ остротой.

Проблема соотношения профессионального и внепрофессионально-го труда выражается в том, что не только на работе человек реа­лизует лучшие свои силы и таланты. Любопытно, но именно К. Маркс считал, что капитализм благодаря развитию производи­тельных сил позволил высвободить немалую часть свободного вре­мени для развития людей, которые раньше тратили это время на производство товаров. «Время фактически является активным бы­тием человека. Оно не только мера его жизни, оно — простран­ство его развития», — писал К.Маркс (Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В. И., 1984, с. 106). И главная проблема заключается в том, чтобы не только представители привилегированных классов, но и люди из других социально-профессиональных слоев (пролетарии) могли использовать высвободившееся (от тяжелого, изнуритель­ного труда) время для личностного развития. К сожалению, рас­суждения К. Маркса так и остались красивыми пожеланиями, по­скольку в современном мире высвободившееся время в большин­стве случаев тратится либо на зарабатывание еще больших денег, либо на примитивные формы стандартизированного массовой культурой досуга. И относится это не только к «эксплуатируемым» классам, но и к так называемой «элите», которая по своим цен­ностным ориентациям все больше сближается с массой, отличаясь от нее лишь количеством этих «ценностей» (см.: Московичи С, 1996; Менегетти А., 1996; Пряжников Н.С., 2000а, 20006, и др.).

Проблема соотношения личной и коллективной ответственно­сти за труд. В современном мире труд все больше становится кол­лективным. Но это означает, что конкретный человек-работник все в меньшей степени самостоятельно определяет цели и смыс­лы своей деятельности, а в случае недостижения какого-то про­изводственного результата его личная ответственность как бы рас­пределяется между всеми участниками трудового процесса. Это создает основу для различного рода спекуляций, когда некоторые работники с помощью искусной демагогии доказывают себе и окружающим, что именно они работали хорошо, а вся ответствен­ность лежит на других людях (обычно на тех, кто не умеет отста­ивать себя в словесных перебранках). Проблема ответственности за труд в условиях коллективной трудовой деятельности имеет и позитивные следствия, когда решаются значительные производ­ственные задачи, недоступные одному работнику, что является основой для особого чувства гордости за свой труд (например, после полета Ю. Гагарина в космос многие люди по всей стране как-то пытались обозначить и свое участие в этом историческом событии, кто-то «добывал сталь для ракеты», кто-то «проектиро-^вал узлы и агрегаты космического аппарата», кто-то сочинял и пел песни об этом подвиге и т.п.).

Проблема соотношения личностного и профессионального в тру-^ А. К. Маркова писала о том, что на высших уровнях развития

232

233

профессионала человеку удается совместить в своей работе и прс фессиональные знания, и лучшие личностные качества (см.: Maj кова А. К., 1996, с. 52). К сожалению, реально от работников част требуют лишь «правильного» (в соответствии с инструкцией ил! приказом) выполнения своих обязанностей, когда всякого рода личностное творчество в труде пресекается. Хотя иногда здесь все! таки происходят счастливые исключения. Видимо, в творчесюг профессиях возможности совмещать личностное и профессионал! ное все-таки больше, чем в профессиях, где работник включен сложные технологические процессы, где само проявление tboj чества является нарушением этих процессов. И это также являете проблемой, которая еще потребует своего разрешения в будущец

Проблема невысокой престижности труда при его очевидной ot
щественной полезности. Например, труд учителей и врачей в усл(
виях современной России, уверенно идущей по пути «рыночнь"
преобразований. К сожалению, это приводит не только к ущег
нию чувства собственного достоинства работников таких прос
сий, но и к попыткам как-то «компенсировать» недостающие де*
ги путем вымогательства денег у учеников и их родителей за «дв
полнительные» занятия (у учителей), а также путем игнорироЦ
ния нужд больных людей, если они «добровольно» не платят м|
дицинским работникам. Все это также относится к проблеме л\
ностного достоинства уже в плане проверки наличия такого Щ
стоинства перед соблазном вымогательства и взяток. ^!

