Файл: Основы общей психологии.doc

являющаяся общей психофизиологической основой многообразных процессов, которые относятся к области памяти. Сюда включаются процессы запоминания и заучивания, существенно отличающиеся от запечатления материала, которое можно было бы отнести к одной лишь мнеми-ческой функции: в них участвует мышление в более или менее сложном един­стве с речью; они являются волевыми операциями и т. д. Это сложные процессы, в которых участвуют разные функции и разные стороны сознания. Мы поэтому выделяем как не сводимый к функциям существенный объект изучения психо­логии — психические процессы. Психические процессы возникают на функцио­нальной основе, но не сводятся к ней.

Наметив таким образом в системе понятий, которыми должна будет в даль­нейшем оперировать психология, дифференциацию функций и процессов, мы не сочли необходимым отразить это существенное для внутреннего содержа­ния системы психологии деление во внешней структуре настоящей книги. По­скольку в ней внимание фактически сосредоточено на изучении процессов и деятельности, а функции рассматриваются лишь как основы и компоненты про­цессов, мы не выделяем их структурно. Это отнюдь не значит, что мы не прида­ем их специальному изучению особого значения. В данной работе в связи с основной теоретической задачей надо было центр тяжести перенести на изуче­ние других образований следующего, надстраивающегося над функциями, пла­на. Вообще же мы придаем очень большое принципиальное значение изучению психофизических функций в их отношении к аппаратам, с одной стороны, к более сложным психическим процессам, с другой. Такое изучение функций должно и могло бы вскрыть переход от физического (физиологического) к качественно от него отличному, но неразрывно с ним связанному психическо­му. Разрешить эту проблему в духе подлинного психофизического единства можно, впрочем, лишь в плане широкого генетического исследования.

Психические процессы, как и функции, могут найти себе выражение в специ­фическом содержании: функция чувствительности — в ощущениях, процессы памяти — в воспроизведенных образах представления. Элементарное содер­жание, связанное с функциями, образует как бы состав психической жизни; более сложные образования, возникающие в психических процессах, — образы восприятия, представления и т. п. — составляют ее качественно новое содержание. Все психические процессы, как и функции, рассматриваются нами в единстве с их специфическим содержанием. Этим преодолевается один из су­щественнейших пороков той функциональной психологии, которая, противопо­ставляя функции содержанию, превратила их в «чистые» акты.

---

Говоря о психических процессах, мы различаем процессы познавательные, эмоциональные и можем также говорить о волевых процессах. Однако, разли­чая мыслительные, или интеллектуальные, эмоциональные и волевые процессы, мы не устанавливаем этим никакого дизъюнктивного деления аналогично тому, как это делала психология, которая делила психику, или сознание, на интеллект, чувство и волю. Один и тот же процесс может быть и, как правило, бывает и интеллектуальным, и эмоциональным, и волевым. Эмоциональный процесс, на­пример, в действительности никогда не сводится к «чистой», т. е. абстрактной, эмоциональности; он всегда включает в каком-то единстве и взаимопроникнове­нии не только эмоциональные, но и интеллектуальные моменты, — так же как интеллектуальный процесс мышления включает обычно в той или иной мере эмоциональные моменты, а не сводится к «чистой», т. е. абстрактной, изолиро­ванно взятой интеллектуальности. Речь для нас идет не о том, что эмоция нахо­дится в единстве и взаимосвязи с мышлением или мышление с эмоцией, а о том, что само мышление как реальный психический процесс уже является единством интеллектуального и эмоционального, а эмоция — единством эмоционального и интеллектуального.

Таким образом, когда мы анализируем последовательно интеллектуальные, или познавательные, эмоциональные и волевые процессы, речь собственно идет о характеристике единых и в то же время многообразных психических процес­сов по преобладающему в каждом таком процессе интеллектуальному, эмоцио­нальному или волевому компоненту. Каждый психический процесс может быть охарактеризован по отношению к каждому из них. Мы характеризуем его как интеллектуальный, эмоциональный или волевой по тому преобладающему в нем компоненту, который накладывает в данном случае свой определяющий отпеча­ток на процесс в целом.

Психические процессы, включая в себя в качестве компонентов те или иные психофизические функции, в свою очередь включаются в те или иные конкрет­ные формы деятельности, внутри которых и в зависимости от которых они формируются. Так, психология может и должна изучать процесс мышления в общих закономерностях его протекания, отличающих мыслительный процесс, например, от элементарного ассоциативного процесса. Реально этот мысли­тельный процесс обычно осуществляется в ходе какой-то конкретной деятельно­сти — практической трудовой деятельности, разрешающей определенную про­изводственную задачу, деятельности изобретателя, рационализирующего этот производственный процесс, в теоретической работе ученого, разрешающего ка­кую-то задачу, или, наконец, в учебной деятельности учащегося, усваивающего в процессе учения добытые уже наукою знания. Осуществляясь реально в раз­личных видах конкретной деятельности, психические процессы в ней же и фор­мируются. И только изучая их в реальном контексте этой деятельности,

---

можно вскрыть не только более частные, но и самые общие закономерности психиче­ских процессов как действительно содержательные закономерности.

Смысл традиционной функциональной психологии, трактующей все сложные психические процессы как функции, заключался в том, чтобы представить их как проявления, зависящие исключительно от внутренних условий, от имманентных особенностей организма, духа, личности. Принципиальными предпосылками — осознанными или неосознанными — такой функциональной психологии явля­ются биологизаторские представления о том, что все психические функции явля­ются продуктом имманентного созревания организма, или идеалистические тео­рии, согласно которым различные, все более высокие проявления психики являют­ся результатом саморазвития духа. В действительности протекание психических процессов и их специфические особенности зависят от конкретных материаль­ных условий, в которых они протекают. Поэтому подлинное преодоление основ­ных пороков функциональной психологии достигается не оговорками о таком или ином понимании функций, неправомерно пытающимися отожествить их с тем, что уже ни в каком смысле не является функцией, и не разговорами о межфунк­циональных связях, а лишь включением в план психологического исследования деятельности, в которой реально формируются психика и специфические особен­ности различных психических функций и процессов.

