Файл: Сказка невероятная для твоих потомков сохранятся лишь несколько слов, начертанных на камне, передающих память о твоих великих деяниях.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 29.04.2024
Просмотров: 283
Скачиваний: 0
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
339
потребно наличие ряда данных, могущих и не быть у человека; наоборот, ведение сущности
есть всегда, вместе с тем, и знание формы, ибо каждый единичный оттенок ее, каждая
отдельная грань, может быть легко выявлена методом долженствования.
Живя в земной юдоли и проходя скорбный путь своей жизни, человек является вечно
рабом, поскольку живет он своим малым разумом. Сколько бы он ни знал, сколько бы ни
приобрел он опыта жизненного, все равно он беспрестанно наталкивается на ограничения и
препятствия. Рано или поздно он неминуемо должен сознать себя слепым орудием
неведомых законов, заставляющих не только исполнять непонятную работу, но и самого
ковать цепи своей quasi-свободной воли. Если человек не пытается бороться, если он
смиряет гордый дух свой, то, в конце концов, он может найти себе удовлетворение в самом
процессе жизни, найти в нем ее оправдание и цель. Но как бы ни смирялся человек, в недрах
души его живет пламенная вера в таящуюся где-то в бездонных глубинах его существа
безграничную свободу; он знает, что в нем самом под образом раба смиренного спит
властелин, который жив и может проснуться; и вот, подчас под влиянием ничтожной
причины, до человека вдруг начинают долетать какие-то смутные образы, грезы и
мечтания. Он еще не верит им, не понимает их, но уже жаждет безраздельно всей силой
своей души. Эти смутные видения убаюкивают разум человека, они притупляют его волю,
парализуют чувство критики и, навевая сладостные сны, уносят в царство сказки. Придя в
себя, человек сам не понимает, что с ним было, он смущается, ему становится неловко перед
самим собой, а тем паче он старается скрыть от других прошедший порыв сладкого
безумия. Но вот проходит время, прошедшее возвращается, человеком вновь овладевает
Богиня Мечты, и на ее крыльях могучих он вновь уносится в край неведомый. Человек все
больше прислушивается к его веяниям, в нем рождается жгучий интерес, рождается доверие
и, мало-помалу, он начинает верить в этот новый мир, где так хорошо, где столько свободы,
где все его заветные желания облекаются плотью действительности. Но чем больше человек
рождается в этом втором мире, тем тяжелее возврат назад, тем болезненнее реакция, тем
безысходнее тоска. Проходит время, порой многие, бесконечные годы, пока человек начнет
связывать эти два разных мира в один, убеждаться в тождестве своей личности, как там, так
и здесь. И вот человек начинает переносить веяния одного мира в другой, в нем рождается
дар интуиции, как чувства единства, как знание цельности, и мощью свободы в одном мире
он начинает рушить оковы в другом. Постепенно в человеке просыпается властелин,
дремавший дотоле; он начинает жить тем высшим таинственным миром, он становится его
сознательным деятелем, он чувствует себя уже иначе в земной юдоли, делается господином
своей судьбы, т. е. становится Магом.
«Активный экстаз имеет две степени. — На первой — адепт проникает сущность
природы, ниспосланной Провидением, Природы Открытой, сообщающей ему прямо, без
символов, Свет — Истину. — На второй — он может даже сообщаться с Чистым Духом,
Который его уносит к Неисповедимому Небу Божественных Архетипов, ибо в этих случаях
имеется как бы переливание Божественной Мысли, делающейся мыслью человеческой в
разуме адепта о средством особой алхимии, превращением потрясающим и необъяснимым».
Станислав де Гуайта.
1
Интуиция — этот высший дар делается воистину путеводной звездой человека, он
начинает видеть все через ее свет; вот почему в традиции оккультизма интуиции
приписывается эпитет «Stella Magorum» — «Звезды Магов». Интуиция есть та именно
сторона существа человека, которая делает его божественным; она приобщает его Горнему
Миру и связывает со всем неразрывными узами; учение об этом высшем даре и является
доктриной Аркана XVII.
1
La Clef de la Magie Noire.
340
§ 3. Познание интуицией как высшая достоверность;
авторитет и единство интуитивного ведения
При интуитивном познании процесс его течения для сознания прерывист, ибо часть его
траектории лежит в области неведомого; познание логическое осуществляется
непрерывным процессом и весь путь его освещен сознанием. Когда человек познает путем
логики, он опирается целиком на волю своего относительного Эго, на сознательный разум и
на опыт части состава, освещенной сознанием; в силу этого в процессе логического
познания человек не только должен тратить силы свои на самое его осуществление, но и все
время твердо памятовать о конечной цели и в каждый данный момент познания им
руководить. Ясно, что лишь совершенный человек может совершенно познавать логикой.