Проблема неоднозначной общественной значимости труда по р* профессий и видов деятельности. Например, сейчас остро дис* тируется вопрос о легализации проституции. Не секрет, что час! мужчин пользуются услугами проституток, но в общественна сознании труд проституток осуждается. Отсюда возникает мнояя ство проблем в плане личного самосознания как проституток, и их клиентов, которые для сохранения самоуважения часто т же публично осуждают их, а потом опять обращаются к их ус гам. Хотя еще В. Франки писал: «Как психологическая пробле| проституция является в такой же мере делом проституток, ка" их "клиентов"» (Франкл В., 1990, с. 265). Другим примером однозначной общественной значимости труда является «труд» mi гих владельцев финансовых «пирамид» в условиях «новорусско! России. С одной стороны, организаторы таких «пирамид» отк венно обворовали многих своих соотечественников, но с др> стороны, самим людям (акционерам этих «пирамид») очень хс лось получать большие проценты, не прилагая к этому ника усилий в ходе реального труда. Кроме того, такие «пирам чуть ли не пропагандировались тогдашней властью, т.е. фак ски были легализованы и признаны «общественно полезны!

Можно было бы выделить и другие проблемы гуманитар* ции труда, но для нас важно отметить, что все они так или "

связаны с проблемой чувства собственного достоинства личности в

труде.

9.2. Чувство собственного достоинства

как «высшее благо» и возможный смысл

профессионального самоопределения

Э.Фромм, рассуждая о «неотчужденном характере» (т.е. о пол­ноценной личности), с сожалением отмечал, что XX век блистает отсутствием образов достойного человека в достойном обществе, так как все сосредоточились на критике тех образов и идеалов, которые предлагались различными мыслителями в предшеству­ющие эпохи. Но самоопределяющийся человек, особенно подро­сток, очень нуждается в таком образе.

Известный философ и социолог Дж. Ролз в качестве «первич­ного блага» выделяет чувство собственного достоинства и считает, что именно неразвитость или ущемление данного чувства лежит в основе как личных трагедий, так и неблагополучия общества. Стремление быть уважаемым и достойным членом общества мо­жет реализовываться разными путями. Например, через утверж­дение собственного превосходства над другими людьми с помощью внешних символов элитарности (дорогой и модной одежды и предметов быта, связи с влиятельными людьми, особой мане­ры поведения и т. п.). Все это может быть названо «псевдоэлитар­ностью», т.е. ориентацией на чисто внешнее сходство с «успеш­ными» людьми. Разделение «настоящей элиты» и «псевдоэлиты» в чем-то напоминает разделение «подлинной личности» и «мнимой личности» — «мничности» (по В. В. Петухову).

Чувство собственного достоинства может реализовываться и через творческий труд, и через личностный поступок, и через реальную помощь близкому. Это ближе к тому, что называется «подлинной элитарностью», когда человек приближается к пол­ноценной самореализации. К сожалению, психологи мало иссле­дуют элитарные ориентации самоопределяющейся личности, хотя в философии, социологии, педагогике и даже социобиологии дан­ная тема давно уже осознана как актуальная. Даже в Законе Рос­сийской Федерации «Об образовании» от 1992 г., в статье 50, пункте 13 говорится о создании «образовательных учреждений эли­тарного типа», а ряд авторов уже исследуют представления школь­ников о своей будущей жизни, исходя из того, где они обучаются: ^в «школе массовой» или в «школе элитарной» (см., например: Чередниченко Г.А., 1996).

