Файл: Сказка невероятная для твоих потомков сохранятся лишь несколько слов, начертанных на камне, передающих память о твоих великих деяниях.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.04.2024
Просмотров: 255
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
§ 1. Аркан X как грань Мира Божественного и Мира Бытия
«Все идет, все возвращается, вечно вращается колесо бытия. Все умирает, все вновь
расцветает, вечно бежит год бытия. Все погибает, все вновь устрояется, вечно строится
тот же дом бытия, все разлучается, все снова друг друга приветствует, вечно остается
верным себе колесо бытия. В каждый миг бытие начинается; вокруг каждого «здесь»
катится «там», середина везде; путь вечности идет по кривой. — Так говорил
Заратустра».
Ницше.
1
Аркан X Священной Книги Тота, заканчивая собой цикл Космогонических
Принципов, занимает совершенно особое место в ряду других Арканов. Он знаменует
собой великую грань, отделяющую Область Вечного Света от страны вечного
движения. Именно на этой грани вечно встают во всей дерзновенности своей мировые
противоречия, вечно между собой враждующие, сталкивающиеся и расходящиеся, и в
могучих стремлениях своих порождающие мировую жизнь. Как грань двух Миров,
бесконечно и одинаково великих, Аркан X озаряется и блещет светом их обоих. Вот
почему мы и должны изучать этот Великий Аркан с двух сторон: постольку, поскольку
относится он к Миру Божественному, и постольку, поскольку является он синтезом
Мира Бытия.
Божество, создавая мир, эманирует из Сущности Своей одни Принципы за другими,
и первые девять Арканов выявляют их в нашем сознании в целостной и законченной
системе, в которой каждый последующий является следствием предыдущих и рождает
последующие. Все девять Великих Арканов неизменно гласят об Одном и Том же
Вселенском Духе, Вечном, Абсолютном и Незыблемом, рассматривая Его с различных
сторон, изучая Его отражения на различные плоскости восприятия, относительные с
точки зрения Абсолюта и абсолютные с точки зрения относительного.
«Мир есть проявление Бога. Там, в разнообразии форм, скрыто Его Единство под
видом разных имен и образов, в которых Он исчезает, как Бог, достойный славы и
почитания. Единство содержит, согласно законам разума, декаду и декада содержит
Единство».
Гермес Трисмегист.
«Узри Меня, о сын земли, Единым,
Во образах Моих многоразличных,
В сиянии Божественной Красы!
Узри во мне Богов Великих Неба,
1
Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра. Перевод Ю. М Антоновского. С.-Петербург, 1903.
205
И ангелов и духов злых и добрых.
Зри чудеса, которые доселе
Никто на свете созерцать не мог,
И сил небесных чудное движенье,
Явления Природы Откровенной.
Во мне Едином созерцай, Арджуна,
Вселенную в ее чудесных формах:
Она — Мое Божественное Тело,
А Я в ней — Дух Живой, Единый, Вечный.
И Сын Панду узрел в Великом Боге
Вселенную во времени, в пространстве,
На вещи разделенную, но все же
Единую по сущности своей».
Бхагавадгита, IX, 5—7,13.
Мы всегда должны стремиться к познаванию Абсолюта, ибо только на пути
приближения к Первоисточнику всех реальностей мы можем познавать одни частные
реальности за другими.
«Так как ничто без Бога не может ни существовать, ни быть понимаемо, то
несомненно, что все существующее в природе заключает в себе и выражает понятие о
Боге, смотря по своей сущности и своему совершенству, и потому, чем более мы
познаем естественные вещи, тем большее и совершеннейшее познание о Боге
приобретаем; или (так как познание действия через причину есть не что иное, как
познание какого-нибудь свойства причины) чем более мы познаем естественные вещи,
тем совершеннее мы познаем Сущность Бога (Которая составляет Причину всех
вещей)».
Спиноза.
Это понятие о Боге исключает в принципе возможность каких-либо
сверхъестественных деятелей. Как сам Всевечный, так и вся иерархия духовных
деятелей мироздания, познаются нами по определенным и строгим законам природы.
