Файл: Изучение основных вопросов, связанных с мировыми экономическими кризисами.pdf
Добавлен: 14.03.2024
Просмотров: 24
Скачиваний: 0
Важно, что ведущая роль в разработке и реализации стратегии и тактики ускоренного развития южнокорейской экономики в 1960-х-1980-х годах принадлежала государству, опиравшемуся на «чеболи» - крупные национальные финансово-промышленные группы (ФПГ).
В рассматриваемый период упор делался на экспортную ориентацию и на экономическое развитие с замедленным ростом жизненного уровня населения РК. Опыт последующих лет ускоренного хозяйственного развития способствовал закреплению первоначального успеха. После принятия программы форсированного развития до начала кризиса конца 1990-х годов производство валового национального продукта в стране возросло почти в 240 раз, а стоимостные объемы южнокорейского товарного экспорта увеличились в 3930 раз. В результате успешного экономического прорыва Республика Корея превратилась в одну из ведущих экономик мирового сообщества на современном этапе его эволюции.
Весьма своеобразную черту под периодом благополучного развития одной из наиболее стремительно прогрессировавших экономик восточноазиатского региона (да и мира) подвели кризисные потрясения, случившиеся в 1996-1998 годах.[10]
Оценки разнообразных экспертов сходятся в том, что вызревание кризиса в Республике Корея происходило постепенно, причем основные причины потрясений связаны с успехами страны в предшествующий период. Действительно, в ходе хозяйственного развития обозначился заметный рост доходов южнокорейского населения, который, в свою очередь, предопределил увеличение расходов на потребительские товары, в частности на ввозимые из-за рубежа предметы роскоши. Это обстоятельство в сочетании с сильной национальной валютой (воной) и отменой рестрикций на импорт привело в середине 1990-х годов к ухудшению состояния платежного баланса страны. Создавшуюся неблагоприятную ситуацию также обостряло ослабление японской Йены, негативные для производителей (включая продуцентов в РК) тенденции на мировых рынках полупроводников, стали и нефтехимических продуктов. Такая хозяйственная динамика послужила очевидной прелюдией к южнокорейскому кризису 1997 года.
Помимо этого, худую роль в приближении кризисной ситуации сыграло использование правительством РК финансовых структур для по-восточному своеобразной - добровольно-принудительной - поддержки ряда отраслей промышленности, избранных приоритетными. Сказалась и высокая степень бюрократизации, давшая почву для коррупции, а также слияние «интересов» государственных чиновников и руководства крупнейших национальных ФПГ - «чеболей».
Но все же в числе важнейших причин кризисных потрясений в Республике Корея в конце прошлого века можно выделить, прежде всего обретение исключительной экономической власти тремя десятками ведущих ФПГ, традиционно составлявших элиту отечественного бизнеса. Зачастую они имели семейно-клановую основу построения, отличались жестко иерархической системой управления. Выглядело на первый взгляд логичным, что на протяжении ряда десятилетий южнокорейские «чеболи» старались захватить как можно более крупные сегменты рынка. Вследствие этого они стремительно (и в большинстве случаев без должного анализа последствий) расширяли свое непосредственное участие в разнообразных отраслях южнокорейской экономики.
Принято считать, что непосредственным поводом к развертыванию финансово-экономического кризиса в РК послужила череда банкротств, случившихся в 1996-1997 годах с крупнейшими корпорациями, в частности, «Ханбо Стил» и «Киа Моторс». Следует при этом учитывать, что в предшествующее кризису десятилетие ни один из тридцати ведущих национальных конгломератов не терпел фиаско. Подобное обстоятельство и обусловило явно преувеличенную уверенность кредиторов в надежности южнокорейских ФПГ, поскольку, по их представлениям, «чеболи» были «слишком велики, для того чтобы обанкротиться».
В действительности же часто неоправданно высокий уровень финансовых заимствований крупных южнокорейских ФПГ привел к удручающему соотношению их долгов и стоимости основных фондов (в ряде ведущих конгломератов оно составляло пять к одному). Заметно осложняла ухудшающуюся ситуацию также практика перекрестных платежных гарантий между дочерними фирмами крупнейших «чеболей». Финансовые трудности одной из фирм могли поставить в тяжелое положение весь «чеболь». К кризисным потрясениям вели и неэффективные корпоративные капиталовложения, проистекавшие из поверхностной оценки эффективности проектов (ярким примером служит амбициозное решение конгломерата «Самсунг» заняться производством автомобилей).