Недооценка психологами проблемы элитарных ориентации в Формировании смысловой картины мира свидетельствует о непо-^н и мании роли таких ориентации (прежде всего, ценностно-смыс-

234

235

ловых ориентации) в самоопределении подростков, ведь извест-;] но, что подросток в своем стремлении к лучшему, к идеалу та* или иначе вынужден выстраивать в своем сознании определен­ные социально-психологические иерархии. Если это ложные иерархии и соответственно ложные ориентации, основанные на подражании псевдоэлите, то и самоопределение будет неполно­ценным.

Естественно, было бы нелепо утверждать какие-то «правиль-j ные», «истинные», элитарные ориентации, главное — отме необходимость специального обсуждения с самоопределяющимис подростками данной проблемы, тем более что у многих подрост-^ ков в этом есть потребность.

Сама проблема деления людей на «лучших» и «худших» являете^ одной из центральных и одновременно одной из самых болез ненных для формирования ценностно-смыслового и нравствен| ного ядра самоопределяющегося человека. Конечно, проще был<] бы делать вид, что данной проблемы не существует (это оче* «неудобная» для обсуждения проблема), хотя уже всеми призна но, что абсолютного равенства между людьми быть не может. Не которые психологи, признавая факт неравенства, считают, -чт людей надо делить не по принципу «плохой» или «хороший», а принципу «все люди — хорошие, но разные». Однако и здесь са| моопределяющийся подросток сталкивается в реальности с ее всем иной картиной: кто-то лучше учится, кто-то — хуже, в под ростковой любви предпочтения также определяются по лин* «лучший» (более достойный) — «худший» (недостойный) и т.] Идея одинаковой «хорошести» всех людей подходит скорее работы с пациентами в клинической и психотерапевтической щ тике, чем для работы со здоровыми молодыми людьми, ориентк рованными на реальное, а не терапевтически-иллюзорное самс совершенствование.

Некоторые психологи, понимая несостоятельность идеи о,л наковой «хорошести», заявляют, что каждый человек обязат но «хорош» хоть в чем-то одном, но по другим характеристи* он может и уступать другим людям, т. е. быть «хуже» их. Такая то¹^ ка зрения представляется более разумной, хотя если для самс подростка ущербность по какой-то характеристике гораздо б значима, чем его же превосходство по другой характеристике, переживаний подростка от этого меньше не становится, т.е. опять страдает. При этом само страдание зачастую является ва нейшим условием развития молодого человека, особенно услов ем его нравственного развития. Как пишет В. В. Петухов, возмс ность личностного развития содержит именно та ситуация, торая вызывает невыносимую боль (страх, отвращение, гнев)| остается непонятной. Если традиционно основной личности! вопрос связан с осознанием мотивов, стремлением разобрат

ся: «Кто я есть?», то для личности, познавшей мнимую свою альтернативу, он прозвучит пожестче: «Есть ли я?»

Известно, что сама идея возрастного кризиса предполагает внутренние противоречия и даже определенные душевные мета­ния (страдания) молодого человека, когда важнейшими психо­лого-педагогическими проблемами становятся контроль за проте­канием этого кризиса и направление его энергии в русло пози­тивного развития подростка.

Проблема элитарных ориентации в профессиональном и лич­ностном самоопределении осложняется тем, что существуют пси­хологические механизмы, позволяющие одним людям несправед­ливо перераспределять чувство собственного достоинства в свою пользу, как бы «отторгая», «оттягивая» это чувство у тех, кто на него, действительно, претендует. Например, человек, добросове­стно и творчески трудится и вправе рассчитывать на уважитель­ное отношение к себе со стороны окружающих и всего общества, но почему-то не он, а какой-то оборотистый, предприимчивый мерзавец пользуется всеми благами жизни. Дело даже не в том, что у настоящего труженика, который, конечно же, «лучше» мер­завца, отторгают заработок и материальные блага. Дело в том, что деньги, заработок — это один из показателей «значимости» дан­ного человека и его ущемляют прежде всего не материально, а именно морально, психологически.