Понятие о сверхъестественности действия есть синоним представления о
возможности вмешательства какой-либо посторонней силы извне природы. Это
невозможно, даже более того — самая мысль об этом есть nonsense, ибо всякое такое
вмешательство, как бы мало оно ни было, нарушало бы идею о Всеобъемлемости
Божества, каковая является одним из верховных Его атрибутов. Промысел Божий —
это синоним разумности мироздания, вот почему —
«Говорим ли мы, что все происходит по законам природы, или что все устрояется
по решению и управлению Божию, — мы говорим одно и то же».
Спиноза.
1
«Столь же абсурдно понимать существование какой-нибудь вещи или какого-
нибудь феномена сверх естества, как и считать какое-нибудь существо или силу сверх
Бога. Если естественное обозначает то, что существует, то сверхъестественное
обозначает, следовательно, существующее сверх, т.е. вовсе не существующее. Слово
сверхъестественное, приложенное к явлениям природы, кажется нам столь же
смешным, как слово сверхбожественное, приложенное к духовным сущностям».
Станислав де Гуайта.
2
Самое слово «сверхъестественный», как его принято понимать, есть совершенный
nonsense, но, вместе с тем, этимологически это слово не только правильно, но и
совершенно точно выражает истинную его идею. «Сверхъестественное действие» —
1
Бенедикт Спиноза. Богословско-политический трактат Перевод с латинского М. Лопаткина.
Казань, 1906. Стр. 65—66.
2
La Clef de la Magie Noire.
206
значит действие сверх естества той вещи или того комплекса понятий, по
отношению к которому это действие происходит. Поэтому всякое действие, которое
проистекает не в силу собственных свойств фактора, а вследствие иной высшей и вне
его лежащей воли, будет действием для него сверхъестественным. Так, например,
камень, летящий кверху в нарушение закона тяготения по отношению к камню и его
свойствам,
среди
которых
есть
подчинение
тяготению,
есть
явление
сверхъестественное. Между тем, для высшего сознания, объемлющего как камень, так
и пращу его бросившую, этот факт будет совершенно естественным, нисколько не
нарушающим законы природы.
1
По отношению к человеку, всякое вмешательство в
его судьбу высшей силы, связь с которой его сознание непосредственно не ощущает,
будет ему казаться явлением чудесным и нарушающим законы природы, но стоит его
сознанию развиться, чтобы убедиться в полной естественности и закономерности
совершившегося действия. Вот почему Бог существует, но Его Действия с точки
зрения законов природы всегда закономерны. Это общее положение и составляет
основную доктрину учения Спинозы, которое кратко может быть выражено (по Куно
Фишеру
2
) так: Бог один может причинно действовать, но Он также не может
действовать иначе, как строго закономерно, и не может следовать иному закону, кроме
закона причинности или вечной естественной необходимости; Он равен природе и
природа равна Ему. Эта тема зовется теперь: Deus sive Natura (Бог или Природа)».
«Слово Бога может для своего выполнения влиять посредством Провидения на
второстепенные законы, не изменяя их сущности. Представим себе вертящееся направо
колесо, надетое на неподвижную ось; если мы заставим его вертеться налево, то мы
изменим лишь направление его вращения, но не изменим его природы. Его функция
нисколько не будет нарушена, в какую бы сторону это колесо ни вертелось. Сделав
такое подвижное колесо, могущее вращаться в обе стороны, мы сохраняем для себя
возможность по нашему желанию вертеть его справа налево и слева направо; точно
также Бог сохранил для Своей Воли эту возможность».
Станислав де Гуайта.
3
Божественный Промысел, таким образом, не только не нарушает действия законов
природы, но дает им самим бытие и управляет жизнью каждого фактора мироздания
через создание определенных благоприятствований в мертвых точках системы
гармонических связей.