Не столь удивительно в итоге, что жизнеспособность национальной индустрии и финансового сектора РК оказалась поставленной под сомнение, особенно когда выяснилось, что крупные банковские кредиты активно предоставлялись весьма странным фирмам. Кредитование производилось без должной оценки их платежеспособности. Все это стало наглядным результатом функционирования сложившейся в стране за предыдущие годы системы политического патронажа. Наметившееся в результате снижение доверия к «чеболям» со стороны иностранных вкладчиков капитала привело к тому, что у южнокорейских фирм возникли трудности в получении новых кредитов, а также в переносе сроков выплат прежних задолженностей.
Обеспокоенность иностранных кредиторов ситуацией в Республике Корея обусловливалась также тем, что официальные, базирующиеся на не соответствовавшей западным стандартам бухгалтерской отчетности, данные о текущем состоянии дел в стране не позволяли составить адекватное представление о подлинном финансовом положении компаний и отраслей южнокорейской экономики. Нарастание же политической нестабильности в стране во многом инициировалось приближением президентских выборов.
Вполне закономерным следствием этого стал фактический отказ иностранных банков в предоставлении новых кредитов южнокорейским корпорациям и продлении сроков выплат по предыдущим заимствованиям.
Внутрихозяйственные неурядицы в РК дополнялись неблагоприятной ситуацией на зарубежных рынках, поскольку экономика страны из-за использования модели экспортоориентированного развития оказалась весьма чувствительна к таким внешним факторам, как ухудшение условий мировой торговли. Кроме того, лепту в развитие этих тенденций в южнокорейской экономике внесло и развертывание финансовых кризисов в соседних государствах Юго-Восточной Азии.
Среди важнейших причин кризисных потрясений в Республике Корея выделялись очевидные слабости национальных ФПГ и финансового сектора. Однако непосредственным поводом для начала кризиса послужили банкротства ряда ведущих южнокорейских «чеболей», а также явные недочеты в сфере государственного управления (внешним долгом, золотовалютными резервами, обменным курсом национальной валюты).
В ходе разразившегося к концу 1997 года кризиса существенно снизились темпы экономического роста: если к концу года они равнялись 5,5%, то в следующем, 1998 году отмечались уже отрицательные показатели (по официальным данным Банка Кореи, они упали до -6%. Я оцениваю спад в 29-33%).
Помимо этого, уменьшение стоимостных показателей экспорта и импорта страны в 1997-1998 годах составило соответственно 2,2 и 35,5 %.
В ходе кризиса заметно уменьшились золотовалютные резервы страны. В докризисный период их реальный объем сохранялся на уровне примерно 30 млрд. долларов США, а к ноябрю 1997 года он снизился почти до 7 млрд. долларов США. Некоторое улучшение экономической ситуации в Республике Корея стало просматриваться лишь на рубеже 1998-1999 годов, поскольку «низшая точка» кризиса экономикой РК была пройдена.
Среди наиболее очевидных последствий южнокорейского финансово-экономического кризиса следующие: по объему производства ВВП страна опустилась с 11 на 17 место в мире, примерно в 1,5 раза снизились доходы на душу населения, национальная валюта была девальвирована практически наполовину, свыше миллиона человек потеряли работу. Оказались подорваны позиции «среднего класса».
Кризисные явления вынудили руководство Республики Корея пойти на принятие программы срочных мер, на которых весьма активно настаивали эксперты Международного валютного фонда. Уже в начале 1998 года новая президентская администрация инициировала широкомасштабные перемены в хозяйственной жизни страны.
Комплекс неотложных мероприятий, призванных вывести экономику РК из кризиса, включал:
- трансформацию рынка труда;
- реструктуризацию национальных финансовых институтов;
- либерализацию внешнеэкономической сферы.