Если человек, действительно, ориентирован на лучшие образцы культуры и находит смысл своей жизни и будущего профессио­нального труда не только в «потреблении благ цивилизации», то у него значительно расширяются возможности противостоять неспра­ведливому перераспределению чувства собственного достоинства. Главные условия иммунитета против «элитовампи-р о в», т. е. против тех, кто умело пользуется механизмами «оттор­жения» чувства собственного достоинства у творческих и порядоч­ных людей (см.: Пряжников Н. С, 20006, с. 161 —163) следующие.

Во-первых, построение своей, уникальной и, главное, непо­нятной для «элитовампира» системы ценностей и смыслов. На­пример, если такому человеку доказывают, что главное в жизни — съездить за границу, а он сам считает, что есть гораздо более важ­ные занятия, то «элитовампир» просто оказывается бессильным и ему трудно будет продемонстрировать или доказать такому чело­веку его ущербность из-за того, что он не съездил в какую-то престижную страну.

Во-вторых, не позволять втягивать себя в коммуникативные игры, процветающие в различных псевдоэлитарных «тусовках», где но-^вичкам втолковывается, что следует, например, стыдиться того, что кто-то честно зарабатывает себе на хлеб. Главное здесь — по­нять смысл таких «убеждений», т.е. взять ситуацию под контроль, ^а затем лучше не переубеждать псевдоэлитного собеседника, а

236

237

просто «подыграть» ему, стараясь довести «восхищение» его хами до абсурда (но при этом не смеяться над ним в открытую)] т.е. обращаться с ним как с маленьким глупеньким ребенко» еще не наигравшимся в красивые дорогие безделушки.

Если же самоопределяющийся подросток будет безоговороч* принимать ценности псевдоэлиты, то, скорее всего, вся его жиз* будет посвящена непрерывному соревнованию по приобретений этих безделушек и демонстрации с их помощью своего «прев ходства» близким по духу людям. Но и здесь каждый клиент впр ве выбирать себе тот вариант счастья, который соответствует eij общекультурному уровню развития.

9.3. Элитарные ориентации в поиске жизненного и профессионального идеала

К сожалению, элитарные ориентации пока еще не стали щ метом серьезного исследования многих психологов, хотя нэлр в стране элиты уже мало кем оспаривается. Речь идет о стремл! нии человека стать лучше, но проблема состоит в том, что одн<| значного критерия, что есть лучшее, а что — худшее, не сущестЕ ет. И тогда человек постоянно уточняет для себя образ лучшег т.е. фактически образ элитного. Но поскольку и философы, и пс хологи, и педагоги сами сильно путаются в этом, то дезорие* рованным оказывается и самоопределяющийся человек.

Эти проблемы впервые возникают в подростковом возрас Недаром Э.Эриксон писал, что главная проблема подростка поиск «идеологии и аристократии в их самом широком смысле и важно это, «чтобы не впасть в цинизм или в апатию» (Эриксон Г 2000, с. 251 — 252). А нерешенность данной проблемы привод» по мнению Э.Эриксона, к тому, что случилось с Германией период правления в ней нацистов: «В Германии того времени как раз и наблюдали капитуляцию высокоорганизованной и сокоразвитой нации перед образами идеологизированного км шества» (там же, с. 335).

В дальнейшем уже взрослые люди, не нашедшие для себя стойных идеалов и образов, также рискуют оказаться жизнен* ми неудачниками, либо ориентируясь на устаревшие образцы, подражания, либо живя вообще без каких-либо достойных смыслов и идеалов. Отсюда помощь человеку в поиске и обретем достойных (а в чем-то и идеальных) смыслов становится важне шей задачей психолога.

К «элитарному» в обыденном сознании может быть отнес то, что вызывает зависть, страх, ненависть, преклонение, вося щение, но все это должно быть достаточно значительным, отД| чающимся от ценностей обыденной жизни, от ценностей и

стижений обычной массы людей. Примечательно, что выдающий­ся философ современности X. Ортега-и-Гассет определяет эли­тарное как антимассовое и отмечает, что «лишь те, кто способен преодолеть предрассудок большого количества людей, — элита» (пит. по: Гарин И.И., 1992, т. 2, с. 475).