§ 2. О принципе последовательности
«Психологическая жизнь, поскольку она рассматривается как положительная
ценность, должна подняться над категорией времени путем вечной длительности,
простирающейся далеко за пределы физической смерти человека; она ни в коем случае
не должна быть только функцией времени. Память есть полнейшая победа над
временем в своей универсальной форме, как у универсального человека. Откуда
1
Примером к сказанному могут послужить пояснения, помогающие человеку усвоить природу и
понятия существ четырехмерного мира. — Существо двухмерного мира, живущее на плоскости, видя
внезапное появление новой фигуры, должно почитать это появление необъяснимым (по законам его
двухмерного мира), т. е. сверхъестественным. Между тем, существо трехмерного мира воспринимающее
всю траекторию брошенной фигуры и первоначальное усилие давшее ей толчок, — найдет все
совершенно понятным и естественным. Повышая порядок измерений мы имеем право заключить по
аналогии, что явления естественные для существ четырехмерного мира будут представляться
сверхъестественными для существ мира трех измерений. Эти измерения мы можем мыслить не только
геометрическими, но и метафизическими. Тогда существом n-го измерения будет то, кто знает п качеств
данного фактора. Если некоторое п + 1 качество его или связь со внешним вызовет в нем то или иное
изменение, которое скажется в первых п качествах, то в силу всего сказанного, это изменение
представится существу п-го измерения — сверхъестественным.
2
История новой философия. Том II, «Спиноза», стр. 90.
3
La Clef de la Magie Noire.
207
следует, что гений один только является человеком вневременности. Вневременный
человек это тот, который создает историю. Только люди, стоящие вне причинной цепи
исторических явлений, могут создать историю».
Отто Вейнингер.
1
«Он назначил букву Йод царствовать над действием».
Сефер Иецира.
2
Все представления и идеи человека всегда являются функциями двух факторов:
состава членов данной системы объектов и частных соотношений между ними в той
последовательности, в которой эти соотношения укладываются в воспринимающем
сознании. Лишь весьма немногие представления являются столь элементарными, что
сознание имеет возможность непосредственно восприять их как аксиомы. Все
остальные человеческие представления являются следствиями этих аксиом,
полученными путем логических построений, которым всегда и неизменно сопутствует
элемент субъективизма. Одни лишь понятия отвлеченные не зависят непосредственно
от обстановки наблюдаемой жизни, но и они представляют собой ряд тезисов,
связанных между собой в порядке, проистекающем из свойств индивидуальности.
Имея лишь вполне определенный шаг сознания, человек всегда воспринимает
последовательную цепь представлений не сразу, а лишь на некотором весьма
ограниченном участке ее логического протяжения, выявляет его в виде конкретного
умозаключения, запечатлевает его в мозгу, и только после этого переходит к
восприятию дальнейшего участка логического построения; там вновь повторяется
этот процесс и т. д. до тех пор, пока вся идея не будет запечатлена в таких элементах.
По выявлении частных умозаключений человек переходит к познаванию самой идеи с
помощью выработанных отдельных логических соотношений. Мы можем
резюмировать все изложенное в следующих словах: «Всякое человеческое мышление,
восприятие или изучение разделяется на два периода: во-первых — на выработку
отдельных элементов мышления, и, во-вторых — на самое эволютивное мышление по
этим элементам». Единичный элемент мышления познается отдельно и вполне
самостоятельно от других и в этом отношении он стоит в тех же условиях, как и
аксиомы, воспринимаемые нашим сознанием непосредственно. Традиция дает
следующее определение элемента: «Элемент мышления есть целостная и нераздельная
логическая система умозаключений, воспринимаемая человеком непосредственно с
полной достоверностью, вследствие того, что она представляет из себя или основную
истину, или же она непосредственно вытекает из нее. Из изложенного и вытекает так
называемый «принцип последовательности». Всякое человеческое понятие, не
представляющее из себя простого элемента мышления, является непосредственной
функцией последовательности и порядка умозаключений. Только чрез введение
разграничения в порядке логической последовательности у человека является
возможность познавать разумом, ибо каждый отдельный элемент воспринимается
непосредственным чувствованием правдивости его, т.е. интуицией.
