Файл: Сказка невероятная для твоих потомков сохранятся лишь несколько слов, начертанных на камне, передающих память о твоих великих деяниях.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.04.2024
Просмотров: 265
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
260
выводя их не из своего сознаваемого существа, а из свойств тех переживаний, с которыми
ему приходится встречаться. Эти два вида активной гениальности, будучи близкими весьма
друг к другу в этом своем исходном синтезе, затем быстро расходятся в противоположные
стороны и делаются полярными крайностями, создающими некоторый бинер.
Из определения первого вида гениальности непосредственно следует, что, обладая ей,
человек прежде всего направит все усилия к тому, чтобы вполне выявить и оформить в
своем сознании свое собственное существо и его границы. Лишь став вполне определенной
величиной, вполне разобравшись в своих свойствах и в своих стремлениях, человек может
приступить к осуществлению своей миссии, которая в этом случае и выльется в стремление
утвердить и распространить влияние некоторого конкретного и вполне определенного
идеала. Поставив в своей душе некоторую цель, такой человек будет как сам стремиться к
ней, так и привлекать к этому стремлению всех, кто только к его голосу прислушается.
Итак, основным признаком этого вида гениальности является узко конкретное, вполне
выявленное, ясно оформленное сознание своей миссии. Такой человек задается не вселенским
идеалом, абсолютным и совершенным для всех людей и всех времен, но тяготеет лишь к
частному его аспекту, стремится развить лишь некоторые его стороны. Такой человек не
слышит и даже не может слышать извне никакого иного противоречивого с ним голоса, ибо
все, что не гармонирует с ним, вовсе не доходит до его сознания. От такого сознания до
фанатизма один лишь шаг, и большинство гениев этого порядка были фанатиками
отдельной и единичной идеи.
Из определения второго вида активной гениальности вытекает, что эти люди ставили в
душе своей не идеал, а лишь стремление. Они не предрешали, что именно будут
преследовать в делах своих, к каким определенным целям будет тяготеть их дух, какие
истины восхотят они воцарить в сердцах. Гений этого рода являлся олицетворением
чистого гордого духа, мятущегося и пламенеющего, тоскующего по Горней Стране,
жаждущего лицезреть Вечную Правду, но никогда не предопределяющего, в чем именно она
будет заключаться. Явления таких людей были минутами высокого подъема, трепетного
искания и томления душевного, бурного, изменчивого, непостоянного по форме, но
непреклонного по сущности. Являясь в мир, попадая в те или иные условия жизни, такой
человек приспособлялся к тому, что он встречал, он ничего не изменял, ничего не
переделывал, тем паче ничего не создавал и ничего не разрушал. Своим пламенным
стремлением он лишь вливал силу бесконечную в искания других людей, он сообщал им
несокрушимость веры в свое дело, давал им сознание ясное, что они не одни на стезе
искания.
Сравнивая между собой эти два вида гения, мы убеждаемся, что, будучи в одном аспекте
противоположными, в другом они сливаются, но, вместе с тем, как в том, так и в другом,
первый утверждает бытие второго, и обратно. Явление гения, каков бы он ни был, это
результат жертвы Высокого Существа, который приносит свое сознание для некоторой
группы своих элементов в наш мир. Каков бы гений ни был, он никогда не является
продуктом среды, а наоборот, служит естественным олицетворением какого-либо аспекта
абсолютно совершенного синтеза, существующего для данной группы. Будучи эманацией
Высшего Центра, он безмерно возвышается над теми людьми, среди которых он живет, и
его явление всегда единично, всегда независимо и преисполнено самодовлеющей силы,
подобно лучезарному явлению сверкающего метеора. Он недоступен пониманию людей, ибо
только равный может познать равного.
«Только мудрый может узнать мудрого. Только тот, кто занимается бумажной пряжей,
может сказать, какого качества и что стоит данный моток ее».
Шри Рамакришна Парамахамса.