Феноменология элитарности достаточно сложна и противоре­чива, что осложняет четкое определение элитарных ориентации. Однако все-таки можно выделить следующие обобщенные ха­рактеристики «элитарности» как общественного феномена:

1. 
   престижный род деятельности или образ жизни;
   
2. 
   возможность влиять на сознание и на жизнь многих людей
   (власть, в том числе и власть над сознанием, над помыслами лю­
   дей);
   
3. 
   труднодоступность данной деятельности или образа жизни
   (высокий социально-профессиональный статус, высокое место в
   общественной иерархии, а также трудность удержания уже до­
   стигнутого статуса, что порождает в среде элиты многочисленные
   склоки, амбиции, выяснения отношений и вызывает особый ин­
   терес у представителей массы);
   
4. 
   таинственность, загадочность, непонятность элиты, связан­
   ные с особыми качествами (образованием, манерами поведения)
   людей, пребывающих в «высших слоях», и с особыми правилами
   взаимоотношений между этими людьми. Нередко даже представи­
   тели творческих профессий (артисты, журналисты) совершают
   «странные», вызывающе скандальные поступки для поддержания
   своего «профессионального обряда». Все это создает вокруг элиты
   особый «ореол таинственности» и особую «атмосферу» соприкос­
   новения с представителями элиты;
   
5. 
   частичное отступление от общественных и моральных норм
   (возможность позволить себе нечто «запретное»). Публика, пред­
   ставители массы относятся к этому с «пониманием», хотя в своей
   среде (обычных, нормальных людей) любые отступления от су­
   ществующих норм поведения жестко пресекаются на уровне как
   закона, так и общественной морали;
   
6. 
   известность, знаменитость элиты (это может быть не только
   «имя» человека, но и просто упоминание престижной социально-
   профессиональной прослойки, например: «менеджер», «фотомо-
   Дель», «продюсер», «юрист в коммерческой фирме», а ранее —
   «физик-ядерщик», «геолог», «разведчик»). Элита обладает приви­
   легией «быть на слуху». Как писал известный американский социо­
   лог Р. Миллс, «большинство американцев воспринимают высшие
   ^кРуги преимущественно как известную группу знаменитостей» и
   люди массы «испытывают платоническое удовольствие, когда чи­
   тают и слышат о привилегиях богачей из мира корпораций, о ноч-
   ^нЬ1х шалостях профессиональных знаменитостей и об угрюмо-счаст­
   ливой жизни мультимиллионеров» (Миллс Р., 1959, с. 460—461);
   

238

239

7) высокие достижения в какой-либо области деятельное^ успешная карьера (даже без особых достижений), особые привр легии (в том числе и незаслуженные) и многое другое, что отл| чает простого человека от «избранного судьбой» (а может, и ^ стоятельно избравшего, построившего свою судьбу).

Непонятность (и даже непостижимость) элиты делает ее еще i лее притягательной. Элита нужна обывателю не только для того,' восхищаться ею, но и для некоторой идентификации с ней проявляется в постоянном стремлении одеваться, говорить, nej живать так, как это делают «господа»). Если бы элиты вдруг не < обыватель ее сразу бы выдумал, что и происходит повсеместно.