«Если бы мы сразу постигали смысл и содержание книги, то нам не нужно было бы
усердно читать ее предложение за предложением; если бы мы сразу умели читать, нам
не нужно было бы складывать буквы. Но духу приходится так же обращаться с миром,
как ребенку — с книгой, сперва он должен складывать из букв слова и читать, затем он
научается понимать смысл предложений, и, наконец, постигает смысл всей книги. Мир
есть книга, которую читает человеческий дух: отдельные вещи подобны буквам, их
связь подобна предложениям, Бог подобен смыслу всей книги. Воображение
складывает буквы, интеллект читает, интуитивное познание постигает в
непосредственном созерцании Целое».
Спиноза.
1
1
Пол и характер, стр. 117 и 120.
2
V, 8. Цитировано по переводу Н. А. Переферковича.
208
Принцип последовательности есть руководящее начало всего человеческого
мышления. Мы всегда и неизменно убеждаемся, что все наши логические построения
скованы понятием времени, только при переходе к отвлеченным понятиям мы
освобождаемся отчасти от этого гнета, вернее, мы делаем его более синтетичным, ибо
от самого времени как такового мы здесь переходим к принципу времени, который и
есть начало последовательности. Приступая к познаванию какой-либо области знания,
человек должен не только расположить ее данные в строго классифицированной
системе, но и выявить в своем сознании течение и развитие взаимоотношений путем
точной ориентировки всех событий по отдельным определенным этапам временного
протяжения. Таким образом — всякая система, познаваемая человеком, всегда и
неизменно должна в самом существе своем содержать элемент времени, когда она
относится к феноменальному миру, переходящий в элемент последовательности при
переходе объектов мышления к миру нуменальному. Если все это справедливо по
отношению ко всякой частной дисциплине человеческого знания, то это с еще большей
силой сказывается, когда человек переходит к постижению мироздания и общих основ
течения его жизни. Мир живет всегда и вечно, всегда создается, всегда разрушается;
времени в нем нет именно потому, что в отдельных частях его оно имеет различный
масштаб и различное направление.
2
Ничто слишком простое или слишком сложное не может быть постигнуто
человеком, а потому, следуя общему принципу классификации, он, разделив все, вновь
воссоединяет по той системе, которая ему в данный момент потребна. Весь путь
постижения человеком мироздания есть беспрерывное разделение целого на части и
обратное воссоединение их в целом. Синтез и дифференциация, взаимно дополняя друг
друга, черпая силу один из другого, являются мощными орудиями человеческого
гения, с помощью которых он постигает суть вещей. Человек по самому существу
своему всегда мыслит статически. Время — это основа всех наших восприятий;
только чрез наличие его мы можем постигать вне нас лежащее,
3
но наше мышление,
наш разум лежит вне его, и движение во времени для него есть лишь чередование в
некоторой последовательности неподвижных систем. Наше мышление поэтому
прерывно во времени, и потому все наши умозаключения подобны ленте
кинематографа, которая, будучи недвижна в частях своих, в своем целом с полной
иллюзией воспроизводит движение. Итак, все наши построения по существу условны и
зиждятся на общем принципе мгновенного равновесия, абсолютном для нашего
сознания.
«Действительность непрерывна и постоянна, но мы, для того чтобы иметь
возможность воспринимать ее, должны расчленять ее на отдельные моменты, т.е.
представлять ее себе в виде бесконечного ряда отдельных моментов, из которых для
нас всегда существует только один. Иначе говоря, мы воспринимаем действительность
как бы через узкую щель. И то, что мы видим в эту щель, мы называем настоящим, то
что видели, а теперь не видим — прошедшим, а чего совсем не видим, но ожидаем —
будущим».
П. Д. Успенский.
4
Всякая космогония есть учение о Мировых Всеобъемлющих Принципах чрез
эманации
свои
управляющих
жизнью
мироздания,
изложенных
в
той
последовательности, которая предначертывается как абсолютной логикой, так и
свойствами совершенного человеческого сознания. Всякая космогония всегда производит
космос и его законы из некоторого абсолютного принципа путем ряда логических
построений. Для сего космогония переходит от изучения жизни мироздания к изучению
творения этого мироздания Божеством. Благодаря этому, человек получает
1
См. Куно Фишер. История новой философии. Том II, «Спиноза», стр. 511—512.
2
Это последнее является, как известно, ближайшим следствием «принципа относительности».