1
«Не познав ценою опыта Единого Я, никто не может оценить неописуемого величия
познания другого».
Йогавасишта
1
Проф. Макс Мюллер. Шри Рамакришна Парамахамса. Стр. 112.
261
Непонимание всегда рождает злобу и ненависть; вот почему явление всякого гения —
это взрыв лютой ненависти толпы.
«Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет
нас в грехах против закона и поносит нас за грехи нашего воспитания; объявляет себя
имеющим познание о Боге и называет себя сыном Господа; он пред нами — обличение
помыслов наших. Тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его не похожа на жизнь других
и отличны пути его: он считает нас мерзостью и удаляется от путей наших, как от нечистот,
ублажает кончину праведных и тщеславно называет Отцом своим Бога».
Книга Премудрости Соломона, 2:12-16.
Путь гениев, как был всегда и вечно, так и впредь будет всегда стезей страдания. Их
свет всегда встречался лютой ненавистью, потому что люди не понимали его и не могли
понять, и они их убивали, их мучили, чтобы с течением времени, ставить им памятники во
славу рода человеческого. Ignorance, violence, misère — вот вековечные причины того
безумия людского, когда они в ослеплении своем вели на Голгофу своих истинных
благодетелей. Но каждый истинный гений знал, вместе с тем, что настанет иное время,
когда перед тем, что люди проклинают сейчас, они будут плакать со слезами умиления и
трепетного благоговения; вот почему каждый гений носит в душе своей: «Отче, прости им,
ибо не ведают, что творят», и чрез треск аутодафе он зрит свой запечатленный во мраморе
облик с неизменной надписью, справедливой для всякого гения: «от столетия, которое он
провидел, на том месте, где был зажжен костер».
1
«C’est un danger d’aimer les honimes,
Un malheur de les gouverner,
Les servir — un effort, que bientôt on oublie,
Les éclairer — une folie, quelle n’ont jamais su pardonner».
La Harped.
2
Высокое Существо (Демиург), порождающее гения в юдоли земной, ведает с полной
ясностью, что предстоит ему перенести, а потому проявление гения в мире и выявляет во
всем безмерном величии закон жертвы. Будучи одинаково порождением высшей силы, оба
вида гения различаются между собой не только по форме, но и по всей глубине существа.
Первый вид гения есть выявление во вне некоторого аспекта Демиурга для утверждения
и восприятия потенциально ему присущей индивидуальной сознательности. До той поры,
как бы ни была развита эта группа элементов и как бы ни гармонировали последние между
собой, все равно она представляла из себя лишь абстрактное понятие. Для претворения ее в
реальность она и эманируется во вне и тогда представляется нашему взору в виде гения с
конкретным идеалом, осуществляющим свою миссию. На пути жизни гения страдания
сковывают разрозненные возможности данного частного состава, который, таким образом,
возвращается в целостное Существо Демиурга в виде вполне утвержденного
относительного синтеза — аспекта Синтеза Абсолютного.
Второй вид гения — есть выявление во вне Высоким Существом его полного аналога;
последний становится вполне самостоятельным существом, принимающим ту или иную
форму в строгом соответствии с той средой, где ему быть надлежит. Подобно каждому Эа
— подобию Атмана, этот аналог выявляет объективно лишь те свои потенции, которые
вызываются индуктирующим действием по законам гармонии всех факторов среды, а
потому он делается естественным олицетворением их общего синтеза, спроектированного в
плоскость бытия и деятельности элементов.
Стремясь к своему максимуму, обе формы гениальности подходят одна к другой и, в
конце концов, сливаются. В самом деле, если человек исполняет на пути своей жизни
конкретную миссию, то эта последняя будет носить узко личный характер лишь постольку,
поскольку она несовершенна, ибо по мере своего развития цель такой миссии обнимает
1
Надпись на памятнике Джордано Бруно в Риме, работы Этторэ Феррари.
