Файл: Вторая повествовала о победах УайнаКапака, одиннадцатого Инки Перу, который подчинил три народа.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 20.03.2024
Просмотров: 55
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
30
здесь, очевидно, была создана уанка, до наших дней бытующая на этнической территории народа кечуа, наследника великой инкской цивилизации.
И чем больше в сознании народа забывались враждебные действия Атауальты в отношении Уаскара, его семьи и всех его родственников, тем больше образ Правителя из Киту приобретал черты «отца» всех индейцев-кечуа, тем больше он оплакивался и тем сильнее в кечуанской мифологии выкристаллизовывались надежды на его воскрешение, на возрождение Тауантинсуйо и счастливой жизни народа.
Такова, вкратце, канва исторических событий, очертивших широкое полотно театрального действия.
Заключительная часть нашего обозрения и посвящена этому полотну, этой уанке, которую можно считать лебединой песней инкской драматургии и первым словом театрального искусства новой народности кечуа, предпринимавшей титанические усилия для сохранения и развития своей самобытности в крайне неблагоприятных политических и социальных условиях.
Если все три предшествующих драмы созданы в стихотворной форме, то четвертая являет собой образец древней кечуанской прозы. Впрочем, известна попытка (и не безуспешная) передать содержание драмы в стихах. Но это, скорее, не стихи, а ритмизированная проза. В то же время образность «человеческого языка» (т. е. кечуа), его речитативность, обилие рефренов и междометий приближают кечуанскую прозу к поэзии.
Драма известна под разными наименованиями: «Смерть Атауальпы», «Испанское завоевание», «Трагедия гибели Атауальпы», «Битва инков».
Возникает вопрос: насколько правомерно относить эту уанку к инкской драматургии, если уже из названия вытекает, что она создана после вторжения испанцев, в обстановке разрушения и подавления инкского общества? Рассматривая эту проблему профессор Государственного
31
университета г. Тукумана (Аргентина) Ена Дарган считает драму реликвией древнего кечуанского театра со своей, свойственной только ему, структурой, совершенно чуждой испанской драме, а также театральным европейским традициям в целом. Мнение аргентинского ученого разделяют его коллеги из Боливии и Перу.
Первые сведения о драме восходят к «Анналам имперского селения Потоси», изданным в 1705 г. Их автор утверждает (как уже говорилось в начале предисловия), что еще в 1555 г. предметом одной из театральных постановок была трагическая гибель Атауальпы, последнего Единственного Инки, коронованного до начала испанской агрессии.
Вторая информация датируется 1826 годом, когда вышло в свет сочинение англичанина У. Стивенсона. Будучи на территории вице-королевства Перу он присутствовал на представлении драмы в 1806 г.
Последующие находки вариантов драмы и их публикации были сделаны в «республиканский период», т. е. после обретения независимости Андскими странами (в годах 1871, 1889, 1937, 1942, 1943, 1955, 1960, 1976).
Наиболее полным из них можно считать вариант, именуемый «Кодекс Чаянты». По своим размерам он вполне может соперничать с «Апу-Ольянтаем», однако для данной антологии был избран не он, а тот, который ежегодно разыгрывается в боливийском городе Оруро в период карнавальных празднеств, т. е. вариант, укоренившийся в народной памяти.
У человека, знакомого хотя бы в общих чертах с историей и культурой Андского края, некоторые места текста уанки могут вызвать недоумение.
В самом деле, вопреки научно установленным фактам расправа с инкской знатью в Куско приписывается Уаскару, тогда как это было делом рук Атауальпы и его
32
приспешников. А дальше Уаскар вдруг появляется в роли союзника Атауальпы, хотя на самом деле он был умерщвлен по приказу последнего. В числе союзников Короля Инки (т. е. Атауальпы) оказываются и юный Манко П (в трагедии он назван именем первого Инки - Манко Капака), который на первых порах был действительно союзником..., но испанцев, а не «узурпатора из Киту». В помощь к Королю Инке принцессы призывают Единственного Инку Уайна-Капака, которого уже давно не было в живых, и даже какого-то еще Атауальпу. Король Инка, т.е. Атауальпа, вопреки неоспоримым историческим свидетельствам, предстает прекраснодушным и кротким существом.