Иными словами, помимо общих «оздоровительных мер» финансово-экономического характера, одним из важнейших элементов антикризисной программы действий стало реформирование «чеболей», бывших к началу потрясений средоточием гигантских хозяйственных ресурсов.
Таким образом, первоочередными оказались задачи реформирования сообщества крупнейших южнокорейских конгломератов (недавней национальной гордости). Прежде всего оказалась под запретом практика перекрестных платежных гарантий между фирмами, входящими в состав одной ФПГ. С 1999 года, дабы повысить прозрачность системы управления, от «чеболей» стали требовать предоставления консолидированной финансовой отчетности. Были расширены права мелких акционеров, для которых облегчили процедуру возбуждения судебных дел против крупных корпораций и выдвижения требований об отставке должностных лиц из руководящего состава семейно-клановых, по существу, ФПГ.
Руководство страны прибегло к реструктуризации крупнейших ФПГ, расчленяя «чеболи», добиваясь более приемлемого и безопасного соотношения имеющейся у корпораций «фирменной» задолженности с акционерным капиталом компании, осуществляя серьезные изменения в кадровом составе и стиле работы южнокорейского топ-менеджмента.
Важно иметь в виду, что с самого начала говорилось о «решении проблемы» так называемой «Большой пятерки» ведущих конгломератов РК (первых пяти из тридцати крупнейших ФПГ страны, традиционно выделявшихся в престижных ежегодных рейтингах). Речь шла о Hyundai, Samsung, Daewoo, LG и SK.
Последовавшие в 2000-2001 годах события исключили из числа пятерки ведущих «чеболей» практически развалившийся, по язвительному определению профессора Сеульского университета Канг Чхоль Кю, конгломерат Daewoo. В высших эшелонах управления данной компании с 1999 года возникли серьезные проблемы. Причиной их стал передел власти между членами «семьи», занимавшими ключевые позиции и среди собственников, и в топ-менеджменте корпорации.
В начале XXI века новая южнокорейская администрация продолжала преобразовывать крупнейшие ФПГ, добиваясь при этом не только отделения «непрофильных» филиалов, но и сосредоточения деятельности оставшихся структур на наиболее важных направлениях деятельности корпораций. Как результат прогнозировалось выживание на рынке лишь ведущих производителей в ключевых отраслях национальной промышленности (выпуск полупроводников, электроника, автомобилестроение и химическая промышленность).
Выполнялась стратегия продажей части собственности конгломератов, директивного отделения их предприятий, обменом между ними отдельными видами предпринимательской деятельности.
Так, предусматривалось слияние нефтехимических филиалов ФПГ Hyundai и Samsung, полупроводниковых производств LG и Hyundai.
Предполагалась также «рокировка», итогом которой становился переход электронного предприятия Daewoo к корпорации Samsung. Создававшиеся автомобилестроительные мощности «Самсунг», в свою очередь, оказывались в составе концерна «Дэу», намеревавшегося войти в число крупнейших мировых производителей автомобильной техники. Подобные договоренности, заключавшиеся в рамках грандиозного национального проекта, получили известность под именем «Большой сделки» (Bij Deal). Исполнение намеченного правительством встретило серьезное противодействие со стороны ведущих «чеболей». Корпорации выразили стремление к большей самостоятельности в проведении внутренних структурных преобразований.
Последующие события продемонстрировали туманные перспективы полномасштабного осуществления этого, весьма необычного, соглашения между правительством и крупным бизнесом РК, несмотря на активное воплощение идей в действительность и настоятельные требования к конгломератам представить действительные планы по снижению их фирменной задолженности, сокращению избыточных мощностей.
Сложности в исполнении намеченной реформы обусловлены очевидным нежеланием ведущих южнокорейских конгломератов приступить к «обмену», продаже своих предприятий, действующих в ключевых сферах их бизнеса. Напротив, «чеболи» заинтересованы сохранить собственное могущество, традиционно отождествляя его с размахом операций, а не с эффективностью производства.
Однако политическое руководство РК продолжало настаивать на исполнении ведущими «чеболями» достигнутых соглашений, намереваясь при необходимости наказать «саботажников», пользуясь проверенными финансовыми рычагами. (Контролируемые правительством банковские структуры могли отказаться от кредитования «непочтительных» корпораций.)