1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   58

---

9.4. Роль современных средств массовой информацш

(СМИ) в формировании профессиональных

и жизненных стереотипов

Современные средства массовой информации являются мо| ным средством воздействия на сознание самоопределяюще{ молодежи (и не только молодежи). СМИ могут выступить в кач стве союзника психологов-профконсультантов, позволяя циклы телепередач, через специальные рубрики в периодичес* печати и т. п. в интересной и дискуссионной форме рассматрив важные проблемы профессионального и личностного самоог деления перед широкой аудиторией. Но СМИ могут во много» перечеркивать усилия педагогов и психологов, направленные формирование полноценного, социально активного субъекта моопределения, формируя в итоге «стандартного человека», of ентированного на ценности «массового общества». Известный; янский журналист Дж.Кьеза отмечает, что средняя плотне дураков постоянна в любом достаточно многочисленном чело| ческом конгломерате, но факт таков, что журналисты — кате| рия наиболее «опасная»: и потому, что сами они подвержены ог ности, и потому, что являются источником опасности для дру (ибо влияют на множество других индивидов).

Р. Миллс пишет, что массовые средства общения прониюге только в область нашего познания внешней действительнс они проникли в область нашего самопознания, они подсказь человеку, каким он хотел бы быть, т.е. формируют его стрел ния... и подсказывают ему, как этого достигнуть, т.е. ему пути и способы осуществления желаний. В этом случае CI должны рассматриваться в качестве реального «конкурента» , консультантов. Соответственно психологи-профконсулы должны осознать опасность такой конкуренции и искать спос противодействия манипулятивному воздействию зависим! власти и от олигархов СМИ.

240

Вот как оценивает современную российскую прессу Б. С. Бра-тусь: «Наша пресса заражена сегодня губительной бациллой на­смешки над всем и над всеми. Это носит какой-то болезненный

---

характер. Не давая возможности разобраться в происходящем, людей втягивают в это всеобщее осмеяние и насмехательство» (см. интервью с Б. С.Братусем, 1998, с. 15).

Если выразиться образно, то, к сожалению, «силы зла и раз­ложения» уже давно взяли на вооружение смех, юмор, иронию и, следует признать, используют их весьма искусно для манипуля­ции общественным сознанием, особенно в среде молодежи. Воп­реки старым представлениям, смех не всегда побеждает зло: сам смех может быть злым и даже болезненным... Отмечая особую роль смеха в развитии человеческой культуры, Л. В. Карасев в сво­ей работе «Философия смеха» при этом замечает: «Смеясь, мы под­чиняемся чужой воле — воле смеха... Не мы свободны, а смех. Это он волен распоряжаться нами, подчинять своей власти, навязы­вать свои иллюзии и надежды. Смех перед опасностью — смех силь­ного, однако и он не должен обмануть нас. "Мера" смеха для каж­дого человека различна, но неизменным остается главное — са­мостоятельность смеха и его власть над нами» (Карасев Л. В., 1996, с. 199-200).

Смех оказался прекрасным средством подавления воли людей, особенно тех людей, которые боятся своих собственных мыслей и чувств и стремятся быть ближе к «сильным» (смеющимся) лично­стям. Между тем существует изначальная связь между смехом и страхом. Как отмечает Л. В. Карасев, животное не умеет смеяться, «животное — существо постоянно боящееся», а вот у человека перед лицом опасности «возник не еще больший ужас, а смех» (там же, с. 205). Но быть может, у неуверенного (у несамоопреде-лившегося) человека все-таки проявляются рудименты страха, но уже в виде стремления постоянно все осмеивать? Примечательно, что не смеются не только животные, но и Бог: «Животное еще не смеется, Христос уже не смеется, ибо не нуждается в этом» (там же, с. 203).

При этом важнейшей антитезой смеху (особенно патологиче­скому смеху неуверенного в себе человека) оказывается чувство стыда: «Смех ориентирован на другого. Стыд — на самого стыдя­щегося... В этом смысле смех и стыд легко меняются местами: и если высшая точка смеха — это смех над собой, то вершиной стыда будет стыд за другого... Нельзя пережить стыд вдвоем или коллективно. Поэтому стыдящийся принципиально одинок и без­защитен» (там же, с. 68).