Принцессы (ньюсты - жрицы Солнца) молятся Деве Марии.
Что это? По каким причинам в уанке наличествуют все эти анахронизмы и алогизмы, искаженное освещение исторических событий, наивный синкретизм, тенденциозная обрисовка характера персонажей?
Первое, что приходит на ум, — это недостаточная ком-петентность автора уанки, что вполне вероятно. Кроме того, драма, существующая не столько в списках, сколько в народной памяти, переходя из века век, из одной области в другую вполне могла, с одной стороны, обрасти новыми толкованиями и подробностями событий, а с другой стороны, утратить память о некоторых из них.
Но более убедительным и серьезным. Представляется другое соображение: автор жертвовал исторической достоверностью сознательно, усиливая тенденцию показа Атауальпы как представителя и выразителя всего инкского и даже всего Андского мира, а его казни — как величайшего преступления против этого мира, как акта вопиющей несправедливости, с трагическими последствиями которой необходимо бороться. Эта тенденция сохраняется и даже усиливается в народной культуре и в наши дни, причем понимание несправедливости с факта и мо-
33
мента казни Единственного Инки и гибели Империи переносится на многие стороны современного бытия.
Автору данного предисловия удалось в 1976 г. наблюдать любопытную трансформацию трагедии. Ее текст составил первый акт большого праздничного представления. Во втором акте были разыграны сцены, повествующие о тяжелом положении индейцев в колониальный период, а в третьем - речь шла о современной борьбе
индейцев за сохранение своей самобытности, за развитие
своей культуры и за свои социальные права.
Факт рождения драмы на территории бывшего Царства Киту сказался не только на концептуальной стороне ее содержания, но и на тематической и на сценической. Так, на сцене имеется специальное центральное место,куда по очереди выходят участники диалога или хора (в данном случае — принцесс*), в то время как другие артисты либо скрыты за «кулисами» (искусственной рощей),либо просто стоят в отдалении. Этот весьма древний способ организации сцены (лишь частично имеющийся в
самом раннем списке «Ольянтая» и не зафиксированный в списке «Уткха-Павкара») возможно связан с феноменом более широкого плана, а именно - с весьма прочной традиционностью культуры района Киту, менее свойственной другим частям империи.
Заслуживает внимания вопрос о языке данного варианта
драмы. По существу ее текст двуязычен, индейские персонажи (Король Инка, жрецы и жрицы, военачальники) говорят на кечуа, испанцы же (король, конкистадоры) – на испанском. При внимательном чтении текста и его сопоставлении с другими вариантами создается впечатление, что
34
вкрапления на испанском были сделаны не в момент создания драмы, а значительно позже. Возможно это связано с тем, что содержащиеся в драме неточности и противоречия в освещении событий времени конкисты настолько были очевидны для последующих переписчиков (грамотных индейцев или метисов, или даже креолов и испанцев, например священнослужителей), что они вставляли специальные
«речи» на испанском, с целью донести до зрителя или читателя правильное (как им казалось), адекватное, представление о конкисте и гибели правителя империи. Такая интерполяция была бы вполне оправданной и уместной, если бы она сама не содержала явно ошибочные утверждения, излишне загружая при этом драму и нарушая ее динамику. Поэтому некоторые вкрапления на испанском языке были при переводе драмы либо опущены, либо сокращены.
В остальном же переводчик стремился точно воспроизвести специфику речи персонажей, структуру и композицию произведения, а также ремарки, если они имеются в тексте. °
***
Трагична судьба творений, созданных древними инкскими драматургами. Многие уанки и аранваи исчезли бесследно, от других остались лишь воспоминания, от третьих — фрагменты. Но и то немногое, что дошло до наших дней, позволяет оценивать драмы и трагедии древних инков как существенный вклад в сокровищницу мировой культуры.
Ю. А. Зубрицкий
35
АПУ-ОЛЬЯНТАЙ
АЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ОЛЬЯНТАЙ - Вождь Великий, правитель Антисуйо
(страны народа Анти), составной части Империи Инков - Тауантинсуйо.