Действительно, в этом случае человек должен стремиться к смутно сознаваемой цели
неведомым путем, а потому всякое познавание путем логики в себе самом несет источник
сомнений. Чем выше цель, чем дальше к ней путь, тем сомнения более сильны, и самый
разумный человек, самый строгий логический мыслитель всегда отравляет
интеллектуальное наслаждение познавания ядом сомнения, как следствие сознания им же
самим условности и относительности пути, развития своих мыслей. При познании
интуицией человек прислушивается к высшей силе, он опирается на высшую волю и на
высший опыт. Опыт и его производная — мудрость имеют отличительным признаком то,
что их скрыть нельзя, как нельзя и подделать. С первого же дуновения внутреннего голоса
своего, человек чувствует в нем силу великую, а потому в нем тотчас же рождается доверие,
быстро претворяющееся в веру, воистину непоколебимую.
«Там, в этом священном лесу, сидя у подножья пипалы,
1
я направил мой дух к Этой
Душе, проникшей в мою собственную душу, как только я почувствовал, что это
свершилось. И по мере того как я воспарял к Лотосу у ног Ари, дух был побежден этой
силой воспарения, глаза увлажнились слезами желания, и я почувствовал, как Это
Божественное Существо стало постепенно нисходить в мое сердце».
Бхагавата пурана.
2
Для человека, познающего интуицией, авторитет того высшего начала, которое эту
интуицию осуществляет, стоит на недосягаемой выси. На пути веков история равно
показывает, что люди, которых коснулось веяние внутреннего Гения Божественного, всегда
и неизменно свято верили в то, что они открывали другим. Гениальность и вера,
откровение и непреложность против напора сомнений всегда и неизменно были неразрывно
связаны друг с другом. Когда человек в чем-либо твердо убежден, он тем самым излагает
свое знание с убеждением; в свои слова и в свои творения он вкладывает искры своего духа
и веры в сообщаемое им знание; эти искры зажигают в сердцах людей ответный отблеск и,
приобщая к знанию, приобщают и к вере в него. Интуитивное откровение и вера в него
непреложная никогда не ограничивались одним пылающим сердцем, они всегда широко
распространялись и создавали круг людей, веривших столь же свято, как и первый
избранник. Всякое откровение, всякая интуиция всегда создают школу, и только они одни. В
них есть жизнь, в них есть нечто неуловимое, что исполняет все формы их силой великой
духа и, наоборот, самые хитроумнейшие хитросплетения сухого разума всегда оставались
лежать втуне, и фолианты, их вмещавшие, одиноко желтели и пепелились, забытые Богом и
людьми.
«Это не книги дают эти великие знания; необходимо их черпать в самом себе глубоким
погружением в свой дух и искать священный огонь в его собственном источнике... Вот
почему я ничего не писал об этих открытиях и никогда о них впредь говорить не буду.
Всякий человек, кто примется за эту работу, чтобы обнародовать эти знания, будет работать
всуе и все результаты им достигнутые, будут лишь в том, что, исключая небольшое число
людей, которым Бог дал достаточно разума для того, чтобы видеть самим эти Небесные
1
Ficus religiosa.
2
Книга I, глава VI, стихи 16—17.
341
Истины, он внушит одним людям к ним презрение, а других исполнит тщеславной и
дерзкой самонадеянностью, как если бы они знали эти чудесные вещи, которых, однако,
они не знают».
Платон.
1
Эта великая сила придавала облику избранника, постигшего ведение, неизъяснимое
обаяние. Такой гений всегда возбуждал самые сильные чувства, будь то любовь
бесконечная, будь то злоба свирепая. Но ему до этого было мало дела; знание Истины и
твердая вера в Нее всегда выливались в полную, непреклонную убежденность в
необходимость и глубокую ценность исполняемой им миссии, а потому, несмотря ни на что,
он спокойно провозглашал свое учение с полным сознанием его цели и достоинства.
Достоверность Истины, которая черпается интуитивным познанием, обуславливает и
другое Ее свойство.
«Истина Едина, но разные люди дают Ей различные имена».
Ригведа.