Под деятельностью мы понимаем активность субъекта, направленную на из­менение мира, на производство или порождение определенного объективирован­ного продукта материальной или духовной культуры. Деятельность человека выступает сперва как практическая, материальная деятельность. Затем из нее выделяется деятельность теоретическая. Всякая деятельность состоит обьгано из ряда актов — действий или поступков; будучи актами субъекта, они имеют по внутреннему своему содержанию определенное психологическое строение: они исходят из тех или иных побуждений, или мотивов, и направляются на опреде­ленную цель. Поскольку в различных условиях эта цель должна и может быть достигнута различными способами («операциями») или путями («методами»), действие превращается в разрешение задачи.* Поскольку единство действия определяется единством результата, являющегося целью субъекта, а способы действия дифференцируются в зависимости от различия

---

условий, в которых эта цель осуществляется, одно и то же действие может и должно в разных условиях осуществляться различными способами. В результате из действия или в составе его выделяются отдельные звенья, определенные частичные операции, связан­ные с определенными объективными условиями. Закрепляясь, эти частичные операции автоматизируются и в качестве навыков переносятся из одного дей­ствия в другое. Дифференциация условий, в которых происходит действие, на­хождение способов действия, адекватных условиям, закрепление связи первых со вторыми и т. п. — все это связано с включением в действие целого ряда психических процессов как подчиненных процессуальных его компонентов. Так, в деятельности, направленной вовсе не на наблюдение или запоминание, нечто может непроизвольно быть воспринято, замечено, может и запечатлеться, запом­ниться. Здесь восприятие и запоминание протекают и совершаются как процес­сы в более специальном и буквальном смысле слова, обозначающем простое про­текание и смену психических явлений. Здесь не столько субъект намеренно за чем-то наблюдает и что-то запоминает, сколько нечто непроизвольно в нем со­вершается — запечатлевается, запоминается и т. п. Но затем с выделением тео­ретической деятельности из деятельности практической ряд психических про­цессов сам приобретает строение деятельности, — во-первых, в том отношении, что они становятся сознательными, целенаправленными актами субъекта: непро­извольное восприятие переходит в целенаправленное наблюдение, непроизволь­ное всплывание воспоминаний — в припоминание и воспроизведение, непро­извольное запечатление — в намеренное заучивание и т. д. Таким образом, психические процессы (восприятие, мышление и т. д.), выступая первично как процессуальные психические компоненты какой-нибудь конкретной деятельно­сти, затем и сами строятся как формы внутренней, теоретической деятельности.**
* Вопросы строения действия специально изучаются у нас А. Н. Леонтьевым.

** Эти выделяемые С. Л. Рубинштейном различия и взаимосвязи между процессуальными психи­ческими компонентами какой-либо деятельности субъекта, с одной стороны, и всей в целом деятель­ностью субъекта, с другой, станут в дальнейшем одним из исходных пунктов для сопоставления друг с другом мышления, восприятия и т. д. как процесса и как деятельности (см. фрагмент в конце гл. I настоящей книги). (Примеч. сост.)
Для строения деятельности при этом существенно не только то, что она ис­ходит от

---

субъекта, но также — и никак не в меньшей мере — и то, что она направляется на объект и в самом внутреннем содержании обусловлена им. Эта сторона деятельности человека также запечатлевается в содержании и стро­ении сознания. Менее всего можно в духе традиционной феноменалистической психологии видеть специфику психологического исследования в том, что оно рассматривает психические процессы и образования лишь как имманентное проявление субъекта безотносительно к объекту. Пока какое-нибудь ощущение рассматривается лишь как имманентное проявление субъекта, до тех пор оно может служить разве только индикатором физиологического процесса, состоя­ния рецептора, а не предметом собственно психологического исследования.

Как ни парадоксально это звучит для всякого, стоящего на традиционных психологических позициях, — собственно психологическое исследование начи­нается лишь там, где ощущения, вообще психические явления берутся в их отно­шении к объективной действительности, которую они специфическим образом отражают. Только там, где, в частности, ощущения берутся в таком аспекте, как отражение качеств вещей, опосредованное деятельностью органов чувств, а не только как функция этих органов, мы переходим от физиологии органов чувств к собственно психологическому изучению ощущений (и восприятий). Только изучая восприятие цвета вещей, можно дать действительно психологическую, а не абстрактно психофизиологическую трактовку ощущения цвета.

Наше положение в силу своей общности относится, само собой разумеется, не только к зрительным ощущениям, но в равной мере и ко всем другим, вообще ко всем психическим процессам и явлениям. В частности, подлинно психологиче­ское исследование слуха начинается там, где мы переходим от ощущений звука «вообще», могущего в этой абстракции от объективной сферы, в которую он включен, служить лишь индикатором какого-то изменения чувствительности в плане физиологии органов чувств, к ощущению и восприятию звуков музыки и речи, т. е. определенных объективных сфер, на которые направлено сознание. Неправильно было бы думать, что там, где начинается изучение звуков музыки или речи, начинается область какой-то специальной или прикладной психоло­гии (психологии музыки, речи и т. п.) и кончается область общей психологии. В действительности область общей психологии (в отличие от психофизиологии как специальной области психологии, пограничной с физиологией органов чувств) здесь именно и начинается. Но при этом, конечно, общая психология слуха изучает ощущения звуков музыки и речи в их

---