ПИКИ - ЧАКИ (Легконогий) - телохранитель, слуга и наперстник Ольянтая.
ПАЧАКУТЕК - «Единственный Инка», царь Тауантин-суйо.
АНАУАРКИ, МАМА-КОЙЯ (мать-царица) — его жена.
КОСИ-КОЙЛЮР («Смеющаяся звезда») — принцесса, дочь Пачакутека.
ТУПАК-ЮПАНКИ - «Единственный Инка», сын и преемник Пачакутека.
ИМА-СУМАХ («Какая красота!») – незаконнорожденная дочь Ольянтая и Коси-Койлюр.
РУМИ-НЬЯВИ («Каменный глаз, Каменноглазый) —Вождь Великой, правитель страны Ханансуйо, входящей в Империю Инков. Равен по рангу Ольянтаю.
ОРКУ-ВАРАНКА («Тысяча гор») - вождь племени горцев, в свое время покоренных инками.
ВАЙЛЬЮ-АНКО - вождь воинственного племени чанков, покоренных инками.
ВИЛЬЯХ-УМА - Верховный жрец, амавта (мудрец).
ПИТУ-САЛЬЯ - прислужница «Дома избранниц (т. е.жри Солнца)».
МАМА-КАХА - мамакона, т. е. управительница «Дома избранниц».
ЧАСКИ (т. е. гонец, скороход)
ТАНЦОРЫ
ПЕВЦЫ
ВОИНЫ
ЖИТЕЛИ ИМПЕРИИ ИНКОВ
36
ЧАСТЬ 1
Время правления Инки Пачакутека
АКТ 1
Сцена 1
Площадь в столице инков городе Куско,неподалеку от Храма Солнца. Ольянтай и Пики Чаки.
Ольянтай
Пики-Чаки — Легконогий!
Коси-Койлюр ты не видел?
Пики-Чаки
Пусть от помыслов подобных
Солнце-бог меня спасает!
Но тебя — дочь Инки видеть —
Неужели не пугает?
Ольянтай
Я беречься не умею
От любви к голубке нежной
И ягненком безмятежным
Следовать готов за нею.
37
Пики-Чаки
Нет, злой дух в тебе ярится,
Разум мы теряешь ясный.
Мало ль девушек прекрасных?
Можно и в других влюбиться!
Если только разгадает
Инка замысел твой смелый,
Он тебя казнит и тело
Бросить в пламя пожелает.*
Ольянтай
Если даже с думой злою
Сам утес могучий горный
В сговоре со смертью черной
На меня пойдет войною,
Выйду в бой я с этой силой
И без страха драться стану,
Чтоб живым иль бездыханным
Пасть к ногам голубки милой.
Пики-Чаки
А злой дух тебя пугает?
Ольянтай
Землю грызть его заставлю!
Пики-Чаки
Нос один его увидя
Ты б уже кричал потише.
38
Ольянтай
Прекрати-ка споры эти,
Лучше дай ответ мне ясный:
Разве Койлюр не прекрасней
Всех цветов на белом свете?
Пики-Чаки
Как-то раз однажды было,
Свет я видел до рассвета
Да не понял: Койлюр это
Или Солнце восходило*
Ольянтай
Это Койлюр! Нет сомненья!
Красота звезды лучистой!
Мой привет ей, теплый, чистый,
Отнеси без промедленья.
Пики-Чаки
Во дворец идти мне надо?
Но ведь днем я столько встречу
Женщин в дорогих нарядах,
Что ее и не примечу!
Ольянтай
Ты сказал, что видел Койлюр?!
39
Пики-Чаки
Это шутка... что ты хочешь?
Койлюр - звездочка. А звезды
Узнаю я только ночью.
Ольянтай
Прочь пошел, колдун бесславный!
Коси-Койлюр нету равных!
Даже Солнце потускнеет,
Если встанет рядом с нею!
Пики-Чаки
Вон старик... А впрочем это
Не старик -— старуха в юбке.
Пусть она твои приветы