Разнствование познания — это удел мира относительного; различие форм,
затемняющих сущность, есть следствие оторванности людей как от высшего синтеза, так
равно и друг от друга. При логическом познании человек имеет дело только с формой;
связывая формы между собой, противопоставляя их, разбираясь в них, человек создает
вечно многоразличие, но это многоразличие лишь кажущееся, ибо оно выливается лишь в
замену одних обозначений неизвестных другими, но все они одинаково лежат в мире
иллюзии, а все изменения в ней сами по себе ни на йоту не приближают к сущности. При
познании интуицией человек сразу проникает в Мир Первообразов, его дух черпает из Мира
Причин, а потому он торжествует над разнствованием в формах, возносится над миром
относительного и приобщается к Общемировому Единству. Единство Вселенского Ведения
есть синоним самой его сущности. Истина может быть только одна, а потому приобщение
к Первичной Истине мощью интуиции есть приобщение к Единству по сущности, по
принципам и по следствиям В полную противоположность познанию логическому, познание
интуитивное совершенно лишено элементов относительности. Чем выше и чище человек,
познающий интуитивно, тем более черпаемое им знание приближается к Абсолютному
Знанию.
«Странно — кажется, существует мода и на идеи. Мне часто приходила в голову такая
мысль, которую я считал совершенно новой, но, читая газеты, я узнавал, что кто-то в
России или в Сан-Франциско только что высказал эту же мысль и почти в тех же самых
выражениях. Когда мы говорим о чем-нибудь, что это «в воздухе», то мы и сами не
подозреваем, до какой степени верны такие слова. Мысль не зарождается в нашем уме, она
находится вне нас, а мы только подбираем ее. Все истины, все открытия, все изображения
не были получены нами прямо от известных людей. Когда настает для них время, то из
разных уголков земли протягиваются руки, которые отыскивают эти идеи инстинктивно,
ощупью, и схватывают их».
Джером К Джером.
«Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель, —
Вечно носились они над землею, незримые оку.
Нет, то не Фидий воздвиг Олимпийского Славного Зевса;
Фидий ли выдумал это чело, эту львиную гриву,
Ласковый, царственный взор из-под мрака бровей громоносных?
Нет, то не Гёте великого Фауста создал, который
В древне-германской одежде, но в Правде Глубокой, Вселенской.
С образом сходен предвечным своим от слова до слова.
Или Бетховен, когда находил он свой марш похоронный,
Брал из себя этот ряд раздирающих сердце аккордов,
1
Dacier. La Doctrine de Platon. (Bibliotheque des anciene philosophes). T. III, стр. 81.
342
Плач неутешной души над погибшей великою мыслью,
Рушение светлых миров в безнадежную бездну хаоса.
Нет, эти звуки рыдали всегда в беспредельном пространстве,
Он же, глухой для земли, неземные подслушал рыданья.
Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков,
Много чудесных в нем есть сочетаний и слова и света.
Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать,
Кто, уловив лишь рисунка черту, лишь созвучье, лишь слово,
Целое с ним вовлекает созданье в наш мир удивленный».
Алексей Толстой.
Возвышаясь над относительным, интуитивное знание тем самым возвышается над
временем. Вневременность и внеусловность — суть равно отличительные признаки
интуитивного знания. К какому бы веку человек ни принадлежал, в каком бы периоде
истории он ни жил, среди каких бы условий он ни находился, все равно единство познания
тотчас же сказывается и притом самым поразительным образом. Стремясь к одной и той же
цели, люди не только постигали те же самые идеи, законы и принципы, но и выражали их в
тех же самых мыслях, а сплошь и рядом даже в тех же самых словах. Так, например, мы
читаем в вступительной статье Мориса Метерлинка к изданному им творению Рейсбрука
Удивительного.
1
«То было в начале одного из самых мрачных столетий средневековья — XIV-м. Он не
знал ни греческого, ни может быть латинского; он был одинок и беден, а между тем в
глубине этого темного Брабансонтского леса душа его невинная и простая получает, сама
того не ведая, ослепительные лучи — рефлекции всех одиноких и таинственных вершин
человеческой мысли. Он знает, сам того не подозревая, платонизм Греции, он знает суфизм
Персии, брахманизм Индии и буддизм Тибета, и его удивительное невежество отыскивает
мудрости погребенных веков и провидит знание столетий, еще не наступивших. Я мог бы
цитировать целые страницы из Платона, Плотина, Порфирия, из книг Зенд, из гностиков и
Каббалы, Божественное содержание которых всецело повторено в писаниях скромного
фламандского священника. Встречаются странные совпадения и тождественность мысли,
почти пугающая. Более того, временами кажется, будто он писал в точном предположении
почти всех его неизвестных предшественников».
Достоверность и единство интуитивного ведения выливаются в третье его
отличительное свойство. Истина неразрывна с простатой, а потому интуиция всегда дает
самые глубокие идеи и мысли по своей сущности в самых простых, элементарных формах.
«Таким путем сознательная личность плавает в астрале где ей угодно, разбираясь сама
в неизвестных реальностях, могущих заинтересовать ее. Но тогда, если только
заинтересовавшие ее понятия суть понятия интеллигибельного порядка, — они не могут
быть вручены ей иначе как символически при посредстве астрального света, который,
прежде всего будучи образным, говорит, давая только проницательности духа серию
изображений, которые этот последний должен затем перевести как иероглифы Невидимого.