---

Исходя из этого, пробуждение нравственных чувств у учащих­ся и у самого психолога-практика предполагает не отказ от смеха вообще, но перевод его на более высокий уровень (смех над со­бой), а также формирование готовности к чувству стыда как к

241

важному условию нравственного развития учащегося, где высш* уровень проявления чувства стыда — это стыд за другого человека^ который в силу своего образования и общественного положений мог бы сделать что-то значительное для своей страны и народа но не сделал. Но все это, в свою очередь, предполагает и форми! рование у самоопределяющегося человека определенного муже! ства и воли перед возможными «беззащитностью» и «одиночек ством».

Только в этом случае учащийся не будет зависеть от мнеш окружающих и в ответственные моменты жизни сможет проде| монстрировать свою готовность к действительно нравственноь поступку, что и будет основой для чувства его собственного дс стоинства (как важнейшей этической категории). Все сказание еще в большей степени относится к преподавателю психологи» к психологу-практику и к профконсультанту.

, 9.5. Психологические проблемы личностного

и профессионального самоопределения в эпоху построения «рыночных отношений»

Проблема неясности социально-экономической ситуации современной России порождает возможность для спекуляции этому поводу и в итоге сильно дезориентирует самоопределяи щихся молодых людей и самих профконсультантов.

На первый план выходит не столько традиционное самоопрв деление в мире профессий, сколько именно самоопределение! смыслах своей жизнедеятельности в конкретной социально-ист рической ситуации, в том числе и моральное, нравственное, т.< собственно личностное самоопределение.

Вот что пишет психолог Б. С. Братусь о ситуации в совреме* ной России: «...вся наша перестройка куплена слишком дорог ценой: сколько людей сидело в лагерях, тюрьмах, психиатрич| ских больницах! ...И вот, наконец, диктатура пала! И что? Пс

---

битвы досталось мародерам... Мы живем в каком-то бандитскс государстве... Россия — страна, в которой человек всегда чувств| ет, что его не уважают. Человеческое "я" здесь никак не охраняе ся» (см. интервью с Б.С.Братусем, 1998, с. 18).

Самое удивительное во всей нынешней ситуации то, что новная масса населения начинает привыкать к существующе* положению и хочет лишь одного: «Лишь бы хуже не было...» Име но такая пассивная позиция массы определяет формирование i реотипов самоопределения в стагнирующем обществе. Наприме сейчас очень распространен тип авантюриста, для которого ни прошлого, ни будущего, который живет только настоя! моментом. Это люди, у которых «разорванная биография», кс

242

рые не готовы к полноценному планированию своих жизненных перспектив, но которые благодаря своей предприимчивости и распространенной в их среде беспринципности демонстрируют определенные «успехи» в приобретении дорогих вещей и реализа­ции норм «красивой жизни». Часто такие люди выступают «образ­цами для подражания» для многих самоопределяющихся подрост­ков, поэтому для теории и практики профессионального самооп­ределения крайне важно осознать психологические механизмы возникновения и восприятия таких «образцов». У многих людей есть неосознаваемое стремление хоть в чем-то походить на людей «успеха» и на «знаменитостей».

Известный философ X. Ортега-и-Гассет уже давно отмечал, что «главная черта современной социальной жизни — ее "омассовле-ние"», где «современные массы — это не прежние социальные "низы", а продукт именно индустриального общества, порожда­ющего особый тип "массового человека"». X. Ортега-и-Гассет вы­деляет основные характеристики «массового общества»: потреби­тельский паразитизм; воинствующий примитивизм (право на вуль­гарность); нигилизм (право на безнравственность).

Характеризуя «массовое общество», Р. Бредбери писал: «Люди ни о чем не говорят... Сыплют названиями — марки автомобилей, плавательные бассейны — и ко всем прибавляют: «Как шикарно!» Произведения классиков сокращены до пятнадцатиминутной ра­диопередачи... Как можно больше спорта, игр, увеселений — пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать... Слово "интеллектуальный" стало бранным словом». Примечательно, что

---