2
Cours de litérature ancienne et moderne. Paris, chez Firmin Didot frères, fils et C-ie, libraires, MDCCCLXX.
262
собой все новые и новые комплексы факторов, а потому и будет воспринимать постепенно
все величие абсолютности. Точно также если человек является в мир лишь с чистым
стремлением к небу без всяких предвзятых решений и выливается в облик, являющийся
лишь отзвуком всех внешних тяготений данной среды, то, в свою очередь, чем выше будет
собственная мощь этого человека, тем многокрасочнее будет плод его миссии, тем более
будет проникнута она вселенским величием. Таким образом, оба вида гениальности ведут к
развитию в человеке космического сознания и приуготовляют его ко вселенской миссии.
Грань, где оба рода тотальности сливаются воедино, и определяет достоинство Великого
Посвященного.
Великий Посвященный — это наивысшая степень развития человека, определяющая
предел его бытия в том виде, когда ему еще может быть дано имя человека. Он с полным
и абсолютным совершенством объединяет в своем едином целом все полярности, каковы
бы они ни были, он становится действительно живым подобием иерофанта Аркана V,
мужественного величием своего знания и женственного мягкостью его форм и нежностью
применений. Два вида гениальности — это все тот же вечный вопрос о Великом Бинере
души человеческой. Сын Солнца и Земли есть чистейший вид первого вида гения, сын
Воды и Воздуха — второго. Объединяясь в синтезе, общем и абсолютном для них, эти два
типа человека объединяют в цели и влекут к единению на пути все многоразличные
аспекты дуализма человеческой души.
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 61
§ 8. Учительство
«Непрестанна созерцает истинное «Я» тот, кто научается соединять в одно целое
философию и объяснения наставника с Данными своего собственного опыта».
Йогавасишта.
Одной из основных черт человеческого характера является то, что, узнав что-либо
вновь, человек всегда стремится поделиться этим сведением с другими людьми. Будучи
весьма подчинен чувству стадности, человек на пути своей жизни вырабатывает привычку
тотчас же передавать свои впечатления другим людям, в большинстве случаев вовсе не
задумываясь о том, как они воспримут их через посредство его слов. Если когда-либо,
благодаря случаю, человек и убедится, что его не только не поняли, но и даже не слышали,
он всегда крайне этому удивляется, ибо в человеке инстинктивно ело- , жена уверенность,
что другие люди могут непрерывно следить за ходом его мышления. Это явление и лежит в
основе общеизвестного факта, что громадное большинство специалистов, беседуя с другими
людьми, совершенно забывают об отсутствии у них нарочитой подготовки. Вообще же
говоря, все это является следствием общего закона; что: достигнув какого-либо результата,
человек весьма скоро забывает о потраченной им для этого работе.
Глубоко справедлива древняя мысль, что «всякий неофит обуревается жаждой
учительства». Чем меньше человек знает, тем больше кажется ему только что полученный
умственный багаж. Значительность впечатления, произведенного на него новыми
сведениями, по закону ассоциации вызывает у него представление, что и для всякого
другого они будут иметь ту же цену. Чем менее развито сознание в человеке, тем более мерит
он других людей по самому себе, ибо чем ниже развитие человека, тем труднее он может
представить себе различие между людьми и потому естественно тем легче склоняется к
наивному учению о равенстве людей. Нет ничего забавнее человека, только что
почерпнувшего кое-какие сведения и с громадным апломбом проповедующего их всем и
каждому, причем обыкновенно случается, что его слушателями оказываются те, которые
всего менее его могут понять. Но сколь бы недалекими от совершенства были эти люди,
толпа в своей массе еще бесконечно ниже их. При наличии благоприятных обстоятельств,
при наступлении, так сказать, безразличного равновесия в умственном состоянии толпы,
такие примитивные проповедники получают возможность сыграть иногда чудовищную
роль. Полученный успех так окрыляет их, что, сами себя обманывая, они начинают верить
263
в свое величие, и лишь в том случае, когда колесо судьбы повернется в другую сторону, они
с недоумением убеждаются в истинном ничтожестве своей личности.