3
Развитие этой идеи см. у Хинтона (С. Н. Hinton) в его «A New Era of Thought».
4
Tertium organum. Ключ к загадкам мира. СПб., 1911.
«Все идет, все возвращается, вечно вращается колесо бытия. Все умирает, все вновь
расцветает, вечно бежит год бытия. Все погибает, все вновь устрояется, вечно строится
тот же дом бытия, все разлучается, все снова друг друга приветствует, вечно остается
верным себе колесо бытия. В каждый миг бытие начинается; вокруг каждого «здесь»
катится «там», середина везде; путь вечности идет по кривой. — Так говорил
Заратустра».
Ницше.
1
Аркан X Священной Книги Тота, заканчивая собой цикл Космогонических
Принципов, занимает совершенно особое место в ряду других Арканов. Он знаменует
собой великую грань, отделяющую Область Вечного Света от страны вечного
движения. Именно на этой грани вечно встают во всей дерзновенности своей мировые
противоречия, вечно между собой враждующие, сталкивающиеся и расходящиеся, и в
могучих стремлениях своих порождающие мировую жизнь. Как грань двух Миров,
бесконечно и одинаково великих, Аркан X озаряется и блещет светом их обоих. Вот
почему мы и должны изучать этот Великий Аркан с двух сторон: постольку, поскольку
относится он к Миру Божественному, и постольку, поскольку является он синтезом
Мира Бытия.
Божество, создавая мир, эманирует из Сущности Своей одни Принципы за другими,
и первые девять Арканов выявляют их в нашем сознании в целостной и законченной
системе, в которой каждый последующий является следствием предыдущих и рождает
последующие. Все девять Великих Арканов неизменно гласят об Одном и Том же
Вселенском Духе, Вечном, Абсолютном и Незыблемом, рассматривая Его с различных
сторон, изучая Его отражения на различные плоскости восприятия, относительные с
точки зрения Абсолюта и абсолютные с точки зрения относительного.
«Мир есть проявление Бога. Там, в разнообразии форм, скрыто Его Единство под
видом разных имен и образов, в которых Он исчезает, как Бог, достойный славы и
почитания. Единство содержит, согласно законам разума, декаду и декада содержит
Единство».
Гермес Трисмегист.
«Узри Меня, о сын земли, Единым,
Во образах Моих многоразличных,
В сиянии Божественной Красы!
Узри во мне Богов Великих Неба,
1
Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра. Перевод Ю. М Антоновского. С.-Петербург, 1903.
205
И ангелов и духов злых и добрых.
Зри чудеса, которые доселе
Никто на свете созерцать не мог,
И сил небесных чудное движенье,
Явления Природы Откровенной.
Во мне Едином созерцай, Арджуна,
Вселенную в ее чудесных формах:
Она — Мое Божественное Тело,
А Я в ней — Дух Живой, Единый, Вечный.
И Сын Панду узрел в Великом Боге
Вселенную во времени, в пространстве,
На вещи разделенную, но все же
Единую по сущности своей».
Бхагавадгита, IX, 5—7,13.
Мы всегда должны стремиться к познаванию Абсолюта, ибо только на пути
приближения к Первоисточнику всех реальностей мы можем познавать одни частные
реальности за другими.
«Так как ничто без Бога не может ни существовать, ни быть понимаемо, то
несомненно, что все существующее в природе заключает в себе и выражает понятие о
Боге, смотря по своей сущности и своему совершенству, и потому, чем более мы
познаем естественные вещи, тем большее и совершеннейшее познание о Боге
приобретаем; или (так как познание действия через причину есть не что иное, как
познание какого-нибудь свойства причины) чем более мы познаем естественные вещи,
тем совершеннее мы познаем Сущность Бога (Которая составляет Причину всех
вещей)».
Спиноза.
Это понятие о Боге исключает в принципе возможность каких-либо
сверхъестественных деятелей. Как сам Всевечный, так и вся иерархия духовных
деятелей мироздания, познаются нами по определенным и строгим законам природы.