Этот конкретный и полный эмблем язык есть единственный, которым может пользоваться
Истина, изъясняясь посредством астрала».
Станислав де Гуайта.
2
Эта-то именно простота, иногда кажущаяся даже наивной, всегда сопутствует явлению
духа. В этой-то именно форме, порой красочной, но красочной совершенно особо,
исполненной оригинальными образами и сопоставлениями, порой, наоборот, лишенной
всяких прикрас, подобно изложению ребенка, изложены наиболее известные памятники
1
L’ornement des noces spirituelles de Ruysbroeck l’Admirable, traduit du flamand et accompagne d’une
introduction par Maurice Maeterlinck. Nouvelle édition, Bruxelles, Paul Lacomblez, éditeur, MCM. — В русском
издании: Рэйсбрук Удивительный. Одеяние духовного брака. Вступительная статья Мориса Метерлинка.
Перевод Михаила Сизова. Книгоиздательство «Мусагет», Москва, 1910. Стр. 16—17.
2
La Clef de la Magie Noire.
343
интуитивного откровения. Так называемый «евангельский язык» — не случайность;
достаточно углубиться в него, проникнуться его отличительными свойствами, чтобы затем
всегда легко и безошибочно отличать на основании одной только формы изложение
интуитивное от изложения чисто рассудочного. Единство сущности создает единство
формы, порой до поразительного совпадения. Начиная с дошедших до нас книг Гермеса и
Индии, через творения семитического Откровения, гимны эллинских мистерий, Зогар и
Сефер Иециру Каббалы, средневековый мистицизм и мистицизм последних дней, равно
будь то обряды масонских лож, сочинения Бёме, Парацельса, Сведенборга, Гуайта или
заклинания и песни сект Поволжья, до повествований наших сомнамбул, погруженных в
магнетический сон, все равно всюду мы слышим один и тот же язык, для европейца
позитивиста странный, но удивительно тождественный и единый на пути многих десятков
веков. Это единство языка приводит нас к пониманию учения оккультизма об общемировом
священном языке, как естественном языке духа. Язык, как совокупность вибраций, есть
естественное выражение духа, и величественные аккорды музыкальных симфоний тому
служат живым примером. Этот особый, неведомый язык может быть и сейчас услышан из
уст сомнамбул, и тот, кто его слышал, может смело сказать, что ни один народ не говорил на
столь прекрасном и благозвучном языке, глубоком, певучем и чарующем. Этот язык
естественен человеку, но он познает его лишь только тогда, когда он сможет воспринимать
самый дух. Он начинает с него в колыбели, когда впервые высказывает свои желания, он
встречается с ним, когда впервые перед ним раскрывается завеса познания интуитивного,
но он его не понимает, он переводит его на свой язык чтобы понять, а потому и забывает его
до далекого грядущего.
«Говорящий на незнакомом языке, молись о даре истолкования. Ибо когда я молюсь на
незнакомом языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода».
1 Послание апостола Павла к Коринфянам, 14:13-14.
Достигнув знания этого абсолютного естественного языка, человек тем самым, по вере
всех времен и народов, приобретает знание всех языков.
«И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил
весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и
почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого и начали говорить на
иных языках, как Дух давал им провещевать».
Деяния Апостолов, 2:2-4.
Таким путем интуитивное познание привлекает человека к единству, приближает его к
Богу. Человек всегда это сознает, а потому познание Высшего Начала, дающего ему ведение,
приводит к глубокому самосознанию, к ощущению своего истинного достоинства;
связываясь с Высшим, человек связывается со своей истинной сущностью, а потому
исполняется совершенным спокойствием. Человек отрывается от жизни, он перестает
мучиться ею, он приобщается к иному миру, в котором лежит его истинное отечество. Он
чувствует, что он становится членом особой общемировой семьи людей-избранников, жизнь
которых в этой юдоли есть сознательная миссия, есть исполнение предначертанной задачи.
Он сознает себя посланцем, долженствующим исполнить все то, что ему предназначено, он
делает свое дело, ему безразлично, как его встретят, ибо его цель, как и он сам, лежат в
области Вечного, Торжествующего. И как только достиг он этого сознания, ему уже все
нипочем, всякая мука ничто, всякая смерть красна, он знает свою цель, а потому и жизнь
его есть счастье, счастье истинное и бесконечное.
Аркан XVIII
I. Традиционные наименования:
Hierarchia occulta; Hostes occulti; Pericula occulta; Crepusculum, Justitia, Mysterium;
Canes; Луна.
II. Буква еврейского алфавита:
צ (Тзаде).