1
Такой успех,
разумеется, выпадает лишь чрезвычайно немногим; громадное большинство с первого же
активного шага становится лишь Посмешищем; к сожалению, никакие уговоры, советы
или убеждения помочь здесь не могут, и каждый неофит на своем опыте должен испытать
все последствия подобной попытки.
Одним из глубочайших заблуждений является мысль, что законы природы притесняют
человека и идут вразрез с его собственными стремлениями и свойствами. В
действительности, они не только из него самого вытекают, но и даже более того —
являются лишь запечатленными отражениями его собственных свойств. Законы
Боговдохновенных религий, незыблемые и неизменные на пути веков и средь смены
времен и народов, являются сами по себе ближайшими приближениями к законам
природы. В силу этого, все предписания, даваемые религиями, вовсе не проистекают из
желания стеснить человека, вовсе не являются условными нормами, а, наоборот, служат
как бы маяками, освещающими путь естественного развития человеческого духа. В
частном случае, во всех религиях был институт послушания, причем в наиболее
возвышенных системах он был и наиболее строгим. Так, например, у пифагорейцев
2
этот
искус продолжался целых семь лет, во время которого ученик должен был сохранять
абсолютное молчание.
На первых ступенях развития неофит всегда должен быть самым строгим образом
огражден от всякого случайного влияния извне. В нем не должно остаться и тени какой бы
то ни было предубежденности. Он должен быть строго изолирован, чтобы пред ним волею
случая не ставились бы такие вопросы, которых он по состоянию своего развития теперь
разрешить еще не может, равно как, — чтобы какая-либо посторонняя индивидуальность
по неведению или по злому умыслу не мешала бинерными противоречиями познаванию
неофитом последовательной цепи относительных истин. С другой стороны, путь эволюции
на первых ступенях более или менее идентичен для всех людей, а посему разумный учитель
вполне имеет возможность управлять развитием и давать ответы не ожидая вопросов, зная
a priori когда и какие именно вопросы возникнут.
Чем возвышеннее объект мышления, тем труднее его выразить словами; познавая
область трансцендентального, человек не может не иметь дела с самыми сложными и
возвышенными представлениями; стремясь выразить идею, он не только оперирует с
труднейшими понятиями, но и берет их в определенном освещении, являющемся функцией
не только тональностей данной идеи, но и его личной индивидуальности; наконец, самый
метод решения проблемы и его доказательство также зависят от этих субъективных
факторов. Все это и приводит к тому, что сообщение даже очень простой идеи другим людям
представляет собой задачу высочайшей сложности. Поэтому глубоко справедлива
традиционная мысль, что обнародование элементарнейшей из идей может вполне
наполнить жизнь величайшего из мыслителей.
Наряду с изложенным вполне очевидно, что все усилия учителя сводятся лишь к тому,
чтобы облегчить познавание, но самое свершение его не может не зависеть всецело от
собственной воли ученика. Как бы ни были благоприятны условия, сами по себе они не
могут побудить человека к постижению. Познающее Начало имеет своим активным
аналогом волю самого ученика, а потому если какая-либо вне лежащая сила захочет
ускорить познавание, то она должна действовать на его волю и чрез нее на Познающее
Начало; вот почему единственный путь управления познаванием — это управление волей
познающего. Итак, для того, чтобы побудить ученика восприять какую-либо идею,
необходимо возбудить в нем соответствующий волевой импульс, этот последний явится как
результат некоторой ориентировки уже воспринятых элементов состава; вот почему для
передачи идеи необходима предварительная переориентировка состава ученика.
1
Классическим примером сказанного является, например, Кола де Риенци.
2
См. Édouard Schure. Les Grands Initiés.