Понятие о сверхъестественности действия есть синоним представления о
возможности вмешательства какой-либо посторонней силы извне природы. Это
невозможно, даже более того — самая мысль об этом есть nonsense, ибо всякое такое
вмешательство, как бы мало оно ни было, нарушало бы идею о Всеобъемлемости
Божества, каковая является одним из верховных Его атрибутов. Промысел Божий —
это синоним разумности мироздания, вот почему —
«Говорим ли мы, что все происходит по законам природы, или что все устрояется
по решению и управлению Божию, — мы говорим одно и то же».
Спиноза.
1
«Столь же абсурдно понимать существование какой-нибудь вещи или какого-
нибудь феномена сверх естества, как и считать какое-нибудь существо или силу сверх
Бога. Если естественное обозначает то, что существует, то сверхъестественное
обозначает, следовательно, существующее сверх, т.е. вовсе не существующее. Слово
сверхъестественное, приложенное к явлениям природы, кажется нам столь же
смешным, как слово сверхбожественное, приложенное к духовным сущностям».
Станислав де Гуайта.
2
Самое слово «сверхъестественный», как его принято понимать, есть совершенный
nonsense, но, вместе с тем, этимологически это слово не только правильно, но и
совершенно точно выражает истинную его идею. «Сверхъестественное действие» —
1
Бенедикт Спиноза. Богословско-политический трактат Перевод с латинского М. Лопаткина.
Казань, 1906. Стр. 65—66.
2
La Clef de la Magie Noire.
206
значит действие сверх естества той вещи или того комплекса понятий, по
отношению к которому это действие происходит. Поэтому всякое действие, которое
проистекает не в силу собственных свойств фактора, а вследствие иной высшей и вне
его лежащей воли, будет действием для него сверхъестественным. Так, например,
камень, летящий кверху в нарушение закона тяготения по отношению к камню и его
свойствам,
среди
которых
есть
подчинение
тяготению,
есть
явление
сверхъестественное. Между тем, для высшего сознания, объемлющего как камень, так
и пращу его бросившую, этот факт будет совершенно естественным, нисколько не
нарушающим законы природы.
1
По отношению к человеку, всякое вмешательство в
его судьбу высшей силы, связь с которой его сознание непосредственно не ощущает,
будет ему казаться явлением чудесным и нарушающим законы природы, но стоит его
сознанию развиться, чтобы убедиться в полной естественности и закономерности
совершившегося действия. Вот почему Бог существует, но Его Действия с точки
зрения законов природы всегда закономерны. Это общее положение и составляет
основную доктрину учения Спинозы, которое кратко может быть выражено (по Куно
Фишеру
2
) так: Бог один может причинно действовать, но Он также не может
действовать иначе, как строго закономерно, и не может следовать иному закону, кроме
закона причинности или вечной естественной необходимости; Он равен природе и
природа равна Ему. Эта тема зовется теперь: Deus sive Natura (Бог или Природа)».
«Слово Бога может для своего выполнения влиять посредством Провидения на
второстепенные законы, не изменяя их сущности. Представим себе вертящееся направо
колесо, надетое на неподвижную ось; если мы заставим его вертеться налево, то мы
изменим лишь направление его вращения, но не изменим его природы. Его функция
нисколько не будет нарушена, в какую бы сторону это колесо ни вертелось. Сделав
такое подвижное колесо, могущее вращаться в обе стороны, мы сохраняем для себя
возможность по нашему желанию вертеть его справа налево и слева направо; точно
также Бог сохранил для Своей Воли эту возможность».
Станислав де Гуайта.
3
Божественный Промысел, таким образом, не только не нарушает действия законов
природы, но дает им самим бытие и управляет жизнью каждого фактора мироздания
через создание определенных благоприятствований в мертвых точках системы
гармонических связей.
§ 2. О принципе последовательности
«Психологическая жизнь, поскольку она рассматривается как положительная
ценность, должна подняться над категорией времени путем вечной длительности,
простирающейся далеко за пределы физической смерти человека; она ни в коем случае
не должна быть только функцией времени. Память есть полнейшая победа над
временем в своей универсальной форме, как у универсального человека. Откуда
1
Примером к сказанному могут послужить пояснения, помогающие человеку усвоить природу и
понятия существ четырехмерного мира. — Существо двухмерного мира, живущее на плоскости, видя
внезапное появление новой фигуры, должно почитать это появление необъяснимым (по законам его
двухмерного мира), т. е. сверхъестественным. Между тем, существо трехмерного мира воспринимающее
всю траекторию брошенной фигуры и первоначальное усилие давшее ей толчок, — найдет все
совершенно понятным и естественным. Повышая порядок измерений мы имеем право заключить по
аналогии, что явления естественные для существ четырехмерного мира будут представляться
сверхъестественными для существ мира трех измерений. Эти измерения мы можем мыслить не только
геометрическими, но и метафизическими. Тогда существом n-го измерения будет то, кто знает п качеств
данного фактора. Если некоторое п + 1 качество его или связь со внешним вызовет в нем то или иное
изменение, которое скажется в первых п качествах, то в силу всего сказанного, это изменение
представится существу п-го измерения — сверхъестественным.
2
История новой философия. Том II, «Спиноза», стр. 90.
3
La Clef de la Magie Noire.
207
следует, что гений один только является человеком вневременности. Вневременный
человек это тот, который создает историю. Только люди, стоящие вне причинной цепи
исторических явлений, могут создать историю».
Отто Вейнингер.
1
«Он назначил букву Йод царствовать над действием».
Сефер Иецира.
2
Все представления и идеи человека всегда являются функциями двух факторов:
состава членов данной системы объектов и частных соотношений между ними в той
последовательности, в которой эти соотношения укладываются в воспринимающем
сознании. Лишь весьма немногие представления являются столь элементарными, что
сознание имеет возможность непосредственно восприять их как аксиомы. Все
остальные человеческие представления являются следствиями этих аксиом,
полученными путем логических построений, которым всегда и неизменно сопутствует
элемент субъективизма. Одни лишь понятия отвлеченные не зависят непосредственно
от обстановки наблюдаемой жизни, но и они представляют собой ряд тезисов,
связанных между собой в порядке, проистекающем из свойств индивидуальности.
Имея лишь вполне определенный шаг сознания, человек всегда воспринимает
последовательную цепь представлений не сразу, а лишь на некотором весьма
ограниченном участке ее логического протяжения, выявляет его в виде конкретного
умозаключения, запечатлевает его в мозгу, и только после этого переходит к
восприятию дальнейшего участка логического построения; там вновь повторяется
этот процесс и т. д. до тех пор, пока вся идея не будет запечатлена в таких элементах.
По выявлении частных умозаключений человек переходит к познаванию самой идеи с
помощью выработанных отдельных логических соотношений. Мы можем
резюмировать все изложенное в следующих словах: «Всякое человеческое мышление,
восприятие или изучение разделяется на два периода: во-первых — на выработку
отдельных элементов мышления, и, во-вторых — на самое эволютивное мышление по
этим элементам». Единичный элемент мышления познается отдельно и вполне
самостоятельно от других и в этом отношении он стоит в тех же условиях, как и
аксиомы, воспринимаемые нашим сознанием непосредственно. Традиция дает
следующее определение элемента: «Элемент мышления есть целостная и нераздельная
логическая система умозаключений, воспринимаемая человеком непосредственно с
полной достоверностью, вследствие того, что она представляет из себя или основную
истину, или же она непосредственно вытекает из нее. Из изложенного и вытекает так
называемый «принцип последовательности». Всякое человеческое понятие, не
представляющее из себя простого элемента мышления, является непосредственной
функцией последовательности и порядка умозаключений. Только чрез введение
разграничения в порядке логической последовательности у человека является
возможность познавать разумом, ибо каждый отдельный элемент воспринимается
непосредственным чувствованием правдивости его, т.е. интуицией.
«Если бы мы сразу постигали смысл и содержание книги, то нам не нужно было бы
усердно читать ее предложение за предложением; если бы мы сразу умели читать, нам
не нужно было бы складывать буквы. Но духу приходится так же обращаться с миром,
как ребенку — с книгой, сперва он должен складывать из букв слова и читать, затем он
научается понимать смысл предложений, и, наконец, постигает смысл всей книги. Мир
есть книга, которую читает человеческий дух: отдельные вещи подобны буквам, их
связь подобна предложениям, Бог подобен смыслу всей книги. Воображение
складывает буквы, интеллект читает, интуитивное познание постигает в
непосредственном созерцании Целое».
Спиноза.
1
1
Пол и характер, стр. 117 и 120.
2
V, 8. Цитировано по переводу Н. А. Переферковича.
208
Принцип последовательности есть руководящее начало всего человеческого
мышления. Мы всегда и неизменно убеждаемся, что все наши логические построения
скованы понятием времени, только при переходе к отвлеченным понятиям мы
освобождаемся отчасти от этого гнета, вернее, мы делаем его более синтетичным, ибо
от самого времени как такового мы здесь переходим к принципу времени, который и
есть начало последовательности. Приступая к познаванию какой-либо области знания,
человек должен не только расположить ее данные в строго классифицированной
системе, но и выявить в своем сознании течение и развитие взаимоотношений путем
точной ориентировки всех событий по отдельным определенным этапам временного
протяжения. Таким образом — всякая система, познаваемая человеком, всегда и
неизменно должна в самом существе своем содержать элемент времени, когда она
относится к феноменальному миру, переходящий в элемент последовательности при
переходе объектов мышления к миру нуменальному. Если все это справедливо по
отношению ко всякой частной дисциплине человеческого знания, то это с еще большей
силой сказывается, когда человек переходит к постижению мироздания и общих основ
течения его жизни. Мир живет всегда и вечно, всегда создается, всегда разрушается;
времени в нем нет именно потому, что в отдельных частях его оно имеет различный
масштаб и различное направление.
2
Ничто слишком простое или слишком сложное не может быть постигнуто
человеком, а потому, следуя общему принципу классификации, он, разделив все, вновь
воссоединяет по той системе, которая ему в данный момент потребна. Весь путь
постижения человеком мироздания есть беспрерывное разделение целого на части и
обратное воссоединение их в целом. Синтез и дифференциация, взаимно дополняя друг
друга, черпая силу один из другого, являются мощными орудиями человеческого
гения, с помощью которых он постигает суть вещей. Человек по самому существу
своему всегда мыслит статически. Время — это основа всех наших восприятий;
только чрез наличие его мы можем постигать вне нас лежащее,
3
но наше мышление,
наш разум лежит вне его, и движение во времени для него есть лишь чередование в
некоторой последовательности неподвижных систем. Наше мышление поэтому
прерывно во времени, и потому все наши умозаключения подобны ленте
кинематографа, которая, будучи недвижна в частях своих, в своем целом с полной
иллюзией воспроизводит движение. Итак, все наши построения по существу условны и
зиждятся на общем принципе мгновенного равновесия, абсолютном для нашего
сознания.
«Действительность непрерывна и постоянна, но мы, для того чтобы иметь
возможность воспринимать ее, должны расчленять ее на отдельные моменты, т.е.
представлять ее себе в виде бесконечного ряда отдельных моментов, из которых для
нас всегда существует только один. Иначе говоря, мы воспринимаем действительность
как бы через узкую щель. И то, что мы видим в эту щель, мы называем настоящим, то
что видели, а теперь не видим — прошедшим, а чего совсем не видим, но ожидаем —
будущим».
П. Д. Успенский.
4
Всякая космогония есть учение о Мировых Всеобъемлющих Принципах чрез
эманации
свои
управляющих
жизнью
мироздания,
изложенных
в
той
последовательности, которая предначертывается как абсолютной логикой, так и
свойствами совершенного человеческого сознания. Всякая космогония всегда производит
космос и его законы из некоторого абсолютного принципа путем ряда логических
построений. Для сего космогония переходит от изучения жизни мироздания к изучению
творения этого мироздания Божеством. Благодаря этому, человек получает
1
См. Куно Фишер. История новой философии. Том II, «Спиноза», стр. 511—512.
2
Это последнее является, как известно, ближайшим следствием «принципа относительности».
3
Развитие этой идеи см. у Хинтона (С. Н. Hinton) в его «A New Era of Thought».
4
Tertium organum. Ключ к загадкам мира. СПб., 1911.